Семантический анализ метра и ритма

    Вопрос о том, связан ли как-то метро-ритмический уровень текста с его тематикой, до сих пор является дискуссионным. Если сгруппировать существующие на этот счет точки зрения, то можно выделить две полярно противоположные позиции. Согласно первой, метр и ритм к тематике стихотворения совершенно безразличны: «любой размер может быть применен для любой тематики»[10]. Если это так, то метр и ритм становятся чем-то вроде необязательного орнамента к смыслу текста, а их описание превращается в достаточно формальную задачу. Согласно второй, метр и ритм неразрывно связаны с тематикой данного произведения. Вслед за этим утверждением следуют эмоциональные характеристики того или иного размера, соответствующие содержанию анализируемого текста. Если, скажем, рассматривается стихотворение А. С. Пушкина «Бесы», то звучание четырехстопного хорея характеризуется как «зловещее», а то и «заунывное», если же «Мойдодыр» Чуковского, - тот же размер становится «бодрым», «стремительным», «динамичным», «игривым». Ямб поочередно, в зависимости от произведения, называется «торжественным» (ода), «непринужденным» («Евгений Онегин») и т. п.

    Ясно, что на характеристику размера в таких случаях влияет общее впечатление от произведения. Но ясно и то, что само звучание размера далеко не безразлично к его тематике. Нагляднее всего эту взаимосвязь показывает пародия. Сравним первое четверостишие шуточного анонимного стихотворения «Веверлей», написанного четырехстопным ямбом с пародийной вариацией А. М. Финкеля «Гомер», написанной шестистопным дактилем с цезурой (паузой) посередине, - русским гекзаметром:

    Пошел купаться Веверлей,

    Оставив дома Доротею.

    С собою пару пузырей

    Берет он, плавать не умея.

              *

1. В полдень купаться идет из дворца Веверлей богоравный.

А во дворце он оставил супругу свою Доротею.

В пышном дворце Доротея ткала большую двойную

цвета пурпурного ткань, рассыпая узоры сражений

 5. между Ахейцами в медных бронях и возницами Трои.

Не было в целой Ахайе героя подобного в беге,

всех побеждал Веверлей быстроногий в ристалищах буйных,

плавать же он не умел. И собою берет он в подмогу

два пузыря тонкостенных, из жертвенных телок добытых.

    Изменение размера сразу же заставляет обратиться к новым стилистическим средствам: Веверлей награждается сложными эпитетами «богоравный», «быстроногий», дом становится «пышным дворцом» и т. п.

    Конечно, в случае с гекзаметром такая взаимозависимость метрики и тематики достаточно очевидна. Но связь метра и тематики существует и в менее наглядных случаях. Вопрос заключается лишь в том, как выявить и описать семантику того или иного размера.

    В современном стиховедении наиболее убедительной и разработанной является теория «семантического (экспрессивного) ореола метра». Установить прямую зависимость размера от семантики стихотворения невозможно. Но вполне возможно описать жанровые и смысловые тяготения, традицию использования того или иного размера в национальных поэтических культурах. Такая работа была начата еще К. Тарановским и систематически продолжена в трудах М. Л. Гаспарова[11].

    В 1963 г. на 5-м съезде славистов американский стиховед Кирилл Тарановский выступил с докладом «О взаимодействии стихотворного ритма и тематики», в котором поставил своей целью проследить историю одного русского стихотворного размера – пятистопного хорея, «с одной стороны, в связи с его ритмическими особенностями, а с другой стороны, в связи с его жанровым применением»[12]. Проанализировав десятки стихотворных текстов, написанных этим размером, ученый пришел к выводу, что вплоть до лермонтовского «Выхожу один я на дорогу…» пятистопный хорей оставался в русской поэзии достаточно редким размером. Зато последнее стихотворение во второй половине 19 и в 20 вв. вызывало к жизни целый ряд текстов, в которых «динамический мотив пути противопоставляется статическому мотиву жизни»[13]. Примеры, приводимые в работе, делают несомненным вывод исследователя о семантическом наполнении метра, которое складывается и традиции его употребления в той или иной стихотворной культуре: «Вот бреду я вдоль большой дороги» (Тютчев), «Выхожу я в путь, открытый взорам» (Блок), «Выхожу я на песчаный берег…» (Есенин), «Мы идем по ледяным пустыням» (Волошин), «Выходила на берег Катюша…» (Исаковский), «Жизнь прожить – не поле перейти» и др.

    Работа К. Тарановского указала наиболее корректную методику определения семантики того или иного размера: учитывать не единичное его употребление, а по возможности традицию его жанрового и тематического использования. По словам М. Л. Гаспарова, «число метров в стиховой культуре обычно бывает сравнительно невелико, число типичных построений содержания – во много раз больше, поэтому один и тот же метр может служить знаком нескольких и даже многих тематических рядов. < …> В таких случаях, когда мы приступаем к стихотворению, то, воспринимая метр, угадываем сразу некоторый набор обычных в нем тематических ожиданий, а воспринимая лексику, устанавливаем, какой вариант из этого набора избран автором < …>. Лексика формирует для нас прежде всего семантику данного конкретного стихотворения, метрика – общий фон семантической традиции, на котором оно воспринимается»[14].

    Рассмотрим с этой точки зрения метрическую структуру стихотворения М. Ю. Лермонтова «Родина» (1841).

Текст делится на две неравные части: строки (1-14) написаны разностопным ямбом (вольным стихом)[15]. Вся вторая половина стихотворения написана четырехстопным ямбом.