 |
Тема 2. Культура и культурная жизнь народов 32 глава
|
|
|
|
Обновление национальной жизни, тесная связь с Прагой и Мюнхеном создают в 90-е гг. XIX в. условия для появления новых художественных направлений. В этот период заявил о себе крупный талант Йозефа Ганулы, выросшего в мюнхенской среде, но имевшего постоянный контакт с чешскими живописцами. Ученик пражской школы Людовит Чордак нашел свежие мотивы в изображении родного края.
Свою интерпретацию традиционных жанров в начале XX в. привнесли Карол М. Легоцкий (1879–1929), Милан Митровский (1875–1943), Густав Маллы и Петер Керн. Для их работ характерен синтез традиций академизма конца XIX в. и собственных поисков в изображении цвета и формы. Раннее творчество известного словацкого художника Мартина Бенки (1888–1971) также находилось под влиянием импрессионистических веяний эпохи.
Менее значительным является наследие словацких скульпторов, прежде всего потому, что богатые заказчики находились в крупных культурных центрах. Так, династия Дунайских (отец и сын) работала в Пеште, Виктор Тилгнер – в Вене.
Научная работа оставалась делом самоотверженных одиночек[84]. Лишь в 1893 г. удалось создать Музейное словацкое общество. В крайне неблагоприятной политической обстановке его члены могли собирать памятники старины, заниматься поиском и изучением исторических источников, пополнять фонды библиотек. Интересы словацкой интеллигенции по-прежнему были обращены к истории, языкознанию, истории литературы и этнографии. Словацкая историческая наука видела свою задачу в том, чтобы найти аргументы в защиту самобытности словаков, способствовать борьбе за признание их прав.
С позиций романтизма трактовал прошлое своего народа Франтишек Сасинек, автор многочисленных трудов по истории Венгерского королевства. В своих работах «История словаков» (1895), «Великоморавская держава» (1896) он отстаивал тезис об автохтонности славян, в том числе и словаков в Карпатской долине. Во многом романтическому направлению следовал и наиболее известный словацкий историк этого времени Юлиус Ботто, разработавший целостную концепцию словацкой истории. В двухтомной работе, посвященной изучению развития национального самосознания словаков, он уделил внимание лишь наиболее ярким страницам политической истории Словакии.
|
|
|
В этот период начинаются исследования в области естественных наук (И. Голуб), ботаники и геологии. Так, ботаник Густав Реус написал обобщающую работу «Цветущая Словакия». Директор геологического института в Вене Диониз Штур составил географическую карту Словакии. Значительное внимание в начале XX в. уделялось астрономии (Ян А. Вагнер, Милан Р. Штефанек). В области техники словацкие умельцы достигли успехов за границей (например, Штефан Банич первым сконструировал и испытал в США парашют).
§ 6. Роль церкви в культурной жизни колониального общества Латинской Америки была противоречивой. Католическая церковь являлась важным элементом колониального аппарата, а также оказывала сильное влияние на всю духовную жизнь колоний. Духовному завоеванию Нового Света Испания и Португалия придавали большое значение. Уже в первой экспедиции Колумба, в составе которой был священник Педро де Аренас, была отслужена месса на одном из островов. С этого момента можно отсчитывать историю христианства в Латинской Америке.
Обращение индейцев в христианскую веру проводилось на основании королевских законов, обнародованных в Бургосе в 1512 г. Практическим же руководством к процессу христианизации стало так называемое «Требование», документ, написанный в то же время советником Фердинанда Х. Л. де Виверо. Согласно ему конкиста основывалась на якобы божественном праве, поэтому индейцы должны были признать духовную власть католической церкви и светскую власть испанской короны. При добровольном признании этого и посвящении в христианскую веру индейцам была обещана полная свобода и сохранение имущества. В ином случае колониальные власти прибегали к жестоким мерам: индейцы лишались своих жен и детей, имущества, их обращали в рабство, а затем насильственно – в христиан. В случае оказания индейцами сопротивления, им объявлялась война. Текст «Требования» обязательно зачитывался индейцам и большинство коренного населения предпочитало вариант добровольного крещения.
|
|
|
На начальном этапе конкисты католическая церковь выступала и в качестве колониста. Необходимостью обращения индейцев в католическую веру объяснялось агрессивное отношение к ним. Для борьбы с «еретиками» была привлечена испанская инквизиция. На начальном этапе монахи, сопровождавшие отряды конкистадоров совмещали и функции инквизиторов. 7 января 1519 г. генеральный инквизитор Испании Алонсо Манрике официально уполномочил испанского епископа в Америке Алонсо Монсо и вице-провинциала доминиканского ордена Педро де Кордобу выполнять по совместительству обязанности инквизиторов на всей колонизированной территории. Им было поручено назначение нотариусов, приставов, следователей и иных чиновников, необходимых для распространения христианства и усиления влияния Испании. Постепенно создавались «священные» трибуналы во главе с особо назначенными короной и церковными властями инквизиторами, которые были уполномочены вершить суд и расправляться с «еретиками». Церковью были одобрены убийства и казни правителей ацтеков, инков и пр. Под видом заботы о «спасении душ» индейцев духовенство насильно навязывало им христианскую религию, используя ее как средство порабощения коренного населения. Священники и монахи заставляли индейцев работать на себя, облагали их всевозможными поборами, сгоняли на строительство церквей и монастырей. Со временем церковь стала располагать огромными материальными ценностями: она была крупнейшим землевладельцем и ростовщиком, имела множество других источников дохода. Духовенство обладало важными привилегиями: освобождалось от уплаты налогов и пользовалось правом особой юрисдикции по судебным делам (фуэро). Однако богатство и власть находились в руках представителей высшей иерархии. Большей же части низшего духовенства приходилось довольствоваться скудным жалованьем и весьма скромными даяниями верующих.
|
|
|
Среди церковников длительное время велись споры о статусе индейцев. В самых крайних заявлениях утверждалось, что индейцы не имеют души, и, возможно, они вовсе не люди. В 1530-е гг. была обнародована булла папы Павла III, согласно которой церковь признавала индейцев «настоящими людьми», то есть подтверждала наличие у них души и, следовательно, утверждала их способность воспринять христианскую религию. Это позволило более активно вести процесс христианизации среди покоренного населения. Однако длительное время в индейской среде сохранялись дохристианские верования. Так, францисканский монах Херонимо де Мендиета в своем труде «Церковная история индейцев» отмечал, что индейцы сохраняли изображения своих богов, а также прятали их под возведенными католиками крестами и таким образом, поклоняясь кресту, поклонялись языческим божествам.
Деятельность инквизиции, направленная на борьбу с «ересью» и на искоренение местных верований, сдерживала проникновение передовых идей в Америку и вела к утрате богатого творческого наследия индейцев. Вместе с тем, на территориях колоний начался процесс метисации (постепенный синтез элементов индейской культуры с элементами культуры испанской) в области религиозного сознания. Наиболее ярко это прослеживается на примере зарождения в XVI в. и официального признания церковью в конце следующего столетия культа Девы Гваделупской. Образ Девы Марии также представляет собой интерпретацию общехристианского образа с характерными местными особенностями, в первую очередь тем, что она изображается смуглой. Индейская символика четко прослеживается во всей легенде о явлении Гваделупской Богоматери. Аналогичная ситуация складывалась в Перу и с культом Девы Копакабанской.
|
|
|
В борьбе с языческими представлениями активную позицию проявлял первый епископ и по совместительству инквизитор Новой Испании доминиканец Хуан де Сумаррага. Им был издан указ от имени испанского короля, в котором индейцу, вне зависимости от пола и возраста, отступившему от католической веры, полагалось жестокое наказание, вплоть до смертной казни. Особенно суровое отношение было к тем индейцам, которые, приняв христианство, затем от него отказались. Хуан де Сумаррага проявил такое рвение в искоренении местной культуры, что сам Карл V советовал ему избегать излишеств, а завоеватель ацтеков Кортес советовал ему сохранить что-нибудь для памяти.
Среди инквизиторов особыми зверствами отличился францисканец Диего де Ланда (1524–1579), который в Юкатане и Гватемале в 60-х гг. XVI в. уничтожил тысячи индейцев, по его приказу обвиненные в отступничестве индейцы подвергались жесточайшим пыткам. 12 июля 1562 г. в одной из древних столиц,
г. Мани, Ланда в присутствии испанских властей и индейских вождей были уничтожены 27 кодексов –
иероглифических рукописей, а также 5 тысяч статуй богов, 13 алтарей, 197 сосудов. Вместе с тем Диего де Ланда оставил после себя свод сведений «Сообщение о делах в Юкатане», который подробно описывает образ жизни майя и является одним из основных источников информации об этом народе. Тем самым Ланда сохранил образ гибнущего мира майя, свидетелем и непосредственным участником которого был он сам.
В дальнейшем этот труд создал предпосылки для возрождения исторической памяти культуры майя. Несколько позже, в 80-е годы XVI в., аналогичные процессы происходили на территории Перу под руководством епископа Торибио де Магровехо.
С началом контрреформации преследование сохранившихся элементов культур коренных народов резко усилилось. Поскольку в отступничестве от католической веры, в несоблюдении церковных обрядов и в поклонении идолам инквизиторы могли обвинить большинство индейцев, это влекло за собой массовые репрессии и почти полное уничтожение дешевой рабочей силы. Для изменения сложившейся ситуации Филипп II 23 февраля 1576 г. лишил инквизицию права привлекать индейцев к суду и ответственности за преступления против веры.
С другой стороны, были и такие иерархи церкви, как Бартоломе де Лас Касас (1474–1566) и немалое число его последователей, носителей ренессансного мироощущения, которые активно выступали в защиту индейцев. Они изучали культуру ацтеков, инков и майя, занимались переводами их письменных памятников, составляли грамматики и словари местных языков. Это наследие впоследствии вошло составной частью в латиноамериканскую культуру. Именно выдающийся испанский писатель-гуманист Лас Касас одним из первых решительно возвысил голос в защиту индейцев. Отстаивая их интересы и человеческие права, он неоднократно обращался в Верховный Совет по делам Индии, к королю, папе римскому и другим высокопоставленным особам. В 1516 г. он был назначен «протектором индейцев», то есть представителем мадридского двора, уполномоченным наблюдать за тем, чтобы конкистадоры не обращались с индейцами излишне жестоко. По его рекомендациям был принят ряд передовых для своего времени законов в защиту местного населения, которые, однако, постоянно нарушались. За полвека «правоохранительной» и творческой деятельности Лас Касас создал более 80 трудов историографического, богословского, философско-юридического и эпистолярного характера.
|
|
|
В 1552 г. вышел в свет его трактат «Краткое сообщение о разорении Индий». Это был обвинительный акт против колонизаторов, перечень их кровавых преступлений, совершенных за полвека на американской земле. Более подробная картина завоевания и колонизации Нового Света была отражена в фундаментальном труде Лас Касаса «История Индий», опубликованном впервые через три с лишним столетия после смерти автора. Это произведение считается едва ли не самым серьезным, полным и достоверным источником сведений о раннем периоде колонизации. В нем Лас Касас, в отличие от других «хронистов» своего времени, правдиво описал конкисту как экономическое «предприятие», показал завоевателей не как бескорыстных крестоносцев, а как рыцарей наживы, жаждавших лишь обогащения. В историю зарождавшейся латиноамериканской культуры вошел публичный диспут епископа-гуманиста с главным идеологом имперской антииндейской партии, придворным историком и богословом Хинесом де Сепульведой (1490–1573), который считал индейцев «гомункулами», человекоподобными животными, самим Богом предназначенными служить испанцам.
Лас Касас, напротив, облагораживал и героизировал туземцев, наделяя их чертами «природных» христиан, естественных людей «золотого века» и даже сравнивая их с античными персонажами. Перед смертью он писал о необходимости ухода испанцев с завоеванных земель, восстановления независимости индейцев и власти их прежних правителей и вождей. После смерти Лас Касаса некоторые его сочинения были официально осуждены и запрещены инквизицией. Для последующих поколений он стал первым борцом за равноправие индейцев и белых, что ярко проявилось в годы войны за независимость, когда Боливар намеревался назвать именем Лас Касаса будущую столицу единого государства на землях Америки.
Последователем гуманистических идей Лас Касаса в Бразилии являлся португальский философ-утопист, политический деятель и писатель Антониу Виэйра (1608–1697), ставший, подобно испанцу Лас Касасу, духовным провозвестником независимости Бразилии. Он был привезен в Америку ребенком, блестяще закончил иезуитский колледж в г. Баия, изучил индейские языки, как проповедник, он заслужил доверие короля Жоана IV. Разоблачая злоупотребления плантаторов, Виэйра выступал за создание более либеральной коммерческой экономики, и ему удалось убедить монарха передать индейцев под власть иезуитского ордена. Виэйра пошел дальше Лас Касаса, защищая всех эксплуатируемых и обездоленных: индейцев, негров-рабов, ставших к тому времени важным этническим элементом страны, белых бедняков, которые в поисках лучшей доли массами покидали метрополию и отправлялись за океан. Бразильский иезуит грозил своим соотечественникам-плантаторам Божьей карой и осуждал сам институт рабовладения, с которым они связывали сохранение и развитие здешнего государства. Для него то, что опирается на несправедливость, не может быть прочным и постоянным, а угнетенного негра-раба он сравнивал с распятым Христом. Подобная деятельность и взгляды священника-гуманиста привели к его опале. Он был арестован инквизицией, два года провел в заточении, был лишен права проповедовать и выступать в печати. Позже он добился отмены приговора, и с 1681 г. до конца жизни в родном Баия работал над многотомным собранием своих проповедей.
Большую роль в колониальном обществе играла миссионерская деятельность монашеских орденов. Ее проводили францисканцы, доминиканцы и иезуиты, действуя обычно вне больших городов и способствуя продвижению католической религии и бытовой культуры в самые отдаленные уголки континента. Необходимо отметить, что, поощряя евангелизаторскую деятельность духовенства, церковь установила правило, согласно которому священники могли получить приход только при условии владения местным языком.
В практике христианизации активно использовались элементы индейской обрядности, местные жанры
(в первую очередь коллективные песенно-танцевальные действия, а также театр и поэзия). При выполнении своей миссии испанские священнослужители встречали множество трудностей: огромные расстояния, плохое знание языка аборигенов, малочисленность самих миссионеров и пр. Для их решения со второй половины XVI в. стала использоваться так называемая система редукций (мест обращения). Отцы-иезуиты строили специальные поселки для обращения индейцев в христианскую веру, организации хозяйственной деятельности и приобщения их к цивилизованной жизни. Редукции являлись индейскими поселениями городского типа. Они были направлены на разрыв с племенными традициями и уход индейцев с прежних мест обитания. Урбанизация коренного населения способствовала территориальному и административному укреплению государства. Она позволяла более эффективно контролировать индейцев, получать с них налоги, использовать их как рабочую силу и обращать в христианскую веру.
Для обращения воинственных племен гуарани 15 таких миссионерских поселков находилось на территории современных Аргентины, 7 – Бразилии, 8 – Парагвая. К середине XVII в. в них насчитывалось около
100 тыс. человек. Эти иезуитские миссии в Латинской Америке являли собой политически и религиозно автономную индейско-миссионерскую республику, или государство иезуитов. Миссии предназначались для общинной жизни. Отцы-иезуиты создавали для индейцев такое окружение, в котором они сохраняли бы свое культурное и этническое единство. Поселки были обнесены высокой оградой и окружены рвами для защиты от нападения авантюристов и золотоискателей, которые захватывали индейцев и продавали их в рабство.
Строительство редукций велось по общему барочному плану. В центре находилась окруженная крытой галереей большая прямоугольная площадь, от которой отходили четыре центральные улицы с их ориентацией на стороны света, что было характерно для доколумбовых цивилизаций. На ее главной стороне размещались дом священника, церковь и иезуитский колледж, мастерские и склады, зал собраний, госпиталь и тюрьма, группировавшиеся вокруг нескольких дворов по сторонам церкви. На площади также могли располагаться акведук или какой-то другой водный источник и виселица. Три других стороны площади и примыкавшие к ним улицы были застроены одинаковыми домами для индейцев. Позади располагались сады и кладбище. За чертой поселка находились промышленные предприятия и полевые угодья.
В миссиях существовало самоуправление под духовным руководством священника, сохранялись власть индейских вождей (касиков) и советы знати. Новообращенные индейцы, поселявшиеся вокруг миссий, соблюдали религиозные обряды, изучали испанский и португальский языки, овладевали под руководством монахов различными ремеслами. Индейцы обрабатывали землю, пасли стада, прокладывали оросительные каналы, заготовляли древесину для строительства и т.п. В результате было налажено производство многих сельскохозяйственных продуктов и изделий, необходимых для развития колониальной экономики в целом. Каждый поселок специализировался в определенном виде хозяйственной деятельности. Вся произведенная продукция принадлежала общине. Каждая семья получала все необходимое для жизни. Община содержала вдов, больных, церковь, платила налоги испанскому королю. Культурный досуг включал танцы, театральные представления, музыку, красочные процессии и военные маневры.
Самыми большими и пышными постройками миссий были церкви. Их интерьеры украшались деревянной резьбой и гравюрами, богатыми иконостасами. В миссии Сан-Игнасио-Мини (Аргентина) сохранились богато украшенные стены церкви и порталов, высокие дома для индейцев (состояли из 6–7 помещений и предназначались для такого же числа семей), иезуитский колледж с полами, покрытыми керамической плиткой. В миссии Сан-Мигель-дас-Миссоес (Бразилия) особенно выделяется церковь с барочным фасадом и крыльцом, каменными облицованными стенами и каменными колоннами.
Под умелым и достаточно гуманным руководством иезуитов это государство, опираясь на общинно-родовые традиции индейцев-гуарани, просуществовало около 150 лет. Оно было уничтожено объединенной испано-португальской армией после того, как иезуиты совместно с индейцами поднялись на вооруженную борьбу против Испании и Португалии, решивших разделить между собой их территорию. В результате поражения в четырехлетней войне декретом испанского короля Карла III иезуиты в 1767 г. были изгнаны из Испании и всех ее заморских территорий, на долгое время оказавшись в оппозиции ко всесильной королевской власти. Многие находившиеся в изгнании иезуиты оказались врагами колониализма и связали себя с борьбой за независимость латиноамериканских стран. После запрещения деятельности иезуитов и высылки их из испанских и португальских колоний во второй половине XVIII в. миссии обезлюдели и подверглись постепенному разрушению.
Как отмечает О.И. Посконина, «роль церкви в конкисте и освоении Америки неоднозначна – одни историки считают ее преступной, другие полагают, что только благодаря вмешательству священнослужителей индейцы были спасены сначала от массового уничтожения, а затем от полной потери общинных земель. Важно и то, что деятельность Святого престола, церковных корпораций и отдельных священнослужителей была многогранна – арбитраж, миссионерство, предпринимательство, в том числе торговые и финансовые операции, включая ростовщичество»[85].
Завоевание и первоначальное освоение земель Латинской Америки Испанией и Португалией необходимо рассматривать как один из поворотных моментов в истории мировой культуры, поскольку это был сложный и неоднозначный процесс взаимодействия абсолютно разных культур и разных миров. Он привел к культурному смешению, а затем к зарождению и развитию новой цивилизации. Именно в колониальной культуре мы можем проследить генезис межэтнического существования и его дальнейшее развитие. Это наиболее ярко проявляется в эпистолярном, мемуарном и летописном творчестве, в архитектуре и скульптуре, в изобразительном и театральном искусстве, в музыке, а также в системе образования. Культурная жизнь была теснейшим образом связана с церковью и в то же время в своих выразительных средствах подвергалась заметному влиянию местной природной и социокультурной среды.
Наиболее распространенным жанром раннеколониальной литературы были так называемые хроники, или летописи, которые иногда выполнялись даже в стихотворной форме. В них описывались открытие и завоевание новых земель, незнакомая европейцам природа, нравы и обычаи туземцев, их общественная организация, фольклор и мифология. Начало произведениям такого рода положили выразительные письма-донесения испанской короне Колумба, а позднее – завоевателя Мексики Эрнана Кортеса. Франсиско Писарро также пытался описывать свою деятельность в стихотворной форме, а ее прозаическое изложение осуществлялось более образованным секретарем. Уже в хрониках и летописях проявился один из доминирующих вопросов, разделивших колонизаторов на два лагеря, – отношение белых к индейцам и к их культуре.
Одним из наиболее известных хронистов начального периода завоевания является Альваро Нуньес Кабеса де Вака (1490–1559). Направляясь на покорение Флориды, он потерпел кораблекрушение и долгие годы прожил среди принявших его индейцев. Его записки имеют не только историко-этнографическое значение. Они проникнуты уважением к местным обычаям и симпатией к индейцам.
В противоположность Нуньесу конкистадор и первый официальный историограф Нового Света Гонсало Фернандес де Овьедо (1478–1557), автор «Всеобщей и естественной истории Индий», описывал индейцев как ленивых, нетрудолюбивых, трусливых людей, порочных и с дурными наклонностями, со слабой памятью и не знающие никакого постоянства ни в чем.
Труд конкистадора-монаха Гаспара де Карвахаля (1504–1548) «Повествование о новооткрытии достославной великой реки Амазонки» является примером хроники полуфантастического типа с гиперболизированным описанием тропической природы и жизни туземцев. Автор довольно красочно изображает сомнительную встречу с воинственным женским племенем «белокожих» и «высоких» амазонок, существование которых в Америке было отвергнуто историками еще в XVI в.
«Подлинная история завоевания Новой Испании» Берналя Диаса дель Кастильо (1495–1584) может считаться оригинальным трудом XVI столетия. Будучи выходцем из народа, автор взвешенно относился как к индейцам, так и к колонизаторам. Он, выступая от имени солдат, приписывал успехи конкисты скорее не ее руководителям, а прямым исполнителям. В восприятии индейского мира Берналь Диас был в равной степени далек и от его критиков, и от его идеализаторов.
В более поздний период завоевания создается первое собственно художественное произведение XVI в. о завоевании Нового Света – эпическая поэма «Араукана» Алонсо Эрсильи-и-Суньиги (1533–1594). Будучи представителем аристократии, он писал большую часть своей поэмы, выдержанной в античной эпической традиции, во время военных действий. Данное произведение было обращено к королю Филиппу II, и все события в нем были изложены в строгой хронологической последовательности. Поэма стала гимном имперскому величию Испании, однако при этом коренное население (мапуче), оказавшее в Чили наиболее ожесточенное сопротивление завоевателям, представлены в ней не как малоразвитые дикари, а как жертвы и герои, защитники своей земли и своей свободы. Длительное время велись споры о том, кто является истинным героем «Арауканы» – испанцы или индейцы. Позднее эта поэма за ее симпатии к коренному населению была признана первым произведением уже не колониальной, а чилийской национальной литературы.
XVII век во многих отношениях может считаться временем расцвета колониальной культуры, в недрах которой вызревали посеянные Лас Касасом семена будущего духовного и политического освобождения. Его труды повлияли на творчество представителя испано-индейской знати Инки Гарсиласо де ла Вега (1539–1616) и служительницы церкви – сестры Хуаны Инес де ла Крус (1651–1695). Они внесли большой вклад в культурное наследие Испанской Америки. Их труды стали первыми вестниками грядущей независимости.
Инка Гарсиласо стал самым ярким примером слияния в Новом Свете двух рас и двух культур, будучи сыном испанского конкистадора-аристократа и инкской принцессы (такие браки между представителями высших слоев белых и индейцев не возбранялись). Его творчество завершает эволюцию колониального летописного жанра, в основе которого лежат испанская и индейская семейные традиции автора. Вместе с тем оно становится провозвестником грядущего этнокультурного синтеза. Существует мнение, что Инка Гарсиласо де ла Вега спас от забвения инкское духовное наследие. Поскольку инки не имели письменности, сведения об их величественной империи сохранились на основе устного предания, впечатлений и записей отдельных конкистадоров и монахов, ставших свидетелями ее разрушения. Поэтому Инку Гарсиласо принято считать первым и наиболее авторитетным историографом андских стран. Основными произведениями являются «Подлинные комментарии» (1609) и «Всеобщая история Перу» (вышла после его смерти, в 1617). В них автор живо и выразительно, с равной симпатией сначала подробно описывает древнюю культуру своих предков-индейцев, а затем их покорение испанцами и последующую междоусобную борьбу между ними. Он стремился с одинаковым уважением оценивать своих предков как по отцовской, так и материнской линии. Его тщательно документированные труды исследователи склонны считать подлинной энциклопедией доколониальной и колониальной жизни народов Андского нагорья. В них описывались природный мир, нравы и обычаи, мифология, особенности языка, драматическая история, давались яркие портреты наиболее известных деятелей.
Сестра Хуана Инес де ла Крус была креолкой, т.е. чистокровной испанкой, родившейся в Америке. Ее образ окутан множеством легенд и кажущихся невероятными фактов. Хуана Инес де ла Крус посвятила себя поэзии и науке. Исследователи ее жизненного пути отмечают, что в колониальной Мексике она была тем, кем был Ломоносов в России. В 3 года она научилась читать; в 6 – овладела письмом; в 8 – говорила и писала по латыни и получила свою первую литературную премию; в 14 – блестяще выдержала публичный экзамен, где ее по всем отраслям тогдашнего знания проверяли 40 лучших умов вице-королевства. В это же время она становится первой дамой при дворе вице-короля Новой Испании, поражая всех поэтическим талантом, образованностью и красотой. Она широко прославилась по обе стороны Атлантики. Однако в 19 лет Инесс ушла в монастырь для того, чтобы заниматься поэзией, философией, историей, физикой, математикой, литературой, риторикой и иными науками. Там она прожила 26 лет. Во время эпидемии чумы, ухаживая за больными, она заразилась сама и умерла. На протяжении своей жизни она вела переписку с виднейшими деятелями науки и культуры как метрополии, так и колоний, снискав у них высочайший духовный авторитет. Однако незадолго до кончины она разочаровалась в силе научного знания, продала библиотеку, насчитывавшую около 4 тысяч томов, посвятив себя благотворительности и молитвам. Может показаться, что ее творческое наследие невелико, поскольку состоит из одного тома поэзии и трех томов театральных произведений и прозы. Ее творчество способствовало обогащению книжного испанского языка за счет разговорной речи простого народа, поскольку хорошо владела местными наречиями, знала нравы и обычаи страны. В ее трудах были заложены основы так называемого мексиканизма, т.е. зарождавшегося национального духа Мексики. Также прослеживаются гуманистические идеи, поскольку она выступала в защиту не только индейцев, но и негров-рабов. Сестра Хуана Инес де ла Крус стала первой и единственной женщиной, получившей столь высокое признание, и открыто отстаивавшей свое право на творчество и человеческое достоинство.
В XVIII в. литература Латинской Америки не отмечена столь значимыми именами. Для художественной литературы характерно послушное следование испанским образцам. Вместе с тем именно в XVIII в. начинается интенсивное проникновение прогрессивных европейских идей. Произведения Вольтера, Руссо, Дидро, Монтескье послужили своеобразным толчком для развития национально-освободительных идей. Приобщение к передовым европейским идеям, исходившим преимущественно из Франции, вело к расширению мировоззрения, стимулировало творчество наиболее выдающихся деятелей культуры. В этот период начался подъем общественной мысли и набирал силу сепаратизм. Его главной идейной силой выступили креолы, которые занимали в колониальном обществе серединное положение. По сути, они представляли интеллектуальный слой, интеллигенцию, и стали вдохновителями освободительной борьбы. Именно креольской элите принадлежит основная роль в идейной подготовке и последующем руководстве развернувшимся освободительным процессом. В последней четверти XVIII в. на всей территории колониальных империй Испании и Португалии среди креолов распространяются полулегальные и нелегальные «салоны» и «общества». Основной темой дискуссий являлся вопрос о характере и судьбах народов Латиноамериканского континента, об их «полноценности» или «неполноценности» по сравнению с европейцами. В этот период доминировала идея европоцентризма, согласно которой все не-европейские народы считались «слабыми» и «незрелыми». Однако существовали и иные точки зрения. Некоторые видные деятели латиноамериканского Просвещения, такие как Франсиско Хавьер Эухенио де Санта-Крус-и-Эспехо, Инасио Жозе да Алваренга Пейшото, Клаудиу Мануэл да Каста, рассматривали в качестве успешной линии развития для Латинской Америки путь по примеру реформ Петра I в России. Обращение к образу далекого русского правителя было своеобразной критикой колониальных порядков, а обращение к опыту России было вызвано «пограничностью» ее территорий с европейской цивилизацией, как и у Латинской Америки. Ряд мыслителей, опиравшихся на труды Лас Касаса, Инки Гарсиласо или Хуаны Инесс де ла Крус, подчеркивали если не превосходство латиноамериканцев в вопросах культуры, то их культурное равноправие с европейцами. Большую роль в возвышении латиноамериканцев сыграл немецкий естествоиспытатель Александр фон Гумбольдт (1769–1859). Он совершил длительную научную экспедицию по Центральной и Южной Америке, дал систематическое описание географии, естественных богатств, флоры и фауны данного региона. Благодаря ему европейцы познакомились с наиболее значимыми моментами латиноамериканской истории, в том числе и с культурным наследием гуманистов XVI–XVIII вв.
|
|
|
