тематические (семантические) поля

    Анализ словаря стихотворения дает возможность определить его тематические (семантические) поля, которые складываются из лексических, синонимических и тематических повторов, а также выявить семантические переклички, образующие своего рода смысловой каркас (тематическую сетку) текста.

    При рассмотрении словаря стихотворения будет использована терминология, предложенная в работах Ю. И. Левина.

    «Если в тексте имеется несколько элементов (например, слов) с общим семантическим признаком, то этот последний называется темой.

    Семантическая перекличка – отношение между семантически связанными словами (т. е. такими, что их значения содержат хотя бы один общий семантический признак)»[49].

    Слова, объединенные общей темой (семантическим признаком), образуют тематическое (семантическое) поле.

    Рассмотрим в качестве примера словарь стихотворения А. С. Пушкина «К Чаадаеву». Слова приводятся в том порядке, в каком они встречаются в тексте, в словарной форме[50]. Арабская цифра справа от слова обозначает количество его упоминаний.

              СЛОВАРЬ ТЕКСТА

    Существительные: любовь, надежда, слава, обман, забава, сон – 2, туман, желанье, гнет, власть, душа - 2, отчизна – 2, призыванье, томленье, упованье, минута – 2, вольность, любовник, свиданье, свобода, сердце, честь, друг, порыв, товарищ, звезда, счастье, Россия, обломки, самовластье, имена.

    Местоимения: мы – 3, она, мой, наши.

    Глаголы: нежить, исчезнуть, гореть –2, внимать, ждать –2, посвятить, верить, взойти, вспрянуть, написать.

    Прилагательные и наречия: тихая, недолго, юный, утренний, еще, роковая, нетерпеливая, святая, молодой, верное, живы, прекрасные, пленительное.

    В словаре выделяются следующие основные тематические поля:

внутренний мир человека (как целое) – душа, сердце;

любовь – любовь, нежить, желанье, томленье, любовник, свиданье, счастье, гореть [51] , пленительный;

надежда – надежда, ждать, упованье, верить;

родина – отчизна, Россия;

свобода – вольность, свобода, звезда, пленительное, счастье;

деспотизм – гнет, власть, самовластье, сон;

слава – слава, честь, имя (в последней строке выражение «напишут наши имена можно рассматривать как перифразу, обозначающую будущую славу);

призрачность – обман, исчезнуть, забавы, сон, туман.

    Как видно из словаря, одни и те же слова могут входить одновременно в несколько тематических полей, проявляя в них разные семантические признаки (не забудем, что почти все слова в национальном языке многозначны и имеют целый пучок значений). Так, слово сон входит в тематическое поле «деспотизм» («Россия вспрянет ото сна», т. е. освободится от гнета, станет свободной), обозначая неподвижность, оцепенение, косность, порожденные самовластьем. В то же время оно входит и в семантическое поле «призрачность», обозначая нечто эфемерное, ложное, преходящее (Как сон, как утренний туман). Слово пленительный одновременно входит в тематические поля «любовь» и «свобода» и т. п.

    Все выделенные тематические поля, в свою очередь, можно объединить в две большие, противопоставленные друг другу тематические группы: личное, интимное – внеличное, гражданское. Такая оппозиция была типичной для русской гражданской лирики XIX в. [52].

    Поверхностное прочтение стихотворения Пушкина может привести к выводу: поэт, называя любовь, надежду, славу «обманом», отвергает личное, интимное как ложные, эфемерные ценности и обращается к ценностям гражданским – отчизне, свободе. Однако реальное соотношение тематических полей в тексте гораздо сложнее и глубже выявленного противопоставления.

    Темы «любовь», «надежда», «слава», как будто отвергнутые в первой части текста, не исчезают. О гражданских чувствах в стихотворении говорится: в нас горит еще желанье. Но выражение горит желанье принадлежит тематическому полю «любовь». Ожидание вольности сравнивается далее с чувствами влюбленного (как ждет любовник молодой / Минуту верного свиданья). Выражение звезда пленительного счастья в стихотворении – синоним политического освобождения России, но слова пленительный и счастье тоже входят в тематическое поле «любовь».

    В этом же контексте звучат и слова из тематического поля «надежда»: ждем с томленьем упованья. Показателен выбор стилистически более высокого варианта (упованье). Слово надеяться включает в себя семы «ждать» и «верить». Следовательно, и мы ждем, и ждет любовник, и товарищ, верь - все это неявное развитие темы «надежда».

    Наконец, в третьей части появляются слова и выражения, входящие в тематическое поле «слава»: честь и напишут наши имена.

    Итак, наблюдения над словарным и контекстным значением слов в стихотворении показывают, что слова, входящие в группу «интимное» используются в стихотворении для обозначения гражданских чувств автора и адресата послания: любви к родине, надежды на ее освобождение от деспотизма. Личное, интимное, не отбрасывается, не подавляется, а лишь расширяет свою сферу, трансформируется в другой, гражданский план. Гражданское перестает быть оппозицией к интимному и становится его частью - в этом и заключается своеобразие гражданской позиции Пушкина.

    Немного забегая вперед, укажем, что лексика, входящая в тематическое поле «интимное», - это слова из элегического словаря пушкинской эпохи. Лексика, образующая тематическое поле «гражданское» - слова из одического словаря, вполне уместная также и в жанре сатиры. Иными словами, в послании «К Чаадаеву» происходит взаимопроникновение двух жанровых языков, размывание замкнутых жанровых стилей, - это процесс начинается уже во второе десятилетие 19 века и в конце концов приводит к деканонизации поэтических жанров.

    Обратим внимание на композиционно-семантическую стройность стихотворения. Оно начинается тремя стержневыми тематическими словами («Любви, надежды, тихой славы») [53]. Развитие этих тем в дальнейшем организует весь внутренний мир стихотворения. При этом развитие каждой темы происходит в том же порядке, в каком тематические слова появились в первой строке: сначала – любовь, затем, почти сразу – надежда и, в третьей части – слава.

    Следует особо подчеркнуть роль семантики глаголов текста. Употребление глаголов внутреннего состояния или внешнего действия указывает на психологическую точку зрения лирического субъекта по отношению к событиям сюжета стихотворения. В первых четырех строках глаголы нежил и исчезли обозначают внешние действия по отношению к героям стихотворения (не случайно и субъект и адресат выступают в этой части стихотворения как пассивные объекты действия: нас). В последующих 13 строках все глаголы передают чувства, состояние автора и адресата (горит желанье, внемлем, ждем, ждет, горим и т. д. ). В последних четырех строках глаголы внутреннего состояния вновь сменяются глаголами внешнего действия (взойдет, вспрянет, напишут): в семантической организации текста наблюдается движение от внешнего, внеличного плана описания к внутреннему, личному и затем снова к внешнему, внеличному.