 |
Юридические лица (Серова О.А.)
|
|
|
|
Принятый в 1922 г. Гражданский кодекс РСФСР в части регулирования участия юридических лиц в гражданском обороте сохранил преемственность положениям и наработкам, выработанным цивилистической наукой дореволюционного периода.
В соответствии со ст. 13 ГК 1922 г. юридическими лицами признавались объединения лиц, учреждения или организации, которые могут, как таковые, приобретать права по имуществу, вступать в обязательства, искать и отвечать на суде.
Данное определение юридического лица содержит все основные признаки данной правовой категории, которые в полном объеме были закреплены уже в советской правовой доктрине более позднего периода. Законодатель объединил под категорией юридического лица объединение лиц, учреждения и организации, тем самым, отдав дань традиционному делению юридического лица на основные классификационные группы – корпорации (союзы) и учреждения. Данное деление в советском гражданском праве в дальнейшем рассматривалось лишь применительно к истории развития юридического лица как правового института, а также при анализе зарубежных представлений о юридических лицах.
Закреплялся в определении юридического лица признак имущественной обособленности, однако, не указывалась природа данного права. Фактически, содержание ст. 13 Кодекса закрепляло вещные и обязательственные права юридических лиц, не называя их таковыми. Также законодатель установил процессуальную правоспособность юридических лиц.
В законодательстве рассматриваемого периода четкая система юридических лиц не была закреплена. Отдельные виды юридических лиц вводились специальными декретами. Так, например, ВЦИК и СНК Р.С.Ф.С.Р. 22 августа 1923 г. приняли Декрет «Положение о сельскохозяйственных обществах»[104]. Целью данных обществ являлось содействие соединенными силами своих членов в районе своей деятельности развития и усовершенствование сельского хозяйства и отдельных его отраслей. Членами таких хозяйств могли быть физические лица, достигшие 18 лет, и юридические лица, преследующие аналогичные цели деятельности. По своему правовому положению сельскохозяйственные общества близки к кооперативным организациям.
|
|
|
Относительно подробный перечень видов юридических лиц, действовавших в стране в тот период, содержится в нормативных актах, не имеющих отношения к гражданскому законодательству. Например, в положении о подоходном налоге с государственных и кооперативных предприятий и смешанных обществ, веденном Декретом ВЦИК и СНК РСФСР 20 июня 1923 г.[105], содержался следующий перечень юридических лиц:
- государственные тресты, комбинаты и синдикаты и нетрестированные государственные предприятия, эксплуатируемые на основании хозяйственного расчета;
- все кооперативные организации, акционерные и паевые товарищества, участниками которых являются государственные или кооперативные предприятия, а равно акционерные общества и паевые товарищества смешанного типа, то есть общества и товарищества, учрежденные государством, с участием частного капитала и возникшие из соединения государственных и частных учреждений и предприятий.
Кооперативные организации были также представлены кредитными и ссудо-сберегательными товариществами и их союзами[106], производственно-потребительскими артелями и объединениями инвалидов[107], трудовыми кооперативными товариществами[108].
Подобное деление можно проследить и при анализе положения о фирме, утвержденного 22 июня 1927 г. Постановлением ЦИК СССР и СНК СССР[109]. Требование к фирме, содержащей указание на предмет деятельности, вид организации (в установленных случаях) вводилось для государственного предприятия, кооперативной организации, акционерного общества (паевого товарищества), товарищества с ограниченной ответственностью, полного товарищества и товарищества на вере. Право на фирму состояло в праве исключительного пользования фирменным наименованием в сделках, на вывесках, в объявлениях, рекламах, на бланках, на счетах, на товарах предприятия, их упаковке и т.п. Фактически, под действие данного положения, были подведены все виды юридических лиц, ориентированных на производственно-хозяйственную деятельность. Для учреждений подобных обязанностей не устанавливалось.
|
|
|
Иоффе О.С. считал, что разграничение в советском праве юридических лиц на государственные хозяйственные организации и кооперативно-колхозные объединения имело существенное значение, так как деятельность первых служила образованию государственной социалистической собственности, а «производственная деятельность кооперативно-колхозных объединений» была главным источником образования кооперативно-колхозной социалистической собственности[110]. Несмотря на то, что данное высказывание было сделано в отношении положений ГК 1964 г., оно имело своим основанием то деление, которое было заложено в Кодекс в 1922 г. Данный вывод подтверждает и высказывание А.Г. Гойхбарга, одного из автором текста ГК 1922 г., который отмечал: «Нам пришлось установить то, чего нет ни в каком буржуазном кодексе, что собственность бывает троякая: собственность государственная, кооперативная и частная»[111].
Целью создания кооперативных организаций являлась организация производства продукции и содействие улучшению снабжения продуктами населения[112]. В соответствии с Декретом СНК от 7 апреля 1921 г. «О потребительской кооперации»[113] все граждане Р.С.Ф.С.Р. были объединены в потребительские общества с целью получения предметов продовольствия и товаров широкого потребления. Пункт 8 Декрета запрещал иные способы снабжения населения товарами, предоставленными государством.
При этом кооперативы пользовались определенной поддержкой государства. Они не были связаны с формированием частной собственности, идеологически не совместимой с основами построения советского государства. Именно по этой причине кооперативный организации были сохранены и достаточно активно развивались после свертывания политики НЭПа.
|
|
|
Современные исследователи с уверенностью утверждают, что в период создания и принятия первого российского ГК 1922 г. «использование для 80-85 процентов его содержания положений проекта Гражданского уложения Российской империи было «секретом Полишинеля»[114].
Сохранение указанной преемственности предыдущему периоду правового регулирования деятельности юридических лиц, позволило допустить в ст. 15 Кодекса фактическое деление юридических лиц на частные и публичные организации. Данный вывод можно сделать на основе анализа содержания ст. 15 ГК 1922 г. Данной нормой вводилось правило о возможности создания частных учреждений с правами юридических лиц.
Больницы, музеи, ученые учреждения, публичные библиотеки, за которыми закон закреплял права юридических лиц, были отнесены к частным учреждениям и могли учреждаться только с разрешения соответствующих органов власти. В отношении них сохранил свое действий так называемые концессионный порядок создания. Понятие частного учреждения не раскрывалось. Можно предположить, что основным признаком отнесения учреждения к частному являлся правовой статус учредителя. Термин «частное» был связан с категорией частной собственности. В частности, Декрет СНК РСФСР от 12 декабря 1921 г. «О частных издательствах»[115] фактически разграничивал частные издательства как юридические лица и кооперативные издательства, которые образовывались в форме кооперативных товариществ авторов или в смешанном составе писателей, ученых, художников с тружениками печатного и книжного дела (п.6.).
Частные учреждения с правами юридических лиц создавались в связи с признанием необходимости развития той или иной сферы общественной жизни. Так, ВЦИК и СНК РСФСР 22 июля 1923 г. приняли Декрет «О частных художественно-профессиональных учебных заведениях и промышленно-экономических курсах»[116]. Цель выдачи разрешений на открытие подобных организаций была связана с необходимостью развития художественно-профессионального образования всех типов, кроме высших учебных заведений. Декрет позволял давать разрешения на открытие частных художественно-профессиональных учебных заведений и промышленно-экономических курсов (бухгалтерии, счетоводства, делопроизводства, машинописи, стенографии, иностранных языков), а также разрешать передавать учебные заведения указанных специальностей, снимаемые с государственного снабжения, как государственным учреждениям и предприятиям, так и разного рода коллективам и частным лицам (п. 1 Декрета). При этом частные учреждения не выводились из под контроля Народного комиссариата просвещения. В учебной части деятельность данных учреждений была регламентирована общими постановлениями, касающимися государственных учебных заведений соответствующих типов.
|
|
|
Создание частных учреждений было определено социально-экономическими потребностями. Нехватка финансовых средств, организационных и кадровых возможностей для решения задач построения нового общества, в условиях НЭПа предоставили возможности для использования частного потенциала. Не случайно в литературе отмечается, что «все теоретические дискуссии 20-х годов (о правовой форме, идеологии, о системе права и др.) были в значительной мере стимулированы практическими задачами хозяйственного строительства и законодательной кодификации»[117].
Новицкая Т.Е. считает, что отсутствие разделения юридических лиц на частные и государственные организации являлось «упущением закона … недопонимании роли хозяйственного расчета в деятельности государственных предприятий, оценке его как явления временного, нужного только для вытеснения частного сектора»[118].
Несмотря на некоторые допущения традиционных представлений о системе юридических лиц, задачах данного правового института, советская власть через проведенную кодификацию создавала инструмент для удовлетворения собственных потребностей. По мере увеличения государственных ресурсов область «частно-правовой» составляющей гражданского права в условиях советского строя уменьшалась.
После революции и гражданской войны необходимо было наладить советское хозяйство, поднять экономический потенциал страны. Именно по этой причине с 1921 г. советское правительство приостановило дальнейшую национализацию частных предприятий с целью использования частного капитала в восстановлении государственного хозяйства[119].
В годы НЭПа цивилисты разделились на две большие группы, те профессора, чье мировоззрение формировалось в царской России, и сторонники коммунистической идеологии и им сочувствующие, считает А.А. Иванов[120]. Однако сохранение частноправовых элементов в первом кодифицированном акте советского государства определяется не субъективным отношением тех или иных исследователей и разработчиков данного текста, а задачами, которые перед ними были поставлены. С этими задачами создатели Кодекса вне всяких сомнений справились. Раздел, посвященный юридическим лицам, отражал новые веяния социально-экономического характера, необходимость включения рыночных элементом в управление разрушенным народным хозяйством.
|
|
|
Юридические лица действовали в гражданском обороте на основании устава или положения, которые на основании ст. 14 Кодекса признавались единственными учредительными документами.
Устав (положение) утверждался, а в установленных законом случаях подлежал регистрации в уполномоченном органе. Правовое значение устава соответствовало современным подходам. Именно с момента утверждения устава (положения), а в случаях, когда закон требовал регистрации юридического лица, возникала правоспособность данного субъекта права. Таким образом, утверждение устава (или его регистрация) являлось правообразующим фактом.
Кроме устава или положения, законодатель установил право отдельных видов юридических лиц, товариществ иметь в качестве учредительного документа не устав (положение), а товарищеский договор. Данное право закреплялось за теми товариществами, которые преследовали хозяйственные цели. Товарищеский договор также подлежал регистрации. Устав (положение) утверждался учредителями юридического лица и в случаях, установленных законом, подлежал регистрации уполномоченным органом. Так, например, заявления об образовании мелиоративных товариществ вместе с уставами должны были направляться в губернские земельные управления, которые устанавливали, во-первых, необходимость или хозяйственную целесообразность предпринимаемой мелиорации, во-вторых, ее техническую выполнимость, а также, размеры и примерные границы площади, подлежащей мелиорации[121]. После этого губернское земельное управление регистрировало устав товарищества.
Действовала практика использования примерных уставов. В качестве примера можно привести Декрет СНК Р.С.Ф.С.Р. от 2 марта 1024 г. «Об утверждении положения о торфяных товариществах и примерного устава торфяного товарищества»[122]. Декретом СНК РСФСР от 21 июня 1923 г. был принят Нормальный устав сельскохозяйственного общества[123]. Декрет определил основные цели деятельности сельскохозяйственного общества, требования к составу общества и порядку избрания членов. Общество состояло из действительных и почетных членов. Число действительных членов не должно быть менее десяти. Действительными членами могли быть физические лица, достигшие 18 лет, кооперативные товарищества всех видов, общества, союзы, земельные общества, кружки и другие коллективные организации, действующие в районе общества и имеющие своей задачей изучение, поднятие и улучшение сельского хозяйства или оказывающие ему содействие. Декрет устанавливал систему органов управления общества, состоящую из правления, общего собрания и ревизионной комиссии. Правление признавалось исполнительным органом общества и действовало без доверенности от имени общества.
Законодатель закрепил в первом советском Гражданском кодексе традиционное представление о форме и способе участия юридических лиц в гражданском обороте. Такое участие допускалось либо через органы юридического лица, либо использовался институт представительства (ст. 16 ГК 1922 г.). Но данная норма касалась участия юридических лиц в гражданском обороте внутри страны. Все внешнеэкономические связи осуществлялись в особом порядке. В ГК 1922 г. была включена ст. 17, которая установила, что во внешнем торговом обороте все пребывающие в пределах Р.С.Ф.С.Р. лица, юридические и физические, участвуют лишь через посредство государства в лице Народного комиссариата внешней торговли. Самостоятельные выступления на внешнем рынке допускались не иначе как в случаях, особо указанных в законе, и только под контролем Народного комиссариата внешней торговли.
Таким образом, статья 17 ГК 1922 г. закрепила новую реальность для осуществления внешнеэкономической деятельности в стране. Все торговые операции осуществлялись под прямым контролем государства в лице Народного комиссариата внешней торговли.
В соответствии с Примечанием 1 к пункту 8 Постановления ВЦИК от 11 ноября 1922 г. «О введении в действие Гражданского кодекса Р.С.Ф.С.Р.», иностранные акционерные общества, товарищества и проч. приобретали права юридического лица в Р.С.Ф.С.Р. лишь с особого разрешения правительства.
На основании постановления ВЦИК и СНК Р.С.Ф.С.Р. от 12 апреля 1923 г.[124] была принята Инструкция «Об операциях и представительствах иностранных фирм в Р.С.Ф.С.Р. и союзных с нею республиках» устанавливалась обязанность иностранной фирмы, желающей производить торговые операции или открыть конторы, представительства и т.п. в Р.С.Ф.С.Р., подать заявление в Народный комиссариат внешней торговли и представить документы и информацию об организации, предполагаемых торговых операциях
Под иностранными фирмами в данной инструкции понималось «всякое единоличное или коллективное (товарищество полное, на вере, акционерное общество и т.п.) предприятие, учрежденное вне пределов Р.С.Ф.С.Р. и союзных с нею республик и юридически оформившее в стране пребывания свое право на торговую деятельность (утверждение устава акционерного общества, регистрация предприятия в подлежащих учреждениях, выборка промыслового патента и т.п.).
В период НЭПа иностранные юридические лица достаточно активно участвовали в производственно-хозяйственной деятельности в РСФСР. Естественно, в дальнейшем ситуация изменилась, прежде всего, под воздействием политических процессов, а не в связи с изменениями норм гражданского законодательства.
Для гражданского права традиционным является установление двух оснований прекращения деятельности юридического лица в добровольном и принудительном порядке. В ГК 1922 г. в ст. 18 устанавливался только один, принудительный порядок прекращения деятельности юридического лица. Существование юридического лица могло быть прекращено уполномоченным органом государственной власти, если оно уклонялось от предусмотренной уставом или договором цели или если его органы (общее собрание, правление) в своей деятельности уклонялись в сторону, противную интересам государства.
Законодательство содержало и основания добровольного прекращения деятельности юридических лиц, например, по постановлению общего собрания членов, за истечением срока, на который установлено товарищество и т.д.
В принудительном порядке юридические лица могли быть ликвидированы как по решению суда, так и по постановлению ВЦИК, СНК и Совета Оборон[125]. Использовался термин «несостоявшееся» товарищество, если оно не приступило к осуществлению деятельности, предусмотренной в течение трехмесячного срока со дня извещения учредителей о регистрации устава.
Трест ликвидировался на основе постановления Высшего Совета Народного Хозяйства в следующих случаях:
- уменьшение размера уставного капитала на две трети, если не было установлено необходимости пополнения капитала из других источников или соответствующее уменьшение уставного капитала;
- недостаточности оборотных средств для покрытия долгов треста, предъявленных к взысканию;
- признания нецелесообразности дальнейшего существования треста[126].
Тресты могли быть реорганизованы в смешанное акционерное общество, в том числе с целью привлечения к участию в тресте частных капиталистов (п.26 Декрета о трестах 10 апреля 1924 г.).
В советском государственном строе главенствующую роль в экономической и хозяйственной жизни играли государственные предприятия и их объединения. Объявление новой экономической политики преследовало в том числе и цель создания советской промышленности, но через активизацию предпринимательской деятельности. Исследователи отмечают, что в данный период «на смену «военному коммунизму» столь же форсировано вводились элементы рыночной экономики, создавалась рыночная инфраструктура, была проведена кодификация законодательства, которая подвела под рынок правовую базу»[127]. «Отказ от жестких мер военного коммунизма должен был явиться механизмом восстановления страны и последующей модернизации»[128]. Однако цель рынка была достаточно четко определена потребностями «большевистского варианта модернизации страны… сводимой … к созданию тяжелой промышленности»[129]. Именно по этой причине, несмотря на отсутствие в тексте ГК идеи о приоритете государственных предприятий и их объединений, анализ законодательства того периода свидетельствует о возрастающем значении в экономике страны именно этой организационно-правовой формы.
В соответствии со ст. 19 ГК 1922 г. государственные предприятия подразделялись на две группы: переведенные на хозяйственный расчет и не финансируемые в сметном порядке, и те государственные предприятия, что остались действовать в условиях сметного финансирования.
Венедиктов А.В. указывал, что идея хозяйственного расчета была заимствована из дореволюционной практики некоторых казенных заводов, выполнявших казенные заказы «на коммерческих основаниях»[130]. В дальнейшем, использование хозяйственного расчета рассматривалось в качестве метода управления социалистическим хозяйством, основанном на «принципе материальной заинтересованности в результатах его деятельности и каждого работника в отдельности в результатах его труда»[131].
Государственные предприятия, действующие на условиях хозяйственного расчета, выступали в обороте как самостоятельные и не связанные с казной юридические лица. За их долги отвечало лишь имущество, состоящее в их свободном распоряжении, т.е. не изъятое из оборота. Исключения из этого правила особо указывались законом.
Государственные промышленные предприятия, действовавшие на началах коммерческого расчета, именовались трестами. К трестам относились те государственные промышленные предприятия, которым государство предоставило самостоятельность при производстве своих операций, согласно утвержденного для каждого из них устава[132]. Целью деятельности треста являлось извлечение прибыли.
Помимо норм ГК 1922 г., правовое положение треста определялось Декретом ВЦИК и СНК РСФСР, принятого 10 апреля 1923 г. «О государственных предприятиях, действующих на началах коммерческого расчета (трестах)»[133]. В соответствии с п.1 Декрета государственными трестами признавались государственные промышленные предприятия, которым государства предоставило самостоятельность в производстве своих операций, согласно утвержденного для каждого из них устава, и которые действовали на началах коммерческого расчета с целью извлечения прибыли.
Таким образом, нормативные положения устанавливали понятия «хозяйственный расчет» и «коммерческий расчет». Однако к концу 20-х г.г. XX века данные понятия, по утверждению А.В. Венедиктова, практически не противопоставлялись[134].
Тресты приобретали права юридического лица с момента регистрации. Законодательно были выделены два вида трестов. Трест как единое предприятие, в состав которого входят несколько производственных единиц (заведений), то есть фабрик, заводов, промыслов, отделений, магазинов и т.п., перечисленных в уставе. В некоторых случаях нормы о трестах применялись и к предприятиям в состав которых входила только одна производственная единица.
Проекты уставов трестов оценивались специальными органами (например, особая комиссия Совета Труда и Обороны, утверждаемая при Государственной Общеплановой Комиссии)[135]. Комиссия не только оценивала проект устава, но и объяснительную записку о целесообразности существования или учреждения треста или предприятия.
Уставы государственных промышленных предприятий, действующих на началах коммерческого расчета (тресты) подлежали обязательному опубликованию в «Вестнике ЦИК, СНК и СТО», если они являлись трестами общесоюзного значения, если имели республиканское значение, то публиковались в собрании узаконений и распоряжений правительства соответствующей союзной республики[136].
Тресты владели, пользовались и распоряжались предоставленным государственным имуществом. Они несли ответственность лишь в пределах имущества, находящегося в их распоряжении. Государственная казна за долги трестов не отвечала.
Финансирование трестов государством осуществлялось в порядке предоставления трестам соответствующих денежных средств, в том числе на формирование уставного капитала в порядке бюджетного ассигнования.
В соответствии с п.15 Декрета о трестах от 10 апреля 1923 г. капитал, передаваемый государством тресту и фиксируемый в уставе последнего, являлся уставным капиталом треста. Уставный капитал выражался в золотых рублях. При этом земля, недра, воды и леса, несмотря на наличие право пользования, не включались в состав капитала треста.
Трестам выдавались долгосрочные ссуды на основании договоров из казны. Кроме того, с разрешения Высшего Совета Народного Хозяйства, согласованного с Народным Комиссариатом Финансов и утвержденного Советом Труда и Обороны тресты могли совершать долгосрочные займы в форме выпуска облигаций. При этом государство по данным облигациям ответственности не несло, за исключением случаев, когда особым постановлением СНК государство принимало на себя гарантии платежа процентов по облигациям и погашение самих облигаций. Тресты могли получать краткосрочные ссуды как от государственных, так и от негосударственных кредитных учреждений.
Устанавливалась норма, что если годовой баланс треста будет заключен с убытками и выяснится необходимость восстановления уставного капитала, то Высший Совет Народного Хозяйства может, имея ввиду особое государственное значение работ треста, сделать представление в Совет Труда и Обороны о целесообразности покрытия дефицита треста за счет государственной казны[137].
Вся прибыль треста вносилась в доход казны, за исключением отчислений в резервный капитал треста (не мене двадцати процентов, пока его размер не достигнет половины уставного капитали) и выплат членам правления и наградных рабочим и служащим. Резервный капитал служил не только для покрытия убытков, но и для расширения предприятия. По достижении резервного капитала половины уставного капитала, Высший Совет Народного Хозяйства мог возбудить вопрос об увеличении уставного капитала треста путем перечисления в него части резервного капитала.
Тресты организовывались Высшим Советом Народного Хозяйства и другими народными комиссариатами. Также они могли создаваться на местном уровне, то есть быть подведомственными губернским и областным советам народного хозяйства, а также советам народного хозяйства автономных республик[138].
Перевод на коммерческий расчет осуществлялся в директивном порядке. В частности, с 1 июля 1923 г. были сняты с государственного бюджета и переведены на полный коммерческий расчет все правления государственных речных пароходств, за исключением Средне-Азиатского[139]. Временные правила о переводе на коммерческий расчет устанавливали отнесение имущества пароходств к основному и оборотному капиталу, предоставление самостоятельности по эксплуатации данного имущества на основе положений устава, который утверждался для каждого пароходства в отдельности. Предприятия, переведенные на коммерческий расчет, обязаны были публично отчитываться о своей деятельности, предоставляя бухгалтерские отчеты и балансы в Народный комиссариат путей сообщений в порядке, установленном уставом.
Все государственные предприятия, действовавшие на началах коммерческого расчета, были обязаны составлять годовые балансы на 1-ое октября каждого года. За непредставление в срок отчетности руководители треста, главный бухгалтер привлекались к уголовной ответственности[140].
Правовое положение трестов подверглось существенным изменениям в 1927 г., когда было принято Постановление СНК СССР от 29 июня 1927 г. «Об утверждении Положения о государственных промышленных трестах»[141]. В ст. 2 данного положения уточнено понятие государственного промышленного треста - это предприятие, организованное на основе особого устава в виде самостоятельной хозяйственной единицы с правами юридического лица и неделимым на паи капиталом, состоящее в ведении одного, указанного в уставе, государственного учреждения и действующее на началах коммерческого расчета в соответствии с плановыми заданиями, утверждаемыми упомянутым учреждением.
В отличии от предыдущего нормативного акта, в рассматриваемом положении в Разделе III «Управление трестом» устанавливалась компетенция учреждения, в ведении которого находился данный трест. К компетенции этого учреждения относилось:
а) утверждение производственно-финансового плана треста;
б) утверждение плана строительства новых производственных предприятий, а также дооборудования и переоборудования существующих;
в) разрешение правлению вносить существенные изменения в утвержденный производственно-финансовый план и в план строительства новых производственных предприятий, а также дооборудования и переоборудования существующих;
г) утверждение по новому промышленному строительству, а также по дооборудованию и переоборудованию, когда это предусмотрено законом, технических проектов и выдача соответствующих разрешений;
д) разрешение на отчуждение и залог сооружений, строений и оборудования, утративших свое производственное значение, за исключением пришедших в ветхость или негодность;
е) разрешение на сдачу и взятие в аренду производственных предприятий, независимо от срока аренды, кроме взятия и сдачи в аренду предприятий, имеющих для треста подсобное значение, на срок не свыше шести лет;
ж) назначение и увольнение членов правления или единоличного управляющего и его заместителя и ликвидационной комиссии и установление размеров их вознаграждения;
з) утверждение представлений правления о назначении и увольнении главного бухгалтера;
и) утверждение инструкций правлению и главному бухгалтеру на основе действующих законов и устава треста;
к) утверждение отчета, баланса, счета прибылей и убытков, распределение прибыли и определение способов покрытия убытков за истекший год, а равно утверждение ликвидационного отчета и баланса, с соблюдением порядка, установленного особым законом;
л) разрешение вопросов об изменении устава и размера уставного капитала и о прекращении деятельности треста;
м) разрешение расходования резервного капитала и капитала расширения предприятия;
н) разрешение на участие треста в учреждении и приобретении акций и паев синдикатов, акционерных обществ (паевых товариществ) и других торгово-промышленных объединений, а также на участие в синдикатских конвенциях и в обществах, не преследующих цели извлечения прибыли, поскольку их задачи соответствуют целям треста;
о) разрешение на заключение долгосрочных займов;
п) установление обязательных для треста отпускных цен;
р) занаряживание продукции треста;
с) ревизия и обследование деятельности треста.
Правление треста самостоятельно вело всю оперативную и административную работу, управляя делами треста и находящимся в его распоряжении имуществом, заключая коллективные договоры, совершая все сделки и операции, входящие в круг ведения треста и испрашивая разрешение учреждения, введении которого оно находилось, только в случаях, точно указанных в законе. Однако в положении указывалось, что правление действовало, таким образом, под общим надзором учреждения (п.19), что фактически расширяло компетенцию учреждения.
В соответствии с п.43 Положения кроме уставного капитала образовывались такие фонды как, амортизационный капитал, резервный капитал, капитал расширения производства и фонд улучшения быта рабочих и служащих.
Особо прописывался порядок распределения прибыли треста. В первую очередь производились отчисления на уплату подоходного налога с местной к нему надбавкой. Оставшаяся часть прибыли в случае наличия на балансе убытка прошлых лет, шла на его покрытие. После погашения убытка, оставшаяся часть прибыли распределялась следующим образом:
10% - в фонд улучшения быта рабочих и служащих;
10% - в резервный капитал;
10% - на образование специального государственного капитала в учреждениях долгосрочного кредита;
25%- в капитал расширения предприятия с тем, что половина его отчисления помещается в качестве долгосрочного вклада треста в учреждения долгосрочного кредита, а вторая половина остается в распоряжении треста;
не более 1/4% в подлежащий фонд для выдачи поощрительного вознаграждения;
остальная часть прибыли, за исключение процентных отчислений, идущих по решениям уполномоченных органов на образование специальных капиталов, обращалась в доход государства.
Изменились и положения, связанные с прекращением деятельности треста. В соответствии с п.55 Положения тресты прекращали свою деятельность путем ликвидации и путем реорганизации в форме присоединения, слияния или разделения. Трест ликвидировался в следующих случаях:
- признания треста несостоятельным;
- признания нецелесообразным дальнейшего существования треста;
- потери более 2/5 уставного капитала треста, если при том в установленном порядке не будет произведено уменьшение размера уставного капитала либо пополнение последнего не менее, чем до 3/5 его первоначального размера (п.56 Положения).
Изменения законодательства о трестах в 1927 г. свидетельствуют о новом этапе развития производства в СССР. Для начала 20-х г.г. XX века главной задачей являлось восстановление крупной промышленности и поднятие производства в разрушенной гражданской войной стране. В условиях нэпа, реализация данной задачи осуществлялась, в том числе, и с привлечением частного капитала. Болдырев В.А. подчеркивает, что именно в период с 21 марта 1921 г. (X Съезд ВКП (б)) по 1928 г. шел процесс возрождения частного сектора экономики[142]. Более верным представляется термин не возрождение, а «допущение». С конца 20-х г.г. XX века задачей становится развитие производства на основе государственной собственности с мощной системой административного регулирования. Частный сектор ликвидируется. Колхозные и кооперативные организации строятся на иных началах, прежде всего, идеологического порядка.
В момент принятия Кодекса 1922 г. задача возрождения экономических отношений с участием как государственных, так и частных организаций, тем не менее еще ставилась. Поэтому в содержании Кодекса можно увидеть преемственность с дореволюционным периодом развития российской науки гражданского права. Направленность на регулирование рыночных отношений в условиях НЭП, определили наличие в Гражданском кодексе 1922 г. раздела X «Товарищества». Данный раздел урегулировал отношения по созданию и дальнейшему осуществлению деятельности традиционных для российского гражданского права договорных конструкций по осуществлению совместной деятельности.
ГК РСФСР 1922 г. включал в себя нормы о следующих разновидностях товариществ:
- простое товарищество;
- полное товарищество;
- товарищество на вере;
- товарищество с ограниченной ответственностью;
- акционерное общество (паевое товарищество)
Причем, товарищества простое, полное и на вере действовали на основе товарищеского договора, а товарищество с ограниченной ответственностью и акционерное общество (паевое товарищество) действовали на основании устава и являлись юридическими лицами.
Таким образом, положения о юридических лицах содержались в тексте ГК 1922 г. в двух разделах. Это нормы, непосредственно посвященные юридическому лицу и его видам, и положения о двух основных видах коммерческих организациях - товариществах с ограниченной ответственностью и акционерных обществах - были размещены в разделе, связанном с обязательственными правоотношениями. Возможной причиной этого могло стать продолжение дискуссии о правовой природе хозяйственных товариществах, существовавшей в дореволюционной науке гражданского права. Процесс эволюционного развития товарищеских форм организации хозяйственной деятельности двигался в сторону закрепления конструкции юридического лица, но не был завершен.
ГК 1922 г. давал следующее определение простоготоварищества. В соответствии со ст. 276 по договору товарищества двое или несколько лиц обязывались друг перед другом соединить свои вклады и совместно действовать для достижения общей хозяйственной цели.
Регламентация отношений по договору простого товарищества достаточно близка современному подходу. Не случайно А.Л. Маковский отметил, что «преемственность советского гражданского права дореволюционному российскому и нового российского - советскому» имела принципиальные (выделено мною - О.А. Серова) черты[143]. Рассматриваемый раздел ГК 1922 г.
|
|
|
