 |
Поручение (Осипова С.В.) и доверенность (Муратова А.Р.)
|
|
|
|
Поручение
Договору поручения посвящен раздел «А» отдельной IX главы ГК РСФСР. По договору поручения одна сторона (поверенный) обязуется совершать за счет и от имени другой стороны (доверителя) порученные ему доверителем действия (ст. 251 ГК). Исходя из этого легального понятия договора поручения, в юридической литературе предлагались его доктринальные определения. Например, О.С. Иоффе понимал под поручением договор, в силу которого одна сторона, поверенный, обязуется совершить от имени и за счет другой стороны, доверителя, порученные ей действия в целях осуществления или приобретения для доверителя субъективных прав и обязанностей[593].
Из определения договора поручения и других норм, включенных в раздел «А» главы IX ГК РСФСР, можно выделить его признаки. Договор поручения являлся консенсуальным, так как признавался заключенным в момент достижения соглашения между контрагентами о предмете, цене, сроке и других существенных элементах (ст. 130 ГК). Он предполагался безвозмездным и становился возмездным только если обязанность по уплате вознаграждения поверенному была предусмотрена договором или утвержденными в законном порядке таксами (ст. 251 ГК РСФСР). Возмездный договор поручения всегда являлся двусторонним (взаимным), а безвозмездный — как односторонним, так и двусторонним (взаимным). При возмездном поручении обязанности сторон взаимны: поверенный вправе требовать от доверителя уплаты вознаграждения, а доверитель — выполнения поручения. В случае, когда безвозмездное поручение связано с определенными расходами, подлежащими возмещению со стороны доверителя, договор необходимо признать взаимным. Если же выполнение безвозмездного поручения не требует расходов, он — односторонний.
|
|
|
По договору поручения поверенный выполнял порученные ему действия за счет и от имени доверителя. В связи с этим правовые результаты совершенных поверенным действий возникали непосредственно в лице доверителя, который приобретал все права и нес все обязанности, вытекающие из заключенных поверенным сделок. Таким образом, поверенный являлся представителем своего доверителя, а договор поручения, как подчеркивалось в юридической литературе, - одним из случаев добровольного представительства[594]. При этом поверенный подчинялся общим правилам о представительстве, в частности, он не мог совершать сделки от имени представляемого (доверителя) ни в отношении себя, ни в отношении третьего лица, представителем которого он одновременно являлся (ст. 40 ГК).
Договор поручения регулировал внутренние отношения представительства, а именно отношения представителя (поверенного) и представляемого (доверителя), не затрагивая отношений последнего с третьими лицами. Но для того, чтобы третьи лица могли вступать в отношения с доверителем через поверенного, положение последнего должно быть узаконено, что возможно сделать путем выдачи доверенности. Как отмечал А.С. Гойхбарг, для третьих лиц важна эта обращенная во вне доверенность, а не существующие между доверителем и поверенным внутренние правоотношения, и в случае несовпадения этих актов, доверенность для отношений между доверителем и теми третьими лицами, с которыми от его имени поверенный вступил в сношения играет решающую роль[595]. В юридической литературе в период действия ГК РСФСР (до 1964 г.) договор поручения рассматривался неразделимо с институтом доверенности, а точнее доверенность рассматривалась как элемент договора поручения[596].
Сфера применения договора поручения была достаточно обширна. Он мог применяться, когда у физических или юридических лиц не было возможности самостоятельно осуществлять принадлежащие им или приобретать для себя своими собственными действиями новые права и обязанности (например, когда организация имела обширную сферу деятельности и ей в короткий срок необходимо было совершить многочисленные сделки, когда гражданин не имел необходимых специальных познаний или опыта для совершения сделки, отправки вещей, получения денег и т. д.), то есть когда возникала потребность в представительстве[597].
|
|
|
Субъектами (сторонами) договора поручения являлись доверитель и поверенный. Доверителями могли быть дееспособные граждане и юридические лица. Что касается организации, то она в качестве доверителя использовала договор поручения в случаях, когда возникала потребность в совершении таких действий, которые выходили за пределы трудовых функций ее работников. Если же под видом договора поручения фактически имело место привлечение данной организацией постоянного работника, должность которого не предусмотрена штатным расписанием, совершенная сделка могла быть признана недействительной как направленная в обход закона[598]. В качестве поверенных могли выступать также дееспособные граждане, т. к. им во исполнение поручения необходимо было совершать юридические действия (хотя и от имени доверителя), а это требовало у него собственной воли в правовом смысле[599]. Поверенными могли быть и юридические лица, если договором поручения предусматривалось совершение таких действий, которые не выходили за рамки их деятельности, определенной уставом или положением, но такие случаи на практике встречались редко.
Специальных норм, посвященных форме договора поручения, в ГК не было, поэтому необходимо было применять общие положения о форме сделок (ст.ст. 27-28) и о форме договора (ст. 136). Договор мог быть заключен как в устной так и в письменной форме. Обязательная письменная форма требовалась для договоров, где сумма (цена) превышала 500 руб. При этом учитывался не только и не столько размер вознаграждения поверенному (а в безвозмездном поручении его вообще не было), сколько сумма сделки, которую он был обязан совершить с третьими лицами[600]. В связи с тем, что полномочия поверенного должны были, как правило, выражаться письменно, доказательством заключения договора поручения, не облеченного в письменную форму, обычно служила доверенность, выданная доверителем поверенному.
|
|
|
Содержанием договора поручения выступали его условия, прежде всего, это условие о предмете.
В соответствии со ст. 251 ГК предметом договора поручения являлось совершение поверенным за счет и от имени доверителя порученных ему доверителем действий. Несмотря на то, что в законе речь шла вообще о действиях, в литературе отмечалось, что в действительности, в порядке поручения могли быть совершены не любые, а лишь юридически целенаправленные действия, о чем свидетельствовало выступление от имени доверителя, осуществимое только путем сознательного установления или реализации правоотношений с третьими лицами[601]. Это правомерные юридически значимые действия, направленные на возникновение, осуществление, изменение, прекращение субъективных прав и обязанностей у доверителя. Примерами таких действий могли быть поручения в различных сферах: ведение судебных дел, заключение договоров, получение товаров, документов и т. п. Наряду с юридическими действиями поверенный мог совершать различные фактические действия, которые, по мнению многих исследователей, не относились к предмету договора поручения[602]. Однако некоторые авторы считали, что предметом договора поручения могли быть и фактические действия, хотя последние реже составляли предмет поручения[603].
Срок в договоре поручения определялся с учетом характера действий поверенного (например, срок имел значение при получении заработной платы в дни ее выдачи). Срок в договоре мог устанавливаться ориентировочно. Обычно предельный срок был обусловлен сроком действия доверенности, выданной поверенному. В целом, как отмечалось в юридической литературе, в договоре поручения деление сделок на срочные и бессрочные было чисто условным и имело незначительное практическое значение, т. к. стороны в любое время могли расторгнуть договор в одностороннем порядке[604].
|
|
|
Как отмечалось выше, договор поручения мог быть как безвозмездным, так и возмездным. Поэтому цена (вознаграждение) не могла быть признана существенным условием этого договора.
На стороны договора (поверенного и доверителя) законом были возложены определенные обязанности.
Главной обязанностью поверенного в соответствии со ст. 252 ГК являлось исполнение данного ему поручения в соответствии с указаниями доверителя. Указания доверителя определяли порядок исполнения поручения, а когда поверенный должен был совершить от имени доверителя договор, то и содержание будущего договора. Поскольку поверенный действовал не в своих интересах, а в интересах доверителя, он обязан был во всем сообразовываться с полученными от последнего указаниями под страхом ответственности за возникшие в результате их нарушения убытки[605]. В то же время закон предоставлял право поверенному отступить от указаний доверителя. Это допускалось если по обстоятельствам дела это представлялось необходимым в интересах доверителя и если поверенный не мог предварительно снестись с доверителем (ст. 252 ГК).
Учитывая лично-доверительный характер договора поручения, поверенный, по общему правилу, обязан был исполнить данное ему поручение лично (ст. 254 ГК), т. е., не прибегая к услугам третьих лиц. Однако из этого правила были исключения, и поверенный вправе был передать исполнение поручения другому лицу (заместителю) в двух случаях: 1) когда он был управомочен на это договором; 2) когда он вынужден был к этому силой обстоятельств в целях охраны интересов доверителя. В этих случаях поверенный отвечал лишь за выбор заместителя. Но должен был сообщить доверителю о передаче исполнения заместителю и необходимые сведения о личности последнего и его местожительстве. Неисполнение этой обязанности возлагало на поверенного ответственность за все действия заместителя, как за свои собственные (ст. 255 ГК). При этом у доверителя было право отвести заместителя, избранного поверенным. В ст. 254 ГК подчеркивалось, что поверенный отвечал за выбор самого заместителя (с учетом его способностей, знаний, квалификации, образования, необходимых для исполнения поручения), а не за собственно исполнение заместителем поручения. Поэтому если заместитель не выполнил надлежащим образом поручение, то именно он и должен был отвечать перед доверителем (при условии соблюдения поверенным всех вышеописанных правил).
На поверенного ст. 253 ГК возлагались и дополнительные обязанности. Так, поверенный должен был сообщать доверителю по его требованию все сведения о ходе исполнения поручения. Доверитель получал в результате возможность осуществлять текущий контроль за исполнением поручения и, при необходимости, изменять свои указания. Кроме того, после исполнения поручения поверенный обязан был представить доверителю отчет с приложением оправдательных документов. Такой отчет требовался при исполнении сложных поручений, предполагающих документальное подтверждение и обоснование понесенных поверенным издержек. Также поверенному необходимо было своевременно передать доверителю все полученное им в силу данного ему поручения. Это могли быть, например, денежные средства, документы, удостоверяющие возникновение у доверителя определенных прав и обязанностей. Наконец, на поверенного была возложена обязанность возместить доверителю все убытки, если таковые понесены последним вследствие умысла или неосторожности поверенного.
|
|
|
Доверитель также был обременен обязанностями. Главной обязанностью доверителя согласно ст. 256 ГК было принять от поверенного все законно сделанное последним во исполнение поручения (например, имущество, денежные средства). Уклонение доверителя от принятия исполненного представляла собой просрочку кредитора, дающую поверенному право требовать возмещения причиненных ему убытков[606]. Также доверитель должен был возместить поверенному издержки, которые были необходимы для исполнения поручения (например, стоимость проезда к месту исполнения поручения и обратно) и после исполнения поручения уплатить ему вознаграждение, если оно причиталось (речь шла о возмездном договоре). Отдельно в законе упоминалось об обязанности доверителя выдать поверенному аванс на покрытие необходимых при исполнении поручения издержек.
К прекращению договора поручения применялись общие положения ГК РСФСР. В то же время в разделе «А» главы IX ГК РСФСР предусматривались специальные правила в этой сфере. Договор поручения носил лично-доверительный характер и предполагал как желание доверителя поручить исполнение конкретному лицу — поверенному, так и желание поверенного исполнить данное ему поручение. Поэтому каждая из сторон могли в любое время отказаться от договора (ст. 257 ГК РСФСР). При этом А.С. Гойхбарг указывал, что «принудительное сохранение в силе поручения или доверенности, помимо воли одной из сторон, нашим законом (сходно с иностранными) не защищается»[607]. Эта норма носила императивный характер, и соглашение об отказе от этих прав признавалось недействительным. Однако такой отказ от договора не должен был влечь невыгодных последствий для другой стороны по договору. Поэтому поверенный согласно ст. 258 ГК РСФСР должен был возместить причиненные прекращением договора убытки, если он отказался от договора при условиях, когда доверитель не имел возможности заменить его или иначе обеспечить ведение дела (например, если доверитель не мог привлечь для исполнения поручения другое лицо или самостоятельно совершить необходимые действия). В то же время, если договор был прекращен доверителем до исполнения поручения, он обязан был вознаградить поверенного соразмерно понесенным им трудам и возместить причиненные убытки (ст. 259 ГК). Как справедливо отмечалось в специальной литературе, отмену поручения нельзя было рассматривать как один из случаев нарушения договора, такое одностороннее расторжение договора поручения являлось одним из правомерных оснований его прекращения[608].
Кроме того в соответствии со ст. 258 ГК договор поручения прекращался в случае смерти доверителя, объявления его недееспособным, ограниченно дееспособным, безвестно отсутствующим или несостоятельным, а также в силу прекращения юридического лица, от имени которого выдана доверенность. Если поручение прекращалось по этим причинам, а также при отмене его доверителем, то, поскольку это необходимо было для ограждения интересов поверенного, предполагалось, что поручение сохраняло силу, пока поверенный не узнал или не должен был узнать о прекращении поручения (ст. 262 ГК). Говоря о смерти доверителя как одной из причин прекращения договора, необходимо отметить специальную норму, включенную в ст. 261 ГК: поручение управлять торговым или промышленным предприятием сохраняло силу в этом случае, пока не было отменено его правопреемником.
Прекращение договора поручения наступало и в случае смерти поверенного или утраты им дееспособности (ст. 260 ГК). Указанные основания прекращения договора поручения предопределялись его лично-доверительной природой и его предметом — совершение юридических действий, которые могли быть реализованы только дееспособными лицами.
Особо в ГК упоминалось об обязанностях наследников поверенного. Так, они в случае его смерти должны были известить доверителя о прекращении договора и принять меры, необходимые к ограждению интересов последнего (ст. 263 ГК)[609]. Аналогичные обязанности возлагались на ликвидатора юридического лица, бывшего поверенным.
Доверенность
Нормы о доверенности расположены в IX разделе III части Гражданского кодекса РСФСР. В отличие от иных разделов той же части ГК РСФСР, регулирующих отдельные виды договоров, указанный раздел не имеет общего заголовка и состоит из двух частей: «А. Поручение» и «Б. Доверенность». По мнению М. И. Брагинского «вариант, избранный Кодексом 1922 г., где нормы о доверенности оказались в разделе «Обязательственное право», к тому же в одной главе с договором поручения, представляется неудачным, поскольку не принимался, помимо прочего, во внимание специальный характер правил о договоре поручения»[610]. К этому следует добавить, что отношения между лицами, одно из которых выдало доверенность, а другому она была передана для исполнения, не всегда являются договорными (имеется в виду, что в их основе, в частности, может лежать односторонняя сделка). Вместе с тем, даже если такие отношения относятся к числу основанных на договоре, не всегда эту роль выполняет именно договор поручения[611].
В связи с тем, что ГК РСФСР специально выделяет нормы, относящиеся к доверенности, трудностей практического разграничения договора поручения и доверенности право того времени не испытывало. Однако так было не всегда.
Во второй половине XIX века договор поручения (мандат) и доверенность в науке и законодательстве, как правило, не различались. Неполнота и неясность действовавших законов способствовали тому, что Сенат в своих решениях (1875 г., №273; 1904 г., № 44 и др.), характеризуя связь уполномочия и внутреннего договорного отношения, не проводил четкого разграничения и нередко смешивал эти понятия[612]. Некоторые русские цивилисты второй половины 19 века (Кавелин[613], Гуляев[614], Васьковский[615]), не занимавшиеся специально разработкой вопросов представительства, иногда также допускали смешение договора поручения (и других договоров, составляющих так называемую внутреннюю сторону представительства) с доверенностью. В частности, в учебнике по гражданскому праву по вопросу соотношения поручения и доверенности указывалось на то, что «добровольное представительство слагается из двух договоров: принципала с поверенным и поверенного с третьим лицом. Первым договором принципал уполномочивает поверенного заключить сделку от своего имени и в свою пользу»[616]. Рясенцев В. А. позднее отмечал, что подобное смешение мандата и доверенности явилось результатом того, что представительство мыслилось только как содержание договора поручения[617].
Вместе с тем, исследователи проблем представительства, а также и ряд авторов общих курсов проводили различие (в большей или меньшей степени) между мандатом и представительством (Нерсесов[618], Казанцев[619], Гордон[620], Цитович[621]). Так, например, Н. О. Нерсесов отграничивал доверенность от договора поручения, считая представительство и поручение разными институтами. В то же время А.О. Гордон, в целом соглашаясь с Н.О. Нерсесовым, указывал на связь между представительством и поручением.
В позднейших работах русских ученых отмечалось, что Н. О. Нерсесов был первым среди ученых, который последовательно и четко провел различие между поручением и доверенностью[622].
Во второй половине XIX века вопрос о доверенности был подвергнут особенно тщательному изучению, и было создано учение о доверенности, в целом достаточно стройное и устойчивое, хотя и не свободное от ряда неясных и спорных моментов.
Ученые дореволюционного периода внесли значительный вклад в цивилистическую науку, признав возможность независимого возникновения и существования доверенности, не совпадающей с основной сделкой (внутренним отношением). При этом вопрос о юридической природе доверенности решался неоднозначно. Первоначально доверенность рассматривалась как договор (Лабанд[623], Александровский[624]). Впоследствии наука вскрыла ошибочность такого подхода, и было установлено, что доверенность является односторонним волеизъявлением, точнее, односторонней сделкой[625].
Возвращаясь ко второй части IX раздела ГК РСФСР, посвященной доверенности, отметим, что структурно она представляется следующим образом: 1) определение доверенности (ст. 264); 2) форма и содержание доверенности (ст.ст. 265-268); 3) значение доверенности и последующего одобрения (ст. 269); 4) отмена доверенности и ее последствия (ст. 270-272); 5) передоверие (ст. 273-275).
Говоря о содержании ст.ст. 264-275 ГК, необходимо сказать, что цель указанных норм - защита прав и интересов третьих лиц, вступающих в юридические отношения с поверенным. Третьи лица должны быть уверенными в обязательности для доверителя действий, совершенных от его имени поверенным. Обозначенные статьи закона определяют условия, соблюдение которых гарантирует третьим лицам ответственность доверителя за действия поверенного[626].
Итак, обращаясь к вопросу об определении доверенности, следует указать, что термин «доверенность» в советском праве используется в нескольких значениях. Так, доверенностью признается односторонняя сделка, в силу которой представитель наделяется правом совершать сделки от имени доверителя[627], и вместе с тем тот документ[628], в котором это волеизъявление представляемого выражено. В частности, Я. М. Магазинер именует доверенность актом уполномочия, фиксирующем право лица на представительство[629], т.е. ученый употребляет термины доверенность и акт в смысле документов, а не юридического действия. В. И. Шерешевский называет доверенностью (или уполномочием) полномочие,облеченное в форму документа. Доверенность, по его мнению, есть акт полномочия[630]. При этом о различии между доверенностью и уполномочием автор не говорит.
Статья 264 ГК закрепляет общее правило, в соответствии с которым поверенный должен быть снабжен письменной доверенностью. Однако в юридической литературе вопрос о форме доверенности решается неоднозначно. Одни ученые полагают, что доверенность может быть совершена только в письменной форме, другие же считают, что наряду с письменной доверенностью может существовать и устная доверенность.
В одном из комментариев к ГК РСФСР указывается, что поскольку закон не устанавливает в качестве последствий несоблюдения требования письменной формы доверенности ее недействительность (ст. 29), за исключением особых случаев, специально оговоренных, то все действия, совершенные поверенным в силу словесного полномочия, должны сохранять свою силу равно как и самое полномочие[631]. Позднее данный вывод поддерживается и В.А. Рясенцевым. Ученый, ссылаясь на ст. 29 ГК РСФСР, приходит к выводу о действительности доверенности, совершенной в устной форме, дополнительно аргументируя это тем, что «для последующего одобрения, являющегося не чем иным, как уполномочием, но лишь действующим с обратной силой, не установлено никакой обязательной формы (ст. 269 ГК)»[632]. Однако, как указывал В.А. Рясенцев, «об устной форме доверенности можно говорить главным образом применительно к отношениям, возникающим между гражданами»[633].
В последующие годы в юридической литературе письменная форма признается необходимым элементом доверенности, при этом особо подчеркивается личный характер отношений между доверителем и поверенным, в связи с чем, по мнению авторов, «письменная форма в большей мере, чем устная, обеспечивает достоверность полномочий доверенного лица и, стало быть, как его собственные интересы, так и интересы доверителя»[634].
Как указывалось выше, в ст. 264 ГК было закреплено общее правило, в соответствии с которым доверенность должна быть совершена в письменной форме. При этом устная форма доверенности в ГК не отвергается. Последующие нормы (ст.ст. 265-267 ГК) устанавливают специальные правила о форме отдельных видов доверенности.
Так, в качестве необходимого условия действительности доверенности законом в определенных случаях установлено ее обязательное нотариальное удостоверение[635].
Во-первых, в соответствии со ст. 265 ГК доверенность на совершение действий по отношению к правительственному органу или должностному лицу должна быть под страхом недействительности засвидетельствована нотариальным порядком, за исключением случаев, когда особыми правилами допущена иная форма доверенности. Как следует из приведенной нормы, закрепленное в ней общее правило имеет ряд исключений. Одно из таких исключений предусматривается ст. 267 ГК: если доверенность выдается от имени государственного учреждения или предприятия на совершение действий по отношению к правительственному органу или должностному лицу, то нотариального удостоверения такой доверенности не требуется[636]. Шерешевский И. В., комментируя ст. 265 ГК, подметил, что цель изложенного в указанной норме правила направлена на защиту интересов государственных органов от случаев возможного оспаривания полномочий, не выраженных с достаточной определенностью, со стороны представляемых поверенными лиц и учреждений[637].
Во-вторых, согласно ст. 266 ГК доверенность на управление имуществом должна быть под страхом недействительности засвидетельствована в нотариальном порядке. Следует отметить, что закон, устанавливая известную форму для доверенности на управление имуществом, имеет в виду случаи полного замещения доверителя поверенным (общая, генеральная доверенность), а не совершения последним отдельных действий. Управление имуществом должна считаться деятельность руководителя предприятия, отличающаяся от исполнения отдельных функций имущественного характера наличием распорядительных функций[638]. Поэтому под действие правила ст. 266 ГК попадают полномочия директора завода или треста и не попадают полномочия кассиров, торговых агентов, приказчиков и т.п. Требование нотариального засвидетельствования доверенности на управление имуществом объясняется важностью тех последствий, какие могут быть созданы для доверителя почти неограниченным распоряжением поверенного в его имущественной сфере[639].
Во всех остальных случаях совершение доверенности не требует засвидетельствования в нотариальном порядке. Для некоторых доверенностей установлен более простой порядок выдачи. Так, в соответствии со ст. 267 ГК доверенность от имени государственного учреждения или предприятия должны быть выдана за подписью ответственного руководителя и снабжена печатью учреждения или предприятия. В основе установления в законе упрощенной формы для таких доверенностей - избежание излишней и обременительной формальности. В юридической литературе справедливо отмечается, что положение должностного лица в государственном учреждении или предприятии является такой же гарантией подлинности и законности подписанной им доверенности, как и засвидетельствование этих обстоятельств нотариусом, который является таким же должностным лицом, в связи с чем, такая доверенность не нуждается в особом засвидетельствовании со стороны нотариуса[640].
ГК не содержит никаких правил о том, кому должно быть направлено волеизъявление представляемого. В одном из комментариев к ГК РСФСР было высказано мнение, что волеизъявление представляемого может адресоваться и представителю, и третьему лицу, иногда судебному органу, в котором выступает поверенный, или объявляться во всеобщее сведение[641]. В судебной и арбитражной практике с первых лет применения ГК признавалось уполномочием объявление в газете, рассылка циркуляров возможным контрагентам с извещением, что такому-то лицу доверяется совершить в качестве представителя определенные юридические действия, а также другие формы оповещения третьих лиц аналогичного содержания. Несомненно, что все эти оповещения, являясь волеизъявлениями представляемого, направленными на установление полномочия, должны быть признаны доверенностями, поскольку иных уполномочий не выдавалось[642]. В более поздних нормативных актах можно найти указания на возможность выдачи доверенности не только посредством совершения ее в отношении поверенного, но и третьих лиц[643].
ГК (ст. 264) не устанавливает никаких особых правил применительно к содержанию доверенности, за исключением отдельных видов доверенностей, которые должны соответствовать специальным требованиям (ст.ст. 265-267). Ссылаясь на указанное обстоятельство, И.В. Шерешевский, раскрывая вопрос о содержании доверенности, писал, что всякий документ, в котором выражено каким бы то ни было образом согласие доверителя на деятельность для него и от его имени другого лица, должен быть признан надлежащею доверенностью[644]. Данный вывод подкрепляется ссылкой на Решение Высшей Арбитражной Комиссии при СТО от 9 ноября 1923 г., где указывалось, что для признания документа доверенностью необходимо, чтобы в ней с полной определенностью было указано поручение или доверие совершать какие либо действия[645]. Иначе говоря, содержание и объем полномочий поверенного определяются по усмотрению доверителя[646].
Говоря о правилах применительно к содержанию доверенности, следует указать, что в последующих законодательных актах для некоторых видов доверенностей предписано определенное содержание. Например, в соответствии с циркуляром Государственного банка СССР от 15 июня 1935 г. № 2993, поверенный вправе совершать банковские операции, а именно: открытие расчетного и текущего счетов, подписание чеков, получение денег и пользование кредитом, только в том случае, если об этом прямо указано в тексте доверенности. Согласно инструкции НКЮ РСФСР от 15 декабря 1930 г. «О государственном нотариате» в доверенностях на управление имуществом в обязательном порядке должны оговариваться полномочия представителя, в частности, должно быть особо оговорено право открывать текущие и контокоррентные счета в кредитных учреждениях и распоряжаться ими, выдавать и предъявлять к учету векселя, право заключать предусмотренные законом сделок, приобретать, продавать и закладывать строения, заключать договоры застройки, вести дела по личным обязательствам доверителя, принимать наследство и отказываться от него и т.д.[647].
К содержанию доверенности относится и вопрос о сроке доверенности. Доверенность может быть выдана на срок не более трех лет. Если срок в доверенности не указан, она сохраняет силу в течение одного года со дня ее выдачи (ст. 268 ГК). Если в доверенности указан срок, превышающий три года, то в силу ст. 37 ГК следует считать, что доверенность действительна в течение трех лет. Течение срока начинается со дня выдачи доверенности. И. В. Шерешевский И. В., затрагивая вопрос о том, с какого момента должен исчисляться срок доверенности, указывает на неудачную формулировку правила ст. 268 ГК РСФСР. Ученый писал: «…исходя из цели правил о доверенности, надлежит признать, что выражение закона не точно и что законодатель имел в виду день совершения доверенности. День же выдачи доверенности известен только сторонам в договоре поручения – доверителю и поверенному – и может иметь значение лишь для определения их внутренних отношений»[648].
Действия поверенного создают для доверителя непосредственные права и обязанности, если они совершены согласно доверенности или если они впоследствии одобрены (ст. 269 ГК). Приведенное правило, по сути, повторяет, в ограниченных пределах, содержание ст. 39 ГК, где определены общие условия наступления последствий представительства независимо от того, какое именно обстоятельство лежит в основе деятельности представителя. Иначе говоря, в указанной норме речь идет о всех видах добровольного представительства. Норма же ст. 269 ГК имеет в виду представительство в связи с выполнением договора поручения поверенным, т.е. правило, закрепленное в данной норме, это особый случай представительства, охватываемый общим правилом, предусмотренным ст. 39 ГК.
Для доверителя обязательны лишь такие действия поверенного, которые совершены последним согласно доверенности, в пределах установленного этой доверенностью объема полномочий. В случаях добровольного представительства пределы полномочий определяются, прежде всего, содержанием волеизъявления доверителя. Если поверенный действовал от имени доверителя при отсутствии на то полномочий или с превышением последних, и такие действия были впоследствии одобрены доверителем, то такие действия создают права и обязанности непосредственно у доверителя.
Одобрение, т.е. последующее согласие доверителя на действия поверенного, являясь по своей юридической природе односторонней сделкой, требует восприятие ее поверенным или третьим лицом.
Закон не устанавливает какой-либо определенной формы одобрения. Статья 269 ГК под одобрением подразумевает только такие конкретные действия доверителя, которые с полной очевидностью выражают его согласие принять на себя права и обязанности, вытекающие из сделки. Следует отметить, что не всякие действия могут быть приравнены к одобрению. В цивилистической литературе можно встретить мнение, согласно которому одобрение может быть как явно выраженным, так и предполагаемым[649]. Впоследствии Верховный Суд РСФСР признал ошибочность такого подхода и указал следующее: «…ГК имеет в виду такие конкретные действия доверителя, которые с несомненностью устанавливают это одобрение. Выводить же это одобрение из предположений, догадок ни в коем случае нельзя. Иногда суды в таких случаях говорят, что доверитель не возражал против действий поверенного, не опроверг их. Одной такой отрицательной формулировки недостаточно, ибо неизвестно, знал ли и мог ли доверитель поверять, опровергать, аннулировать действия поверенного…»[650]. На той же позиции стоит и Госарбитраж при СНК СССР, считая, что молчания недостаточно для признания одобрения со стороны представляемого[651].
Доверитель может во всякое время отменить доверенность, а поверенный - отказаться от нее. Соглашение в отмену этого права недействительно (ст. 270 ГК). Правила об отмене доверенности и об отказе от нее воспроизводят по существу аналогичные правила о договоре поручения и базируются на том же основании - на лично-доверительных отношениях между доверителем и поверенным. Доверенность прекращается не только в силу ее отмены в любое время доверителем или отказа от нее поверенного, но и в силу истечения срока ее действия (ст. 268 ГК).
Необходимо отметить, что не все юридические факты, влекущие прекращение доверенности, оговорены в разделе IX ГК, посвященном регулированию доверенности. Некоторые из них устанавливаются с учетом статей ГК, прямо к доверенности не относящихся, лишь по общему смыслу содержащихся в них правил. Прежде всего, речь идет об основаниях прекращения поручения, предусмотренных ст. 260 ГК. Поскольку поверенный по ГК есть представитель, логично распространить основания прекращения поручения и на доверенность, тем более что, и поручение, и доверенность, нормируются в одной главе ГК.
Кроме этого, доверенность прекращается также в случаях, когда фактически использование ее становится невозможным. Такая невозможность реализации доверенности порождается различными обстоятельствами (например, мебель, на продажу которой была выдана доверенность, сгорела во время пожара). Безусловным основанием прекращения доверенности является выполнение представителем тех действий, которые были в ней предусмотрены (на основе этого факта прекращаются преимущественно специальные доверенности, а не общие (генеральные)).
Закон требует, чтобы о прекращении доверенности доверитель или его наследники известили как поверенного, так и лиц и учреждения, с которыми поверенный должен был вступить в сношения, если таковые известны доверителю (наследникам) (ст. 271 ГК).
Поверенный, несущий ответственность перед доверителем и третьими лицами за действия без полномочия или с превышением его, заинтересован в том, чтобы об отмене доверенности он узнал незамедлительно. Поверенный не должен отвечать, если об отмене доверенности его не уведомили своевременно или без его вины факт отмены доверенности остался ему неизвестным. Наряду с поверенным должны быть извещены и третьи лица.
Статья 271 ГК не устанавливает форму и способ извещения. По этому поводу И. В. Шерешевский писал: «…действительным надо признать всякий способ, при котором третьи лица, имеющие дело с поверенным, или места, в которых он действует, знают или должны знать об уничтожении доверенности. <…> В виду отсутствия в законе правил о способе уничтожения доверенности необходимо признать, что доверенность должна почитаться уничтоженной с того момента, когда третье лицо или третьи лица узнали или должны были узнать о прекращении доверенности. <…> Во избежание споров, необходимо соответствие способа уничтожения тому способу, которым было выражено полномочие[652]. Поэтому, если полномочие было заявлено месту, в котором действует или должен действовать поверенный, то тому же месту надлежит заявить и о прекращении доверенности; если о полномочии была произведена публикация, то публик
|
|
|
