ЗАСЕДАНИЕ 7 ИЮНЯ (вечернее) 3 страница

Если у нас, например, на Трубочном заводе даже партийный заводский комитет из товарищей большевиков был смещен, потому что не провел реформу страхования рабочих, [потому] что он не выработал одинакового тарифа заработной платы для всех рабочих, то это свидетельствует только о том, что масса не организована, что ни рабочая, ни крестьянская, ни солдатская масса на самом деле не является такой революционной демократией, которая выявляет свою физиономию. Выявить физиономию этой революционной демократии, указать на ее задачи, на ее права, на ее обязанности, — вот, по моему мнению, то, что мы должны делать. Те, которые работают здесь, должны помнить, что только тесное общение через революционные органы революционной демократии обеспечивает им эту опору. Тогда, товарищи, я думаю, наш Съезд действительно явится не только преддверием к Учредительному Собранию, но явится тем, я бы сказал, коридором, по которому революционная демократия войдет в это Учредительное Собрание.

Если этот всероссийский центр окажется достаточно гибким и работоспособным, то задача Съезда будет осуществлена. Если этого мы не достигнем, то все заслушанные нами доклады, все речи в пользу правительства и против правительства, все резолюции, которые будут нами приниматься по рабочему, солдатскому и крестьянскому и другим вопросам, — они останутся только резолюциями, и, в конечном итоге, мы уедем разочарованными.

Кончая свою речь, я хочу указать еще на один следующий пункт. Когда происходит социальная ломка в том масштабе, как это мы видим теперь, то и анархия, и контр-революция, разумеется, не являются чем-то случайным. Не было революции, где бы не было анархических проявлений; не было революции, которая не сопровождалась бы контр-революцвонными попытками, и это нас не должно смущать. Я скажу более, —нас, может быть, в значительной степени должно радовать, что мы имеем здесь не только правую часть нашего почтенного съезда, но мы имеем и левую часть. Я думаю, что товарищи слева, которые, чувствуя, я бы сказал, известную безответственность в своей позиции, считают себя в праве говорить о том, о чем мы лично не считаем себя в праве говорить, что этим самым они выясняют и нашу позицию. Я думаю поэтому, что борьба мнений, что борьба между отдельными отрядами революционной демократии не столь опасна, как распыление, как отсутствие цемента в нас самих на местах. Вы знаете прекрасно, что не только работа в Советах Р. и С. Д., но что все проявления деятельности этих Советов страдают часто неопределенностью, страдают часто отсутствием определенного плана. И поэтому те, кто говорят о том, что деятельность правительства недостаточно энергична, они забывают о том, в какой атмосфере приходится работать здесь, ибо они знают, что когда в каком-нибудь месте начинаются волнения, то эти волнения сразу выбрасывают нас из колеи, и мы сразу как будто теряем нить. А когда органу центральной власти приходится работать в атмосфере постоянного непрерывного напряжения, когда ему действительно приходится давать не только директивы определенные, но заменять и законодательную власть, — а, ведь, нужно сказать, что трагизм положения заключается именно в том, что нет пока того законодательного аппарата, на который опиралась бы исполнительная власть, —тогда все эти нападки, все эти упреки в высокой мере являются необоснованными и несправедливыми.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Тов. Лебский, ваше время прошло.

ЛЕБСКИЙ. Я кончил, товарищи. (Рукоплескания. ) ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Слово принадлежит тов. Ногину.

НОГИН. Товарищи, я начну с той мысли, о которой только что сейчас еще раз повторил предшествовавший оратор.

Во многих Советах, во многих собраниях товарищей большевиков обвиняют в том, что они не чувствуют той ответственности, которую возлагает на них та работа, которую они ведут. Их впервые назвали партией безответственной. Я подчеркнул при этом, что особенно часто стали нас называть безответственными с тех пор, как представители товарищей меньшевиков, социалистов-революционеров оказались в правительстве. Я не знаю, товарищи, только ли поэтому мы стали безответственными, или же потому, что товарищи меньшевики почувствовали особую ответственность на своих плечах.

О том, как мы работаем на местах, действительно ли мы только дезорганизуем, я не буду, товарищи, здесь вам это докладывать 1). Всякий местный товарищ, знающий, что мы делаем, не поддающийся влиянию таких газет, как «Русское Слово», «Русские Ведомости» и «Русская Воля», и других, поддерживающих эту мысль органов печати, всякий честный товарищ знает, что мы сознаем ответственность и работаем.

Теперь, товарищи, дальше. Говорят о том, кто здесь проявляет больше чувства ответственности перед тем, что поставила перед нами жизнь. Мы, товарищи, с самого начала работ этого Съезда говорили, что это не простой съезд, что это собрание носит особый характер и что решения, которые мы здесь принимаем, наложат глубокую печать на все последующее развитие нашей жизни. И мы, товарищи, говорим, что по этому вопросу, который поставлен нами сейчас на очередь, мы должны отнестись ко всему тому, что здесь говорится, с сугубым вниманием. Мы говорили, что по отношению к правительству нам нужно прежде всего знать положение дел в стране. И мы старались всякими путями добиться того, чтобы были здесь заслушаны доклады, которые бы действительно дали нам подробную характеристику того, каково же положение дел в стране.

К сожалению, несмотря на то, что ответственные партии в меньшинстве, несмотря на то, что им давно нужно было бы быть особенно заинтересованными, несмотря на то, что они доверяют не только тем товарищам министрам-социалистам, которые вошли в министерство, но они доверяют всему министерству, представителям буржуазии, —а что они им точно также доверяют, видно из того, что постоянно говорится о поддержке всего правительства, — до сих пор из ваших рядов не раздалось ни одного требования, чтобы на эту кафедру пришли те люди, которым они доверяют, чтобы эти люди нарисовали нам картину того, что они сделали. И если бы они пришли, может быть, и нам и вам легче было бы разобраться в тех вопросах, которые перед нами стоят.

Может быть, товарищам социалистам, занимающим определенные портфели, мы бы облегчили их доклады. Они не стали бы выступать в роли специалистов на все руки. И, может быть, гражданин Шингарев сделал бы нам более подробный доклад о финансовом положении, чем тот доклад, который сделал нам тов. Скобелев. И я думаю, вы его встретили бы совершенно иначе, внимательнее отнеслись бы к некоторым указаниям на то финансовое положение дел в стране, которое сейчас наблюдается, и, может быть, он вам также рассказал бы финансовое положение страны, как он докладывал это на продовольственном съезде [109]. На продовольственный съезд он счел нужным явиться, сюда же он не считает пока нужным притти; он не думает, что здесь надо также разъяснить все, так как есть разница между Съездом Советов и продовольственным съездом, -— там были представители буржуазии, здесь их нет. Может быть, поэтому он не хочет к вам притти.

Дальше, товарищи. Мы были очень рады, когда тов. Пешехонов. своим докладом совершенно изменил ту атмосферу, которая была на этом Съезде. До тех пор единственным центром внимания всего Съезда был вопрос об отношениях правительства, как такового, не к вопросу о положении в стране, а о том, прав ли тов. Ленин или нет, удачно ли он сказал или нет, какова линия большевиков. Центром внимания всего Съезда были большевики. Мы, понятно, очень вам благодарны за это (рукоплескания), потому что, как-никак, но обсуждение этого вопроса способствует

В В подлиннике: «доказывать».

 

распространению наших взглядов, и, понятно, мы сможем сейчас доказать вам ваши заблуждения. Но все-таки если этот Съезд деловой, то он должен был быть поближе к вопросу, как тов. Пешехонов. И я должен сказать, что тут вы в этих-то именно вопросах недостаточно внимательно разобрались; тут обнаружилось, что ваше отношение к докладу Пешехонова немножко иное, чем на продовольственном съезде.

Товарищи, положение дел действительно трагично, и продовольственный съезд признал, что в стране уже началась катастрофа, что положение промышленности таково, что дальнейшее продолжение войны невозможно, что ее немедленно нужно прекратить. Совершенно определенно резолюция продовольственного съезда говорит, что вмешательство в государственнонародную хозяйственную жизнь должно быть всестороннее и равномерное, оно должно быть осуществлено немедленно. И дальше, эта резолюция говорит: полное разрешение этой задачи невозможно без прекращения губительной. войны, которая разрушает народное хозяйство. И там, товарищи, было совершенно ясно и определенно указано, что если война продолжится без всяких изменений, если никаких сугубых мер не будет принято, то мы, действительно, станем перед такими явлениями, которые парализуют жизнь страны совершенно.

Докладчик Переверзев указал, что к осени целый ряд железных дорог должен стать. Докладчик Баранов заявил, что во всей России имеется только одна фабрика — бумаго-прядильная, у которой есть достаточно хлопка для того, чтобы работу продолжать до 1 января; во всех же остальных никаких запасов нет. С топливом, с электрической энергией положение дела таково, что все это грозит остановиться в ближайшую минуту. И вот вместе с этим обнаружилось, что надо принимать героические средства. И в требовании этих героических средств тов. Пешехонов проявил то отношение к вопросу, которое поддержки продовольственного съезда не получило. Это отношение к вопросу таково же, как и у тов. Скобелева. Разрешение этих задач, которые поставила перед нами жизнь, они оба думают сделать благодаря тому, что буржуазия поможет этому положению и проявит свой патриотический призыв, отдаст и капиталы и энергию на службу стране.

Мы должны заявить, что продовольственный съезд с этой точкой зрения не согласился; он подчеркнул в своей резолюции, — мы вам на это указываем, — что такое разрешение вопроса мыслимо лишь тогда, когда целый ряд мер обеспечит положение для пролетариата иное, чем то, которое в настоящее время происходит. Буржуазия же не намерена итти по этому пути; об этом совершенно ясно говорит тот факт, который вам уже здесь тов. Троцкий напоминал, о том, как относится к данному вопросу буржуазия.

Товарищи, совсем не случайность, что Коновалов отказался от своего-места в правительстве в момент продовольственного съезда. После того, как продовольственный съезд наметил ряд действительно решительных мер, без которых коренное изменение положения промышленности немыслимо, он вышел из министерства.

Я, к сожалению, не могу закончить своей мысли, так как время моей речи прошло, но вкратце она сводится к тому, что только тогда, когда вы действительно поймете свою ответственность, только тогда, когда вы возьмете бремя на свои плечи, тогда вы найдете выход. Мы не доверяем буржуазии, а доверяем вам, так как мы знаем, что вы своих интересов не продадите, товарищи. (Рукоплескания. )

СУХОВ. Товарищи, прежде всего я хочу начать с одного заявления: что хотя мы здесь вступаем в разногласия друг с другом, но тем не менее мы все социалисты, мы все товарищи. И многие из тех людей, которые имеют за собой партийное прошлое, не должны забывать, что эти два ближайших сектора долгое время были вместе. И я думаю, что воспоминание о тех временах, когда мы были едиными, это воспоминание должно руководить нами и в наших спорах. Если ошибки тех или иных из нас приведут к краху, я думаю, мы все вместе три сектора будем чувствовать себя одинаково ответственными. (Рукоплескания. )

Я думаю, что с этой точки зрения сознания своей ответственности перед всей страной, перед всей революцией, с этой точки зрения мы, несмотря на разногласия, все же едины. Товарищи, тем не менее, несмотря на единство, нам приходится критиковать друг друга, и вот с этой точки зрения я хотел бы указать на то, что, по моему мнению, одно из наших крыльев забывает о двух основных принципах: первый принцип, это — необходимость сохранить единство революции, как все равно наша резолюция о войне на Всероссийском Совещании говорила, что всякое крушение фронта было бы несчастьем для революции, так и в этом деле в единстве революционной армии то же самое единство, целостность фронта, — первое условие для всякой нашей победы. Второе условие, второй принцип, это — использование всех сил, которые в настоящий исторический момент не изжили целиком своего революционного содержания.

Товарищи, когда бросаются те или другие лозунги, то надо посмотреть не на то, как они воспринимаются, как они обнаруживаются в сознании масс таких крупных центров, как Петроград и Москва. Нет, товарищи, загляните в провинцию, например, заглянем к нам, в Область Войска Донского, как там на деле осуществляется захват власти, к каким иногда юмористическим формам и проявлениям он приводит. Вы все слыхали о кирсановской республике. Не знаю, слышали ли вы об урюпинской республике, а была и такая [и0]. Там, к нашему счастью, во главе стояла революционная социал-демократия. Кто же был там, кто составлял ядро? Я позволю себе перечислить: Селиванов, бывший неоднократно в психиатрической лечебнице, Селиверстов, освобожденный от воинской службы по слабоумию, выживший из ума дьякон Федор, лет 75, и сзади их всех провокатор — перводумец Клавдий Иванович Афанасьев. И вот эта милая компания стояла в центре урюпинской республики, и граждане урюпинцы по крайней мере недели две переживали состояние хронического землетрясения. (Рукоплескания. )

Товарищи, я не могу сказать, что такое состояние особенно способствовало популярности социал-демократов, и нужны были все усилия, чтобы доказать, что их тактика не социал-демократическая, что на самом деле мы интересуемся не отдельными маленькими недоразумеиями, не отдельными захватами власти, а что мы имеем в виду гораздо более широкие задачи и интересы — единство революционного движения.

Товарищи, я вам привел один мелкий пример, таких примеров еще нашлось бы, и вот, интересно, о захвате власти, в сущности говоря, можно спорить, целесообразен он или нецелесообразен, если находиться в Петрограде или в Москве, где задачи революции кажутся более или менее решенными. Но ведь у нас не только правительство временное, а иногда кажется, что у нас вся ситуация, все положение дел временное, иногда кажется, что все решительно можно взять в свои руки, и в этой революционной атмосфере все и порождает проекты и планы; но спустимся в провинцию, и там мы увидим картину, мало похожую на торжество революции.

Дальше, товарищи, сюда же относится стремление, по моему мнению, слишком далеко идущее стремление, ответить по возможности скорее на требования всевозможных национальностей на немедленное отделение. Товарищи, я возьму два примера: один — не с Дона, другой — с Дона. Вероятно, вы все, товарищи, читали про национально-литовский съезд. Вы все, вероятно, читали, что там были две партии, две основных группы — правый блок, руководимый ксендзами, и левый, который состоял из социалистов, народников и марксистов. Что же получилось? Именно, правый блок и вынес резолюцию о немедленном отделении Литвы. Как же поступили социалисты-литовцы? Они ушли со съезда и заявили, что они не желают отмежевываться от единой русской демократии. Товарищи, я думаю, этот яркий пример литовского съезда, который учел необходимость единства революционного фронта, этот пример должен послужить и нам всем [ш]. (Рукоплескания. ) Вот как действует настоящая демократия и социалистические элементы разных национальностей, и если мы пойдем слишком далеко навстречу тем требованиям, которые время от времени слышатся с разных съездов, то мы, может быть, будем итти навстречу реакционным, консервативным группам и поэтому играть во всяком случае не в руку революции, а в руку реакции.

Теперь я беру пример с Дона. Мне осталось две минуты. Я не могу развить свою мысль. (Голоса: «Просим». ) Я прошу еще 10 минут. (Голосуется и принимается продолжение речи на 10 минут. ) Вам всем, вероятно, известно из газет, что там собрался недавно, и сейчас еще, может быть, идет казачий круг, а раньше производились казачьи съезды, вернее, казачий союз, который вдохновляет в значительной степени казачий круг. Основным его принципом является защита так называемой, самобытности, которая в корне сводится, по смыслу по крайней мере, к защите всевозможных национальных требований. Кто же стоит в этом казачьем круге? Как выражаются казаки, — «самая войсковая старшина». Это люди, имеющие крупные поместья, люди, которые с войскового земельного фонда имеют огромные поместья, и эти самые люди хотят под покровом самобытности сохранить эти самые земли.

Они говорят: «Мы все казаки. Между нами нет классовой розни, между нами нет буржуазии и пролетариата, и мы должны отстаивать наши общие казачьи интересы». И они выстраивают казаков решительно всех классов, всех групп единым фронтом против иногороднего населения, которое составляет около 60% всей области. Если бы мы сразу откликнулись на требования этой самой автономии, сразу согласились, с одной стороны, мы пошли бы на потерю прав значительной части иногороднего населения, а это не в наших интересах. К этому иногороднему населению относятся многочисленные рабочие Донецкого района, которые находятся в области Войска Донского; кроме того, мы должны прислушаться к тому, что говорит демократическая часть казачества. Это особенно Хоперский и Усть-Медведицский округа. Они говорят, что нам не по дороге с такими резкими идеями: для нас, — крестьян по крайней мере, — те, которые живут бок-о-бок, они нам братья. Мы сами — тоже трудовые казаки. Вы видите, и здесь демократическая часть населения не идет так легко за левыми течениями.

И если бы вы моментально решили отделить все, что хочет отделиться, [то] сыграли бы в руку реакционным, а не революционным элементам той или другой области, т. -е. не тем элементам, которые являются нашими естественными союзниками. Поэтому, товарищи, я призываю решительно всех без различия фракций понять, что, конечно, мы все стоим здесь за одну платформу. Здесь нет ни одного человека, который стоял бы на другой платформе. Все стоят на платформе самоопределения национальностей, но сейчас, в беспокойную пору, когда каждый раскол сил привел бы к страшным последствиям, будем относиться серьезнее, к тем требованиям немедленного отделения [от] демократической России, представляющей всю Россию.

Россия достаточно велика и сознательна, и сильна, и достаточно правдива, что, когда мы в Учредительном Собрании разрешим все такие вопросы, ее слову будут верить решительно все. Товарищи, я говорю, что такие примеры показывают, каким образом лозунги, бросаемые отсюда, воспринимаются там у нас, в далекой провинции. И я скажу еще, что надо помнить, что вот опять-таки, если мы поглядим на то же самое казачество, если мы обратим внимание на его революционно-демократическую часть, то как на нее влияют хотя бы наши лозунги о захвате власти. И здесь, товарищи, они пугаются этого самого захвата, — на Дону даже демократические элементы казачества, например, принимают великолепно Шингарева, они также принимают Керенского, они примут любого из представителей нынешнего правительства, — у них во всяком случае еще не настолько велико сознание, чтобы так различать отдельных представителей правительства, и если мы пойдем легко по пути смены правительства, легко будем предпринимать крутые ломки, то как раз эти демократические элементы, но недостаточно разбирающиеся, мы можем прямо толкнуть в объятия различных черносотенцев, прямо в объятия бывшего социал-демократа, бывшего камергера и вообще бывшего человека Леонова, — там есть такой. И вот почему, товарищи, я и здесь предлагаю, если вы хотите, чтобы не только Петроград и Москва шли за вами, но и вся провинция, учесть это.

Товарищи, мы — представители в большинстве случаев маленьких городов, маленьких центров, но именно это наше положение вернее показывает картину всей России. Именно маленькие центры гораздо лучше отражают численность отдельных классов, отдельных групп во всей России. Какой-нибудь Новочеркасск со сравнительно небольшим рабочим населением, которое тонет в мелкой и крупной буржуазной массе основного населения, гораздо вернее отражает условия жизни во всей России, чем Петроград или Москва. Я предлагаю каждый раз при своих резолюциях, при своем поведении исходить из учета сил, из учета реального соотношения сил именно во всей провинции. К тому же, товарищи, я думаю, что как бы ни относились даже товарищи большевики хотя бы к Временному Правительству, даже они должны признать, что работа наших представителей делается добросовестно. Надо признать это и надо признать, что срок до сих пор для работы был дан сравнительно небольшой, и потом мы должны признать, как на это много раз указывалось, что только тогда, когда за нашими министрами будет достаточно организованной силы, когда мы можем оказать им поддержку, они в состоянии будут оправдать полностью наше доверие, которого без нашей поддержки они не смогут заслужить. Поддержка и доверие, это — один аккорд, из которого нельзя вырвать ни одной ноты, иначе получится во всяком случае не та гармония революции, которой мы желаем достигнуть. Товарищи, я говорю, что на это надо обратить самое серьезное внимание.

Обыкновенно, занимаясь арифметикой, говорят: у нас там пять представителей, у буржуазии десять и т. д. Товарищи, когда за нашими пятью представителями будут стоять десятки миллионов организованной массы, эти пять человек получат гораздо больший удельный вес, чем десять остальных. Не цифрами надо оперировать здесь, а тем удельным весом, который получат наши представители в зависимости от нашей поддержки.

И вот, товарищи, я заканчиваю, думаю, что необходимо единство революционного фронта, нужно предостерегать самих себя и других от всяких выступлений, которые ведут к распылению революции, а пока в глазах огромной массы населения Временное Правительство является таким центром, около которого можно сплотиться. Постараемся нашим организованным давлением и поддержкой придать нашим представителям в правительстве такой вес, что это правительство не только по форме, но и на деле будет представлять действительно такой организующий центр. (Аплодисменты. )

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Слово имеет Советов.

СОВЕТОВ. Дорогие товарищи, один из ораторов сказал, что здесь не слышно голосов низов. Я, крестьянин, в свою очередь, скажу о том, как говорит и выражает доверие и отношение к Временному Правительству крестьянство. Крестьянство всецело присоединяется к Временному Правительству; если оно не верило в правительство Николая, кровавого палача, и его приспешников, то как же оно не будет верить народному правительству, избранному вами? Я просил бы, в свою очередь товарищей, как я старый ветеран революции, быть объединенными в этом отношении между собой и быть согласованными в одну общую революционную армию, а то у нас является какая-то разобщенность. Ведь мы все одинаковые социал-революционеры и придем к единому — к равенству, братству, свободе и разумной воле. Тогда только поблагодарит нас наша святая Русь, наше крестьянство. Пусть будет родина не мачехой, а родной матерью, иначе оно нас при нашем разъединении проклянет и наших борцов за свободу также. (Аплодисменты. )

ШУМЯЦКИЙ. Товарищи, десять минут, которые даны мне, мне придется разделить не в пользу того материала, каким я располагаю.

Я—представитель Красноярска, той благословенной красноярской республики, о которой с легкого почину одного из товарищей здесь особенно прокричала так падкая на эту республику благословенную уличная печать. Товарищи, все то, что вчера сказал товарищ относительно Красноярска, ни в какой мере неправдоподобно: не было ни одного ареста комиссаров, не было разрушения транспортов, не было не только такого порядка, как я разъяснил вам его в этих двух словах, но там было нечто большее, чем мои голословные разъяснения: было фактическое признание со стороны комиссаров Временного Правительства единственно целесообразным того порядка, который установил Красноярский Совет в отношении регулирования транспорта.

Вот что там было: речной транспорт, поставленный в условия страшнейшей эксплуатации населения, играет вспомогательную роль при акционерном обществе, которое преследовало совершенно не транспортные цели, а цели биржевого ажиотажа на бумагах пароходства. Красноярский Совет, считаясь с прямой задачей транспорта, заставил его служить целям перевозки и провозу грузов и поднял норму перевозок и продовольственных грузов, по признанию речных комиссаров Временного Правительства, особенно назначенных из речного округа, поднял на максимальную высоту. Точно также, товарищи, для того, чтобы обеспечить- возможность беспрепятственных и свободных перевозок войск отпускных солдат, Красноярский Совет мерами реквизиции части перевозок, части пассажирских пароходов также по соглашению с пароходовладельцами обеспечил их выдачей временных реквизиционных квитанций, на которых стоит штемпель того Временного Правительства, которому многие из вас доверяют. Мы обеспечили возможность перевозки без всяких эксцессов всей массы отпускных солдат. У нас на этой громадной водной артерии, Енисее, не было ни одного случая, когда бы солдатская масса при помощи самосуда вносила коррективы водной перевозки. Не было таких случаев и в нашем железнодорожном хозяйстве, управляемом нами, а не теми, кому мы доверяем, не было, товарищи, и такого случая, чтобы какой-нибудь комитет был раскассирован, выражаясь мягко. Все комитеты, включая и комитет общественной безопасности, который ничего общего не имеет с революцией, а есть, напротив, орган контрреволюционный, существуют до сих пор, как те мертвецы, какие существуют у вас здесь, в Петрограде.

Вот те главные вынужденного характера разъяснения, но я думаю, что мысль этих разъяснений сводится вовсе не к обсуждению этих фактов, — их я буду иметь возможность освещать и иллюстрировать в секциях продовольственной, по транспорту и других. Я этими фактами апеллирую к вам, товарищи, опять-таки чтобы не давать уличной буржуазной печати муссировать этот вечный и вечный вопрос, который ставится исключительно с контр-революционными целями: вопрос о сепаратных, розничных республиках.

Товарищи, мне хочется в следующей части своей речи указать на то> обстоятельство, что всякая такая постановка вопроса есть вечный страх, более того, вечная борьба революционного центра, центра, находящегося в робких руках. Вечная борьба с местами создает, действительно, ненормальный язык, на котором говорит, с одной стороны, центр, и другой язык, на котором говорят места. Сегодня товарищ Скобелев, в качестве министра труда, попытался понять этот местный язык и говорил о том, что необходимо в целях борьбы с разрухой опереться на почин и на работу мест. Это не то, что говорилось раньше; это то, что говорили всегда мы. Я попытаюсь вам показать, как не желали [этого] все время из тех сфер, в которых работают тов. Скобелев и другие социалисты-министры, попытаюсь вам показать, как этот революционный центр или Временное Правительство отнеслись к тем действиям, которые диктовались объективными условиями самого острого момента революции.

Вчера тов. Церетели говорил, что очистка местных властей в Иркутске, где он был председателем одной из крупнейших организаций, была произведена в острый момент революционной борьбы и явилась актом напора этой силы. Точно таким же актом явилась смена известного на всю Россию погромщика, убийцы Караваева, депутата Екатеринославской губернии, Гололобова, губернатора Енисейской губернии, губернским городом которой является Красноярск. И вот с первого момента, когда Гололобов был в первые дни революции арестован, издано товарищем социалистом министром, — вы знаете, конечно, его имя: Керенским, — требование к Красноярскому Совету о его немедленном освобождении.

И Красноярский Совет, арестовывая и отстраняя Гололобова, вовсе не рассматривал его, как погромщика всей России, — он считался с ним, как с организатором местного розничного антиеврейского погрома в 1916 г. в г. Красноярске. И вот ряд телеграфных указаний и предписаний, которые шли из центра и его министерства юстиции, из революционного центра. И в первые же дни произошел конфликт, когда после ряда телеграфных предписаний Красноярский Совет обязан был подчиниться безоговорочно этим предписаниям. И, несмотря на то, что в распоряжении Керенского имелись материалы следственного характера, на которых стоял штемпель прокуратуры, материалы, которые заставляли рассматривать Гололобова, как местного погромщика, несмотря на это, недоверие к местным силам, которое так крепко внедрилось в сознании Временного Правительства, особенно первого созыва, заставило поставить острый вопрос об освобождении Гололобова.

Так создался первый конфликт, который, выражаясь мягко, создал у нас вопрос о Красноярской республике. И вот, товарищи, через два с половиной месяца, после тщательной проверки в центре и после того, как заработала машина министерских исходящих, после того, как предписания из Петрограда старым бюрократическим путем посыпались на место и с места, этот губернатор оказывается привлеченным за те преступления, за которые привлекал его к суду по постановлению подлежащей власти Красноярский Совет. Вот подоплека тех розничных действий, того сепаратизма, который отделяет места от центра.

В заключение своей речи я хочу вам, товарищи, указать, что недоверие к местному революционному почину является результатом нежелания работать совместно с теми революционными организациями на местах, которые существуют. Это недоверие и создает ряд отдельных республик, которые существуют только на страницах продажных газет. (Аплодисменты. )

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Тов. Чукалинский. (Отсутствует. ) Тов. Арбатов.

АРВАТОВ. Товарищи, я снова обращусь сейчас к той идее коалиционного правительства, которая столько занимала наши умы и которая сейчас, как проблема, поставлена перед нами. Противники коалиционного министерства и его идеи обычно говорят нам: кто первый поставил эту идею, кто первый стал добиваться ее, кто первый закричал о ней? И отвечают: буржуазия, буржуазная печать, буржуазные министры. Я могу ответить на это вот что. Кто сказал о захвате власти, кто сказал: власть в руки Совета Р. и С. Д.? — и отвечу: министр торговли и промышленности Коновалов, бывший военный [министр] Гучков. Очевидно, дело не в этом. Ибо я тогда могу сделать вывод, что наши товарищи слева помогают поддерживать эту идею. Очевидно, дело в тех чаяниях, которые возлагала буржуазия тогда и которые она возлагает сейчас.

⇐ Предыдущая24252627282930313233Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: