 |
ЗАСЕДАНИЕ 7 ИЮНЯ (вечернее) 4 страница
|
|
|
|
И вот нам говорят: буржуазия хотела часть ответственности переложить на нас, социалистов, и за нашей спиной проделывать свои грязные делишки. Прекрасно; а я скажу, что Коновалов говорил о том, что он передает власть в руки Совета Р. и С. Д. или что он хочет передать; он хотел всю ответственность снять с буржуазии и снять с себя и всю ее переложить на нас. Но вы скажете тогда: почему об этом не говорят, почему об этом не кричат? Ведь мы имеем только два голоса— Коновалова и Гучкова.
Еще, товарищи, силен национальный инстинкт, силен гражданский инстинкт наших промышленников, нашей крупной буржуазии, но вы дождетесь решительных шагов. Пройдет время, пройдет месяц, другой, три, и они закричат и пойдут рука-об-руку с товарищами большевиками: «Ради бога, возьмите власть, ради бога, освободите нас от ответственности». И вот здесь посмотрим, к чему приведет эта власть, и если мы снимем эту ответственность, освободим их от этих векселей, то тогда и придет та открытая борьба, вот тогда и явится к нам Родзянко, которого так боится тов. Троцкий, тогда-то и поставит своего Гучкова, и вот тогда и придет то, чего опасается тов. Троцкий в другом смысле.
И если теперь мы обратимся к результатам этих чаяний, и если сейчас мы проанализируем, оправдала ли надежды буржуазия, то мы придем к совершенно противоположным результатам. Тов. Троцкий говорит: «Да, они оправдались, да, буржуазия добилась своего, она проделывает свои грязные делишки, она саботирует наших товарищей министров-социалистов», — и, указывая на уход Коновалова, говорит: «Коновалов не сумел саботировать, он должен уйти». Но тов. Троцкий не указал, тоже саботировал1).
Я, товарищи, не буду говорить, я укажу на факт. Еще недавно мы имели приказ министра путей сообщений Некрасова, перестроивший всю жизнь железнодорожного ведомства на новых началах. И вы великолепно знаете, как всполошилось чиновничество и инженеры; вы помните комичную
|
|
|
’) Так в подлиннике. (Кто же? )
картину, когда министр Некрасов сокрушенно заявил, что он был принужден издать этот очень левый приказ под влиянием некоторых обстоятельств [112]. Я не знаю, саботировал ли кого Некрасов или кто-то надавил на Некрасова, и если это так, если мы не видим той властной руки, которая водит пером буржуазных министров, то мы ясно понимаем, что они связаны, что они до некоторой степени представляют только собою граммофонную ручку, которую мы вертим, мы, русская социал-демократия. Но несмотря на то, что они связаны, они самым фактом того, что представительствуют в правительстве, связывают всю буржуазию и накладывают на нее известные обязательства, ответственность за происходящее в стране. И если вам дорога русская революция, не отдавайте этих векселей, товарищи, не рвите и не давайте рвать другим, ибо тогда наступит анархия и гражданская война, ибо министры являются, как я уже имел возможность говорить, лишь передаточным ремнем нашей государственной динамо-машины, электричеством же, движущим ее, эту машину, —наши товарищи-министры социалисты (аплодисменты), а генератором, источником этого электричества, — вы сами, русская революционная демократия. (Аплодисменты. )
Вот мы все, собравшись сюда со всех концов России, должны сказать так, что мы собрались сюда не для авантюр, не для хирургических экспериментов над и без того израненным телом русской революции, которые нам советуют1) дилетанты политической медицины, а для плодотворного настойчивого лечения, для труда и для дела. Вот для чего мы сюда съехались, и если это так, мы можем потребовать власти, но не той, о которой здесь говорят, а другой: мы должны создать орган, который будет оказывать помощь нашим товарищам и будет итти рука-об-руку вместе с ними в законодательной работе, и только тогда товарищи социалисты-министры станут на твердую почву революции, только тогда они смогут непреклонно и решительно проводить вашу волю, ваши решения, ваши задания. (Аплодисменты. )
|
|
|
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Слово имеет тов. Эрман.
ЕРМАН. Товарищи, как это ни странно, но я все-таки осмеливаюсь сказать, что у нас нет ни коалиционного министерства, ни коалиции. Товарищи, мы все, которые приехали сюда, ясно знаем, что все попытки создать коалиционное министерство, т. -е. примирить буржуазию в известных частях с демократией, это — совершенно праздные попытки, которые ни к чему не приводят и не могут привести, что повсюду, откуда бы мы ни приехали, мы находимся в процессе борьбы с этой самой буржуазией, с которой нас хотят здесь искусственно склеить, и какие бы мы искусственные меры здесь ни принимали, мы не наладим того, что хотят создать авторы коалиционного министерства, что хотят увенчать на министерских скамьях.
Товарищи, нет и самого коалиционного министерства, потому что каждое утро, когда мы просыпаемся и разворачиваем газеты, мы ждем, не ушел ли еще какой министр, не ушел ли еще кто-нибудь. В самом деле, стоит только предъявить какое-нибудь решительное требование, как наступает кризис самой власти, как немедленно кто-нибудь из министров столь же решительно уходит.
Когда потребовали проведения решительной иностранной политики, Милюков ушел, потому что не хотел быть только граммофонной ручкой, к чему его некоторые наивные господа хотят направить. То же самое и в области внутренней политики: когда мы потребуем2) решительного и определенного проведения наших требований, ни один буржуазный министр не согласится на то,
1 Далее в подлиннике следует: «рецепты».
2) В подлиннике: «потребовали».
чтобы исполнять наши требования, и мы будем перед той хронической забастовкой, хроническим кризисом власти, которые есть и сейчас и, несомненно, будут продолжаться до тех пор, пока власть не станет однородной и не будет встречать сопротивления в своей собственной среде. Товарищи, наивно себе представлять, что те буржуазные министры представляют собою каких-то безответственных господ, которых можно направлять куда угодно, —они также ответственны перед своей партией, так же, как наши министры, и как скоро поведут политику, которая неугодна буржуазии, они должны уйти и уходят. Они сидят только до тех пор, пока там добиваются того, что нам нужно, а не авансом получают одобрение1) в то время, когда ничего не сделано в иностранной политике, ничего не изменилось, т. -е. фактически на место Милюкова пришел другой, который не мог добиться того, чего не мог добиться Милюков. Точно также в вопросе внутренней политики рекомендуется ограничение рабочего класса, т. -е. того, что нужно было Коновалову, и чего они не могли добиться, т. -е. фактически коалиционное министерство исполняет все то, чего не может исполнить буржуазный министр.
|
|
|
Это — факт, на который закрывать глаза нечего и который будет продолжаться до тех пор, покуда политика не будет поставлена резко и определенно. Если политика пойдет иначе, то будьте уверены, что сейчас же наступит тот период власти, который наступает, когда мы предъявляем окончательные и определенные требования. Нечего, товарищи, закрывать глаза и ждать, пока разразится общий кризис. Никакой парламент, никакая власть, которую вы будете давать министерству, не удержит буржуазных министров у власти, —они будут держаться «постольку—поскольку», и у вас есть только один выход укрепить это коалиционное министерство, это — отказаться от всяких требований, не претендовать на проведение той политики, которая нужна вам, делать ту буржуазную политику, которая угодна министру, и тогда не будет раскола, и останется неизменно целым то коалиционное министерство, которое мы имеем сейчас.
Затем, товарищи, как только мы уезжаем из Петрограда, когда мы минуем коалиционное правительство, то на местах, где нет коалиционного правительства, где есть один Совет С. и Р. Д., ему приходится осуществлять все какие угодно меры и требования: он отправляет маршевые роты на фронт, он занимается тем, что устанавливает проверку белобилетников на местах, производит контроль, он должен делать обыски во всех магазинах города, потому что он является на месте единственной властью и никто другой не имеет возможности претендовать на это. Товарищи, если вы будете устанавливать коалицию там, то я хотел бы знать, что вы сделаете на местах?
|
|
|
Совет Р. и С. Д. — не власть, но кто же на местах будет властью, к чему сведется ваша собственная политика, я реально этого себе не представляю. Я заявляю: или мы должны себя упразднить, или же мы должны взять эту власть и делать так, как делали до сих пор, т. -е. имея санкцию сверху, не получая наименования отдельных республик, как это делалось до сих пор. Ничего другого, товарищи, нельзя себе представить. Какое соотношение между вами и другой властью, я затрудняюсь сказать.
Затем, товарищи, вы должны сказать одно: до сих пор, по существу, еще не проведены те требования, которые вам-нужны. Забастовки назревают всюду: назревает забастовка в Донецком бассейне, сегодня читали о том, что назревает забастовка на Николаевской жел. дороге [ш]. Необходимо требовать проведения в жизнь того, что идет со стороны рабочих.
*) В подлиннике: «наступление».
Если, товарищи, на местах будут такие следственные комиссии, которые будут отправляться на места и которые не смогут урегулировать там дело, то мы будем стоять перед кризисом, и ни одна следственная комиссия ничего не сможет сделать. Есть только один выход: поставить в центре власть, которая не будет смущаться тем, что среди нее есть эти элементы, или отказаться от всяких требований и предоставить забастовки на волю божию, и мы будем тогда стоят перед забастовками на железных дорогах и перед забастовками железных дорог и заводов. По отношению к дезертирам теперь принимаются очень решительные меры. Это можно приветствовать, если бы это было не столь кардинально, но на местах кардинальные меры не принимаются в отношении других господ, которые скрываются там, на местах. Там принимаются меры против дезертиров солдат, но интересно знать, — почему эти меры принимаются по отношению к ним, но, как говорю, не к тем, которые скрываются на местах? Интересно знать, почему не принимаются эти меры: потому ли, что этого не хочет министр, или он не может этого сделать? На отдельных местах приходится сепаратным образом устанавливать ловлю и переосвидетельствование этих господ, которых министр почему-то не касается.
Точно также в области финансов приходится сидеть без средств не только казне, но и Совету Р. и С. Д. В то же самое время имеются огромные монастырские средства, которые почему-то не конфискуются. Интересно знать, почему они не конфискуются? Потому ли, что министр не может, или потому, что он этого не хочет, потому что наступит кризис власти и обер-прокурор Львов должен будет уйти? Я думаю, что для того, чтобы не было этой последней причины, для того, чтобы не было кризиса власти и чтобы забастовки внутри не продолжались, вы должны создать однородное министерство, т. -е. объявить себя парламентом, министерство же должно быть ответственно перед вами. Это есть выход из создавшегося положения. (Рукоплескания. )
|
|
|
........... *) Товарищи. Прошу со вниманием выслушать всех нижепоименованных товарищей: завтра, в 10 часов утра, вы должны явиться в мандатную комиссию, в комнату, где выдавались делегатские билеты. Эти товарищи следующие: (читает)2).
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Поступило несколько заявлений о прекращении прений. Я должен, товарищи, сказать вам, что о необходимости окончания этого вопроса было суждение сегодня в президиуме, где имеются представители фракций, между тем никто из членов президиума не предлагал, чтобы сегодня прекратить прения. Конечно, я не в праве не ставить этот вопрос сейчас, но боюсь, что выйдут недоразумения, если сейчас прекратить прения; поэтому не угодно ли передать на обсуждение президиума этот вопрос, где бы представители фракций имели возможность до чего-нибудь договориться? (Голоса: «Просим». )
Засим поступило несколько внеочередных заявлений, но я не могу их огласить, потому что по нашему регламенту внеочередные заявления предварительно рассматриваются в президиуме, а затем представляются на ваше усмотрение. Поэтому так и поступим в данном случае, а пока будем продолжать заседание. Слово принадлежит Попову.
ПОПОВ. Я вошел на эту трибуну для того, чтобы отнять у вас несколько минут времени по следующему вопросу. То, что я хочу сказать, это — фактическое замечание по поводу только что выслушанной вами речи товарища из Красноярска. Он опровергал сделанное здесь с трибуны заявление
Э В подлиннике фамилия не указана. —2) То же.
тов. Никольского относительно той безалаберщины, которая в настоящее время наблюдается, и заявил, что тов. Никольский якобы почерпнул сообщенные им сведения из буржуазной прессы. Я должен вам сказать, что представитель от иркутского отделения Областного Бюро Совета Р. и С. Д. сообщил вам безусловно достоверные сведения. Они были получены в Иркутском Исполнительном Комитете, в Областном Бюро, а также в Иркутском социал-демократическом комитете... (Шум; не слышно. )
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Товарищи, прошу соблюдать тишину.
ПОПОВ... присутствовал на Красноярской конференции, сведения им сообщенные достоверны. Скажу больше, сведения, сообщенные Никольским, были далеко не полны. Тов. Никольский не указал, что Красноярский Совет Р. и С. Д. проявляет, я бы сказал, мягко выражаясь, какое-то... (не слышно) отношение к Временному Правительству... (не слышно; шум).
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Товарищи, прошу соблюдать тишину, — стенографистки лишены возможности записывать речь оратора, потому что вследствие шума они ее не слышат...
ПОПОВ... даже те шаги, которые предпринимало Областное Бюро... (не слышно)... тов. Никольский в полном праве сказать то, что он сказал. Товарищи, хотя вопрос об общей политике правительства имеет чрезвычайно важное значение, я лично полагаю, что этот вопрос достаточно разрешен, и поэтому я говорить об этом не буду. Я поднялся на эту кафедру только для того, чтобы поддержать здесь заявление, сделанное тов. Никольским. (Рукоплескания. )
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Слово принадлежит тов. Моисееву. (Отсутствует. ) (Шум)... Я вынужден поставить вопрос: угодно собранию заседать или нет? (Голоса: «Просим продолжать». ) Слово принадлежит тов. Поршневу.
ПОРШНЕВ. Товарищи, по вопросу о власти здесь часто высказывались в такой повышенной температуре, что, конечно, в пылу этих споров могли вырваться мысли, не совсем достаточно обдуманные, факты, недостаточно проверенные. В частности, я вошел на эту трибуну для того, чтобы еще лишний раз восстановить в должной степени один из примеров той розничной, сепаратистской тактики на местах, какая, к сожалению, имеется в глубоких местах России.
Я считаю, что когда революционное дело только налаживается, то, безусловно, оно не может обойтись без шероховатостей, без того, что здесь называют самочинностью, но самочинность самочинности рознь, даже в революционном деле. Та самочинность, о которой здесь говорилось в применении к тов. Церетели, как председателю Иркутского комитета общественных организаций, когда эта самочинность происходила в первый момент революции, момент разрушения, когда нужно было разрушать, а не требовать санкции, тогда эта самочинность для революционера понятна и жизненно необходима; когда же этот первичный момент революционного разрушения власти прошел, и когда властью до некоторой степени в сотрудничестве с буржуазной демократией стали социалисты, стали революционеры, то в это время вопрос о самочинности власти, безусловно, должен с нашей стороны иметь совершенно другое отношение.
В этот момент, когда уже существуют центральные власти, когда уже начинает организовываться сеть новых административных ячеек, в это время самочинность, безусловно, должна быть окрашена теми словами, которые теперь у нас в большом ходу, иронически «республикой». И безусловно, в этот момент нельзя не признать, что значение таких республик исключительно отрицательное в революционном деле, исключительно дезорганизующее. Здесь один из товарищей, представитель Красноярска тов. Мазурин, определенно пропел апофеоз действию революции, ссылаясь на пример Красноярска. Мой товарищ Никольский осветил только часть работы красноярской республики. И если я еще остановлюсь на этом моменте, то лишь для того, чтобы в вашем сознании рекомендуемый вам с крайних левых скамей Красноярск не мог служить похвальным примером. Я член Совета Р. и С. Д. гор. Иркутска, член президиума, и мне известны те факты, о которых говорил тов. Никольский, но он говорил не все.
Тов. Мазурин определенно говорил, что действия Совета Р. и С. Д. Красноярска пользуются авторитетом и у буржуазии, и у рабочих, и у крестьян. Чтобы опровергнуть это, я должен вам заявить, что все окрестности Красноярской губернии, примыкающие к Красноярску, настолько ценят авторитет Совета Красноярского, что разорвали с ним организационную связь, что все эти организации примкнули к областному объединению Иркутска, от которого город Красноярск отказался. Такие Советы, как Ачинский Совет Р. Д. как Канский Совет Р. Д., как Крестьянский Совет Енисейской губернии, опять-таки отказались от Красноярского Совета, от всякой революционной связи с ним и примкнули к областному единению Иркутска. Это ли не доказательство вреда сепаратистско-розничных действий в деле революции?
Здесь тов. Старостин как будто подтвердил точку зрения тов. Мазурина, ссылаясь на то, что в Иркутске, в сущности говоря, все революционное дело ведет не Совет Р. и С. Д., а Исполнительный Комитет. Здесь есть, товарищи, доля истины, и мы, иркутские делегаты, признаем это, что даже у нас Исполнительный Комитет общественных организаций, который в первые дни возглавлялся тов. Церетели, а теперь возглавляется тов. Кругликовым, социалистом-революционером, даже этот Комитет общественных организаций делал революционное дело, делает революционное дело и идет рука-об-руку с Советом Рабочих и Военных Депутатов, и на совещании от этих объединенных революционных органов был здесь тов. Старостин, и так как здесь он выступил точно так же, как выступил вчера, то напрасно он вам не объяснил, как его встретили за такую тактику в Иркутске. Теперь он не в Иркутске, теперь он с того времени уже в Севастополе, и уже старым моряком выступает перед вами и диктует определенные условия революционной власти от имени Черноморского флота. (Рукоплескания. ) Если, товарищи, в такое время можно стать старым моряком, если в такое время можно от лица Черноморского флота говорить так определенно и авторитетно, то, товарищи, не говорит ли этот мелкий факт о том, какова ценность всех заявлений, идущих с этой стороны? (Рукоплескания. )
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Слово принадлежит тов. Киселеву.
КИСЕЛЕВ. Товарищи, мне, приезжему из провинции, придется сказать несколько слов также о том, что делается там. Весь вопрос в следующем: нам, Советам Р. и С. Д., на местах приходится встречаться со многими вопросами и, в частности, с вопросом относительно того, каково должно быть взаимоотношение у нас, Советов Р. и С. Д„ с центральной властью. Я приведу один пример: у нас Советом Р и С. Д., по требованию рабочих, было арестовано несколько черносотенцев, которые состояли членами Исполнительного Комитета и, можете себе представить, какую они вели там политику.
И вот, повторяю, по требованию рабочих они были арестованы, и один из них, Коржов, по требованию Временного Правительства был вытребован в Москву и затем из Москвы он был освобожден. Несмотря на то, что Совет Р. и С. Д. требовал, чтобы этот бывший погромщик, за которым числится несколько деяний уголовного характера, должен быть возвращен туда обратно, для того, чтобы держать его с другими соратниками по погрому 1905 года, которые в настоящее время находятся еще в иваново-вознесенской тюрьме, что вот, я говорю, если бы в настоящее время Иваново-Вознесенский Совет Р. и С. Д. осмелился бы его снова арестовать, какое взаимоотношение было бы? Несомненно, сказали бы нам, что здесь в наличности республика иваново-вознесенская. Должен сказать, что у нас в Совете из 115, находящихся в заседании, 100 большевиков, и наверное, если бы мы один шаг сделали против Временного Правительства, нас несомненно бы объявили республикой иваново-вознесенской. Я указываю только на маленький факт, — каково взаимоотношение, которое иногда устанавливается между Временным Правительством и провинцией.
Затем я хочу коснуться того вопроса, который был здесь поставлен тов. министром Черновым. Он здесь нам очень много говорил относительно захватов всякого рода, которые проявляются в провинции, и в частности касался вопроса о земле. Я хочу указать только одно: что такого рода захваты производятся, действительно, некоторыми крестьянами в настоящее время, но должен указать и на то, что большие захваты произведены и нашим Временным Правительством старого еще состава. Вы помните, что объявлены государственной собственностью все земли, принадлежащие Николаю II. А мы знаем, что у Николая II 42. 000 десятин земли находится только в Сибири. Затем также конфискованы те земли, которые находятся у Николая II здесь, в Европейской России. Дальше, мы еще знаем, что удельное ведомство лишено также этих земель. Так что по вопросу о захватах, в которых так много обвиняют некоторых крестьян и в частности большевиков, которые поддерживают это, так сказать, здесь повинно даже и наше Временное Правительство, не коалиционное, а старое. К этому даже некоторое прикосновение имеет и тов. министр Чернов. В 1905 г. он также в этом отношении кое в чем погрешил, ибо он также призывал к захватам. И вот, в одной из газет я случайно прочел, что он, оказывается, вносит поправку, говоря: я потому не призываю вас к этому, что я уверен, что земля будет у крестьян. А другие министры говорят, что если в Европе революции не будет, то русская революция будет задушена. Следовательно, крестьяне землю получат, вероятно, только тогда, когда они помрут и их похоронят на земле. Вот, вероятно, только тогда, потому что, если революции не будет, значит, и земли не будет. Товарищи, одни министры утверждают, что землю не нужно брать потому, что она будет крестьянская, а другие министры в то же самое время говорят, что если революции в Западной Европе не будет, то и нашу революцию раздавят, и крестьяне, следовательно, землю не получат. В этом отношении, грешным делом, виноваты в призывах на счет того, чтобы запахать землю, дабы обеспечить крестьянство, виноваты также и кое-кто еще из товарищей, сидящих на этой стороне. Мы знаем, например, в Тамбовской губернии, — там, как. известно, товарищи социалисты-революционеры, — тем не менее там все-таки сделано постановление, которое очень близко к тому, чтобы землю запахать. Они говорят, что ее следует запахивать в тех случаях, когда она пустует. Здесь тоже не дожидаются Учредительного Собрания, здесь также уже выступает захватная политика. Так что обвинения, который бросаются на левый сектор, следует перебросить также и на правый сектор, так как он в этом тоже немножко виноват. (Аплодисменты. )
Теперь, товарищи, я хочу сказать несколько слов о том, что мы, сюда собравшиеся, в особенности такие, как я, делегат провинции, с меня, несомненно, спросят, что здесь делают, с меня потребуют ответа. Здесь заметно стремление иногда дать доверие Временному Правительству, не только товащам министрам, но и всему Временному Правительству. И вот, я думал, что сюда придут министры, которые будут отчитываться перед парламентом, и, по крайней мере, не слышал ничего, что делается в министерстве. Тут, можно сказать, министров мы не видели. Ничего мы не знаем и о министре путей сообщения, [потому] что здесь этого министра не было. Ничего не знаем о министре народного просвещения. Мы ничего не знаем также о министре финансов, потому что нам до сих пор ничего об этом не сказано. Но с меня и с других делегатов, товарищи, которые здесь присутствуют, несомненно, спросят и нам придется в этом отчитываться. Так вот, я думаю, что на эти вопросы мы совершенно не обращаем внимания, а, по-моему, Съезду следовало внимание обратить и потребовать более или менее основательных данных, с помощью которых мы могли бы что-нибудь сказать в провинции; в противном случае мы скажем, что мы здесь были, слышали великолепные речи полемического характера, а о том, что здесь делается в Петрограде, что сделали министры в различных областях, мы ничего не можем сказать.
Теперь несколько слов по вопросу о власти. Прежде всего, я должен заметить, что у нас давно есть девиз, что освобождение рабочих есть дело самих рабочих и, в частности, освобождение крестьян таким же образом, если только они сами будут принимать горячее участие, только тогда из этого может что-либо выйти. Теперь нам предлагают поручить управление страной лицам, которые далеко стоят от рабочего и крестьянского класса.
Мы знаем, что в большинстве во главе стоят крупные капиталисты, а также и помещики, и, конечно, они, как класс имущий, по самому существу защищать интересы трудящихся классов не сумеют, ибо ни один человек не уронит на свою ногу топора, и было бы очень странно ожидать, чтобы все чаяния крестьянской и рабочей массы были выполнены. (Аплодисменты. ) Я говорю, что выполнить эту задачу может только та власть, которая не заинтересована в сохранении драгоценной частной собственности. Придется в настоящий момент, который мы переживаем, коснуться и этой священной собственности, и проводить радикальные меры может только тот класс, который в данном случае на эту священную собственность может покуситься. Таким классом может быть только рабочий класс и крестьянский; иначе всякие разглагольствования, всякие красивые фразы и слова останутся пустым звуком, который ни к чему не приведет, который будет кормить нас только обещанием. Придется нам снова ждать и следовать тем примерам, как раньше советовали: не ешьте в пост скоромного, поведением будьте скромны, начальству подчиняйтесь да иконам поклоняйтесь, и получите все. (Смех и аплодисменты. )
МОИСЕЕВ. Товарищи, формы революционных организаций не могут выдумываться из головы. Ни одна партия не может придумать таких форм, которые бы отвечали данному моменту революции. Эти формы слагаются в процессе революции, они создаются стихийно самим революционным народом. И вот, мне кажется, для того, чтобы разрешить вопрос о власти, для того, чтобы не ограничить этот вопрос маленьким вопросом относительно доверия вот именно этому составу, я полагаю об этом речи не может быть: министрам-социалистам, которых послал Совет С. и Р. Д., которых он еженедельно проверяет, мы, конечно, не можем не доверять и мы вполне доверяем; может быть, члены того самого Совета, которым я послан, готовы были положить по первому слову тов. Церетели свою жизнь. Но не в этом дело. Дело в том, что нам надо решить, какая форма правления наиболее подходит для настоящего революционного момента, и, решая этот вопрос, мы должны не выдумывать эту форму, а должны взять ее из реальной действительности, — вот в этом и состоит наша -задача.
Чтобы решить этот вопрос наверняка, нам надо бы иметь в виду требования местной жизни, потому что ведь нельзя же, товарищи, форму центральной власти брать другую, чем та, каким образом сложилась власть на местах. Если бы на местах была теперь бюрократическая власть, то, ясное дело, что народная, выборная власть не могла бы управлять Россией, имея такой аппарат для управления страной; точно также, если на местах имеется революционная, выдвинутая народом, выборная власть, то здесь не может быть наверху бюрократической власти. Я беру самые резкие примеры, товарищи, но вообще всегда революционная власть на местах и революционная власть в центре должны соответствовать одна другой. Если они не будут соответствовать, если они будут построены на разных основаниях, на разных принципах, то, товарищи, никогда не может получиться гармонии, никогда не может получиться действительно твердой власти. Но, товарищи, для того, чтобы разобраться в этом вопросе, мы должны посмотреть, что делается на местах.
Да, товарищи, приехав из медвежьего уголка, из маленького уездного городка Тамбовской губернии, о котором вы, вероятно, никогда не слышали, я скажу вам: когда там собрался крестьянский съезд для того, чтобы выбрать своих депутатов на Всероссийский Крестьянский Съезд, в то время здесь происходил кризис власти, и съехавшиеся крестьяне стали обсуждать вопрос, какая им нужна власть: только, говорят, не двоевластие, —должна 'быть твердая, единая власть. И вот они сидели, думали, раскидывали умом и, наконец, придумали: послали своих делегатов и дали наказ, чтобы была власть твердая и единая, чтобы Совет Кр. Д. вместе с Советом Р. и С. Д. был бы временным революционным парламентом (аплодисменты), а Временное Правительство чтобы было ответственно перед таким министерством, — просто и ясно рассудили. Это выдумали, товарищи, не какие-нибудь теоретики, не какие-нибудь с. -р. или марксисты, а дьякон сельский. (Аплодисменты и смех. )
Товарищи, тут радуются некоторые и, возможно, злорадствуют, но не в этом дело, — я говорю, как на местах слагаются мысли: они слагаются из жизни.
Вот, товарищи, посмотрим, как на местах сложились формы правления. Кто там действует? Правительство поручает власть комиссарам, новы сами знаете, имеет ли хоть какой-нибудь комиссар власть; мы видим, что нет таких комиссаров. У нас, например, комиссар такой. На другой день после того, как его выбрали, он пришел в Совет и говорит: «что хотите делайте, меня выбрали, если меня поддержите, буду служить, а не поддержите, завтра сложу с себя полномочия». Мы говорим: «если будешь служить хорошо, поддержим; нет, — не будем, поддержим постольку—поскольку... ». «Хорошо, буду стараться». Когда новый командир полка был выбран, он приходит и говорит: «поддержите, — хорошо, не поддержите, — не могу». «Мы поддержим постольку—поскольку... », и дело пошло. Теперь, товарищи дали ему поддержку, а толку нет: за что ни возьмется, ничего не выходит. Как сами начинаем, — дело у нас идет. Но как только дойдет до известной точки, то если мы пойдем дальше, уже произойдет некоторый беспорядок, некоторое противоречие между нами и официальной властью, произойдет то, что называют анархией, и то, против чего мы у себя боремся. Против всякой анархии мы боремся, а в результате получается двоевластие, или, лучше сказать, безвластие; и народ, и крестьяне, и все наше население совершенно измучены таким положением дела и не знают, что делать.
|
|
|
