Глава 5. Культура северной Америки

Ключевым основанием для понимания американской культу­ры является тот факт, что англосаксы, в отличие от испанцев и французов, ехали в Америку с твердым пониманием того обстоя­тельства, что их ждет не волшебное Эльдорадо, а тяжелый труд в суровой стране. Этика протестантов с наивысшей силой сказалась в дневниковой записи основателя первой североамериканской ко­лонии Англии (Вирджинии) — капитана Смита: «Ничего нельзя здесь ожидать кроме того, что может быть добыто с помощью труда». Это упование на тяжелый труд подкреплялось (и отягоща­лось) кальвинистским представлением о неизбежной трагедии жиз­ни, о жизненном пути как юдоли страданий и о спасительности упорного труда. Атмосфера первых поселений пуритан угнетает даже своим описанием: мрачные люди молча и безостановочно пробивают дороги, очищают поля, без радости и песен встречают рождения детей, без славословия провожают усопших.

Но воздух свободы от полуфеодальных пут Европы стал сказы­ваться тоже. В колониях не было дисциплины, требуемой англи­канскими епископами, пуритане обрели невиданную свободу не только для культовых отправлений, но и для определения базо­вых принципов своей жизни. В каждом поселении североамери­канских колоний была своя независимая религиозная община, проблема духовной свободы была сведена к собственному опреде­лению своих верований, пристрастий, вкусов.

Культура североамериканских колоний с самого начала носила черты их западноевропейской прародины — Англии с ее высоки­ми достижениями елизаветинской и революционной эпох, с ее сумрачным бытом пуритан. Удивительным обстоятельством, от­части объясняющим дальнейшую оригинальность и рост аме­риканской культуры, явилось наличие во всех колониях — ново­английских, срединных и южных — довольно богатых домашних библиотек, бережно собранных не только в Англии, но и в других европейских странах. Уже вскоре после освоения побережья в три­надцати колониях атлантического побережья начинается печата­ние и распространение памфлетов, альманахов, периодической печати, а затем и книг. В становление американской культуры внесла свою лепту не только доминирующая англосаксонская струя, но и множество других источников — шотландских, ирландских, гол-

нию пороков. С пьесы Уильяма Данлэпа «Отец» (1789) начинает­ся история американского театра, с самого начала имевшего боль­ше элементов шоу, чем европейские пьесы. Девизом Данлэпа, автора пятидесяти пьес, что характерно, были слова: «Свобода, наука, мир, благополучие, моя страна». Соратниками и сторон­никами Данлэпа были более близкие джефферсоновскому демок­ратизму Дж. Баркер и М. Ноа.

Обращение к реализму было свойственно не только драматур­гам, но и писателям наступившей эпохи независимости. На пра­вом фланге рождающейся великой литературы стоял выпускник Гарварда и сын Бостона Ройол Тайлер, изобразивший американ­скую реальность с определенно консервативных позиций Севера. Тайлер писал в предисловии к своим сочинениям, что отвечает на тягу растущих масс к художественному воображению. Его ге­рои вспоминают, что в начале их жизненного пути книга ассоци­ировалась с прибрежным городом и семьей священника. В конце же этого пути книги пробили путь к фермерам, освоителям гра­ницы, к тем, кто мостил дороги и строил каналы.

Левее (по политическому спектру) от Тайлера в конце XVIII в. располагался Хью Брекенридж, который показал современную Америку, подражая Сервантесу. Брекенридж был адвокатом, и его клиенты — фермеры в приграничном районе Питсбурга. Демокра­тия прав нашла в нем своего бытописателя. Значительно радикаль­нее Брекенриджа был Чарльз Браун, прямой предтеча Купера и Го-торна. Выйдя из семьи квакеров, Браун, зная европейские языки, жадно следил за литературным процессом в Европе. Знаменем Бра­уна был рационализм, побеждающий в борьбе с предрассудками. Возможно, это был первый американский писатель, которого чи­тали такие европейские авторитеты, как В. Скотт и П. Шелли. Это был наиболее продуктивный писатель своего времени.

Революционный переворот расколол надвое сообщество аме­риканских художников. Одна его часть выступила с аристократи­ческими претензиями, вторая восприняла демократические идеа­лы. Среди последних наиболее заметным является Чарльз Пиль, создавший портреты лидеров революции. Именно он был органи­затором первой публичной выставки в Америке и убедил отцов Филадельфии создать художественный музей. В конечном счете именно Филадельфия стала местом организации Академии ис­кусства, «чтобы осуществить культивацию изящных искусств в Со­единенных Штатах Америки». Подлинным художественным сопер­ником Пиля стал Джон Трамбал из Коннектикута. Знаменитые сцены периода войны за независимость были запечатлены для по­томства именно этим бывшим полковником революционной ар­мии. Более психологически глубоким портретистом эпохи был Гилберт Стюарт, писавший портреты знаменитых американцев на мировом уровне художественности. В архитектуре американские

ных школ и обучения младших школьников старшими. Это была близкая сердцу американцев практичная идея.

Феноменальный успех имела периодическая печать, во множе­стве возникающая во всех штатах, северных и южных, старых и новых. В начале XIX в. в США выходило около четырехсот газет. Между ними шла жесткая политическая борьба. Скажем, Гамиль­тон поддерживал нью-йоркскую «Газету Соединенных Штатов», а его оппонент Джефферсон — филадельфийскую «Национальную газету». Именно в периодических изданиях получили шанс те, кто позднее составит славу американской литературы. Обсуждались все вопросы бытия, впервые стала популяризироваться наука. Если ежедневная пресса неизбежно плотно завязала в текущей полити­ке, то еженедельники и ежемесячники делали упор на литерату­ру, поэзию, все множество идей, за несколько десятилетий пере­кочевавших из кабинетов избранных на улицы городов.

Определенную роль в культурном развитии Америки сыграло быстрое развитие мореплавания. Из далеких стран по ту сторону Тихого океана бостонские капитаны привозили предметы восточ­ного искусства: бесчисленные вазы, статуэтки, шелк, — наряду с рассказами о неведомых иных цивилизациях. Твердыня пурита­низма могла выдержать многое, но не это бесконечное расшире­ние идейного поля, безграничность нового знания, прямо свя­занного с практикой. С другой стороны, накопление богатств у купцов, формирование новых династий богачей — Адамсов, Брук­сов, Паркменов, Тикноров, которые для образования своих де­тей способны были пойти на многое, увеличивало потенциал куль­турного развития страны.