 |
ЗАСЕДАНИЕ 6 ИЮНЯ (вечернее) 5 страница
|
|
|
|
Мы понимали, когда у нас было буржуазное правительство, понимали революцию, ибо тогда был первый этап революции, — это свержение самодержавия было только политической революцией. Сущность революции не в этом и не в смене политических положений. В основе революции лежит изменение экономических отношений. В этом сущность революции, и здесь паши интересы, интересы пролетариата, с одной стороны, и буржуазии, с другой, прямо противоположны, и вы их не примирите; точно также, как интересы крестьянства и помещиков прямо противоположны, и вы их никогда не примирите никакими соглашениями в министерствах. Вот как мы подходим к вопросу о революции и так же мы подходим к вопросу о власти.
Буржуазия знала, что она делает, когда она в свои ряды, в ряды своего правительства, пригласила вместо одного министра, вместо Керенского, еще четырех министров, ибо уже опыт дал буржуазии возможность делать кое-что. Буржуазному правительству, не только Милюкову, но всем представителям прежнего правительства, мы не верили или верили «постольку-—поскольку», и лишь один из этих министров прежнего правительства мог делать то, что никогда не простили бы никакому другому представителю прежнего правительства, — это министр Керенский. Мы знаем, что и тогда, когда он был министром юстиции, он делал многое, чего не мог бы сделать другой министр, министр-буржуа, и делал то, чего мы никакому другому не могли бы простить. Третьего дня он чрезвычайно и весьма недвусмысленно огласил свой секрет, но я должен сказать, что министр юстиции Керенский — необыкновенно добрый человек, и свою доброту он проявил прежде всего к целому ряду представителей старого режима. Товарищи, вы знаете и помните, конечно, что даже Николая Романова он хотел проводить за границу [96]. Министром Керенским об этом было объявлено, и ему это простили. Вы знаете, что министр Керенский подписал и акт 18 апреля, и его никто не упрекнул за это[97]. А мы, товарищи, провинциалы, знаем ряд других фактов. На Всероссийском Совещании был поставлен вопрос о том, как ликвидируются обломки старого строя, и тогда этот вопрос не был разрешен. А мы знаем, как ликвидировались эти обломки министром Керенским: у нас в Саратове был арестован, вероятно, не без-известный товарищам с. -р. -ам деятель старого режима — наказный атаман казацких войск генерал-лейтенант Соколовский. Этот генерал-лейтенант Соколовский был когда-то вице-губернатором при губернаторе Богдановиче, который расстреливал рабочих в Златоусте [98]. Был убит с. -р. -ами Богданович, был ранен и его помощник Соколовский...
|
|
|
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ваше время истекло.
ВАСИЛЬЕВ. К сожалению, я должен прервать, потому что истекло мое время, но я скажу только, что к этому Соколовскому министр Керенский отнесся весьма милостиво в свое время и ни в коем случае не грозил ему так, как грозил нам. И вот, товарищи, я думаю, что буржуазию с частью демократии, с левой частью демократии, никогда не удастся примирить никакой буржуазии...
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ваше время истекло. Слово принадлежит тов. Романову.
РОМАНОВ. Товарищи, перед нами стоит вопрос о власти, и мы обсуждаем его здесь, в революционном парламенте, хотя у нас и нет представителей крестьянства, но, тем не менее, мы, представители революционной демократии, обсуждаем вопрос об организации власти, и тот способ критики, с которым подошел к вопросу наш товарищ большевик, само собою понятно, запугать нас не может. Вопрос не о критике, а вопрос в тех методах, которыми мы можем выйти из того положения, в котором находимся. И вопрос в том, как нам создать сильную революционную власть, которую признают товарищи большевики. Прежде чем говорить о власти, я должен отбросить те аргументы, того конька, на котором стараются выехать товарищи большевики. Тов. Каменев и иже с ним тычут в нас вопросами внешней политики — Грецией, Персией и Албанией. Да, товарищи, мы, как революционный парламент, должны сказать, что в области внешней политики нужна решительность, определенность, твердость.
|
|
|
Все это несомненно, и я думаю, что мы найдем тот язык, который соответствует нашим достоинствам, и скажем нашим товарищам, да не только скажем, а, я думаю, создадим в стране такое соотношение сил, которое даст возможность, действительно, не играть в революцию, не играть страной. Но, товарищи, это будет зависеть не от нашей резолюции, а от создания соотношений сил, от организации самой русской революции. Когда мы подходим к организации России, когда мы говорим о том, что распыление есть смерть для русской революции, то мы говорим, товарищи, что метод, предлагаемый товарищами большевиками, не организует революцию, а дезорганизует, подготовляет ей развал.
Вы, товарищи, говорите не о власти, а о захвате власти. Если бы вы здесь, только в революционном парламенте, говорили об этом, это не было бы страшно, но до тех пор, пока организация революционной власти еще не решает вопросы, вы захватываете власть на местах, — вот, где гибель для дела революции. (Аплодисменты со стороны большевиков. ) Вы можете аплодировать, потому что вы, действительно, на словах только боитесь развала революции; вы говорите об объединении революции, а на деле вы несомненно дезорганизаторы. Товарищи, вы это должны признать. (Аплодисменты. ) Вы здесь говорите нам: «страна дезорганизована, у нее нет хлеба, нет кожи, нет денег. И вот вам всеисцеляющее средство — захватим власть, и мы обрастем кожей, пошлем хлеб и распухнут наши карманы от денег». Ваш способ насаждения власти на местах есть захват власти, есть кирсановская власть. Ваш способ пропаганды, —то, что говорит ваш вожак Ленин, —не руководитель, а вожак, который сказал, что наше учение не догма, а действие, — приводит к тому, товарищи, что мы видим на местах на заводах: нежелателен управляющий, директор, — хватайте фабрику их в свои руки. Вот вам № 1-й захвата власти.
|
|
|
Ваш лозунг «хватайте землю» — что создает на земле? Крестьяне друг друга сажают на вилы. И это называется организация русской революции, организованное выявление линии поведения народа. До сих пор вы говорили о долге, о марксизме, но забывали о программе. До сих пор, товарищи, вы говорили, что стремитесь к народовластию, а тов. Ленин вас призывал к всевластию. До сих пор мы говорили, что добиваемся народовластия через Учредительное Собрание, а вы говорите: «Улита едет, когда-то будет. Мы сейчас мнение всего народа можем заменить и имеем на это право». Вы говорите, товарищи, о марксизме, а забываете о программе, которая построена на его догматах. С этой точки зрения, подходя к вопросу о революционной власти, мы, конечно, товарищи, должны ставить вопрос не на теоретическую почву, а на практическую. Что вытекает из тех лозунгов, которые вы предлагаете, из тех лозунгов, которые вы проводите в жизнь? Являются ли они организующим началом для дела революции или подготовляют они развал и распад ее? Это вопрос, который мы здесь, представители революционной России, должны решить.
Когда вы, товарищи, говорите, что соотношение сил в России за то, чтобы можно было осуществить полный захват власти, вы сами впадаете в противоречие, вы забываете очень и очень многое. Здесь даже, в этом революционном гнезде, в Петрограде, недавние выборы что показали? Показали, что ваши товарищи оказались выборщиками на третьем месте: оказалось, что из всего числа голосов 150. 000 за кадетов было подано. Что сей сон означает? (Голос: «Что мы не блокноты». ) Это значит не то, что вы не блокисты [" ], а то, что вы утописты, что вы не видите действительного соотношения сил в России, не понимаете России, что вы живете на луне, а не на грешной земле. Вот в чем дело. В этом вся и заковыка, товарищи. И мы говорим: мы не слепцы, мы понимаем соотношение сил и то экономическое положение России, о котором мы с вами вместе столько лет твердили; мы говорим, что это единоличное понятие не теоретическая формула, это есть сама жизнь, на основах которой мы строим свою тактику. И если бы на вашу тактику стал какой-нибудь безумец, — его пока в собирательном лице нет, — это было бы гибельно для дела революции. Следовательно, тактику «захват власти», как гибельную для революции, такую тактику мы не приемлем; мы говорим, что единственная возможность, это создание — не распыление, а создание—органа, сильного на местах. Мы говорим, что всякий выступающий на месте по собственному почину, вопреки воле всего народа, воле того органа, который мы теперь создаем, есть несомненный изменник, не тот, о котором вы пишете в бумажках, а изменник делу революции, и поэтому мы с ним не пойдем. (Бурные аплодисменты. )
|
|
|
МАЛЕВСКИЙ. Товарищи, я здесь являюсь представителем фракции социалистов-революционеров, а по местам я председатель армейского комитета 4-Й армии. Поэтому я отлично осведомлен и великолепно знаю то положение, в котором находится наша армия.
Я не буду спорить по существу с теми доводами, которые приводил тов. Крыленко, но скажу, что та плоскость критики, к которой он обратился, критики действий нашего военного министра тов. Керенского, его плоскость недостаточно определенна, потому что говорить так, что Керенский виноват в том, что офицеры, которые в пьяном виде кричали «боже царя храни», наказаны очень мало, Керенский виноват в том, что дезертиры, которых мы лишаем права участия в Учредительном Собрании, наказаны очень много, —это недостаточно серьезно; на эту критику отвечать не приходится. Это вопрос детальный, вопрос организации русской армии, вопрос этот будет разрешаться в специальной и длительной секции, которая будет этим заниматься. Я хочу в вопросе о власти сказать вот о чем, — о тех принципиальных, о тех теоретических даже положениях, на основании которых 4-я армия и весь румынский фронт пришли к формуле, что в настоящее время мы будем поддерживать временное коалиционное министерство, и это временное коалиционное министерство должно работать под контролем и в полном согласии с волей революционного народа. Вот та формула, к которой, после детального обсуждения и вовсе не слепо, вовсе не неразумно, пришла армия, пришел фронт и Всероссийский Совет Крестьянских Депутатов.
Я хочу сказать об одном. Я хочу сказать, что мы, как представители наших избирателей, мы должны выражать действительные настроения и желания наших избирателей. Ведь мы должны совершенно объективно-сфотографировать то, что фактически на местах хочется, что делается и что-фактически существует. Ведь мы должны здесь для того, чтобы принять то или иное решение, действительно сделать вытяжку и сказать: вот то желание, вот та воля, вот то, что хочет революционная демократия. Мы не можем не считаться с таким фактором, мы не можем совершенно не учитывать того, что тринадцать армий и целый ряд областных съездов и, наконец, Всероссийский Съезд Крестьянских Депутатов пришел к формуле поддержать Временное коалиционное Правительство, работающее в согласии и под контролем революционной демократии. Товарищи, эта формула не есть случайная формула. Это определенная формула, она вытекла вот почему, в целом ряде страстных дебатов, в целом ряде страстных заседаний выяснилось вот что. Есть ли у нас полная гарантия, уверены ли мы в том, что если мы возьмем власть в свои руки немедленно, если власть будет передана Советам Рабочих и С. Д., то, действительно, эта власть приведет очень быстро страну к тому, что страна получит все необходимое, что страна скоро закончит войну, что наступит мир и мы можем провести в жизнь те-идеи и ту платформу, которую мы хотим? Если этой уверенности нет, если реальные взаимоотношения сил и действительное настроение демократии говорят иначе, если мы, товарищи, не можем сказать ясно всему миру: да, если мы передадим всю власть Советам Р. С. и Кр. Д., то приведем страну к тому, чего страна хочет, — если этой уверенности нет, — это ведь будет авантюра, а во время революции, -—особенно революции русской, которая вся шире и шире захватывает, которая может, наконец, действительно явиться авангардом всемирной революции, — мы не можем базироваться на авантюрах и на личных желаниях.
|
|
|
Товарищи, теперь другой вопрос, — вопрос о том, действительно ли, если мы передадим власть Советам Р., С. и Кр. Д., то действительно ли за. этим пойдет вся страна, или это будет определенный узкий круг, который не может явиться обязательным для всех? Целый ряд съездов, ротных, полковых, армейских дивизионных, фронтовых, пришел к выводу, что, анализируя реально существующие взаимоотношения сил и желая спасти и продолжить, может быть, и медленный ход революции, но продолжить его, мы не можем сейчас отдать всю власть в руки Советов Р., С. и Кр. Д., т. -е. не можем отдать, а не хотим ее взять, и вот почему. Вы знаете, товарищи, это не секрет ни для кого, что контр-революционные силы не спят. Неужели вы думаете, что десятки тысяч, сотни тысяч и даже миллионы мелкой буржуазии, торговцев, всевозможных темных сил, так спокойно относятся к тому, что происходит? Представьте себе, товарищи, что если бы, не дай бог, произошло бы так, что мы взяли бы всю власть в руки Советов Р., С. и Кр. Д., и эта власть не дала бы сразу реальных результатов, не напоила бы, не подняла бы курс русского рубля и не закончила бы войну, — что бы стала говорить буржуазия, империалисты всех стран? Она стала бы травить нас: «вот видите, они получили власть, теперь исключительно-демократия господствует, что же происходит, спасения нет, разруха продолжается». И вот этот момент может быть не в пользу, а во вред завоеваниям русской революции. Товарищи, вот в чем известная принципиальная точка зрения в смысле нашего решения. Кроме того, я говорю еще вам, что русская армия, находящаяся в неизмеримо тяжелых условиях, в частности, армия на румынском фронте, которая ест мамалыгу и кукурузу, которая находится в невозможно тяжелых условиях, чисто местных, — эта армия, несмотря на то, что она бесконечно жаждет мира, она выказала полную государственную мудрость в этом отношении и полную объективность суждений реальной политики и сказала, что да, сейчас не может быть власть передана всецело в руки Советов Р., С. и Кр. Д., потому что у нас нет убеждения, нет определенной уверенности в том, что этот Совет моментально выведет страну из того тяжелого положения, в котором она находится. Нет убеждения, что все необходимые мероприятия будут сейчас же проводиться в жизнь, и поэтому мы поддерживаем коалиционное министерство,, а поддерживаем вот почему: если в политике министерства произойдет такой шаг, который недопустим с точки зрения социальной честности, если они увидят, что производится шаг, который усиливает силу буржуазии, то неужели министры - социалисты там останутся? Нет, они скажут, как честные люди: мы оттуда выходим.
Второе положение следующее, товарищи. Сейчас нельзя закрывать глаза на то, что остальные министры, находящиеся в правительстве, фактически не являются теми полновластными министрами, работающими в коалиционном министерстве, в котором, когда был один только Керенский, и то он давил на все министерства, — он говорил: «мое слово звучит властно, так как за мною вся демократия». И вот, становясь на почву реальной действительности, мы голосовали и будем голосовать, и армия наша голосовала, и Всероссийский Крестьянский Съезд заявил, что в настоящее время мы поддерживаем Временное Правительство, работающее под контролем Совета Р., Кр. и С. Д. и находящееся в контакте с ним. Товарищи, это есть та политическая мудрость, тот правильный взгляд на совершающиеся события, который может создать действительную силу революции, или же революция пойдет дальше, охватит все и скинет все, стоящее на ее пути. (Аплодисменты. )
ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ. Товарищи. Здесь много говорилось о разных анархиях, о разных республиках, говорили наши министры-социалисты, и я хотел бы сделать небольшое историческое воспоминание, когда теперешний министр Церетели не был еще министром, когда он находился в Иркутске и был председателем общественных организаций. В то время в Иркутск ехал отсюда назначенный правительственный комиссар, мой однофамилец, Преображенский, и вот тогда теперешний министр Церетели участвовал в составлении той программы, которая была послана Временному Правительству и в которой говорилось, что комиссар им не нужен и что они просят его вернуться обратно. Когда мой однофамилец туда пожаловал, то, увидевши, в чем дело, вернулся обратно в Петроград. Товарищи, это на языке теперешнего министра Церетели называется анархией. И я думаю, товарищи, что министру Церетели почаще нужно было бы вспоминать об этом, когда он отправлялся в Кронштадт и там боролся против того, что он раньше сам делал, когда еще не был министром.
Этого мало. В том же Иркутске, представителем которого здесь выступал тов. Троицкий, был проведен 8-часовой рабочий день декретом общественных организаций, в которых участвовал в качестве председателя теперешний министр Церетели. Эта мера проводилась и тов. Никольским, который здесь так критиковал злосчастных большевиков. Эта мера была проведена во всех учреждениях, не только работавших на оборону, но и других. Она была проведена путем декрета, распространяющегося на всю Иркутскую губернию. Было проведено постановление о повышении заработной платы на 50%. Это было сделано не в государственном масштабе, а было сделано местной анархией, это было проведено в местной иркутской республике.
Товарищи, на основании того, кем это было сделано, вы можете теперь судить о том, что мы имеем перед собою. Если у нас было правительство прежнего состава, о котором говорили: мы доверяем ему «постольку-поскольку», то позвольте вам сказать, что есть много мест в России, где о теперешнем министерстве говорят, если не абсолютно не доверяют, то все же говорят: «никакой поддержки и никакого доверия».
Если в Тифлисе, где тов. Жордания является председателем Совета Р. и С. Д., где говорят: мы этому правительству оказываем поддержку «постольку-поскольку», если там они по местным соображениям находят нужным провести ряд революционных мер, то как к ним отнесется настоящее правительство, давление на которое со стороны демократии заслонено этой социалистической заслонкой министров? Оно объявит это анархией.
Это историческое воспоминание очень много говорит. Оно говорит о том, что, быть может, мы находимся накануне решительного момента, накануне того, что начинается так называемое успокоение, то успокоение, после которого нам обещали когда-то и где-то реформы. Я думаю, что мы находимся накануне перелома русской революции и, быть может, нам скоро и определенно придется сказать, что русская революция кончилась, что русская революция дала максимум того, что она могла дать. Идет только закрепление отдельных частностей, идет сковыривание мелких горочек, как выразился один из ораторов, с которых и не двигаемся вперед. Я не пророк и предсказывать не могу, но на основании положения, которое перед нашими глазами, я скажу: это — грозные симптомы, это стремление все силы направить на борьбу налево, оставляя без внимания все то, что грозит справа. Это обстоятельство меня тревожит.
Здесь обращались к примеру великой французской революции. Если вы вглядитесь в прошлое, то я скажу: там решительная победа революционной демократии была, но как она состоялась, на кого эта революционная демократия опиралась в проведении своих решительных мер? Эта революционная демократия была действительно революционной демократией, а не той, о которой здесь всуе говорят с этой кафедры министры. Эта революционная демократия провела свои решительные меры и во внутренней и во внешней политике, поскольку велась война, в отношении армии и пр.; она привела к полному разрыву с буржуазией, с которой Россия, стоящая на гораздо более высокой ступени развития, в лице наших социалистов-министров не может разорвать. Быть может, наша трагедия революции, быть может, мы пришли к конечному итогу, мы дальше не пойдем, но это факт, и от этого факта ничем не огородиться.
Я скажу, если русская революция кончилась, то наша оппозиция слаба. Разве мы не вступили в период органического строения буржуазного общества, и разве не правы те, которые представляют здесь заглушенный голос пролетариата? Вот теперь, когда со стороны наших министров-социалистов мы не видим решительности также разорвать с Государственной Думой, распустить Думу, которая продолжает истреблять народные средства, которых так мало, как нам говорили, то я спрашиваю: Вы, министры-социалисты, почему вы этого не делаете? Почему единодушные в этом отношении требования, несущиеся из всей провинции, почему вы их не можете удовлетворить? Почему вы отмалчиваетесь здесь, когда раздаются аплодисменты всего Съезда, приветствующие резолюцию тов. Луначарского? Я спрашиваю, — вы и этого даже боитесь? Тов. Церетели на это ответил: «только. дурак никого не боится».
ГОЦ (председательствующий). Товарищи, в речи тов. Соколовского было указано, что тов. Керенский будто бы не пользуется доверием своей партии, партии с. -р. Это будто бы выразилось в том, что он не был избран членом Ц. К. Позвольте от имени Ц. К., вернее сказать, как представителю Ц. К. партии с. -р., дать вам следующее разъяснение.
Тов. Керенский не был избран в Ц. К. не потому, что партия ему не доверяла, а исключительно по деловым соображениям. Часть товарищей считала, что тов. Керенский настолько обременен своими делами в качестве представителя партии в министерстве, что они не считали возможным избрать [его] членом Ц. К., но для того, чтобы вам показать, как велико было доверие Всероссийского съезда партии с. -р. к тов. Керенскому, [укажу на то], что он огромным большинством, подавляющим большинством голосов, был признан официальным представителем партии с. -р. во Временном Революционном Правительстве. Поэтому заявление тов. Соколовского я могу рассматривать только как покушение с негодными средствами. (Аплодисменты. )
ПОЗЕРН. Товарищи, я на одну минутку займу ваше внимание. Дело в том, что по поводу моего выступления по порядку дня работы Съезда, вызвавшего некоторое волнение среди товарищей с фронта, вкралось недоразумение. Я говорил здесь, как представитель Минского Совета, и даже заявил, что я являюсь в то же время и членом фронтового комитета и, как таковой, могу судить о настроениях у нас на фронте, но я не говорил о том, что я здесь выступаю, как представитель фронтового комитета. В виду того, что в газетах появилось неправильное сообщение, я взял стенограмму первого заседания и в этой стенограмме нашел тоже ошибочное изложение. Тут сказано, что я выступаю как представитель Минского Совета и член Исполнительного Комитета Съезда Западного фронта. Я говорил раньше и подтверждаю опять, что выступаю только как представитель Минского Совета.
ЦЕРЕТЕЛИ(встречен аплодисментами). Один из товарищей здесь коснулся противоречия в моих действиях как председателя Иркутского Исполнительного Комитета, с одной стороны, и как министра почт и телеграфов, с другой *).
Я не могу оставить без фактического разъяснения то, что якобы осведомленным товарищем вам здесь заявлялось. Товарищ сказал, что, будучи председателем Исполнительного Комитета, я в Иркутске устраивал нечто в роде Кронштадта, не признавал законных распоряжений Временного Правительства, писал телеграммы с протестами, отменяющими распоряжения, и т. д.
Дело в том, что когда я был председателем Исполнительного Комитета, мне от имени Комитета приходилось 2) предпринимать шаги, осуществляющие верховную власть народа, потому что тогда в первые дни революции3 * * * *) не было физической возможности связаться с Петроградом и действовать,
Э Далее зачеркнуто: «В настоящий момент я выступаю не для того, ответить на все то, что говорилось по существу представленных нами докладов, — и без того слишком часто приходится министрам выступать с этой трибуны, — но все-таки», и далее -строчная буква переправлена па прописную. —2) Слова: «от. . . . приходилось» вписаны над зачеркнутым: «пришлось сделать'целый ряд действий». —8) Слова: «в первые дни революции» вписаны.
как в организованной революционной стране. Когда, например7), было постановлено арестовать генерал-губернатора и других членов администрации то, конечно2), немедленно же надо было приступить к исполнению этого-решения. Вот в таких действиях, когда нужно было немедленно революционным путем смещать старые власти, в таких действиях, я думаю. Иркутск уподоблялся не Кронштадту, он уподоблялся Петрограду, взял пример с Петрограда. В этом сила русской революции, что во всех концах, одновременно по данному из Петрограда сигналу народной революцией3) одним’ и тем же методом была свергнута старая власть. (Аплодисменты. )
Я говорю: не было организованных сношений4) с центром, не получали ответов, и в это время приходит известие, что из Петрограда. Временным Правительством послано сообщение о назначении комиссара, на имя начальника канцелярии смещенного нами генерал-губернатора, и что это назначение произошло по указанию бывшего городского головы иркутского, который абсолютно не пользовался доверием населения. Тогда-мы заявили: знайте в Петрограде, что мы в Иркутске произвели то же-самое, что вы в Петрограде, что нет здесь генерал-губернатора5) с его канцелярией, и сноситесь°) прямо с Исполнительным Комитетом, носителем новой народной 7) власти8). С самого начала хотя мы9) не имели10)-прямых связейи) с Петроградом, но нас связывал единый дух12) русской демократии18), и вот Исполнительный Комитет заявил: 14) мы поддерживаем новое Временное Правительство вместе со всей остальной революционной демократией. Эту формулу мы приняли и отвергли формулы многих других товарищей Преображенского, которые говорили: 15) они тоже не имели связи с остальной Россией, но у них также, очевидно, были духовные нити, связывающие их с другими большевиками. Они16) говорили: 17) единственная власть, это — Совет Р. и С. Д., а18) Исполнительный Комитет, председателем которого я имел честь быть, наметил ту самую позицию, которой придерживалась вся русская демократия. Он заявил, что он признает Временное Правительство, с ним сносился и сговаривался, о комиссарах.
Я должен сказать, что и19) сейчас в качестве министра20) я смотрю-так, что комиссары должны назначаться именно по соглашению с местами. Этот принцип я отстаивал, как председатель Исполнительного Комитета, и отстаиваю, как член Временного Правительства. (Аплодисменты. }
Я вам уже докладывал, что таков взгляд Временного Правительства, в целом, и что для устранения всяких недоразумений21) в этом отношении в ближайшем будущем последует22) коренная реорганизация23). Уже теперь Временное Правительство ни одного комиссара не назначает, не сговорившись с местами; в дальнейшем это получит еще более широкие органи
*) Слова: «когда например» вписаны над зачеркнутым: «ибо вечером». —2) Слова: «то, конечно» вписаны над зачеркнутым: «и». —3) Слова: «по данному. . . . революцией» вписаны. —4) Первоначально: «организованной власти». —6) Слово: «генерал»
вписано. —6) Слово: «сноситесь» вписано над зачеркнутым: «сносились» —7) Слова: «носителем новой народной» вписаны над зачеркнутым: «той новой». —8) Далее зачеркнуто г. «которая» и строчная буква исправлена на прописную — °) Слово: «мы» вписано. —10) Первоначально: «имела» — 11) Слова: «прямых сношений» вписаны над зачеркнутым: «связей» —12) Слова: «нас.... дух» вписаны над зачеркнутым: «их вела». —13) Первоначально: «русская демократия». ’—и) Далее зачеркнуто: «что да». —15) Первоначально: «тов. Преображенский, который говорил». —10) Слова: «но у них.... большевиками. Они» вписаны над зачеркнутым: «но у них были нити, — тов. Преображенский». —17) Первоначально: «говорил». —18) «а» вписано над зачеркнутым: «и вот». —10) «и» вписано —20) Слова: «в качестве министра» вписаны. —21) Слова: «что таков. . . недоразумений» вписаны над зачеркнутым: «что». -—22) Слово: «последует» вписано. —23) Далее зачеркнуто: «последует».
зованные формы: предполагается1) создать2) центральный комиссариат в Петрограде, поддерживающий самые тесные отношения с местным организациями 3).
Я не вижу разницы в своих действиях с самого начала и до настоящего момента не потому, чтобы я лично отличался особым политическим инстинктом. Я думаю, что вся организованная демократия, в своем огромном большинстве, почувствовала ту правильную линию, на которую должна стать революция, чтобы спастись, и эта линия была та, которую мы здесь на Всероссийском Съезде скрепляли.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Тов. Церетели, время ваше истекло. (Голоса: «Просим продолжать»).
ЦЕРЕТЕЛИ. С другой стороны мне указывают, что, будучи председателем Исполнительного Комитета, я был участником проведения декрета о 8-часовом рабочем дне. Тов. Преображенский хотел спросить, почему не установлен таким же декретом правительства 4) 8-часовой рабочий день для всей России? Так, кажется? Я скажу, почему. Потому, что в огромном большинстве организованный рабочий класс заявил, что 8-часовой рабочий день — да, это принцип для нормальных условий буржуазного строя, но что в настоящий момент, когда Россия изнемогает под тяжестью войны, когда приходится всем слоям населения и армии, и крестьянству нести неслыханные жертвы, чтобы помочь спасению государства, — огромное •большинство заявило: если это. нужно в интересах русской революции, мы готовы работать 24 часа; и вот при этих условиях не о том нужно. думать, чтобы теперь в декларативных декретах 3) разъяснить то, что бесспорно для всякого.
Дело не в том 6), чтобы декларировать то, что бесспорно для всякого, а в выработке закона, который определил бы путь, для достижения того ’), чтобы рабочий класс, напрягая все усилия для спасения страны, в то же время был настолько в человеческих условиях, чтобы быть в силах выполнить долг гражданина.
Никто из рабочих при настоящих условиях не говорит: осуществляйте 8-часовой рабочий день. Все понимают, что тревожная пора, опасная пора. Надо спасать страну, и они готовы работать свыше 8 часов. Вы сами упрекаете правительство, что оно выходит и заявляет свои декларации; это упрек правильный по отношению к правительству. Я хотел сказать вам и изобразить те объективные затруднения, которые помешали превратить в жизнь многие из необходимых начинаний. Ваше дело оценить, правильно ли мы оцениваем эти объективные затруднения, нужна ли совместная наша борьба, чтобы преодолеть и ускорить введение в жизнь этих начинаний. Это, товарищи, предстоит решить Съезду.
|
|
|
