Отношений с родителями

Теперь рассмотрим изменения в общении ребенка с роди­телями, которые характерны для начального периода обуче­ния в школе. Можно сказать, что в это время родители как бы становятся «новыми людьми», поскольку во многом взаи­моотношения родителей с ребенком теперь опосредуются школой. Как отмечает А. И. Луньков (1995), если родитель понимает сущность изменений в ребенке, то статус ребенка в семье повышается и он включается в новые взаимоотноше­ния. К сожалению, чаще отношения между ребенком и роди­телями становятся более конфликтными.

— Здравствуй, Миша.

— Здрасъте.

— Чем занимаешься?

— Уроки делаю. Надоело. Я не успеваю прийти из школы, а меня все ругают и заставляют целый день де­лать уроки.

— А ты не хочешь?

— Я хочу гулять с мальчишками во дворе. Хочу играть в футбол. Я хочу стать футболистом. Но из-за этих уро­ков...

—  Миша заплакал и убежал в другую комнату.

(С Мишей семи лет беседовала Орлова М. )

... Ненавижу, когда бабушка с мамой заставляют меня делать уроки. Прихожу с продленки, хочу спать. А они требуют, чтобы я все сделала. Иногда плачу из-за этого.

 (С Аней восьми лет беседовала Разживина А. )

У родителей может актуализироваться собственный страх перед школой. Корни этого страха лежат в коллективном бес­сознательном, так как появление учителей на социальной аре­не в древности было знаком того, что родители не всемогущи, их влияние ограниченно (см. Лунъков, 1995).

Следует также иметь в виду, что многие современные ро­дители стремятся удовлетворить свое социальное честолюбие через школьную успешность ребенка. Становится престижным не только иметь загородный дом и иномарку, но и ребенка, который учится в гимназии, лицее, дорогой частной школе или в крайнем случае в классе с каким-нибудь уклоном и обя­зательно на пятерки. Соответственно ребенок обязан достигать успехов, чтобы соответствовать ожиданиям родителей. Успеш­ность награждается любовью, неуспешность приводит к ее ли­шению.

... Я недавно получила двойку по контрольной. Мама со мной поссорилась. Я в последнее время стала часто прино­сить двойки! Мы с мамой как бы удаляемся друг от друга, потому что наши отношения зависят от того, как я учусь. Если я получу «пять», мы с ней разговариваем, вместе гу­ляем с собакой... А если получу «два», мы с ней как чужие. Мне становится обидно, так как хотелось бы, чтобы у нас всегда были дружеские отношения.

(С Машей девяти лет беседовала Доронина М. )

Такого ребенка часто можно узнать по одежде: он одет, как кукла, не всегда в удобную, но обязательно дорогую одежду. Получается, что он вынужден жить желаниями своих родителей, а не своими. Однако наиболее тяжелой является ситуация, когда предъявляемые родителями требования не со­ответствуют возможностям ребенка. Она становится фактором риска и может привести к нарушениям психологического здо­ровья.

На взаимоотношения с родителями, помимо школы, вли­яет переход ребенка в так называемый латентный возрастной период. Происходит разочарование в родителях, их идеаль­ный образ развеивается. Признаком этого процесса стано­вится появление детских фантазий в духе «семейных рома­нов» — ребенок считает, что он не родной, а усыновленный. Следует отметить возможные осложнения этого периода: ве­роятно падение интереса к школе, появление школьных стра­хов и тоски по дому. Кроме того, усталость детей вследствие школьных перегрузок может приводить к регрессивному по­ведению. Они начинают вести себя как маленькие дети, от­вечают агрессивными выпадами или требуют нежности и лас­ки. Такие проявления — нормальные защитные реакции, по­могающие снять усталость, но если регрессии проявляются регулярно, они могут перерасти в патогенные факторы (выз­вать агрессивность, плаксивость). Таким образом, от родите­лей требуется чуткость и понимание потребностей детей, в противном случае становится вероятным развитие тех или иных нарушений психологического здоровья.

В младшем школьном возрасте дети начинают постепенно оценивать реальные качества своих родителей, а к концу 4-го класса в преддверии подросткового возраста у них может появиться желание спорить с родителями, действовать на­оборот.

Я хочу, чтобы дети были как взрослые, а взрослые — как дети. Тогда бы я командовала: «Выпрями спину, наде­вай капюшон, когда гуляешь. Уроки быстрей учи».

(С Люсей девяти лет беседовала Котова Е. )

Сына в последнее время как будто подменили. Раньше был такой ласковый, добрый, во всем меня слушался. А те­перь не ребенок, а комок негативных эмоций. С отцом по­стоянно спорит. Пытается доказывать свою правоту. Стал краснеть и отворачиваться, когда я его целую, особенно в присутствии посторонних. А приходя из школы, каждый раз разбрасывает свои вещи. И на мои просьбы уб­рать отвечает с раздражением, что уберет позже. Тем са­мым он как будто пытается сделать мне вызов своим по­ведением. Я в ответ не могу сдержаться и начинаю на него кричать. В результате ничего хорошего из этого не вы­ходит.

(С мамой Сережи девяти лет беседовала Лисова К. )

А еще я хочу быть хорошей девочкой. Когда я вырасту, я не проколю себе в носу сережку.

(С Лизой восьми лет беседовала Серякова К. )