 |
VIII. Послушание - путь к свободе
|
|
|
|
Для того чтобы приобрести себе устойчивость в делах добра - привычки доброделания, как мы видели, отцы рекомендовали принудительное делание, насилие над своей волей.
Но такое делание, случайное, руководимое совестью, еще недостаточно чуткой в различении доброго и злого, они не могли считать безусловно достаточным для первых шагов спасения.
Они требовали подчинения воли определенной дисциплине или мудрому водительству иной воли, более опытной и твердой.
Первая добродетель после смирения есть послушание, говорили они.
И в данном случае святоотеческая мысль мудро предопределила, предвосхитила выводы психологической этики.
"Послушание"! Нет слова, которое бы так дурно звучало в наших ушах. Не одни дети не любят послушания. Чуть не грехом считают его и взрослые.
Послушание, говорят, - вид рабства. Оно недостойно человека, который должен следовать сознательным велениям совести, а не приказам со стороны.
Послушание - слепая добродетель, а мы должны быть зрячими....
Такие рассуждения не что иное, как детское упрямство.
Нет, послушание не рабство: это, как справедливо рассуждает Вагнер, - путь к свободе и даже - сама свобода.
Воля человека может быть похожа на флюгер, двигающийся по ветру, или на руль, движимый опытной рукой. Чем быть почетнее - рулем или флюгером? Если твоя воля не знает колебаний в путях и способах достижения цели, пусть она будет кормчим. Но если ты видишь, что судно твое мечется между берегами, не лучше ли поручить его кормчему?
Высшая из побед есть победа над своим самолюбием, над самим собой. Прекрасно говорит об этом авва Серен.
- Состояние души, - говорит он, - которую благодать возвысила до совершенства, превосходно олицетворено в лице евангельского сотника, который говорит "Имею под собою воинов и говорю одному: "иди!" и идет, и другому: "прииди!" - и приходит; и слуге моему: "сделай то!" - и делает". Итак, если мы будем бо роться с пороками и побеждать их, побеждать наши страсти и телесные движения, подчинять власти ума эту толпу мыслей, которые ее беспрестанно осаждают и беспокоят, и силою Креста Христова отгонят далеко от сердца ополчения вражеских сил, ведущих с нами столь жестокую войну, то мы примем от Бога в награду за нашу победу благодать быть сопричастными к лику этого евангельского сотника, который есть прообраз верного христианина. Мы получим от Него власть повелевать нашими мыслями. Мы не позволим более, чтобы эти мысли против нашей воли увлекали нас туда, куда идти мы не хотим, и будем твердо держаться тех мыслей, в которых найдем свой покой и радость своего сердца. Мы скажем дурным мыслям: "Уйдите", - и они уйдут. Мы скажем добрым мыслям: "Придите", - и они придут. И мы прикажем нашему слуге, т.е. нашему телу, сохранить все законы чистоты, и он послушается нас и будет раболепно служить во всем уму.
|
|
|
Но чтобы получить такую власть приказывать, нужно воспитать инстинкт послушания, развить в себе, в своем центре способность скорого подчинения велениям духа.
Приказывать умеет только тот, кто научился повиноваться.
Не было ли бы странно и смешно, если бы в области законодательства или в области, например, авиации каждое поколение выдумывало вновь элементы знания: при этих условиях законодательство не двигалось бы с места и люди не поднимались бы от земли.
Не странно ли было бы, если бы пациент отвергал докторское лечение, потому что предписания врача ему кажутся неясными и даже нелепыми.
В области гигиены есть ряд правил, которые на первый взгляд могут казаться нелепостью.
|
|
|
Вся система гигиены, например, йогов, заключает советы страшные и непонятные.
Значит ли это, что та или другая система - ложна?
Но ведь это - системы опыта и долгого векового изучения.
Может ли быть иначе и в системах нравственной ортопедии, по крайней мере, на первых ее ступенях? Мы должны здесь следовать опыту, предписаниям мудрых, особенно велениям Церкви.
Если указывается известный ряд средств, воспитывающих волю, то странно нам говорить: "Это - нелепость, это - не нужно".
Каким образом могут быть нужны, например, поклоны - движения, видимо лишенные смысла. Как может повлиять на меня внешнее подчинение ряду заповедей, смысл которых мне не ясен (мелочи "постного" правила; малые предписания о молитве, молитвенный канон), когда хочется молиться от души, свободной и вдохновенной?
Все эти речи - только плод печальной духовной недозрелости. Мы в другом месте показали, как такое внешнее действие, как поклоны, вызвали в холодной душе святое горение (Статья: "Нужны ли обряды?")(*).
Жития святых постоянно показывают, как опасны иногда видимо святые действия при недисциплинированной, неопытной воле.
Посему обязательно нужно повиновение. Уже потому, что повиновение само по себе есть акт самораспятия, распинания воли, - оно спасительно.
Поэтому не странно и не глупо, когда иноки Фиваиды из послушания поливали годами потухшую головню. И тем более не странно, когда они слепо повиновались голосу аввы. В его советах о жизни, в нем (авве) говорит голос Божий - и, значит, из семени повиновения так или иначе вырастет добро. В любовном послушании детей отцу строится возрастание детской души; на чем же, как не на любовном послушании мудрости и опыту Церкви, мы можем утверждать первые шаги своего нравственного усовершенствования.
Поэтому в высшей степени полезно искать и найти себе любящего руководителя-старца, который мог бы следить за жизнью нашей души и направлять ее жизнь.
IX. Воспитание воли
Что касается деятельности на первых ступенях восхождения в меру "мужа совершенна", то здесь прежде всего необходимо так называемое "бодрствование". "Бодрствуйте, чтобы не впасть в искушение", - говорит Евангелие (Мф., 26:41).
|
|
|
"Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш, диавол, ходит как рыкающий лев, ища кого поглотить", - учит апостол (1 Петр., 5:8).
Бодрствование и бдительность - это добродетель моряка, который стоит на вахте своего корабля, несмотря на темную ночь, несмотря на холод и бурю. Вот он, совсем один, стоит на носу корабля, он смотрит внимательно во все стороны, не видать ли где на бесконечном пространстве волн зеленого или красного огня, какого-либо сигнала или маяка. Когда туман окутывает море, он напряженно прислушивается, не доходит ли до него из мглы звук колокола или трубы - рупора с какого-нибудь корабля, на который рискует наскочить в ночной темноте.
Он бодрствует, он не спит, не спит для того, чтобы другие могли спокойно спать и чтобы предупредить несчастие.
Зеленый огонь - это спасительное указание на благую пристань, на то, что нужно идти на этот огонек и минуешь все опасности плавания. Красный - предупреждает об опасности, о том, что корабль недалеко от рифа, о который может разбиться.
И мы, бодрствуя, обязаны, как этот сторож, смотреть бдительно, нет ли красных огней, нет ли опасности. И эта опасность - соблазн, искушение, грех.
С другой стороны, необходимо следить за зелеными огоньками. Опасно пройти мимо спасительной гавани, где можно запастись силами для плавания. Господь Бог, как кормчий наших душ, всюду рассыпал спасительные огни.
Вот на дороге нашей страдание, это - огонек, призывающий нас искать в Боге успокоения. Вот на нашем пути чужое горе, и это - зеленый огонек. Господь зовет нас выйти из нашего себялюбия, остановиться и в добром деле укрепить расточенную в суете душу. Прежде всего нужно бдительно следить за рождением помыслов.
"Помысл", по святоотеческому употреблению слова, не есть еще прямое желание совершить грех. Это только те пылинки греха, которые, накопляясь, дают почву для греха. Поясню примером. Если даже невнимательно и, по-видимому, без искушения, смотреть на дурные картинки, слушать плохие песни, недобрые разговоры, то каждый раз на душе будет оседать злая пыль и, увеличиваясь с каждым разом, наконец образует "грязное пятно", нечистую мысль. Происходит это оттого, что даже и в первый раз хоть на секунду и слабо, но ужо родился грешный помысл. Отсюда понятно, как важна борьба с этими начальными помыслами.
|
|
|
Нужно следить за душой. Если в беседе, чтении, на зрелище, при размышлении вам покажется, что какая-то враждебная душе тень прошла мимо и закрыла на минуту светлость духа, - будьте осторожны. Это прошел помысл, злое чувство зависти и тщеславия, блуда... Нужно уничтожить его, отыскать причину, нарушившую светлость духа, бороться с ней.
Скажу яснее. Вы видите успех своего товарища, и что-то укололо ваше сердце. Это прошел мимо демон зависти. Через минуту все как будто прошло, но вы ошибаетесь: капелька яда осталась в душе.
Другой случай. В беседе кто-нибудь сказал гнусное слово, анекдот, и вам на минуту стало весело. Бойтесь, это - демон блуда коснулся вас и внес свой яд в вашу душу.
Во всех таких случаях надо бежать, а если бежать поздно, - торопиться залечить причиненную маленькую ранку.
Лечить помыслы - один путь: размышлением обнажить "помысл". Помыслы оттого и приходят легко и укрепляются в душе, что считаются нами мелочью, "невинной шалостью". Мы не следим за помыслом, не идем по его следам. Что, дескать, за важность на минутку потерять душевное равновесие. Но стоит нам обнажить помысл, показать себе при свете совести, куда он ведет, то, как под микроскопом, мы увидим зародыш будущего чудовища и испугаемся его. Обнаживши помысл, нужно противопоставить красоту противоположного чувства. И делать это надо при самом зарождении помысла. Повторенный пять, десять раз он вырастает в грех, срастается с душой, становится греховным желанием. Бороться с ним уже труднее.
Но само собою разумеется, что мы не в силах уловить каждый помысл: он может вырасти и в желание.
Что делать тогда?
Мы уже говорили, что главный недуг нашего времени - слабость воли, дряблость, так сказать, волевых мускулов. Есть пружины, которые можно разогнуть только с боль шим усилием, но есть и такие, для которых достаточно прикосновения пальцем, чтобы они подались.
У нас, в большинстве, воля - очень слабая пружина; ее двигает самый легкий ветерок.
Мы можем искренне любить добро, желать его, можем давать себе десятки обещаний служить добру, но достаточно легкого зова - и мы послушно и смиренно идем к греху.
|
|
|
Воля так дрябла, что не имеет силы отказать первому зову.
Как же быть?
Рецепт простой: не приводите в исполнение свое желание тотчас же - подождите.
Но скажут: ведь здесь и болезнь-то состоит в том, что воля идет за желанием без мысли и расчета, как слепой за поводырем. Чтобы удержать желание и нужно прежде вылечить волю.
Да. Но, тем не менее, всякий в силах ставить желанию маленькие баррикады, которые могут отдалить на пятьдесять минут решение воли.
Тебя зовет грех, ты не в силах противиться ему - пусть. Но по дороге прочти три раза "Отче наш". Пусть это будет даже не молитвой (если ты потерял дар молитвы), а простой работой памяти. Считай до сотни, двух, трех.... И, может быть, ослабеет зов греха и ты вернешься с дороги. Конечно, еще лучше молитва настоящая, истинная, но это уже не механическое средство, и на него редко найдется сила у раба первого желания.
Вид слабости воли - вспыльчивость (беру ее как пример). Этот недостаток считают природным. В действительности это результат распущенности воли и, если захочешь, легко избавиться от этого недуга. "Когда чувствуешь приступ гнева - сядь", - советовал Кант; благой совет. Нужно образовать привычку прерывать приступы вспыльчивости чем-нибудь отвлекающим. Сидя, неудобно гневаться. Перерыв гневной речи на секунду обрывает самое чувство гнева. Значит нужно приучиться всякий приступ злого чувства соединять почти автоматически с действием, мешающим его обнаружению.
|
|
|
