Договор купли-продажи (Батрова Т.А.)

ГК РСФСР 1922 г. достаточно традиционно определял договор купли – продажи, рассматривая его как вид обязательства, в котором одна сторона (продавец) обязуется передать имущество в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять это имущество и уплатить условленную цену (ст. 180). При этом было оговорено, что в качестве предмета договора могло выступать любое имущество, не изъятое из гражданского оборота. Очевидно, что законодатель в данном случае отождествлял предмет и объект договора, что давало основания говорить о наличии в данном соглашение двух объектов – вещи и цены товара[485].

Оборот отдельных вещей имел некоторые особенности, в значительной степени обусловленные спецификой установившегося политического режима. Прежде всего, это касалось частных домовладений, которые могли быть предметом купли - продажи при соблюдении следующих условий:

1) в результате ее совершения в руках покупателя, его супруга и несовершеннолетних детей не оказалось двух или более владений. Наркомюст в связи с этим разъяснил, что приобретению владения не мешает обладание идеальной долей в имуществе, а также признал достаточными удостоверение местного отдела коммунального хозяйства, что у покупателя не имеется никаких строений в данном районе или городе, и дополнительную подписку самого покупателя, что и в других местностях у него никаких владений не имеется, поскольку он не в состоянии представить официальные удостоверения от всех отделов коммунального хозяйства, имеющихся в РСФСР, о том, что он, покупатель, ни в одной местности никаких владений не имеет (Разъяснение III Отдела НКЮ № 1343от 4 декабря 1923г.[486]);

2) от имени продавца, его супруга и несовершеннолетних детей совершалось отчуждение не более одного владения в течение 3-х лет (ст. 182 ГК).

Появление такой нормы стало логическим следствием проводимой в государстве политики. Еще 16 (19) декабря 1917 г. были приостановлены какие бы то ни было сделки по продаже, покупке, залогу и т.д. всех недвижимостей и земель в городах под угрозой конфискации имущества или наложения штрафа[487]. Декрет ВЦИК «Об отмене права частной собственности на недвижимости в городах» от 20 августа 1918 года[488] закрепил право застройки в городах с числом жителей свыше 10000 право только за органами местной власти, оставив на их усмотрение решение вопроса о возможности нахождения в частной собственности недвижимости в городах с меньшим числом жителей. Жилищный кризис повлек за собой дальнейшее ослабление в решении вопроса о возможности нахождения в частной собственности домовладений, а, следовательно, последующего совершения сделок купли-продажи с ними[489].

Наркомюст прямо указывал на то, что социально-политическая цель такого ограничения состояла в предот­вращении самой возможности спекуляции домами, торговли ими, с одной сто­роны, и сосредоточения в руках одного лица распоряжения значительной жилой площадью, как средства эксплуатации жилищной нужды населения, с другой стороны (Разъяснение III Отдела НКЮ № 1343от 4 декабря 1923г. о соблюдении ст. 182).

Особый порядок был установлен также для покупки драгоценных металлов, камней и иностранной валюты. Несмотря на отмену обязательной сдачи государству имеющихся у населения золота, серебра, платины и металлов платиновой группы в изделиях, слитках и монете, а равно драгоценных камней и иностранной валюты, за Государственным Банком было сохранено монопольное право на покупку и продажу золотой, серебряной и платиновой монеты и иностранной валюты[490].

Интерес представляет и регламентация продажи бюстов, барельефов, живописных портретов, рисунков, фотомонтажа и других изображений В.И. Ленина. В соответствии с Декретом ЦИК СССР от 27 июня 1924 года «О порядке воспроизведения и распространения бюстов, барельефов, картин и т.п. с изображениями В.И. Ленина»[491] в целях предупреждения усвоения широкими слоями населения его искаженного внешнего образа был установлен запрет на размножение, продажу и выставление в публичных местах перечисленных видов изображений, кроме фотографических, не исключая фотомонтажа, без соответствующего разрешения комиссий по увековечению памяти В.И. Ульянова-Ленина. Значительным своеобразием отличалась продажа памятников искусства, старины и народного быта, имеющих музейное значение. Декрет ВЦИК, СНК РСФСР от 08.03.1923 «Об учете и регистрации предметов искусства и старины»[492] устанавливал запрет на их продажу за границу, требовал обязательной регистрации перехода прав на них в музейном отделе и его орга­нах на местах, а при продаже указанных предметов музейному отделу предоста­вления права преимущественной покупки по ценам, устанавливаемым спе­циальной экспертной комиссией музейного отдела.

Сторонами договора признавались продавец и покупатель. Причем в качестве продавца мог выступать только собственник имущества, кроме случаев продажи его с публичных торгов. Подобная норма вызывала нарекания у специалистов, поскольку, как отмечал П.И. Стучка, «и на торгах продавцом (хотя и принудительно) считается владелец-собственник, а продающий орган является лишь принудительным исполнителем»[493]. Нельзя не отметить и то, что ГК фактически говорил лишь о физических и юридических лицах, не затрагивая специфику участия в данных договорах государствен­ных юридических лиц.

Продавец обязан был в соответствии с договором передать проданное имущество покупателю, а покупатель обязан его принять и уплатить условленную цену. Предполагалось, что если из договора не вытекает иное, то такие действия сторон должны быть совершены одновременно (ст. 188). Это объясняет отношение законодателя к форме рассматриваемого договора: в случае совершения купли - продажи за наличный расчет она может быть осуществлена в устной форме без ограничения суммы (ст. 184). Исключения были установлены для купли - продажи строений и права застройки, которые должны были под угрозой недействительности совершаться в нотариальном порядке с последующей регистрацией в подлежащем коммунальном отделе (ст. 185).

Исключением из общего правила были также условия о рассрочке платежа, которая допускалась Декретом ВЦИК, СНК РСФСР от 10.10.1923 «О купле-продаже в розницу с рассрочкой платежа»[494]. Она применялась только в случаях, когда товар предназначался для длительного использования покупателем (а не для потребления или перепродажи). Договор в этом случае заключался в письменной форме и должен был содержать точное обозначение продаваемого имущества, его цены, способа использования, срока передачи, а также сроков и размеров платежей. В данное соглашение могло включаться обязанность покупателя страховать приобретенное в рассрочку имущество. До полной оплаты товара покупателю запрещалось перепродавать, закладывать или другим каким-нибудь способом передавать это имущество, а равно пользоваться им такими способами, которые явно несвойственны природе имущества и вели к его бесхозяйственному уничтожению или порче. Нарушение указанного запрета с корыстной целью каралось по ст. 185 УК РФ.
В случае обращения взыскания на проданное в рассрочку имущество со стороны третьих лиц, покупатель обязан немедленно и, во всяком случае, не позже трех дней со дня получения повестки об исполнении или состоявшейся описи упомянутого имущества, уведомить продавца. Неисполнение этой обязанности, повлекшее продажу имущества с имущественной выгодой для покупателя, также влекло уголовную ответственность.

В случае просрочки оплаты трех последовательных платежей, продавец, не желающий ограничиться взысканием их с прибавлением узаконенных процентов (ст. 110 ГК), вправе был требовать расторжения договора купли-продажи и возвращения проданного имущества, а также особой платы за пользование имуществом со дня передачи покупателю по день возвращения продавцу в размере и по правилам, устанавливаемым по договорам имущественного найма на такое же имущество в данной местности. В эту сумму засчитывались ранее произведенные покупателем платежи. Если они уже превысили эту сумму, то излишек должен быть возвращен покупателю одновременно с возвращением им проданного имущества. Если просроченные покупателем и будущие платежи составят в совокупности менее 40 % общей стоимости проданного имущества, то продавец вправе был потребовать от покупателя лишь единовременной уплаты всей неуплаченной суммы.

В случаях уничтожения, утраты или существенной порчи проданного в рассрочку имущества продавец вправе потребовать от покупателя единовременной уплаты всей остальной неуплаченной им за это имущество суммы, кроме случаев, когда покупатель мог доказать, что это произошло вследствие обстоятельств, за которые он не отвечает. В последнем случае покупатель освобождался от уплаты всей неуплаченной им за это имущество суммы (если только не будет установлено преступного умысла покупателя), а внесенные уже им платежи оставались в пользу продавца.

Приемка товара рассматривалась как необходимый элемент сделки, который сам собой предполагался и в том случае, когда это условие не было выра­жено определенно. В силу этого условие сделки об оплате по предъявлении счета, не давало права требовать уплаты независимо от сдачи-приемки проданного товара[495]. При этом покупателю вменялось в обязанность осмотреть полученное имущество и об обнаруженных недостатках сообщить продавцу. Принятие проданного имущества без оговорки лишало покупателя права ссылаться на недостатки, за исключением тех, которые не могли быть усмотрены при обыкновенном способе принятия вещей или были умышленно скрыты продавцом. Однако и на эти недостатки покупатель мог ссылаться лишь в том случае, если по их обнаружении он сообщил о них продавцу без замедления (ст. 196 ГК).

Риск случайной гибели продаваемой вещи ГК связывал с переходом права собственности на нее, который в отношении индивидуально - определенной вещи признавался с момента совершения договора, а в отношении вещей, определенных родовыми признаками (числом, весом, мерой), - с момента их передачи, то есть вручения приобретателю (ст.ст. 66, 67 ГК). Ввиду этой категоричности судебная практика отвергла право договаривающихся сторон устанавливать по соглашению иной момент перехода права собственности. В то же время не исключалась возможность достигнуть договоренности об иных условиях перехода риска случайной гибели проданного имущества. Кроме того, если передача вещи не состоялась или вещь не была принята вследствие просрочки одной из сторон, то риск за случайнуюгибель несет просрочив­шая сторона (ст. 186 ГК).

Когда право собственности переходило к покупателю ранее передачи имущества, продавец обязан был до момента передачи сохранять имущество, не допуская его ухудшения. Это в свою очередь, давало ему право требовать от покупателя возмещения необходимых и фактически понесенных понесенные для того издержек, что П.И. Стучка рассматривал как плату за сохранение вещи.

В случае нарушения продавцом обязательства по передаче имущества, в том числе передачи имущества, не соответствующего условиям договора, предоставлялось право по своему выбору:

1) требовать исполнения договора и передачи ему проданного имущества с возмещением ему убытков, причиненных неисправностью продавца;

2) отказаться от исполнения договора, предъявив требование о возмещении всех убытков, причиненных ему нарушением договора со стороны продавца (ст. 117 ГК). Неиспользование своевременно своего права на отказ от договора, при­нятие денег и осуществление исполнения после обозначенного срока расценивалось судами как признание контрагентом несущественности замедления в принятии исполнения, допущенного дру­гим контрагентом, лишающего его права ссылаться на него, как на повод к освобо­ждению его от обязательств по договору (Решение Высшей арбитражной комиссии от 20 ноября 1923г.[496]).

В свою очередь, если покупатель, в нарушение договора, отказывался от принятия купленного имущества или уплаты обусловленной цены, продавец вправе был потребовать исполнения договора либо отказаться от него, имея возможность в обоих случаях требовать возмещения убытков, понесенных им вследствие нарушения договора покупателем (ст. 190 ГК). В последнем случае возникал закономерный вопрос о судьбе имущества, поскольку в силу предписаний ГК оно уже признавалось собственностью покупателя.

Если по договору было условлено, что проданный товар должен передаваться покупателю и оплачиваться им последовательно отдельными частями или партиями, то просрочка продавца или покупателя в отношении одной части или партии или обнаружение недостатков таковой могла служить основанием для расторжения всего договора, если подобное частичное нарушение противоречит сущности и цели всей сделки. В противном случае ответственная за просрочку или недостатки сторона должна была возместить другой убытки, вызванные частичным нарушением договора, договор же сохранял силу в отношении дальнейших частей или партий товара (ст. 205 ГК).

Ряд статей ГК было посвящено преимущественным правам на продаваемую вещь и связанной с этим эвикцией. Предполагалось, что продавец обязан был ставить покупателя в известность о лежащих на отчуждаемом имуществе залоговых обременениях, а равно о договорах найма, имеющих предметом данное имущество. Неисполнение этой обязанности давало покупателю право требовать либо расторжения договора и взыскания с продавца понесенных убытков, либо соответственного уменьшения покупной цены (ст. 202 ГК). Несмотря на реализацию принципа свободы договора ГК признавал недействительным состоявшееся заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности продавца за отчуждение имущества у покупателя в пользу третьего лица, если продавец, зная о существовании прав третьего лица умышленно скрыл эти обстоятельства (ст. 203 ГК).

Для разрешения ситуации с последствиями продажи имущества нескольким лицам ст. 191 ГК закрепляла правило старшинства, согласно которому при продаже индивидуально–определенной вещи нескольким лицам право собственности на нее признавалось за лицом, с которым договор был заключен раньше. При невозможности определения старшинства, собственником признавался тот покупатель, которому вещь фактически передана. Еще более странно решался вопрос в случае предъявления в суд иска о передаче вещи: собственником признавался покупатель предъявивший иск раньше других до передачи вещи кому-либо из них.

В случае предъявления иска об изъятии имущества по основанию, возникшему до его продажи, продавец, по требованию покупателя, обязан был вступить в судебное разбирательство для и предотвращения изъятия у покупателя спорного имущества (ст. 192 ГК), а в случае эвикции вещи – возместить покупателю все убытки. При этом Высшая арбитражная комиссия пояснила, что по смыслу ст. 193 ГК под «отсуждением» следовало понимать всякое изъятие имущества у покупателя не по его вине административным или другим государственным органом (например, при конфискации имущества как контрабандного)[497]. Непривлечение продавца к делу освобождало его от ответственности перед покупателем, если продавец докажет, что его участие в процессе предотвратило бы изъятие проданного имущества. В свою очередь, продавец, привлеченный покупателем, но не принявший участия в процессе, лишался права доказывать неправильность ведения дела покупателем.

Следует учитывать, что правила об ответственности продавца за отчуждение проданного имущества не распространялись на случаи принудительной продажи имущества с публичных торгов в установленном законом порядке (ст. 204).

Несколько статей ГК посвятил последствиям передачи вещи ненадлежащего качества, которое определялось несколькими способами:

1) соглашением сторон;

2) пригодностью товара для целей его обычного использования;

3) пригодностью товара для целей, предусмотренных договором;

4) качеством образца, поскольку при купле - продаже по образцам продавец отвечает за отсутствие в доставленном товаре качеств, которые имеет образец (ст. 201 ГК).

При этом закон устанавливал общие и специальные пределы ответственности продавца. В первом случае речь шла о недостатках: 1) значительно уменьшающих цену вещи или ее пригодность к использованию; 2) известных покупателю во время заключения договора или легко обнаруживаемых им при необходимой с его стороны внимательности, кроме случаев, когда продавец отрицал существование данных недостатков.

Специальные оговорки были сделаны для случаев купли – продажи определенных пород скота, перечисленных в инструкции Наркомзема и Наркомюста№ 19 от 22/VIII—23 г.[498] (лошадей, ослов, мулов и прочих сельско-хозяйствен­ных животных), когда продавец отвечал только за коренные недостатки, в том числе в случаях, когда проданные животные окажутся не того происхождения, не имеют той производительности или того возраста, которые были обу­словлены продавцом при продаже.

Требование по поводу недостатков вещи могло быть предъявлено покупателем в течение одного года относительно строений и в течение 6 месяцев относительно прочего имущества, считая со дня передачи имущества, если договором не установлены более продолжительные сроки. Общий трехлетний срок исковой давности (ст. 44 ГК) применяется только при наличии обмана со стороны продавца, если более продолжительный срок для предъявления требования не установлен в договоре.

Закон предоставлял право покупателю, обнаружившему недостатки в проданном имуществе и своевременно заявившему о них, право требовать:

1) доставления вещей надлежащего качества, если проданы вещи, определенные родовыми признаками,

2) соразмерного уменьшения покупной цены,

3) расторжения договора и возмещения ему всех убытков (ст. 198 ГК). При этом вопрос о последствиях принятия такого решения был урегулирован довольно своеобразно. Согласно ст. 199 ГК покупатель был обязан возвратить имущество продавцу со всеми полученными доходами, а равно вознаградить продавца за ухудшение имущества, кроме такого, которого он (покупатель) не мог предотвратить. Продавец, в свою очередь, был обязан возместить покупателю произведенные им необходимые и полезные затраты на имущество и возместить, сверх того, понесенные убытки.

Нельзя не отметить, что в этот перечень не вошло требование покупателя или право продавца устранить имеющиеся недостатки в имуществе.

Говоря о нормативном закреплении договора купли-продажи, следует сказать о том, что ГК не выделял в качестве самостоятельных договорных конструкций отдельные виды купли-продажи, оставляя этот вопрос на уровне подзаконного регулирования. В частности, за пределами ГК остались нормы о поставке товаров, будучи включенными сначала в Положение о государственных подрядах и поставках от 30 сентября 1921 года[499], затем в Положение о государственных подрядах и поставках от 27 июля 1923 г.[500] В последнем, в частности, оговаривалось, что сдача поставок государственными учреждениями и предприятиями, в том числе и действующими на началах коммерческого расчета, производится путем публичных торгов, сведения о дне и условиях проведения которых должны были заблаговременно публиковаться для всеобщего сведения. Порядок их проведения определялся Инструкцией о порядке публичных торгов на государственные подряды и поставки, утвержденной Постановлением СНК СССР от 07.08.1923[501].

Без проведения публичных торгов договоры могли заключаться в случаях, когда:

1) сделка совершалась на сумму, не превышающую десяти тысяч рублей золотом;

2) государственные органы, сдающие поставки, заключают договоры для борьбы со стихийными бедствиями;

3) если операция подряда и поставки входит в круг оперативной производственной или коммерческой деятельности государственных органов, не находящихся на государственном бюджете.

Кроме того, устанавливалось дополнительное требование утверждения договоров на сумму в сто тысяч рублей в золотом народным комиссаром, а договоров, заключаемых органами, состоящими на местном бюджете, президиумом соответствующего губисполкома. Это правило не распространялось на государственные тресты и синдикаты, правления железных дорог и пароходств, поскольку иное не предусмотрено их уставами или инструкциями подлежащего народного комиссариата.

По договору поставки поставщик (продавец) обязуется доставить государству к определенному сроку известное количество вещей (товаров), определенных родовыми признаками, а государство обязуется уплатить условленную цену в деньгах или натуре. Отношения между государственным органом, сдающим поставку, и поставщиком регулировались общими постановлениями ГК с ограничениями, установленными Положением.

Учреждение или предприятие, сдавшее поставку, могло авансировать поставщика условленными в договоре суммами в соответствии с организационными подготовительными расходами, действительно потребными для выполнения договора поставки, но не свыше 25 % цены договора.
Когда поставщиками являлись государственные учреждения или предприятия, смешанные акционерные общества, а равно всероссийские и областные кооперативные объединения, государственный орган, сдающий поставку, вправе был увеличивать сумму выдаваемого аванса при условии обеспечения суммы его превышения залогом. В обеспечение поставок поставщики должны вносить залог в размере не менее 10 % цены договора. Залог может быть представлен как самим контрагентом по договору поставки, так и другими лицами. От его представления могли освобождаться государственные учреждения или предприятия, смешанные акционерные общества, а также всероссийские и областные кооперативные объединения, выступающие в качестве поставщиков.

При приеме исполнения по договорам поставок, государственные учреждения и предприятия обязаны составлять подробный приемочный акт, который датируется днем окончания приемки (исполнения по договору), с немедленной передачей его копии поставщику. Претензии государства, вытекающие из договоров, удовлетворялись из имущества поставщика преимущественно перед всеми его долгами, за исключением недоимок по государственным налогам и сборам и задолженности по заработной плате рабочим и служащим.

С неисправного поставщика орган государства взыскивал одновременно убытки и условленную неустойку. В силу этого в договор под угрозой его недействительности, должно было включаться условие о неустойке как на случай просрочки, так и на случай неисполнения договора поставщиком. Размер неустойки за неисполнение договора не мог быть ниже 10 % суммы договора.

 

Мена (Лескова Ю.Г.)

 

Договор мены появился значительно раньше договора купли-продажи, однако его законодательное закрепление произошло намного позже договора купли-продажи. Законодателем отводится «скромное» место правовому регулированию договора мены. В ГК РСФСР 1922 года ему посвящено всего две статьи (206 и 207). Такой легальный подход, как справедливо отмечалось еще в дореволюционный период развития гражданского законодательства России, обусловлено, прежде всего, тем, что «в современном праве почти исключительное место занял обмен имущества на особый род имущества, как орудие оборота, деньги»[502]. Выделение в ГК договора мены в качестве самостоятельного договора было данью традиции и не преследовало цели обеспечить его специальное правовое регулирование[503].

Согласно ст. 206 ГК РСФСР по договору мены между сторонами производится обмен одного имущества на другое. Определение мены через обмен одного имущества на другое в современной юридической литературе признается не совсем удачным. По мнению В.В. Витрянского, отсутствие указания на то, что обмениваемое имущество должно поступать в собственность контрагента приводит к выводу о том, что выражением «обмен одного имущества на другое» можно охарактеризовать действия сторон, составляющие предмет всякого возмездного договора, за исключением договоров на выполнение работ или оказания услуг[504].

Анализ нормы статьи 206 ГК позволяет выделить следующие признаки договора мены: 1) наличие не менее двух сторон данного договора, т.е. он может быть двух- или многосторонним; 2) возмездность, выражающееся в обязательстве каждой из сторон передать какое-либо имущество (вещь) другой стороне; 3) взаимность, состоящее в том, что каждая из сторон была наделена не только правом требования, но и обязанностью передать возмещение другой стороне. Таким образом, договор мены рассматривался как возмездный и взаимный. Также договор мены был сконструирован как консенсуальный, т.е. он считался заключенным с момента достижения сторонами соглашения по всем существенным условиям.

Как видим, договор мены обладал рядом основных черт и признаков договора купли-продажи. Однако, названные договоры все-таки следовало различать: во-первых, по договору мены подлежали обмену имущество (вещи), за исключением денег; во-вторых, договор мены имел двойственную природу: каждая из сторон данного договора являлась и покупателем, и плательщиком (согласно ст. 206 ГК «каждый из участвующих в мене считается продавцом того, что дает в обмен, и покупателем того, что выменивает»). Тем не менее, несмотря на указанные отличия от договора купли-продажи, с точки зрения правового регулирования договора мены ГК вообще не устанавливал никаких его особенностей или какие-либо специальных правил относительно регламентации названного договора[505].

В силу некой общности с договором купли-продажи ст. 207 ГК содержала правило о возможности распространения соответствующих положений о купли-продажи к договору мене. Однако, законодатель в названном акте не предпринял попытки выделения конкретных правил о купли-продажи, которые могли бы быть применены к мене, исключив тем самым какие-либо границы между этими договорами с точки зрения их правового регулирования. Поэтому мена в ГК предстает скорее в качестве разновидности договора купли-продажи, нежели как самостоятельный договор[506].

Несмотря на возможность применения всех правил ГК о купли-продажи к мене, на практике возникало ряд вопросов о правильности и целесообразности их использования в конструкции договорных отношений мены. Так, признавалось необходимым применение к договору мены правил ст. ст. 195 и 196 ГК о немедленном осмотре и сообщении продавцу о недостатках проданного имущества (ВАК. Реш. 1924 г., 4 сентября. Дело по жалобе государственного треста «Северолес» на решение Архангельской АК по иску Архангельского губисправдома к жалобщику. Вып. 1 (V). № 30). Также к мене применялись правила о купли-продажи, закрепленные в примечании к ст. 137 ГК РСФСР, т.е. регистрация на биржах сделок по мене приравнивалась к нотариальному засвидетельствованию (Извлечение из разъяснения III Отд. НКЮ Угольсиндикату № 390 от 19/IV- 23 г.; ВАК. Реш. 1924 г., 18 августа. Дело по жалобе Вятского губсовнархоза на решение Вятской АК по иску жалобщика к вятскому кожтресту. Вып. 1 (V) № 19)[507].

Сторонами договора мены могли выступать лица, обладающие правом собственности. На практике неоднократно возникал вопрос о возможности применения правил о мене к отношениям между хозяйственными органами. Постановлением СНК СССР от 18 октября 1931 года «О ликвидации ненормальных фактов прямого товарообмена между хозяйственными органами»[508] был введен запрет на совершение товарообменных сделок хозяйственными органами как нарушающих планы распределения продукции и принципы хозяйственного расчета.

Однако в других нормативных актах более позднего периода был предложен порядок заключения договоров мены с участием отдельных хозяйственных организаций. Так, согласно Приложению 14 к постановлению Совета Министров СССР от 30 июня 1958 года[509] отпуск колхозам и другим хозяйствам сортовых и гибридных семян зерновых культур (кроме кукурузы) из государственных ресурсов производился в порядке обмена на зерно одноименных культур центнер за центнер в зачетном весе, со взиманием денежной сортовой надбавки, соответствующей качеству отпускаемых семян, а также стоимости расходов заготовительных организаций по приему, хранению, перевозкам и реализации этих семян. Для повышения заинтересованности колхозников, рабочих и служащих в сдаче государству кроличьих шкурок, по желанию сдатчиков, вместо оплаты шкурок деньгами и отпуска продовольственных и промышленных товаров могли выдаваться за сданные шкурки определенные сорта выделанные или крашенные кроличьи шкурки соответствующих сортов и размеров в ассортименте по требованию сдатчиков с оплатой разницы стоимости сырых и выделанных шкурок по действующим государственным ценам[510].

Условие о предмете - существенное условие договора мены. Предметом мены законодатель называл имущество, к которому следовало относить вещи. Работы и услуги не могли рассматриваться в качестве предмета договора мены, поскольку при определении предмета мены необходимо было руководствоваться правилами ГК о предмете договора купли-продажи. Мена также предполагала обмен не только тех вещей, которые имели место быть при заключении договора, но и которые могли быть приобретены сторонами в будущем. Такое мнение основывалось на молчании закона. Если предметом мены выступали строения, то подобные случаи квалифицировались как двойное отчуждение (Извлечение из разъяснений III Отдела НКЮ № 30 от 13/1-23)[511].

Цена договора мены – это стоимость каждого из встречных предоставлений. Обмениваемое имущество предполагалось равноценным. Однако это не исключало случаев обмена неравноценного имущества. Тем не менее, законодательного урегулирования вопроса о порядке проведения расчетов при обмене неравноценного имущества законодателем не было проведено. Такие договоры соединяли в себе элементы договоров мены и купли-продажи, т.е. имели смешанную природу.

Договор мены, несмотря на то, что был закреплен в ГК в качестве самостоятельного вида гражданско-правового договора, тем не менее, имел довольно узкую сферу его применения, и, скорее всего, именно поэтому не нуждался в специальном детальном правовом регулировании.

Заем (Фроловский Н.Г.)

Правое регулирование. Правовому регулированию заёмных отношений были посвящены статьи 208-219 ГК 1922 года.

Понятие, характеристика и виды договора займа. Понятие договора займа сформулировано в ст. 208 Кодекса, в которой он определяется как договор, по которому одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или определенные родовыми признаками вещи, а заемщик обязуется возвратить заимодавцу полученную сумму денег или равное взятому взаймы количество вещей того же рода и качества с процентами или без процентов.

Данный договор являлся реальным, о чем свидетельствовало слово «передаёт» с диспозиции ст. 208 ГК. Соответственно, договор займа считался заключённым с момента передачи денег или вещей, определённых родовыми признаками.

Из анализа нормативного определения понятия договора займа следует, что, по общему правилу, он являлся односторонним, так как после его заключения на стороне займодавца возникали только права требования (в частности, возврата займа и процентов, в случае их начисления), а на стороне заёмщика – соответствующие обязанности. Односторонний характер договора признавался учеными-цивилистами, исследовавшими заёмный договор, урегулированный ГК 1922 года. «Таков [то есть односторонний – примечаний Н.Г.], например, договор займа», - делали однозначный вывод И.Б. Новицкий и Л.А Лунц[512]. «Заём … не является двусторонним договором», - указывал А.Г Гойхбарг.[513] Аналогичным образом высказывались и авторы учебника советского гражданского права[514].

В то же время, правила ст. 215 ГК, говоря о беспроцентном займе, предоставляли заёмщику дополнительные права по досрочному возврату суммы займа, а на займодавца возлагали обязанность по принятию платежа «до конца срока».

Похожим правом обладал и заёмщик по процентному договору займа при выполнении определённых условий (ст. 216 ГК).

Таким образом, можно сделать вывод, что договор займа в соответствии с ГК 1922 года по набору взаимных прав и обязанностей сторон, мог быть как односторонне обязывающим (возмездный договор займа, не подпадающий под условия ст. 126 ГК), так и двусторонне обязывающим (безвозмездный договор займа, а также договор, по которому предусматривалась выплата процентов, соответствующий критериям ст. 216 ГК).

Буквальная трактовка положения ст. 208 Кодекса позволяет заключить, что договор мог быть как возмездным, так и безвозмездным. При этом проценты могли начисляться и на «вещный договор» займа, поскольку, в отличие, например, от действующего ГК РФ, в Кодексе 1922 года не было на этот счёт специальной оговорки. Напомним, что по современным положениям п. 1 ст. 809 ГК РФ, по общему правилу, «займодавец имеет право на получение с заемщика процентов на сумму займа в размерах и в порядке, определенных договором», а понятие «сумма займа» используется в п. 1 ст. 807 ГК РФ для обозначения договора займа, предметом которого являются деньги. В ст. 213 Кодекса 1922 года предусматривалось, что «проценты начисляются только на капитальную сумму долга». При этом суммой долга могли быть как деньги, так и вещи. «При займе вещей, определенных родовыми признаками вообще (напр., хлеба), - писал А.Г. Гойхбарг, - возможно условие и об уплате процентов теми же вещами»[515].

Анализ ст. ст. 208-219 Кодекса позволяет выделить нескольку классификаций договоров займа, имевших практическое значение.

По форм договора выделялись договоры займа, заключаемые в устной или письменной формах. В частности, договор займа на сумму свыше 50 золотых рублей должен был быть совершен в письменной форме (ст. 211 ГК).

В зависимости от платы процентов по договору займа различались процентные и беспроцентные договоры займа. К примеру, по безвозмездному (беспроцентному) договору заёмщику предоставлялось безусловное право на досрочный возврат займа (ст. 215 ГК).

По субъектному составу разнились договоры займа, в которых заёмщиком могли выступать как кредитные организации (в частности, Государственный Банк), так и иные субъекты. Практическая значимость данной классификации заключалась в том, что, к примеру, только Государственному банку предоставлялось право принимать во вклады и на текущие счета золото и серебро в монете и слитках и иностранную валюту с условием возврата тем же металлом или валютой, но с выплатой процентов советскими денежными знаками (ст. 210 ГК).

Так же как и в настоящее время законодатель предусматривал возможность новации долга в заёмное обязательство, к которому в силу прямого указания ст. 209 ГК должны были применяться правила о займе. Положения данной статьи гласили: «Стороны могут облечь в форму заемного обязательства всякий долг, возникающий из купли - продажи, найма имущества или другого основания. В таком случае применяются правила о займе».

Стороны договора займа. Сторонами договора являлись заимодавец и заёмщик. При этом Кодекс не определял субъектно-содержательный состав сторон договора. Соответственно, ими могли быть как физические, так и юридические лица.

При этом в качестве займодавца и заёмщика могли выступать только те субъекты гражданских отношений, которые могли быть собственниками денег или «родовых вещей», так как займодавец должен был передать предмет договора займа из своей собственности в собственность заёмщика (ст. 208 ГК).

Форма договора займа. Договор займа подчинялся действующим в то время общим положениям о форме сделок и договоров. Соответственно, он мог заключаться как в устной (на словах), так и письменной форме (ст. 27 ГК).

Однако в силу прямого указания ст. 211 ГК договор займа на сумму свыше 50 золотых рублей должен был быть совершен в письменной форме под страхом применения последствий, предусмотренных в примечании к ст. 136 ГК, которые предусматривали, что нарушение правила о письменной форме сделки лишает стороны права, в случае спора, ссылаться в подтверждение договора на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные доказательства.

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: