 |
Тебе нечего делать с самим собой 16 глава
|
|
|
|
С.: Но можете ли вы быть Тем, что вы есть, сейчас, когда вы говорите?
К.: Я говорю? А Я говорю? Конечно, Я есть То, что я есть. Ты думаешь, что когда Я говорю, Я не являюсь Тем, что я есть?
С.: Да, но сейчас вы в сознании.
К.: Мне не нужно быть в сознании.
С.: Вы не в сознании?
К.: Нет.
С.: Не осознаете?
К.: Нет, если бы Я осознавал, то был бы отличным от чего‑то еще. То, что я есть, никогда не осознает и никогда не бывает в сознании или не в сознании.
С.: Но как вы тогда можете говорить?
К.: Говорение случается. Это чудо. Это фантастика.
С.: Но вы сознаете, что говорите, разве нет?
К.: Нет. Что‑то произносится, но если немного позднее ты спрашиваешь меня, говорил ли я что‑либо, то если ты спрашиваешь То, чем я являюсь, Я бы сказал, что Я никогда ничего не сказал.
С.: Вы не сознаете слова?
К.: Нет. Как я говорил, мне абсолютно безразлично, правильные они или неправильные.
С.: Но вы нас видите?
К.: Я вижу ослов.
С.: Но вы видите здесь каких‑то людей?
К.: Нет, я просто вижу информацию о чем‑то, я не знаю. Я вижу различия, но различия не делают никаких различий.
С.: Разве вам не нужно быть осознающим, чтобы что‑то видеть?
К.: Нет.
С.: Что же тогда означает осознавание?
К.: Осознавание? Пробужденность. Нечто должно быть бодрствующим. Но в этом нет никакого «я». Я бы даже сказал: «Когда есть осознавание, то Я – осознавание. А когда есть Я‑естьность, то Я – Я‑естьность. А когда есть это, Я – это». Но это не значит, что мне нужно это знать. Я являюсь этим, просто будучи Тем, что я есть, Тем, чем я не могу не быть. И чем ты не можешь не быть. Но оно никогда этого не требует. Нет ничего вроде того, что я сейчас должен быть присутствующим, или я должен быть осознающим, или нечто должно быть сознательным, чтобы что‑либо делать. Слова просто произносятся сами собой. Я не мог бы заранее думать, что я говорю. Я слишком ленив, чтобы осознавать, что я делаю. Это неистощимо. Все случается само. Сновидение уже снится, вещи уже произошли. Момент за моментом, это просто еще один кинокадр, который уже закончился.
|
|
|
Это похоже на никогда не кончающуюся дискуссию. Сознание всегда где‑то находится и говорит о том, как оно есть. Никогда не кончающийся рассказ. Так что этому никогда не будет конца, поскольку никогда не будет никакого последнего слова или чьего бы то ни было окончательного понимания. Сознание никогда не будет понимать сознание каким бы то ни было относительным образом. Но просто будучи Тем, что оно есть, Оно больше не знает никакого сознания, не зная сознания. И это – природа самого понимания, самого знания. И не нужно ничего понимать или знать. Просто будучи Тем, что ты есть. Но как только Ты хочешь знать, Ты отделяешь себя от Себя самого, даже в воображаемом разделении, и тогда Ты хочешь знать своего возлюбленного, а это невозможно. Никак. Но просто будучи Тем, что ты есть, Ты и есть твой возлюбленный, и Тебе не нужно этого знать. И посредством этого Ты абсолютно обладаешь своим возлюбленным.
Абсолютное владение – это просто бытие Тем, чем ты не можешь не быть. Это абсолютное обладание – просто будучи Тем, что есть. Но попытка обладать в относительности, будучи собственником твоего возлюбленного, зная твоего возлюбленного и контролируя твоего возлюбленного, – это называется страданием. Ты страдаешь от этого относительного любовного романа. Ты уже не можешь контролировать все. Ты больше не можешь контролировать ничего, поскольку Ты – то, что есть. Ты – абсолютный сновидец, который сновидит все сновидение. Но теперь слишком поздно. Теперь Ты больше не можешь его изменять.
|
|
|
С.: Но теперь я думаю, что я – этот фантом.
К.: Да, и это – часть этого сновидения. Это то, как Ты теперь реализуешь Себя личным образом. Но это не делает Тебя меньше или больше. Энергия, которой Ты являешься, Жизнь, которой Ты являешься, не становится меньше, если Она осознает себя в этом относительном маленьком «я». Переживание своей малости не делает Тебя малым. Переживание маленького «я» не делает Тебя маленьким. В этом красота Того, что является абсолютным Переживающим, Оно не становится тем, что переживается. Оно все равно остается Природой, каковой Оно является. Так что ни в чем нет никакой опасности. Но ты хочешь это знать! Лично! Каждый, кого я знаю, хочет знать это лично. Они хотят класть это в свой карман знания, и это всегда должно быть доступно для «я». «Всякий раз, когда я чувствую себя не так хорошо, я достаю это и показываю это себе, и тогда у меня есть инструмент для того, чтобы быть счастливым». Фантастика! Так что каждый подобен ученику, что означает, что ты хочешь учиться тому, как быть счастливым. Ты хочешь иметь инструменты и понятия для того, чтобы это делать. И понимание, и маленькие изречения, чтобы ты просто повторял что‑то как мантру. «Если я повторяю эту мантру, я буду в гармонии со всем». Чудесные мантры. Иногда это какое‑то время действует, иногда нет. Это действительно было бы нечто, если бы я сидел здесь и пытался прекратить чье‑либо страдание!
С.: Вы можете попробовать на мне!
К.: Тогда здесь была бы жалость.
С.: Нет, вы можете делать это без жалости.
К.: Нет, мне нужна жалость, иначе я не заинтересован. Для жалости нужен тот, кто жалеет самого себя, и тогда видит других, которые тоже страдают. Нужен тот, кто страдает, который видит другого страдальца. Так что мне приходится играть в эту игру и притворяться, что есть страдалец, говорящий с еще одним страдальцем. «Что мы можем делать? В моем случае я нашел такой инструмент: я просто принимаю все, что приходит. Может быть, тебе тоже стоит это попробовать».
С.: Вы страдаете?
К.: То, что я есть, никогда не страдало.
С.: Раньше вы страдали?
К.: Для Того, что я есть, не было никакого раньше.
|
|
|
С.: У вас нет памяти о страдании?
К.: У Того, что я есть, нет памяти ни о чем. То, чем я являюсь, и есть Память. То, что я есть, – это То. Вот почему порой я говорю о вещах, о которых никогда не слышал. Это не может исходить от этого маленького чего‑то. Я не знаю. Тебе надо говорить мне, кого ты спрашиваешь? Ты спрашиваешь иллюзорного Карла или То, что я есть?
С.: Я спрашиваю фантома. Тот фантом еще страдает или нет?
К.: Иногда бывает неудобно, иногда удобно. И порой болит спина.
С.: Но вы об этом беспокоитесь?
К.: Безусловно беспокоюсь. Я принимаю пилюли, иногда я даже хожу в аюрведические лечебницы. Иногда я хожу к дантисту, если у меня болит зуб.
С.: Вы страдаете из‑за этого?
К.: Если это продолжается слишком долго. Если это продолжается несколько дней, я думаю: «Черт, может быть, их все вырвать!»
С.: Так это беззаботная забота.
К.: Ничего не менялось. Ничему не нужно меняться. История продолжается. До последнего вздоха этого тралала. Вот что мне нравится в этих парнях вроде Нисаргадатты и Раманы: это болезнь, которая пройдет сама. Она пришла сама, она сама и уйдет.
С.: Но он казался таким отрешенным, Рамана.
К.: Нет. На кухне он был подобен фурии! В этом красота твоей Природы! Ничему не нужно меняться. Ты можешь быть таким же придурком, как был до этого, и это не имеет значения. И я бы не старался не быть таковым. Быть может, ты даже станешь абсолютным придурком. Быть может, тебя больше не волнует, придурок ты или нет. Некоторым не слишком приятно рядом с тобой. Некоторые жалуются. Ничему не нужно меняться. Тебе не нужно потом быть славным парнем.
Ты не обязан быть любящим. Некоторые создают такое впечатление, они вдруг всех обнимают. Я счастлив, что ко мне никто не прикасается. Кто создает нормы? Это лучший ответ Раманы и Нисаргадатты. Оба давали один и тот же ответ: «Кто создает нормы?»
|
|
|
