Тема 2. Культура и культурная жизнь народов 27 глава

В процессе общего развития индийского общества и влияния на него европейской культурыв Индии появляются и новые веяния в живописи. Первым таким европеизированным художником был Рави Варма (1848–1906), уделявший много внимания жанровой живописи и портрету. На рубеже XIX–XX вв. группа художников во главе с Обониндранатом Тагором (1871–1951) положила начало новому движению, получившему название «Бенгальское возрождение». Движение ставило целью возрождение старых классических традиций и создание на их базе нового индийского искусства, способного выражать национальные идеалы. Движение, несомненно, пробудило интерес к древней культуре, что особенно стало заметным после обретения Индией независимости [56].

Графика в Индии как самостоятельный вид искусства получает развитие в конце XIX в. Такие ее разновидности, как литография и ксилография пришли из Англии. Однако уже в XVIII в. индийский художник Джаярама Даса и другие делают рисунки на литографском камне. К 70-м годам в Индии существовали граверные мастерские, в школах изобразительного искусства в Бомбее, Калькутте, Лахоре учащимся преподавали европейскую технику рисунка и различные виды гравюры. Точность, аккуратность, чистота работы позволяла индийским художникам добиваться неплохих результатов в этом виде искусства. И хотя в этой области не было создано шедевров, тщательное и тонкое исполнение графических работ способствовало достижению индийскими графиками большой выразительности рисунка.

Таким образом, культура Индии ХVI – начала ХХ в. отображает всю сложность и противоречивость эпохи, приобретая определенные характерные черты на каждом из этапов исторического развития. В период империи Великих Моголов культурная жизнь в Индии протекает под знаком взаимопроникновения мусульманской и индусской культур. В XVIII – начале ХХ в. – в период английского господства в Индии – наблюдается ломка ее традиционной структуры, что не привело к упадку культуры, но наложило существенный отпечаток на развитие культурной жизни страны.

§ 4. Период истории Японии с 1603-го по 1868 г. известен в историографии как эпоха сегуната Токугава. Именно в это время выкристаллизовалась культура, которую последующие поколения стали считать традиционной для Японии. Для культуры XVII–XIX веков характерно интенсивное расширение ареала: ее центрами становятся наряду с Киото и Нара новая столица Эдо (современный Токио), Осака, портовые города Сакаи, Нагасаки и др. Феодальная культура придворной знати, буддийского духовенства и монастырей оттеснялась на второй план. Эдо, являвшийся политическим центром страны, и Осака, ставший новым экономическим центром, превратились в средоточие культуры городских, во многом уже буржуазных, элементов. По сравнению с предшествующими периодами в XVII–XIX веках изменилось значение отдельных видов и жанров искусства.

С начала XVII в. наряду с книгопечатанием подвижным шрифтом (в течение этого века таким способом было издано 757 названий книг) вновь стал применяться ксилографический метод. По приказу Иэясу Токугава были отлиты из бронзы металлические литеры, причем в качестве образца взяты медные литеры, вывезенные из Кореи во время походов Тоетоми Хидэеси. В первые десятилетия нового режима этими литерами напечатали ряд книг, в том числе древнейшую часть конфуцианского пятикнижия – «Книги перемен» («Ицзин»), «Собрание основных канонов «Трипитаки», различные буддийские книги, некоторые японские исторические и литературные памятники.

С 1615 г. в Эдо и в некоторых больших городах появились отпечатанные ксилографическим способом листки, содержавшие сообщения о событиях текущей жизни, городские новости. Эти прообразы будущих газет издавались в столице правительством, в других городах – богатыми горожанами. Сегунат – в условиях изоляции страны, получавший сведения о положении в европейских государствах через голландцев – начал издавать «книги слухов» («емиури»), своеобразные информационные вестники о внешнем мире.

Эстеты по-прежнему практиковали чайную церемонию. Хотя чайные церемонии были известны в Японии уже давно, они ограничивались лишь стенами буддийских монастырей, а затем с XVII в. дворцами сегунов и дайме и не играли никакой роли в общественной жизни страны. В связи с распространением чайных церемоний получает дальнейшее развитие садовая культура, одна из национальных особенностей Японии, характерная для культуры жилища. В садах строились специальные чайные павильоны.

В эпоху Токугава в некоторых сферах, особенно касающихся вопросов этики, политических и общественных приоритетов, японская культура явилась результатом очередной волны китаизации. Неоконфуцианство времен китайской династии Сун было принято в качестве официальной философии бакуфу Токугава и сословия самураев уже в начале этого периода. Господствующей идеологической системой дома Токугава стала чжусианская философия неоконфуцианского идеализма, служившая обоснованию незыблемости системы сегуната. Правящий дом был заинтересован в утверждении этой философской системы, поскольку она проповедовала веру в абсолютную мудрость правителей (т.е. сегунов), безоговорочное служение всех подданных властям, покорное примирение с существующим социально-экономическим строем, разделение людей на высших и низших, поскольку оно якобы естественно и неизменно. Столь же глубоким было воздействие китайских воззрений в области истории, экономики и естественных наук.

Явные различия между китайским и японским обществом привели к попыткам специфической японской интерпретации прошлого страны со стороны ее историков. Возник ряд историко-политических школ. Крупнейшей из них по праву считается «историческая школа» («Мито гакуха»), основанная в 1657 г.
Мито Мицукуни, впервые выдвинувшим проблему взаимоотношения власти сегуна и императора. Среди различных исторических, этнографических и литературоведческих работ, автором, составителем и издателем которых был Мито Мицукуни, самая важная – «Большая история Японии» («Дайнихонси»), начатая под его руководством в 1657 г. большим коллективом историков и завершенная после его смерти в 1715 г. Это многотомное сочинение превратилось в политическую программу – кредо антисегунской оппозиции. Его лейтмотив – идея незыблемости и законности «божественного» императора Японии и незаконности власти сегуна, узурпировавшего право управления страной, монопольно принадлежащее одному лишь императорскому дому. На этой основе делался вывод о необходимости восстановления всей полноты монархической власти. «Большая история Японии» призывала также к воссозданию синтоизма как истинно японской религии, лежащей в основе версии о божественном происхождении императорской династии от богини солнца Аматэрасу, и требовала навсегда покончить с иноземным буддийским вероучением.

Помимо «исторической школы» сформировалась другая националистическая школа – «отечественных ученых» («вагакуся»), возглавленная Када Адзумамаро (1669–1736) и его учеником Камо Мабути (1697–1769). Базируясь на японских классических произведениях, они критиковали китайских ученых и ученых прокитайского направления за приверженность к культуре древнего и средневекового Китая, за узаконение ими господства прокитайского влияния в японской культуре.

Аналогичные взгляды позднее развивал выдающийся историк, философ и поэт эпохи средневековья Мотоори Норинага (1730–1801). Самым значительным его трудом являются «Комментарии к «Кодзики» («Кодзикидэн»). В качестве политической программы труд этот имеет такое же значение, как и «Большая история Японии». Мотоори утверждал, что язык, религия и форма правления древней Японии представляли собой идеал, к которому должны стремиться все государства, а потому Япония, а не Китай является центром вселенной. Он, следуя за Кадо Адзумамаро и Камо Мабути, настаивал на возрождении всего национально японского и возвращении к японским традициям в культуре. Мотоори призывал к беспрекословному повиновению императору, как единственно законному суверену, в руках которого должна находиться реальная, а отнюдь не номинальная власть.

Таким образом, школы «отечественных ученых» и «историческая» теоретически обосновали антисегунскую идеологию неосинтоистской монархической концепции «уважайте императора» («соннорон») и заложили основу антисегунского оппозиционного блока, сыгравшего большую роль в подготовке революции «Мэйдзи» 1867–1868 гг.

В XVIII в. в Японии возникла школа «голландоведов» («рангакуся»). Ее приверженцы пропагандировали привнесение в Японию европейской (главным образом голландской) науки и всестороннее расширение связей с другими странами (прежде всего связей научных), несмотря на проводимую правительством политику изоляции.

Таким образом, на протяжении существования режима сегуната в Японии шла идеологическая борьба различных политических направлений. Однако она не мешала развитию культурной традиции страны, а являлась ее неотъемлемой и взаимозависимой частью.

Несмотря на изоляцию страны, японская наука в XVII–XIХ вв. все же добилась прогресса в различных областях знания: в географии, естествознании, медицине, сельскохозяйственной технике и в особенности в математике.

Ученый Сэки (Кова) Такакадзу (1623–1708), автор ценного труда «Законы круга» и основатель японской математической школы, способствовал дальнейшему развитию элементарной алгебры, дифференциальных и интегральных уравнений. По инициативе ученого-астронома Ясуи Сюнкай в конце XVII в. был введен новый календарь, заменивший ранее заимствованный из Китая, и составлен точный каталог звезд. В начале XVIII в. в Японию были ввезены труды европейских ученых по астрономии, появились переводы, знакомившие японских ученых со взглядами Н. Коперника, учением Дж. Бруно, Г. Галилея и И. Кеплера. В 1714 г. в Эдо была построена обсерватория. Большое внимание начали уделять регулярным астрономическим наблюдениям. В годы своего правления Есимунэ Токугава снял запрет на ввоз книг по математике, ботанике, химии, медицине и географии, за исключением книг, трактующих христианскую религию. Наряду с этим он поощрял переводы с голландского языка ценных научных исследований. Многие японские ученые изучали голландские книги по анатомии.

В первой трети XVII в. закладывается основа современного ботанического сада. Крупный ученый, советник правительства Хаяси Радзан (1583–1659) изложил основы естествознания в большом труде. Ботаник Ино Дзякусуй (1655–1715) явился автором многотомной энциклопедии естественных ресурсов Японии (флоры, фауны, минералов), первый том которой вышел в конце века.

Большое значение для развития научных знаний в Японии имела деятельность ученых-энциклопедистов, в особенности Араи Хакусэки (1657–1725), высшего чиновника правительства, написавшего в 1715 г. книгу «Заметки о странах Запада» («Сэйе кибун»). В ней на основе сведений, почерпнутых во время допроса католического патера Сидотти, освещались политическая жизнь, государственные законы, быт и нравы зарубежного мира. В других книгах – «Беседы у огня» («Оритаку сибано ки») и «Краткие рассуждения об обращении драгоценных монет» («Хока цуйе дзироку») – Араи Хакусэки рассматривал вопрос о влиянии вывоза европейцами из Японии золота, серебра и меди на финансовое положение страны (всего ему принадлежит 160 трудов).

Высокого уровня достигла в Японии географическая наука. В начале XVII в. были составлены карты отдельных провинций, а в середине века – «Общая карта всех стран» с комментариями к ней под названием «Картины жизни 40 стран» и крупномасштабная карта Японии. Наряду с картографическими появились и географические сочинения. В «Рассказах Тэндзику Токубэя о его странствованиях» («Тэндзику токай моногатари»; автор получил прозвище «Японский Марко Поло») содержалось описание стран Юго-Восточной Азии. В конце XVII в. увидел свет двухтомный труд Нисикава Дзекэн под названием «Рассуждения о торговле с Китаем и варварскими (т.е. европейскими) странами» («Кайцусеко»). Характеристика природы, быта и нравов населения многих зарубежных государств дана в другой книге того же автора, озаглавленной «Картины жизни людей 42 стран мира» (1715).

Известного прогресса достигла и филологическая наука. Появление в Японии металлического подвижного шрифта позволило издать иероглифический словарь, первый фундаментальный японо-португальский словарь (1603) и грамматику японского языка (1604), составленные Родригесом. Позднее в 1758 г. Аоки Конъе, специалист по восточной филологии, завершил составление первой японо-голландской грамматики и японо-голландского словаря.

Быстрый рост городов и их влияние в сферах экономики и культуры оказали большое воздействие на развитие школьного образования и просвещения. Духовенство больше не могло удержать прежней монополии на просвещение и на систему образования молодежи, обучавшейся в школах при буддийских монастырях и храмах. В Осака и других городах в начале XVIII в. были созданы школы высшего уровня с более широким, чем в обычных школах, кругом предметов; в них обучались дети торговцев. Отныне просвещение стало доступным ремесленникам и торговцам, дети которых поступали в частные школы, создававшиеся в различных частях страны, в первую очередь в городах. Здесь изучались конфуцианская философия, мировая литература, всеобщая и японская история, древняя японская проза и поэзия и другие общеобразовательные и специальные предметы.

Токугавское правительство уделяло большое внимание подготовке высших чиновников. С этой целью известный голландовед и советник сегуна Хаяси Радзан основал в Эдо при центральном правительстве Академию в 1633 г. В ней готовились конфуциански образованные чиновники, обязанные сдать выпускной экзамен; в зависимости от его результатов они получали назначение на соответствующую должность. В конце XVII в. Академию переименовали в Сехэйко, по названию места рождения Конфуция (Сехэй, по-китайски Чанпин). Тогда же по инициативе Мито Мицукуни была основана знаменитая библиотека Се-кокан, сосредоточившая большое число книг по различным отраслям знания на японском, китайском и голландском языках и превратившаяся в научный центр страны.

Особая забота проявлялась о воспитании детей самураев, для чего создавались специальные учебные заведения, как в столице, так и в феодальных княжествах. В этих заведениях изучались военное искусство, фехтование, китайская философия и литература, история Китая и Японии. Обучение базировалось на господствующей идеологии чжусианства.

В эпоху Токугава наблюдается два особенно заметных периода подъема в литературе и искусстве. Первый относится к концу XVII – началу XVIII в., второй – к концу XVIII – началу XIХ в. По названиям годов, являющихся центральными в этих двух подъемах, первый называется «Эпохой Гэнроку», второй – эпохой «Бунка-бунсэй». Литература эпохи Гэнооку ознаменована творчеством крупнейших писателей: новеллиста Ихара Сайкаку, драматурга Тикамацу Мондзаэмона, поэта Мацуо Басё.

И. Сайкаку (1642–1693) – создатель новой для Японии повествовательной прозы – жанровой новеллы. Его герои уже не рыцари-феодалы, а купцы. Их жизнь и нравы писатель изображает в произведениях, которые делятся на три группы: новеллы о любовной страсти, новеллы о торговцах, новеллы о дворянах. В новеллах первого типа Сайкаку воспевает чувственные наслаждения, открывающиеся тому, кто успел сколотить богатство. В частности таков цикл новелл «Сладострастник нашего времени». Известность получили роман «Мужчина, предавшийся любви» и повесть «Женщина, предавшаяся любви». Сайкаку в своих книгах создал образ «японского дон Жуана» и в художественной форме выразил стремление женщины из городского сословия выбирать супруга по велению сердца, а не по принуждению родителей. Вместе с тем в произведениях этой группы есть ряд новелл, рисующих трагические последствия, которые влечет за собой «незаконная» с точки зрения феодальной морали любовь в семьях «добропорядочных» горожан (цикл «Пятеро женщин»).
А большая повесть «Жизнь сладострастной женщины» рисует трагическую судьбу женщины, вынужденной существовать продажей своего тела. В «новеллах о торговцах» Сайкаку дает картины обогащений и разорений, на возрастающую силу денег. В сборнике коротких притч и записей достоверных назидательных случаев, озаглавленном «Вечная сокровищница Японии», Сайкаку высмеивает желание купеческого сословия подражать роскоши аристократии и призывает горожан к бережливости. В «новеллах о дворянах» он излагает свои представления о морали и долге, пользуясь традиционными образами.

Драматург Тикамацу Мондзаэмон (1653–1724) писал героические трагедии и бытовые драмы. Его пьесы отражали главным образом противоборство между долгом и искушением в контексте мести или любви. Из числа наиболее прославленных трагедий Тикамацу выделяется «Битва Коконга» – о жизни и смерти героя китайской истории первой половины XVII в., защищавшего свою страну от захватчиков маньчжур. Пьесы Тикамацу предназначались для театра марионеток, в котором действие исполняли куклы, а текст читался специальным декламатором в сопровождении музыки.

Поэт Мацуо Басё (1644–1694) являлся проникновенным лириком природы и человеческой жизни. Он писал в жанре лаконичных трехстиший «хайку», или «хокку», состоящих из 17 слогов (5–7–5). Его стихотворения отражали глубокие человеческие чувства. Особой выразительности достигла лирика Басё, поэтически раскрывающая образы природы. Этому в большой степени способствовала исключительная наблюдательность поэта во время многочисленных путешествий, которым он посвятил большую часть времени.

Создавая подобные произведения, авторы, несомненно, помогали аудитории очутиться в романтическом мире, в котором, однако, угадывались элементы повседневной реальности. Все эти произведения пользовались популярностью, но их нельзя было отнести к разряду изысканных.

Широкое распространение в Японии получили «романы о чувствах», «рассказы о действительных происшествиях», «комические романы», а также юмористические художественные произведения малой формы и книги легкого жанра. Сатирическое острие многих произведений направлялось против господствующего сословия феодалов и духовенства. Сегунское правительство в конце XVII в. запретило такого рода произведения как способствующие разложению морали и подрывающие устои режима дома Токугава.

В начале XIX в. развернулось творчество автора сентиментальных любовных романов – Тамэнага Сюнсуй и создателя историко-романтических повестей Рютэи Танэхико. Особенную популярность приобрела книга Рютэя «Нисэрасаки Инака-Гэндзи» – подражание старому классическому роману XI в. «мэндзи-моногатари». Одним из крупных явлений японской литературы является творчество Бакина (1767–1848) – автора рыцарских приключенческих романов, в которых чрезвычайно силен дидактизм, делающий многих из его героев в сущности категориями определенных нравственных начал. Наиболее известна его «Легенда о восьми песьеглавцах» – большой роман о приключениях восьми добродетельных рыцарей с песьими головами.

Новым в литературе было появление повести «На своих на двоих по Токайдоному тракту» Дзиппэнся Икку (1765–1831). В этом произведении описываются приключения двух парней из столичного простонародья. Они путешествуют по большому тракту, соединяющему обе столицы Японии того времени – Эдо и Киото, попадают в разные комические положения и отпускают крепкие шутки по поводу всего, что встречают: пышного поезда дайме и важных самураев, монахов и девиц легкого поведения и пр. Повесть написана на разговорном языке той эпохи, пересыпанном, особенно в диалоге, острыми словечками, профессиональным жаргоном, народными венками. К такому же типу произведений относятся «Современная баня» и «Современная парикмахерская» Сикитэй Самба (1776–1822) – живые картинки современно города, где баня и парикмахерская служат центром городских сплетен.

В поэзии, кроме уже существовавших жанров, расцвели сатирические и гомерические жанры, в частности короткая эпиграмма, хлестко высмеивавшая правительство, чиновников, надутых самураев.

Начало XVII в. ознаменовалось значительным прогрессом в области театрального искусства. Большую популярность приобрел ритмически организованный текст («дзерури»), сопровождавшийся действиями кукол или живых актеров. Обычно он исполнялся под аккомпанемент «бива» (подобие лютни), а затем трехструнного «сямисэна».

В 1603 г. был основан театр «Кабуки», пользовавшийся большим успехом у самураев и горожан. Источником этого старейшего японского театра считается древний вид массового театрального искусства, составной частью которого являлись пляски, примитивные сцены, а позднее музыкально-песенные пантомимы и балеты. Вначале в театре «Кабуки» выступали только женщины, а с 1629 г. и юноши. Однако с середины XVII в. правительство разрешило привлекать в труппу театра только взрослых мужчин, которые были вынуждены специализироваться на исполнении женских ролей. Следствием этого явилось совершенствование актерского мастерства, прогресс грима и костюмов, без чего было немыслимо существование театра «Кабуки». Актерская игра мужчин достигла исключительной тонкости и изящества, максимально отражавших специфику исполнения женской роли. Этому способствовало мастерское изготовление художниками масок и костюмов, создававших полное сценическое выражение всех качеств (жестикуляция, мимика, движения и т.д.), органически присущих актрисе.

В последней четверти XVII в. в Осака был основан кукольный театр, возглавленный талантливым сказителем «дзёрури» Такэмото Гидаю (1651–1714).

В годы правления Иэясу слепой музыкант Кэнгё Савадзуми впервые использовал «сямисэн» во время исполнения «дзёрури». Развитию музыки «сямисэн» способствовали два знаменитых слепых музыканта – Яцухаси и Янагава, исполнявшие народные и провинциальные песни, а также женщина-музыкант Ононо Оцу – автор и исполнитель под аккомпанемент «сямисэна» длинных баллад. Множество популярных песен, в том числе для кукольного театра, приписывается виртуозу Сацума Дзёун, один из учеников которого стал создателем новой школы композиции. Знаменитый исполнитель на «сямисэне» Кинэя Кисабуро сочинял песни для сопровождения танцев.

В ХIХ в. театр, в основном представленный уже не театром марионеток, а театром актера, оставался в пределах старых тем и жанров. Лучший драматург эпохи – Каватакэ Мокуами (1816–1893), хотя жил в период сильных политических потрясений, все же писал исторические и мещанские драмы в старом, традиционном духе. О популярности театра свидетельствует и такой факт, что актеры и куртизанки были любимыми персонажами разноцветных лубочных изданий, достигших высокого уровня технического и художественного оформления в ХVIII в.

В XVII–XIX вв. архитектура утратила роль ведущего компонента художественного ансамбля в развитии культового зодчества, занимавшего прежде ведущее место. Стандартизация строительства и сложение модульной системы способствовали выработке типа традиционного жилого дома, составившего основу, как ряда дворцовых ансамблей, так и массовой застройки городов. Япония XVII–XIX вв. не знала принципиально новых градостроительных идей. Города не имели единого административного и культурного центра, в них не было специально спроектированных площадей, монументов и памятников. Нерегулярная запутанная система улиц была лишь средством внутригородской коммуникации, но никак не формой пространственной организации города, как в период раннего и зрелого средневековья. Застройка бурно развивавшихся городов была стихийна и беспорядочна и представляла собой как бы суммирование одной и той же ячейки – традиционного жилого дома.

Традиционный жилой дом синтезировал отобранные вековым опытом поколений архитектурные идеи, наиболее целесообразные с точки зрения природных и климатических условий страны (в том числе постоянной сейсмической активности и большой влажности воздуха). Но главное – в нем воплотилась традиция художественно-образного осмысления пространства, зародившаяся еще в древности и пронесенная через всю культурную историю народа. Именно поэтому и могла появиться такая четкая и отработанная форма жилого дома, имевшая не только утилитарный, но и художественный смысл.

Архитектура Японии этой эпохи представлена многочисленными дворцами, храмами, замками, отличающимися большой роскошью и хорошими пропорциями. Это строительство имело свои особенности, которые находят наиболее полное выражение в колоссальном ансамбле, состоящем из десятков храмов, воздвигнутых в честь сегунов Токугава в городе Никко. В расходах по сооружению этого грандиозного мавзолея участвовали многие дайме, поставлявшие в Никко материалы и рабочую силу. Со всех концов страны были собраны сюда лучшие мастера-художники: ваятели буддийских статуй из Нара, мастера по обработке металла из Киото и т.д. Роспись внутренних помещений была осуществлена одним из видных представителей художественной школы – Канр.

Выдающимся зодчим, а также мастером резьбы по дереву считается Хидари Тэнгоро (1594–1634), в частности, построивший знаменитый мавзолей Тосегу (посмертное имя Иэясу) в г. Никко, где в особом бронзовом зале хранится прах первого сегуна.

Усложнение центрального и местного государственного аппарата и рост народонаселения вызвали необходимость сооружения общественных зданий и жилых домов. Начинается строительство театральных помещений и чайных домиков.

Большого совершенства достигла скульптура, в частности произведения мелкой пластики, различные игрушки, миниатюрные изделия из слоновой кости и дерева («нэцкэ»), изображавшие фигурки людей, животных, сцены из художественных произведений и легенд. Резчики с большим мастерством делали маски для актеров. Выдающимся скульптором XVII в. был Энку, добившийся исключительной выразительности в деревянных скульптурах. Широкой известностью в Японии пользовались тогда и в последующее время утонченные лакированные изделия, в особенности позолоченные.

Продолжало развиваться керамическое и фарфоровое производство; заметно выделялось изготовление красочной глазурованной посуды. В большой степени прогрессировала художественная отделка металлических изделий, в частности холодного оружия, а также ткачество и красильное дело, особенно распространенные в районе Киото.

Параллельно с архитектурой и скульптурой в Японии развивается живопись, достигшая относительного расцвета в конце XVII – начале XVIII в. В живописи возросла роль декоративных росписей, развитием которых ознаменован был уже рубеж XVI и XVII вв. Изощренная духовная напряженность живописи тушью получает новое жанровое выражение в так называемых хайга и бундзинга, включавших в себя и поэзию. Высокого расцвета достигает гравюра на дереве, ставшая в XVIII–XIX вв. главным видом японского искусства, прекрасным итогом многовекового пути изобразительного творчества. Наконец, возрастает общий удельный вес декоративных искусств, получивших свою сложную видовую дифференциацию.

В это время художники одновременно становятся и декораторами и мастерами прикладного искусства, изготовляют лакированные изделия, лепные украшения, используя достижения прежнего японского искусства и доводя свое мастерство до виртуозности.

Довольно известной была школа живописи Канр, возникшая еще в XV в., которая наряду с прежней школой Тоса не пренебрегала характерными для японской живописи религиозными и историческими сюжетами, но стала уделять большое внимание пейзажу, изображать животных и растения. Начала развиваться живопись черным по белому наряду с прежней многоцветной живописью.

В эпоху Токугава обновляется «школа Ямато», которой присущи декоративная выразительность цвета, проявившаяся в ярком колорите, а также оригинальная композиция. Виднейшими представителями этой школы в XVII в. по праву считаются художники Хонами Коэцу, Таварая Сотацу и Огата Корин.

Хоннами Коэцу был художником многообразного таланта. Он принадлежал к универсально одаренным, гениальным натурам, в каждом искусстве открывавшим нечто новое и неповторимое. Коэцу был одним из самых прославленных каллиграфов Японии и не менее знаменитым живописцем, хотя почти нет картин, приписываемых ему с полной достоверностью. Так как он часто работал с Сотацу (по преданию, они были женаты на сестрах), то многие свитки живописи с каллиграфией Коэцу, возможно, имеют двойное авторство. Коэцу возродил бытовавший в период Хэйан тип картин-поэм, доведя этот жанр до высокого совершенства. Кроме того, Коэцу был выдающимся художником-керамистом, автором знаменитой чашки для чайной церемонии «Фудзи-сан», а также многих других. Он был приверженцем концепций чайного культа и в соответствии с ними стремился в каждом жанре открыть присущие ему закономерности и возможности, понять их связи с более общими духовными принципами.

Под влиянием Коэцу сформировалось творчество его выдающегося современника – Сотацу, работавшего между 1600 и 1640 годами (точные даты его жизни неизвестны). Сохранилось немало приписываемых ему свитков, исполненных совместно с Коэцу или самостоятельно, но в близкой ему манере. Однако значение Сотацу в истории японской живописи определяется его картинами на ширмах, где глубокое понимание традиций хэйанской живописи ямато-э соединилось со стилевой стихией декоративных росписей эпохи Момояма, с новыми устремлениями времени. Безукоризненная точность владения линией, выработанная в живописи на свитках совместно с Коэцу, стала в росписи ширм залогом выразительности каждого силуэта, строгой ритмической упорядоченности цветовых пятен. Изысканная декоративность свитков приобрела черты монументальности, соответственно преобразившись и в своих стилевых качествах. Несмотря на яркий талант, а может быть и благодаря ему, Сотацу не создал школы в прямом смысле. Но влияние его искусства на последующие поколения художников Киото было огромно.

⇐ Предыдущая22232425262728293031Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: