Подари мне не ложь во спасение

Adam Lambert - Runnin.
La Roux – Bulletproof (Club).
Cold Cave - People are poison.
The Prodigy - Smack My Bitch Up

Распахнулись глаза. На синюю радужку немедленно упал луч недавно проснувшегося солнца. Нахмурились широкие темные брови. Ладонь упала на лицо, с силой провела ото лба к челюсти, словно пыталась содрать ощутимую щетину, густо покрывающую щеки. Взгляд пару минут тупо всматривался в белый потолок, скользнул по старым жалюзи, оценил выцветшие обои. Завибрировал кадык, выпуская из легких недовольный стон – череп раскалывался болью, трещал нещадно, а спать нельзя, через полтора часа начинается смена. Парень небрежно стряхнул с плеча девчачью светловолосую голову, сел, спуская ноги с кровати. Скривил губы, обхватывая виски пальцами, поднялся, по наитию разыскивая коридор. Из внутреннего кармана куртки вытащил упаковку с новой зубной щеткой, прошел в ванную комнату. Рассмотрел себя в зеркало, игнорируя «трехдневную небритость» - опаски с собой все равно нет, а дома он уже дней десять не появлялся. Встал под душ, смывая с себя запах неистового секса и зеленого абсента, разлитого блондинкой, вчера показавшей реальный класс по части постельных утех. Гневно, с ненавистью скривился, осязая дрожь, пробежавшую по коже от не к месту всплывших воспоминаний – сколько бы мастерства не проявила… Вики, кажется? – с тем, что было раньше, не сравниться никому.

Парень прикусил и без того припухшую нижнюю губу до крови, наскоро закончил плескаться. Подхватил с вешалки предусмотрительно приготовленное еще с вечера полотенце, смахнул воду с волос и торса. Обмотал вокруг бедер. На кухне его ждала древняя кофеварка и пачка недорогого молотого кофе, вкус которого явственно поскрипывал на зубах химией. Влил в себя залпом полный бокал, давясь едкой горечью и подкатывающей похмельной тошнотой. Принялся методично одеваться – джинсы, легкий пуловер, носки. Стальной браслет часов на запястье. Нижнее белье не носил за ненадобностью – каждый день заканчивался в койке с какой-нибудь кудесницей, или на квартире Ленни Фрезера, старого приятеля – душ, пицца пополам с пивом, сон, похожий на обморок. Единственное, что его еще связывало со старой жизнью – работа и короткий список номеров в мобильнике. Вытащив из заднего кармана смартфон «Nokia», последнее свое приобретение, он активировал экран и набил матери смс с коротким текстом: «я жив».

— Джей? – окликнула его девушка, опираясь плечом на косяк. Она подтянула сползающее одеяло, обернутое вокруг груди. — Куда ты? – сунул чашку в мойку, ополоснул, по въевшейся в подкорку привычке, кофейный налет и кивнул.

— У меня смена в восемь, - сухо ответил «Джей». Парень всегда так представлялся. Нерешительность отмести длинное, тяжелое для слуха и произношения библейское имя, ушла вместе с тем, кто безжалостно вырвал из груди трепещущее, сочащееся любовью сердце. От первого, более стандартного, он отрекся сознательно. Он теперь никто. J, каких по штатам Америки видимо-невидимо. — Говорил же, - он прошел мимо девчонки в коридор, набросил легкую кожаную куртку без подкладки. Плевать, что март выдувает душу. Он больше не мерзнет. Наверное, внутреннее тепло, раньше требовавшее постоянной подпитки, развеялось зимним декабрьским ветром за пару недель до Рождества. Он холоден в душе. Значит, и тело больше не нуждается в свитерах и шапках.

— Ты вернешься? – девушка спрашивала не о сегодня. Не о завтра. Она спрашивала про вообще, потому что желала, чтобы «Джей» вернулся. Загадочный. Таинственный. С отпечатками опасности на коже – длинными розовыми шрамами, и тавром грусти в глубине бездонно-синих глаз.

— Не знаю, - не стал юлить он, зашнуровывая ботинки с высоким голенищем. — Не буду обещать, - ей такая перспектива явно не понравилась. Девчонка приблизилась, вцепилась пальцами в манжеты куртки. Улыбнулась лукаво.

— Нам было так хорошо вместе, - девушка провела кончиком языка по кромке губ. — Почему ты сразу бежишь?

— Слушай, Вики… - начал Джей, тяжело вздохнув, но блондинка перебила.

— Ники! – рассердилась она. — Кувыркался до трех ночи, а имени запомнить не мог? – откровенный, в принципе, справедливый наезд. Парень ухмыльнулся, не скрывая цинизма, тенью наползшего на красивое лицо. Аккуратно оторвал ее руки от кожаных рукавов.

— Детка, - нахально хмыкнул он. — О чем речь? Мы просто трахались, - по слогам произнес Джей, понижая голос до шепота. Подхватил шлем с тумбочки и покинул квартиру прежде, чем она успела взбеситься.

На парковке его ждала Yamaha YZF-R1 концепт 2008 года. Отличный литровый спортбайк. Двуногий друг, обошедшийся чуть меньше, чем в восемь тысяч баксов. Почти без пробега. Мать, само собой, сказала, что сыну вожжа под хвост попала, когда он ей сообщил, что взял в банке кредит. Основная часть денег ушла на компенсацию управлению за операцию, оставшиеся, почти полностью, на железного коня. Проклятье, за такую ракету не жаль денег, тем более, что бытовые мелочи, типа приличных шмоток или нормальной еды, Джею теперь не нужны. Первый раз он свалил из дома почти на сутки - напился и перепихнулся с какой-то цыпочкой – накануне празднования Нового года. Не выдержал расспросов матери. После Рождества Элизабет основательно насела на сына, намереваясь вытащить из него то дерьмо, что он усиленно пытался забыть. С тех пор он возвращался только чтобы переодеться и завезти Бэт половину остающегося от выплаты займа заработка. Иногда оставался на ночь, запираясь у себя в комнате в обнимку со смартфоном. Слушал синтипоп, нео-синтипоп, бигбит, синтипанк, техно - что-нибудь в стиле La Roux, Diva Destruction, Cold Cave. The Prodigy. Пил. Мать сначала плакала, упрашивая его одуматься. Потом потребовала сообщать, что с ним все в порядке. Поэтому, просыпаясь каждый день в чужих постелях, он писал ей смс «я жив». Уволился бы, но решил рассчитаться с банком сначала. А потом… потом можно забить на все окончательно и свалить в Калифорнию. Или Орегон. Или Западную Вирджинию – наплевать, лишь бы не видеть горящих людей и город, по которому когда-то рассекал в салоне черной импалы 67 года. К чертовой матери, пусть оно всё катится к чертовой матери! Старая музыка. Старые тряпки. И прежний – доверчивый, теплый и надежный – он тоже пусть катится. Тем более, что катиться, оказывается, вполне приятно. Куда как приятнее, чем страдать от собственной наивности.

Он надел шлем на голову, затянув защелку под подбородком, опустил тонированное забрало. Подключил bluetooth-гарнитуру к разъему, вслепую активировав в смартфоне плейлист. В наушниках немедленно проснулись переборы бас-гитары и прокуренные голоса исполнителей. Парень на секунду прикрыл веки, растворяясь в гнетущей, пронзительной музыке, оседлал сиденье и ударил толстой подошвой по педали. Скорость. Он всегда ехал по кривым улочкам и переулкам, минуя забитые пробками проспекты. Масса преимуществ – ради комфорта стоило залезть в кредитную кабалу. Джей вполне удовлетворялся своим всклокоченным существованием. Утром не знаешь, где будешь засыпать вечером, никаких обязательств, кроме службы. Жизнь за двадцать семь лет воспитала в нем терпение. Рано или поздно и от работы он избавится, как бабочка от шершавого кокона. Сейчас дежурства четыре раза в неделю – ответственность, тянущая ко дну. Отбирающая свободу. Средство заработать – в конце концов, он пожарный медик второго федерального уровня. Потом будет просто бродягой. Разве не заманчиво, мать вашу? Новые партнеры, новые места, новые принципы. Быть ради себя. Вставать ради себя. Грохать в зияющую дыру, разломившую душу на куски, чувства других людей в надежде, что она насытится и перестанет выхолащивать жалкие крохи тепла. Еще никогда он не испытывал столь леденящего одиночества. Еще никогда он не испытывал столь режущего желания оставить всё, как есть. В «Down House» ночью играет Эдди, а Дик наливает вторую за счёт заведения. Замечательно. Нет необходимости постоянно смотреть на темный экран сотового, гадая, позвонят или нет. Прятать эмоции, льющиеся со взглядом. Подкидывать на ладони до сих пор кочующую из кармана в карман тяжелую связку ключей от домофона и квартиры, сомневаясь в праве прийти. В жопу. Две заботы – лишь бы права не отняли, он в последнее время слегка неаккуратен на дорогах, и наличие бензина. Остальное – в жопу.

Джей притопил гашетку, пересекая Запад-Гринфилд-авеню, свернул на Вест-Нейшенл, проскочил мимо библиотеки к зданию подразделения, сбрасывая обороты. Выехал к парковке… и чуть не перевернулся, потеряв управление. Собственно, водил он отлично и рисковал только из-за бравадного или отчаянного азарта, но сейчас Джея занесло благодаря внешним факторам. Сквозь светоотражающее забрало шлема он увидел красующуюся на парковочном месте старшины пресловутую Шеви, цвет, запах и характеристики которой за неполный год отношений с хозяином авто успел изучить досконально. В горле застрял, разрывая острыми углами, вымученный крик, рука, затянутая перчаткой, сжалась в кулак до побелевших костяшек. Ударила по щитку. Он с трудом сдерживал порыв немедленно развернуться и дать по газам до ближайшего городка, пока сука-судьба не свела его с тем, чье имя Джей называет, лишь основательно перекрывшись вискарем. Парень зажмурился, подавляя рваное дыхание и боль, раскаленным клубком ворочающуюся в груди. За почти четыре месяца с отъезда капитана, капрал как-то подзабыл, что они работают вместе, а уехал тот на время и рано или поздно вернется. Жуткая ухмылка растянула губы. Ничего. Все в порядке. Все нормально. Жестоко топча рифленой подошвой рыдающее, избитое и изнасилованное в душе, он поставил байк и поднялся по ступеням крыльца. Сорвал шлем на рамке металлоискателя, протянул пропуск. Все хорошо. Кэп не может причинить ему страданий. Больше, чем сейчас – уже не может.

На удивление, в холле стояла тишина. Парень ожидал, что стены части, как обычно бывает, содрогнутся от радушных приветствий и громкого хохота, доносящегося из раздевалки, но ошибся. Сновали туда-сюда клерки, по лестнице поднимался окончательно поседевший полковник, о чем-то споря с секретаршей. Пожав плечами, Джей направился в сторону гаражей – отметиться на доске о прибытии на смену. Сунул карточку, фиксирующую время, окинул взглядом список ранее прибывших и удивился снова. Капитана среди них не числилось, но это, вообще-то, понимаемо – возможно, старшина заехал просто повидаться с ребятами, а к обязанностям приступит после отдыха. Видеться с ним капрал не хотел до трясущихся рук. По коже пробежал озноб – как раньше, когда он постоянно мерз. Резкий выдох. Парень устроил шлем на локтевом сгибе и, чеканя шаг, повернулся к пластиковой двери, встречающей и провожающей звеньевых АРИСП каждое дежурство. Широкий проем, ведущий на второй этаж, заставил Джея притормозить и присмотреться к двоим мужчинам, что-то тихо обсуждающим в дальнем углу, где когда-то прятался от мира затравленный придирками сослуживцев сержант Новак. В одном из них капрал узнал повышенного в звании до уоррен-офицера Миллигана, а во втором, волосы которого вызывали немедленное желание поискать ножницы – Сэма. Сэма Винчестера. Брата капитана, как-то заявившегося в охотничью хижину под Сассексом. Адам хмурился и злился, насколько мог понять Джей из его активной жестикуляции. Сэм – оправдывался, изучая рисунок пола. Капрал почувствовал себя неуютно. Как бы сильно он не изменился, принцип «не лезть в жизнь посторонних» никуда не делся. Он уже собрался продолжить путь, как вдруг Адам обеими руками ткнул Винчестера в грудь, пришпиливая к мраморному покрытию стен и насел на него, что-то возбужденно бормоча.

— Эй, Адам, - окликнул парень, решив вмешаться. Сам не знал, какого хрена встревает в чужие разборки, особенно учитывая тот факт, что Сэм даже не попытался остановить разгневанного офицера. — Порядок? – спросил он, не приближаясь к беседующим. Миллиган метнул в сослуживца взгляд, пропитанный настолько очевидной ненавистью, что Джей попятился. — Уймись, бро, - изогнул бровь капрал. — Выясняйте отношения на улице, тут полковник рядом бродит.

— И правда, — издевательски протянул Адам, повернувшись к Винчестеру. — Пойдем-ка, мелкий засранец! Выйдем!

— Успокойся, — попросил Сэм. Испуганно посмотрел на Кастиэля, явно вспоминая его, причем испуг в его глазах относился именно к Новаку, не обладающему достаточной комплекцией, чтобы свалить такого лося, а не к Миллигану, способному пободаться с самим старшиной. — Ты знаешь, какой он! – протянул Сэм, шагая вслед за офицером. — У меня руки были связаны!

— Вот и убедишь меня! – отрезал Миллиган. — Ковбой Мальборо, — остановился он, — прикрой меня ненадолго!

Джей согласно кивнул. Ковбоем Мальборо Новака назвал Стив Ванделл, один из новеньких, переведенных из отряда Бомани. Стив и Пол Даттон сразу оценили приобретение Джея – новый мотоцикл, им самим только во сне снящийся. Женатые мужики не могут себе позволить выкинуть восемь тысяч на колеса и еще пять сотен на комплект зимней резины. Прозвище всем понравилось, но не приклеилось – длинное, да и есть уже кличка у капрала, хотя теперь, конечно, не вполне отображающая сущность обладателя. Два года назад Кастиэль, брюнет с пронзительным взглядом тянул на Принцесску. Сейчас, закованный в маску равнодушного циника парень не соответствует представлениям, сложившимся у коллег. Да и хрен с ними.

Капрал толкнул дверь, входя в жаркую раздевалку. Кондиционер включали только днем, чтобы у тех, кто решил помыться утром или вечером не случалось разного рода простуд и гриппов. АРИСП – звено уникальное, обслуживает пять штатов, а замена на случай больничных и отпусков только во второстепенном отряде Като, не дотягивающем по уровню квалификации до полноценных специалистов. На подхвате, так сказать. От Бомани чаще переводились в окружные центры – Чикаго, Индианаполис, Де-Мойн, Лансинг, Детройт, надолго в Висконсине не задерживались. Тех, кто в Милуоки считались недо-АРИСПовцами, по территории охвата Федерального агентства признавали профи высокой категории. Представители АРИСП над такими, само собой, посмеивались, хотя не задирали. Стив и Пол, влившись под руководство заместителя командующего звена Донована, на грубость не нарывались, обратно не просились и стоически сносили подколы. Зауважали их быстро – доказали профпригодность. Собственно, в дедовщине участвовали все, кроме Джея – ему наплевать, кто работает рядом. В конце концов, личность сослуживца имеет смысл только когда доходит до вопроса прикрытия, а капралу вот уже как несколько месяцев безразличен вопрос выживания.

Шлем грохнул об металлическую стенку шкафчика. Капрал раскрыл дверцу, вытащив с полки боксеры в упаковке – ходить в униформе на голое тело удовольствие не большое, принялся раздеваться. Сняв куртку и пуловер, он присел на скамью и начал расшнуровывать ботинки. Расстегнул пряжку ремня.

— О, а вот и Принц появился! – раздался возглас из-за соседнего ряда. Парни, услышав шум, вышли поприветствовать сослуживца – Стив, Пол и Чарли, немедленно сгребший полуобнаженного товарища в объятия до хруста костей. Последовательные рукопожатия.

— Здорово, мужики, - Джей повернулся спиной к остальным, складывая гражданские шмотки, чтобы не помялись. Кто-то присвистнул.

— Вы только посмотрите на него, — с притворным укором, сквозящим одобрением, протянул Пол. — Хэй, ваше высочество, — хохотнул он, — откуда у вас очередные боевые ранения? – звеньевые загоготали, переглядываясь. На спине Джея от плеч до талии вырисовывались длинные глубокие борозды, не оставляющие сомнений в причине их появления. — Где ты их только таких горячих берешь?

— Где беру, там больше нет, - иронично парировал парень, расстегивая ширинку. Джинсы сползли до колен, окончательно оголяя фигуру.

— И он опять где-то проебал трусы, - рассмеялся Стив. — Дамочки их постоянно рвут, что ли? – ржач.

— Счастливые ни часов, ни трусов не носят, - отфутболил Новак, расстегивая браслет на запястье.

— Кас, - капрал скривился, но виду не подал. — У тебя яйца не мерзнут? – тут уже расхохотался сам Новак, кое-как просовывая ноги в боксеры.

— Не-а, - коротко промычал он сквозь смех, натягивая брюки униформы. — Чего вы ко мне привязались? Члена никогда не видели?

— Да ты возмужал, юный падаван! – Чак хлопнул его по спине, заставляя болезненно поморщиться. — Можешь сказать слово «член» и не покраснеть! – веселье достигло апогея. Мужики расселись по скамейкам, дожидаясь, пока капрал обуется.

— С какой бы стати, - снисходительно уронил парень, — я краснел? Меня не стесняет нагота. Тем более собственная, - действительно. Чего стесняться, если добрая половина шлюх в городе видела его причиндалы, не говоря уже о совместных водных процедурах в части.

— Тебе осталось только завести манеру дрочить в душе, - сообщил Лемон театральным шепотом – вроде для одного говорится, но слышат все. Стив и Пол поняли, о чем ведется речь. Как только они влились в коллектив, им поведали об абсолютной непробиваемости старшины и о временных рамках посещения помывочной. Синяя радужка Новака потемнела от нахлынувшего гнева – слишком уж прозрачный намек, хотя Чарли, без сомнений, даже не понял смысла сказанных слов. — Ну, - продолжил Пророк, не замечая реакции Джея, — для полной аутентичности.

— Пошел нахрен, - подчеркивая голосом каждый слог, процедил тот. Ярость, замешанная на боли, скребла по груди, выцарапывая искры. — Мне двадцать семь лет, - спокойнее добавил Джей, переводя на юмор. — Я уже в курсе, откуда берутся дети. Пасись.

Рабочий день почти всегда начинался с подобных колкостей. Оно и не удивительно – коллектив-то мужской. Тут нечего делать тем, кто не понимает или обижается на шутки. Не приживутся рафинированные и малодушные. АРИСП только для настоящих мужчин – они могут быть черными или белыми, высокими или низкими, гетеросексуальными или геями, значения не имеет. Лишь бы не забывали высшие приоритеты и не морщили нос при запахе горелого мяса – визитной карточки противопожарной службы. Новак обвел пеструю компанию взглядом, убрал шлем в шкафчик и устроился рядом с Пророком на скамье, интересуясь последними новостями. Заметил, что Донован отсутствует – может, к полковнику вызвали. Держать в узде пятерых матерых мужиков труд нелегкий. Того и гляди сорвутся с поводка, а Нитро пришлось авторитет утверждать после отъезда капитана. Одно дело работать в паре с другом, совсем другое – другу подчиняться. Винчестер в первую очередь считается командиром, способным снять три шкуры, а потом уже человеком, готовым жизнь за товарищей сложить.

Майку не всегда удавалось договариваться с отрядом по-хорошему. В общем, исключая Новака и Пола, все ждали возвращения Винчестера. Нитро в том числе. Старший лейтенант хотел вернуть возможность просто работать, а не бороться за место лидера с теми, кем дорожил. Из мыслей Джея выдрал тычок в бок от Чарли. По скамейкам прошлась новая волна смеха, Пол шутил, Чак снова принялся травить байки. Пророк мастер приврать – безобидно, естественно – особенно, когда речь заходила о боевых подвигах звена. Новак старался сохранить маску невозмутимости на лице, заслышав имя отбывшего капитана. Какого хрена?! Кэп ударил по самим тонким струнам души. Его образ прочно вгрызся в память. Прикосновения в кожу. Ласки в тело. Слова в сознание. Он оставил невыводимую, неистираемую ни временем, ни тщетными усилиями, ни окружающим миром печать. Любого Джей сравнивал с ним, чье имя жгло глаза, выедая слёзы. Всегда не в пользу других.

Хлопнула дверь. Грузные шаги, приближающиеся к компании – в проеме между рядами шкафчиков выросла фигура Нитро. В руках офицер держал несколько листов формата А4, испещренных машинописным текстом. Вид Донована был самым, что ни на есть, угрюмым и смурным. Он, судя по тому, как бегали его глаза, перечитывал раз за разом отпечатанные фразы, словно никак не мог вникнуть в смысл. Первым отмер Лемон.

— Майк, ты чего застыл? – недоуменно спросил он старшего лейтенанта. Донован глянул на подчиненного каким-то несчастным взглядом, тяжело опустился на край скамейки. — Дружище, не тяни! – пихнул его Чак. — Нас что, премий опять лишили? – Майк только головой помотал. Растерянно улыбнулся, явно сомневаясь, как относиться к полученному приказу управления.

— Меня до капитана повысили, - убитым голосом сообщил он. Радости в сказанном слышалось настолько чертовски мало, что Джей немедленно понял, что дальнейшее ему не понравится.

— Эй, - вскинул брови Лемон. — Это же супер! Нитро, мои поздравления! – капрал горько усмехнулся, потер лицо ладонями. — Чего ты киснешь-то, когда надо проставляться?! – не понимал Пророк.

— Он перевелся, да? – тихо произнес Новак, рассматривая пол. Донован виновато кивнул.

— Вы о чем? - забеспокоился Чак. Стив и Пол мрачно усмехнулись. Хрустнули костяшками синхронно – они давние приятели, многое переняли друг от друга. — Да не молчи ты!

— Пророк, - окликнул его капрал, - ты чё, реально не въезжаешь? В звене не может быть двух капитанов! – слишком громко, громче, чем хотел, с гневом и отчаянием воскликнул он.

— Кас прав, — подтвердил Майк. — С восемнадцатого марта 2011 года, — начал читать офицер, - отряд аварийной разведки и спасения пожарных 151 подразделения, приписанного к противопожарному управлению Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям штата Висконсин, переходит под командование капитана Майкла Теодора Донована, — последние слова дались ему нелегко, он договаривал почти шепотом.

— Пиздец, - сказал кто-то.

Повисла тишина. Плотная, тягучая. Воздух наэлектризовался и стал густым, казалось, вливается в легкие вязкой струей. Джей не понимал, почему его так придавило. Одна мысль, что придется работать с тем, кто его бросил, вскрыв грудную клетку без анестезии, вызывала у парня желание забиться в самый темный угол и там сдохнуть. Одновременно, осознание того, что он больше никогда не увидит кэпа, долбило оглушительным колоколом, сводя с ума. Он едва сдерживался, чтобы не кричать. Ослеп и оглох, выпадая из материального мира куда-то в беспросветную пропасть. Оцепенел всем своим существом, принуждая выплывать из омута тоски, безжалостно затягивающего его на глубину, напоминал себе, что так будет лучше. Получалось хреново. Джей почти не чувствовал ног. Не мог пошевелить руками. По телу прошел леденящий озноб, капрал едва сдерживал челюсти от дробного стука. Холодно. Очень холодно. Только в мозгу термоядерным реактором пульсирует сплошное, истребляющее клетки и нервные окончания «нет!». Прокатывается по организму, пробираясь в каждую молекулу, детонирует зарядом нитроглицерина и разносит черепную коробку масштабным взрывом, равным паре мегатонн пластита. Парень вцепился пальцами в колени, невидящими глазами рассматривая разверзшуюся под ногами бездну. Захлебывался так и не пролитыми слезами. Задыхался. Испытывал жгучую потребность немедленно выйти на улицу и заорать во всю глотку. Кое-как, прилагая максимум усилий, чтобы не бежать, Джей поднялся и распахнул дверцу шкафчика. Нашарил в кармане куртки пачку сигарет и зажигалку. Не оборачиваясь, поплелся к выходу из раздевалки – не объясняя причин. Просто не способен был что-то объяснять, вообще говорить. Никто и не останавливал.

Джей закурил, едва подошвы его сапог ступили на крыльцо. Крепкий до ссадин в горле табак оседал в легких, впитывался в кровь, распространяясь по венам. Пара недель уже, как сигарета не расслабляет – привык, только горечь на языке помогает отвлечься от хаоса, шаг за шагом разрушающего его жизнь. Несколько раз капрал поймал себя на желании выкурить чего позабористей да понелегальней, но останавливался. Не знал, правда, надолго ли хватит его тормозов, колодки которых основательно подстерлись за зиму. Пальцы дрожали. Пепел разлетался под порывами промозглого ветра, стряхивать не приходилось. Новаку казалось, что мелкими серыми хлопьями сейчас от него отделяются ошметки души, рассыпаясь по вселенной. Черт с ним. Так ему и надо. Повелся, как девчонка малолетняя, на собственные иллюзии. Поверил коварству прекрасной фата-морганы, ее мимолетному, обманчивому колдовству. Развеялись чары. Остался проржавевший каркас бытности, изъеденный недостаточной сыростью и чрезмерной засухой. Джей не винил его. Он ничего не обещал. Не признавался в вечной и незыблемой. Подарил целый год, наполненный смыслом, и теперь, утратив призрачный налет истины, припорошивший те бесконечно-короткие дни, Джей сходил с ума. Медленно, шаг за шагом, слетал с катушек. Отдалялся от близких, заменяя их неясными силуэтами малознакомых людей. Перековывал искренние чувства, поддающиеся только мужественным и стойким, на мелочную суету, доступную любому лицемеру. Стирал в воспоминаниях любимого, необходимого сердцу человека, замещая его фальшивыми дешевками. Однодневками. Он понимал, что не изменил ни себя, ни свою жизнь. Он просто выбрал длительный, мучительный, изощренно-садистский способ самоубийства.

Из-за угла вылетел Миллиган, взбежал по лестнице к двери, проехавшись взглядом по сослуживцу. Остановился, переминаясь с ноги на ногу, на лице – сомнения. Потянулся вроде к двери, а потом махнул рукой.

— Есть сигарета? – порывисто спросил он. Джей вскинул бровь, но «Camel» достал. Протянул пачку товарищу, дождался, пока тот выщелкнет себе одну, сунул зажигалку. Адам нервно дергал пьезу, но так и не добился результата, пока Новак не поджег сам. — Спасибо, - глухо поблагодарил уоррен-офицер, выпуская сизый дым.

— Ты же не куришь? – бесцветно вымолвил капрал. В сущности, ему наплевать, как коллеги оттягиваются. Он начал говорить просто для того, чтобы что-нибудь сказать, отвлечься от свищущей между пятым и третьим ребром пустоты.

— Ты тоже, - после паузы столь же бесцветно ответил Адам. Зажмурился и слепил губы в тонкую линию, чтобы разлепить для поцелуя с фильтром. Сжимал и разжимал кулаки, хмурился, метался от бортика к бортику, явно вывариваясь в какой-то неприятной мысли. Обычно немногословный Миллиган в минуты душевного волнения становился незатыкаемым болтуном. У него начинался самый настоящий словесный понос - ничего необычного, реакционный механизм при стрессе такой, но сейчас Адама просто разрывало в клочки, а он, однако ж, молчал. — Хотя, - не выдержал он еще через две затяжки, — ты и на байке раньше не гонял. И не порол все, что движется.

— Слишком много интимных подробностей моей личной жизни, - парень криво ухмыльнулся. Присосался к сигарете, выпивая глоток никотина. — Следите вы за мной, что ли? – офицер нетерпеливо махнул рукой, не прекращая носиться.

— Херня, - безапелляционно заявил Адам. — Не слепые. Работаем в одном коллективе, все всё знают. И ты знаешь, что все знают. Чего юродствуешь?

— Я тоже не слепой, Глобус, - пожал плечами Джей, продолжая созерцать на лестнице какую-то точку, по видимости, заметную только ему одному. — Что произошло? Ты как на иголках весь, - осторожно поинтересовался капрал, опасаясь передавить.

Миллиган остановился, пытливо разглядывая сослуживца, но толку от его пытливости имелось немного. Заросший, в одночасье повзрослевший, с вечно каменным выражением Новак научился скрывать переживаемые эмоции. Работать рядом с объектом сексуального влечения и прятать тянущие, как магнит, чувства, сложно. Работать рядом с объектом воплотившегося сексуального и подавленного романтического влечения – сложнее втройне. Джею массу усилий приложить пришлось, чтобы не попасться на горячем, потому что у кэпа идеально получалось играть в покерфейс. Вернее, он, скорее всего, и не играл. Ему просто было «покер». Капрал равнодушно ждал ответа уоррен-офицера. Ему действительно не любопытно, что на уме у Адама. Джей настолько погрузился в собственные проблемы, что даже с присущей ему эмпатией в данный момент не способен сопереживать. Не достаточно ресурсов. Просто после оглашенного в раздевалке постановления где-то глубоко в подкорке засела тупая заноза, тревожащая каждый раз, когда он смотрел в светло-серые глаза Миллигана.

— Мой брат серьёзно болен, - не стерпел Глобус. Джей насторожился. — А меня никто в известность не поставил, — в памяти всплыл эпизод у лестничного пролета, произошедший часа полтора назад – с участием Сэма Винчестера. Сэма. Винчестера. Новак искал причины его появления здесь, пытаясь понять, как связан Адам и родственник Спарка, и нашел, вспомнив, как кэп частенько рассказывал о нем – Сэм юрист. Порой случается, что занимается делами управления.

— Не знал, что у тебя есть брат, — капрал выкинул окурок в урну.

— Я сам не так давно узнал.

Дежурство длилось бесчеловечно долго. Казалось, день не кончится никогда. Джей собрал себя по осколкам и кое-как склеил, отвлекаясь на работу. Отправился вместе с Пророком в гараж, несколько часов слушая его разглагольствования о том, как хорошо будет Спарку на новом месте службы. Какие-то неосознанные слова рвались с уст, но парень успевал их ловить, обдумывая смысл так и не сказанного. Не понимал, что конкретно хотел озвучить. Царапало по инстинктам нечто неуловимое. Недоосмысленное, невнятное. Как старая рана, ноющая на погоду – изменится, но как именно, не предугадаешь. Может, дождь пойдет. Может снег. Новак уговаривал себя не торопиться с выводами, не представляя, что хочет вывести в принципе. И из чего, проклятье! Он устал к утру – невероятно устал. Бороться с самим собой по незнакомым правилам, в которых нет ни грана логики, нереально. Он несколько раз ловил взгляд Адама, так и не осилив разгадать их суть. Серые глаза смотрели внимательно, оценивающе даже. Проникали в мозг, вытаскивая на белый свет то потаенное, что Джей так ревностно оберегал. Ото всех. От службы внутренней безопасности, матери, коллег. От единственного, кому стоило бы поведать. От себя, уже не способного тащить груз памяти в одиночку и потому медленно сдыхающего в истончающейся скорлупе. Когда часовая стрелка легла на цифру восемь, Новак выдохнул так, что остальные рассмеялись. Мол, неудивительно полночи развлекаться и еще сутки на работе провести. Отчасти были правы, спал он очень мало, но рубило его не от физической усталости. Он вымотался от бесплодных попыток разобраться с происходящим внутри дерьмом. Если он копался в разбегающихся как стая тараканов кадрах, словах и людях, впадал в ступор. Внушая себе, что просто разбередил свежий рубец из-за отставки капитана, не мог успокоиться. Тревога зудела в груди. Не желала отступать. Ворочалась змеей, холодила скользкой шкурой. До байка Джей почти бежал.

Шлем. Забрало. Гарнитура.

Попалась The Prodigy – Get Up Get Off. Впрочем, значения не имеет, что конкретно будет вливаться в уши по пути. Музыка для Джея – спасение в любой жизненной заднице, советчица, попутчица, подруга. Генератор настроения. Кисляк, порождаемый The Prodigy, отлично подходит для выбивания из черепной коробки ее естественной начинки. Затихает шепот совести. Отключается, засыпая, рассудок. Тормоза визжат, не выдерживая напора баса. Подвывают синтезаторам и ударным. Джея устраивает собственное состояние. Ни боли. Ни тоски. Ни страха. Флинт замечательно справляется с заданной задачей, а наполненные громыхающей какофонией песни с полным или практически полным отсутствием текста позволяют слушателю переместиться туда, где ему будет комфортнее. Взъерошенная бытность – странное сопровождение. Логично.

Скорость.

Новака с первого момента, как железная лошадка попала ему в руки, подмывало разогнаться и положить спидометр. Байк спортивный, максимальная скорость 300км\час, при весе в без малого двести килограммов на неподготовленной трассе – чистый суицид. Джей не знал, возможно именно такая перспектива его и привлекала. Единственное место, где парень чувствовал себя свободным – седло мотоцикла. Наверное, потому что приходилось все внимание уделять дороге. Отвлекаться от мишуры, до краев забившей мозг. Все, о чем необходимо думать – повороты. Направо, налево, прямо. Объехать кем-то небрежно брошенную тачку, сдерживая себя от порыва вытащить из кармана ключи и поцарапать борт. Совсем немного терпения осталось. Следующий утырок, поставивший свое авто посреди проезжей части, обязательно заплатит кучу бабла за перекраску дверей и крыльев. Но не сегодня. Сейчас капрал желал лишь одного – добраться до постели, и, вальяжно обгоняя застрявших в утренних пробках водителей, соображал, куда податься. Повинуясь какому-то необъяснимому побуждению, принял решение заехать домой. К Бэт. Не появлялся там давно, она наверняка волнуется. В нем не осталось больше той пылкой любви, что он испытывал к матери. Он глубоко уважал ее и понимал, что ведет себя, как неблагодарная скотина, пытался всё изменить, но сил не хватало. В выжженной душе не нашлось любви ни для кого, кроме того, кто в ней не нуждается. Он не мог держаться прежней линии, потому что стал другим, и нынешний он разбивает матери сердце. Ненароком, не со зла, но он говорил или поступал, причиняя ей боль. Наблюдать, как Бэт, приютившая и вырастившая его, как родного, плачет, увидев расхристанные обломки сына, невмоготу. Джей отдавал ей половину заработанного. Принимал срочные звонки. Но накипевшим больше не делился. Не проводил время дома, предпочитая шлюх обществу матери. Со шлюхами просто – отправил в немудрящее путешествие, и проблема исчезла. Бэт не пошлешь.

Юркнув в квартиру, парень осмотрелся, выискивая Гриссом, и, не найдя, только порадовался. Разговаривать с ней в таком состоянии полное безумие, поэтому ее отсутствие сыграло на руку нерадивому сыну. Джей принял душ, смывая с себя долгие сутки дежурства, окинул отражение в запотевшем зеркале критическим взглядом. Собственно капралу наплевать, как он выглядит – девки на него и на небритого вешались, приятелям индифферентна его щетина… но что-то внутри, до сих пор не желающее оставлять его в покое, заставило Новака вытащить из несессера бритву и баллончик с пеной. Он наскоро срезал отросшую бороду и принялся аккуратно снимать остатки. Откровенно говоря, закончив, он себя едва узнал. Щеки впали, под глазами залегли тени, кожа бледная. Да и чёрт с ним. Не на выставку. Сложив принадлежности обратно, Джей закрылся у себя в комнате, обсушился полотенцем и ничком упал на кровать, засыпая еще до того, как голова коснулась подушки. Ближайшие двое суток у него ни смен, ни дистанционных дежурств… можно, наконец, отоспаться в чистой постели в одиночестве, не давясь приторным запахом безвкусных дешевых духов. Его разовые пассии всегда пахли идентично. Будто у них один и тот же коммивояжер или магазинчик. Мистика… или он сознательно по дну самую отстойную грязь собирает, ориентируясь на амбре? Они не так плохи, вообще-то… пока не просыпаешься поутру с ними в обнимку…

Под эти несвязные мысли он и вырубился, проваливаясь в сон, больше похожий на обморок.

Неосознанное осозналось в тот момент, когда он распахнул глаза, всматриваясь в темную, затянутую сумерками комнату.

— Мелкий засранец!

— Ты же знаешь, какой он!

— Мой брат серьёзно болен.

Панический испуг в каре-зеленых глазах.

— Я сам не так давно узнал…

Голоса, эпизоды, ассоциации. Пронеслись по мыслям вихрем, всколыхнули со дна души нехотя оседающую муть. Джей подскочил с кровати, разыскивая взглядом куртку, торопливо натягивал джинсы трясущимися руками. Рубашка. Он хватал первую попавшуюся одежду, судорожно натягивая ее на себя, бездумно, на автомате. Выскочил в коридор. Остановился, словно на бетонный блок налетел. Куда он собрался? Что будет делать там, что скажет? Парень прислонился спиной к стене, слепо рассматривая пол. Скрипнули плитки старого паркета, с кухни вышла Бэт, с отчаянием созерцая сына – на голове суматоха, руки трясутся, ноги подгибаются. Подошла, положила ладонь на плечо, несколько минут просто дожидаясь реакции. Не дождалась и притянула бунтаря к себе, обнимая. Толку получилось немного – он ткнулся в нее лбом и продолжал стоять, не произнося ни слова.

— Поедешь? – спросила она, наконец.

Он не понимал, что ответить. Тревога, влившаяся в грудь вчера, при встрече с Сэмом, не отпускала, оформившись в логичные опасения. Джей чувствовал нутром, интуицией, инстинктами, что с ним случилось нечто нехорошее. Слишком многое говорит в пользу правильности сумасшедшей догадки. Слишком много совпадений. Ну, кто назовет своего юриста «мелким засранцем»? Какой юрист станет оправдываться перед клиентом подобным образом? Поведение Адама – да ег<

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться: