 |
Часть II. Осознание. Дневники 2 глава
|
|
|
|
Поэтому наблюдать за здоровыми отношениями своих соседей было просто удовольствием.
«9 сентября, 08.45. Спал крепко. Снилась Вика. Она опять смеялась на новогоднем вечере, когда Лена Маленькая в костюме «самки деда мороза» требовала вернуть её снеговика, слепить прямо здесь. Вчера к вечеру составил списки необходимых навыков, которые нужно получить в первую очередь по возвращении в город. Составил в отдельном журнале программу (план, все дополнительные действия, смету расходов) работы по обучению до Нового года. Дальше загадывать пока боюсь. Условный мысленный браслет ношу на одной руке уже полных 6 суток. Тяжело. Особенно тяжело не обманывать себя. Перестал осуждать окружающих, даже Петрову в мыслях не осуждаю. Стал её жалеть. Думаю, а почему она такая? Она же сама от себя несчастна. Жалею её. Удивляюсь себе, но жалею. Сегодня буду ещё раз продумывать мелкие подробности планов, копаться в себе, работать с воспоминаниями. Работа с воспоминаниями идёт тяжело. Много обид. Много обид на учителей и взрослых, окружавших меня в ранней школе. Понял, для чего нужно учиться. Стало грустно, что понял только сейчас, а тогда мне этого никто не объяснил. Сейчас пойду до обеда в море. Беру с собой тетрадь и ручку на берег».
Многие мысли Виктор не вносил в дневник. Ещё не решался. Думал, потом будет неловко перечитывать. Например, почти половину дня в начале своего пребывания на юге, оказавшись в окружении не одетых людей, думал и крушил в своих мыслях всех ханжей, которые так пекутся о неких приличиях в виде обязательной глухой одежды, но при этом врут, воруют, унижают окружающих, ставят себя выше других, пренебрегают правилами общежития, раскорячивая свои толстожопые машины на три места или загораживая вход в подъезд, но первые орут и требуют «соблюдать приличия», если у кого-то декольте чуть ниже. Здесь, на берегу, где женщины не всегда надевают верх купальника, а дети дошкольного возраста и вовсе купаются без всего, никто не обращает на это никакого внимания, потому что это совершенно естественно, Виктор особенно остро ощутил всё их бескультурье и лживость. «Какая разница, есть на человеке что-то или нету? Человек — он и есть человек». Даже перестал осуждать безобразно жирных пузатых молодых мужиков с золотыми цепями на шее, вокруг которых чёрными катышками скатывалась грязь. «Их жизнь, мне то что? Они меня не спрашивали, как им жить. Мне с ними не спать», в какой-то момент подумал Виктор, и сразу стало легче. Как будто из поля зрения убрали мешавшую перед глазами травинку.
|
|
|
Позже подумал, что такие мысли могли бы быть потом интересны: если в начале его пребывания здесь они были, а сейчас исчезли, то потом, вероятно, уже и не появятся. «Анатолий говорил, писать всё, чтобы прослеживать по записям, как менялось мышление, как вырос над собой».
Ныряя в прохладную с утра воду моря, расталкивая медуз, Виктор снова и снова обдумывал, что конкретно ему нужно сделать. Что делать со своей жизнью в целом — он уже понял. Стоял вопрос ближайших месяцев, конкретных действий. Прямо сейчас он настойчиво учился плавать. Получалось уже неплохо, но от берега он всё равно не отплывал, плавал там, где можно было встать на ноги.
«Сдать на права, научиться драться, прочитать книги по списку и наметить собственный список…», и ещё много разных действий. К каждому — стоимость, сроки, время в сутках…
Начал подмерзать, вылез на берег. Около его полотенца сидели две девушки.
— Извините, молодой человек, а можно вас спросить? Вы тут стихи пишете? Просто мы заметили, что вы купаетесь, потом пишете, что-то про себя бубните, мимо нас уже несколько раз прошли, даже не взглянули. Вы поэт? Сочиняете что-то? Вам музы не нужны? — они весело и добро засмеялись.
|
|
|
Это было неожиданно, но Виктор не растерялся. Сам удивился своему ровному настрою, когда спокойно сел рядом с ними. Девушки были очень привлекательные, женственные, загорелые, настроенные на роман, но сейчас они были Виктору неинтересны: он был очень занят своими мыслями.
«Месяц назад начал бы с ними бестолково флиртовать, чтобы затащить в постель, обещать что угодно, чем-то жертвовать. Теперь понимаю, что могу познакомиться с кем угодно, когда захочу. Красивые, конечно, как кошки! Но не сейчас, не сейчас…».
— Здравствуйте, — после паузы отозвался Виктор. — Нет, я не стихи пишу. Я бы не хотел обсуждать с вами свои записи. Это личное, — нашёл он слова.
— Ой, как интересно! А почему не хотите? Ну, скажи-и-ите!.. Мы тут вас каждый день видим! Интересно же! — возразили они.
— Я могу купаться в другом месте, — начал терять к ним интерес Виктор. Им было просто скучно, нужна была тема для пустых сплетен.
— Мы вам что, не понравились? — уже с каким-то вызовом спросила вторая. Похоже, они не привыкли к отказам от мужчин. Их внешность была безусловным пропуском в личное пространство любого мужчины.
— Вы мне очень понравились. Вы красивые, свежие, здоровые, сочные. Глаз радуется вас рассматривать. Честно скажу, милые девушки, ещё месяц назад я бы просто голову потерял, если бы вы ко мне вот так обратились. Наизнанку бы перед вами вывернулся, козлом бы заскакал. Но не сейчас. Сейчас я занят совсем другим, куда более важным, чем простой курортный роман, делом… — в стиле Евгения Борисовича проговорил Виктор. Было приятно говорить правду, говорить то, что думаешь прямо в эту минуту.
— Ну чем же таким важным вы заняты? — продолжила атаку первая девушка.
— Извините, а вас, случайно, не Олеся зовут? И Юля? — вдруг спросил Виктор, улыбнувшись своим мыслям.
— Да-а-а… Меня Олеся зовут. Но она не Юля, а Оля. А вы откуда знаете? Слышали, всё-таки, как нас зовут? — уже с подозрением спросила первая, Олеся.
— Нет. Напомнили двух… знакомых… из другой жизни. Вы извините, у меня голова совсем другим занята… — ответил Виктор. Сказал и усмехнулся. Вспомнил Алексея: «Папа, а что такое мозги?» — «Ой, не знаю, сынок, у меня голова другим занята».
|
|
|
— Как всё загадочно!.. Точно поэт! — сделала вывод Оля. Они ещё несколько раз постарались вывести его на разговор, но Виктор просто не отвечал. С ними стало невыносимо скучно.
На берегу было много симпатичных справных женщин. Эти две подруги ничем особенным его к себе не привлекали, ничем особенно от других не отличались. Виктор лёг на спину, на горячие камни. «Неужели научился говорить девушкам «нет»?», подумал про себя. «Это первый раз… За всю жизнь… С самого детства «девочкам надо уступать», «с девочками надо соглашаться, чтобы не обижать», «учительнице нельзя возражать», «капризам девушки нужно потакать», «женщина всегда права». А тут двум секс-бомбам дал отворот со спокойной душой. Потому, что не уважают моё нежелание обсуждать моё личное. Ведь и правда, у меня тоже есть право требовать уважения к моим интересам. Надо отметить эту мысль на бумаге».
Девушки недовольно прошуршали камушками в сторону, не удостоив его прощанием.
«Перед отъездом, всё же, познакомлюсь с кем-нибудь, хотя бы символически». Здоровый организм требовал своё, хоть и не настойчиво, с сохранением разума.
* * *
… В этот день в дневнике появилось несколько записей мыслей, ощущений, а не просто перечисление событий.
«9 сентября, 19.20. Учить в школе нужно не так, как это делали со мной, и делают сейчас. Нужно сначала показать, зачем это нужно, чтобы у детей возникла необходимость познания и интерес к предметам. Я больше занимался математикой, (хоть и не люблю её, признаюсь в этом сейчас), потому что там было всё понятно и очевидно, не нужно было давать оценки событиям. Я не понимал, зачем нужно учить математику, но сложение, вычитание, деление, умножение — это просто цифры. По литературе нужно было дать оценку прочитанному, а учительница всегда говорила, что это неверная оценка произведения. Проще было повторить, не думая, чужие слова, с которыми часто был не согласен. Ещё это постоянное: «ты должен учиться! — Зачем? — Не задавай дурацких вопросов!». Но зачем — так и не объяснили. Да затем, чтобы раскрыть мир вокруг себя! В литературе, в биологии, в географии, в геометрии. Сегодня прочёл, что числа Фибоначчи полностью соответствуют завиткам раковины улитки! Во всём есть смысл, о котором мне никто никогда не сказал. Математика развивает мышление, тренирует логику. Физика описывает явления природы вокруг нас. Литература даёт те знания и опыт, который я никогда не переживу сам. География вообще включает в себя весь мир, все культуры, всю историю, всю ботанику и биологию. В школьном образовании, в каждом предмете, во всех их сочетаниях есть большой смысл, о котором не говорят, который непонятен школьникам без специального объяснения! Если бы раньше это узнать, понять, насколько бы мне стало легче!».
|
|
|
Перед сном, после помывки и бритья (здесь Виктор брился часто, как в городе) как-то спокойно и обыденно сжёг изодранный и скомканный комок листков с очень трудными воспоминаниями. Когда он их выписывал днём — в голове стучало, в глазах темнело, злоба перехлёстывала и заставляла рвать, драть листки с написанным. Становилось легче. С каждым сожжением приходили всё более тяжёлые воспоминания которые давались всё легче.
— Наше сознание очень плохо расстаётся с чем-то, оно ничего не хочет отдавать. Поэтому «бросить» пить и курить, «избавиться» от лишнего веса всегда трудно. В таком ключе это невозможно. Нашему сознанию всегда нужно что-то приобретать, — объясняла Аня принципы работы с воспоминаниями. — Самое тяжёлое воспоминание нужно трансформировать, расширить, дополнить, перекрасить и уже в таком виде сохранять. Забыть ничего не удастся, да и не нужно этого делать. Нужно жить с тем, что было, здраво относиться к этому. Но если какую-то обиду вспомнить в контексте целого дня, недели, месяца, если совсем трудный случай, вспомнить, что было рядом, до события, после, какую пользу или неожиданную радость это плохое событие принесло, то воспоминание становится больше, шире, не таким выпуклым, сглаженным. А так как оно дополнено, то, часто, наше сознание в этом новом приобретённом воспоминании начинает выбирать совсем другие фрагменты, хоть и с указанием плохого. Нужно приобретать новые ощущения от воспоминания, а не стараться избавиться от старого. Это трудно, но события прошлого не нужно оценивать с позиций сегодняшнего дня, чтобы не перетаскивать прошлое в настоящее. Просто перечислить события, обстоятельства прошлого, понять, что ещё можно исправить из сегодняшнего дня, или наоборот, понять, что разбитый на глазах у девочки нос в пятом классе сегодня уже не стоит оценивать как трагедию.
|
|
|
…Много детских обид, которые Виктор хранил в памяти, лелеял, теперь вспоминал с усмешкой, а иногда и с ностальгией. «А чего я так к этому прицепился?». Это напоминало процесс очистки диска компьютера от временных файлов, которые были созданы несколько лет назад, теперь занимали память, но были совершенно бесполезны. Иногда после такой прочистки освобождались целые гигабайты памяти на диске. Сейчас происходил похожий процесс. 8 из 10 детских обид были именно детскими. И если бы раньше о них задуматься — насколько меньше было бы комплексов и переживаний!..
С очисткой памяти у Виктора стало свободнее в груди, как будто горло стало шире, воздуха больше, как будто голос стал ниже. Стало легче плечам и спине. «Может быть, просто отдохнул от лопаты?». Но, так или иначе, заметил, что плечи отошли назад, спина стала прямее.
«Я буду жить хорошо, Вика. Спасибо тебе за палатку…», отчётливо подумал Виктор, глядя в светлое чёрное небо с огромной луной. Луна была просто зверского размера, висела прямо над морем. Виктор, поддавшись порыву, пошёл к воде. На берегу стояли десятки человек, смотрели на светлую воду. Виктор потихоньку подошёл к набегающей на камушки воде.
— Как интересно: висит одна луна, а для десятков людей, которые на неё смотрят, на воде своя лунная дорожка, для каждого индивидуальная, — тихонько проговорила стоящая рядом женщина в накинутом на плечи платке. «Маленькое покрывало», поправил себя Виктор, повернувшись в её сторону.
— Да… Да… Надо же… Действительно, так, — согласился Виктор. — Какое интересное наблюдение. Я сам про это ещё не думал…
— А вы про такое думаете? Начинающий философ на отдыхе? — с улыбкой так же тихо проговорила собеседница.
— Довольно точное определение, — после паузы бесшумно рассмеялся Виктор.
— Только не рассказывайте, — попросила женщина. — Боюсь услышать банальщину, в которой жизнь сравнивается со всем подряд, но произносится эта банальность с таким видом, будто только что был открыт проход в параллельный мир.
— Нет, не буду, — пообещал Виктор. — А с чем можно сравнить жизнь? — его вдруг заинтересовал этот аспект…
— С чем угодно. С камнем, с часами, с яблоком, с линейкой, с плеском волны, со штанген-циркулем… Мудрствования ни к чему не обязывают, не оставляют последствий.
— Жизнь, как штанген-циркуль? А это как? — искренне удивился Виктор.
— У кого-то она длинная, у кого-то короткая, а кто-то не умеет ею пользоваться, — как бы нехотя ответила собеседница.
— У вас хорошо получается, думать, подмечать, — «а я только начал о чём-то думать», не стал добавлять Виктор. Ей точно не нужны его жалобы.
— Спасибо. Необычный комплимент. Обычно все стараются отделаться указанием внешности. Это так банально… — вздохнула женщина и поплотнее закуталась в накидку. Какое-то время стояли молча. — А мы завтра уезжаем.
— У каждого начала бывает свой конец… Хорошо отдохнули? — поддержал странный разговор Виктор.
— Не удержались от банальности, — констатировала как-то грустно собеседница. — Да, мы хорошо отдохнули. Здесь невозможно отдохнуть плохо…
— Я здесь впервые, — всё же пожаловался Виктор и, чтобы не начинать отсчёт дней ношения браслета на другой руке, поправился: — Мне здесь очень нравится.
— Вы всё время говорите о себе в единственном числе. Случайно? Или вы здесь один?
— Один. Специально приехал один. Чтобы подумать. Поэтому меня так развеселило ваше определение.
— В таком месте можно думать только о светлом будущем.
— Как же вы правы… — после паузы, осмыслив услышанное, согласился Виктор.
— В этом месте сотни людей. А на луну пришли посмотреть всего несколько десятков… А другие… как будто каждый день из окна можно увидеть такую луну над морем. Такое простое явление, но как же оно прекрасно… — размышляла собеседница еле слышно. — Доброй вам ночи, начинающий философ, светлых вам мыслей.
— Доброй ночи, спасибо, — попрощался Виктор с женщиной, когда она развернулась и еле-еле пошла с пляжа. Виктор повернулся ей вслед и увидел в её походке возраст. Пока она стояла рядом, в прямом ярком свете луны, она казалась молодой. Теперь Виктор увидел, что она минимум вдвое старше него. «На ловца и зверь бежит… Здравствуй, животное», улыбнулся своим мыслям Виктор. «Когда ученик готов — учитель для него найдётся», вспомнил фразу из недавно прочитанной книги. «Ведь верно, каждое лыко в строчку. Даже сейчас, здесь, и то новая мысль, новое осознание».
Виктор закрыл глаза на несколько секунд, потом открыл, сделал над собой усилие и понял, что только что сумел запомнить этот вечер, этот случайный разговор, эту луну и персональную лунную дорожку навсегда, до мельчайших подробностей.
* * *
«10 сентября, 09.20. Сегодня утром набежали непривычные для этого места облака, сейчас опять яркое солнце. Ночью проснулся от беспокойства, долго ворочался, что-то понимал, потом опять незаметно уснул. Пытался вспомнить, от чего же проснулся, но есть только ощущение, что упустил что-то очень важное, без чего дальше нельзя. Заново перебираю в голове мысли, пока что не нашёл. Думал, начну писать, вспомнится. Заметил, что когда пишу — точнее и быстрее формулируются мысли. Как будто если мысль будет записана, её нужно продумать, а если просто так, в воздух, то и думать её незачем. Отдельное беспокойство, чем буду зарабатывать, когда вернусь. От экспедиции денег осталось много, на скромную жизнь хватит месяца на 2–3. Но жить скромно уже не хочется. С особой тоской вспоминаются мои последние бессмысленные годы. Прямо слёзы накатывают и руки тяжелеют. Пока не знаю, что с этим делать. Эти воспоминания не удаётся перекрасить совершенно никак. Нет положительного контекста. От поездки в Турцию до поездки в экспедицию беспросветная тьма. Остальное прошлое уже передумал. Последние годы сковывают любые мысли и планы, особенно когда начинаю думать о поиске работы. Если до конца дня не справлюсь, позвоню Ане».
«10 сентября, 14.00. Утром за завтраком читал: «…только подготовленный мозг совершает открытия, только в открытый рот падает пища, только ищущий находит…». Только что звонил Анатолий, спрашивал о планах на будущее. Честно сказал, что кроме саморазвития, никаких планов нет, особенно на работу. Он сказал позвонить и найти его по приезде обратно, возможно, для меня есть оплачиваемое занятие по профилю. На ловца и зверь бежит. Здравствуй, животное. Написал и вспомнил рассуждение Алексея, что детям нужен вожак. Вспомнил Анатолия, события 15-го августа, когда он пытал уголовников. Он взял на себя роль вожака. Я начинаю понимать его поведение в тот день».
«10 сентября, 19.50. Устал за день. Научился по своему желанию запоминать картинки, то есть то, что вижу, что услышал. Сегодня видел дельфинов. Сумел их очень ярко запомнить. Всего по своему желанию запомнил сегодня три картинки: дельфинов, очень красивую девушку на камушках, две яхты у берега. Больше пока не смог. Эта работа отнимает много сил, что меня беспокоило ночью, так и не вспомнил. После разговора с Анатолием стало легче. Захотелось быстрее вернуться. Впервые хочется куда-то вернуться. Заметил, что начали появляться желания и интерес к чему-то новому. Очень странное ощущение. Стали появляться какие-то детские воспоминания ожидания чего-то радостного, что именно, не помню, но ощущение хорошее. Единственным чёрным пятном давят последние годы».
… На следующее утро Виктор проснулся от шума воды в реке. Было рано, около шести часов. На небе висели низкие чёрные тучи. Река поднялась почти на метр и теперь неслась с шумом и рёвом, пенилась. Рядом стояли сонные Алексей и Ирина.
— А ведь она продолжает подниматься. Смотрите, — обратила внимание мужчин на соседний берег Ирина. — До нас ей всего полметра. Я бы снялась на всякий случай.
В эту минуту с основной дороги въехал УАЗ в окраске МЧС, с громкоговорителем на крыше.
— Уважаемые отдыхающие!.. В связи с прошедшими в горах проливными дождями возможно значительное повышение уровня рек, на побережье возможно образование смерчей! Просим вас покинуть территорию кемпинга в течение часа!.. — громко трижды прозвучало из динамиков, машина развернулась и уехала. В это время из своих палаток начали выходить сонные люди. Ещё в первое объявление Ирина и Алексей начали поднимать детей, складывать вещи. Виктор засомневался, но вода в реке действительно прибывала. Теперь эта привлекательная речушка выглядела угрожающе.
«Нам, шахидам, одеться — только подпоясаться», вспомнилась шутка Петра во время выхода на дальние шурфы. Свой рюкзак Виктор сложил довольно быстро, палатку помогли свернуть соседи. Начали шлёпать первые большие капли дождя, который за несколько секунд перешёл в ревущий ливень. Виктор промок сразу, за десять капель. «Хорошо, что у меня непромокаемый рюкзак, а не сумка. Сумка промокла бы сразу». Пережидать дождь было негде: сквозь деревья дождь пробивал, а идти под навес не хотелось, чтобы не попасться на глаза владельцам кемпинга. Соседи загнали детей в машину, а сами так же мокли, собирая остатки. Дождь ревел минут десять. Потом начал затихать и просто в одну секунду прекратился. Вода реки уже облизывала корни кустов в нескольких метрах от машин. На выезде с кемпинга образовался затор: слой воды на дороге не позволял даже легковым машинам взобраться на гору. Понимая, что выехать не получится, Алексей и Ирина стояли около открытых дверей машины, чтобы в случае резкого подъёма воды быстро забрать детей. Виктор прикидывал, как быстро он сможет забраться на дерево…
… Через час вода в реке стала спадать. Около девяти утра вышло солнце, глубина реки стала не более полуметра, территория кемпинга полностью просохла.
— Расставляемся обратно? — спросил Алексей жену.
— В прогнозах ничего нет, и этого дождя не было. Я сомневаюсь и опасаюсь, — пребывала в нерешительности Ирина.
Вокруг была суета неопределённости: те, кто не успел уехать, нерешительно расставляли палатки обратно, кто-то возвращался, кто-то решительно уезжал.
Это стихийное явление сбило Виктора с мыслей…
* * *
— Кому суждено быть повешенным — тот может не бояться сифилиса! — раздалось рядом, соседи с другой стороны вернулись и начали расставлять палатку заново.
Ирина и Алексей довольно долго обсуждали, ходили к реке, кому-то звонили, после чего вернулись и тоже начали распаковываться заново.
— Это какая-то заблудшая тучка, локально ровно над нами прошла, — сообщила Ирина Виктору, пока он в сомнениях, не распаковывая палатку и рюкзак, завтракал всухомятку. — Мы остаёмся ещё на три дня.
Стараясь не упустить ощущения, Виктор схватил дневник.
«11 сентября, 10.15. Это райское место таит в себе смертельную опасность. Особенно опасно то, что люди здесь расслаблены и не хотят думать о возможных неприятностях. Вспоминаю Юлин анекдот про Жучку и Бобика. Спасибо Марине, что рекомендовала завести рюкзак. Очень выручил. Просто чтобы не забыть, в чём дело: около семи утра прошёл сильный ливень. До этого с гор сошло много воды, река сильно вздулась. Во время сильного ливня поднялась почти до палаток. Сейчас вода в реке грязная, холодная, довольно глубокая. Я собрался, хотел перебраться в более безопасное место. Но вроде бы всё прошло, я заново расставляю палатку. Прочувствовал, что у всего есть оборотная сторона. Здесь очень хорошо. Но бывает очень опасно».
Вода в море была холодная, мутная, на поверхности плавало много веточек, водорослей, какого-то мусора.
«Нет, уже не то… Что-то сломалось, сбилось в стройном ходе событий. Или так всегда и бывает? Нет ничего постоянного, всё изменчиво», думал Виктор, сидя на прохладных камушках. Солнце опять палило, хотелось искупаться, это уже вошло в систему. Сегодня не думалось. «Ладно, возьмём выходной. Кто сказал, что я всё должен сделать за один раз? Кто меня ограничивает во времени? Границы я могу ставить только сам себе. Разрешаю себе не иметь границ в размышлениях», рассуждал сам с собой Виктор. И тут его подбросило, аж вскочил на ноги. Сразу сел. Вспомнил, что будило его ночью: он понял, как много всего без всякого смысла себе запрещает. Тогда ночью сквозь сон он подумал об этом, понял, что только сам себе ставит преграды. Перед его глазами опять возникла ямка закопушки, вокруг которой сделали шурф. «Границ нет! Нет никаких границ ни в чём! Можно быть нормальными людьми, вместе голыми мыться в одной бане и оставаться нормальными людьми! Можно давать себе перерывы в работе! Как там у Анатолия? Шесть дней работы — один день отдыха. Надо отдыхать. А иначе, зачем это всё?!.». Мысли горной рекой неслись в сознании Виктора, с шумом, ломая стереотипы, барьеры, искусственные самоограничения. Мыслей было так много, что он не мог ни за одну из них ухватиться. Одна мысль начала накапливаться чёрной мутной заводью, набухать и формулироваться в слова. «А кто сказал, что последние годы были мрачными и плохими? Это были годы накопления отрицательного опыта, чтобы в будущем не повторять его. Теперь я точно знаю, что к такому приводит. Знаю признаки скатывания. Понимаю, как из этого выходить…», осознал он новый взгляд на своё недавнее прошлое. От этого затошнило и закружилась голова, но вместе с тем внутри как будто вышло солнце и расцвели цветы, вокруг которых с гудением залетали пчёлы. Несколько раз начинал записывать эту мысль, но не мог: руки не слушались, буквы скакали по строчкам, строчки выходили кривые, слова плоские и несуразные. Поэтому просто решил отдышаться. «А кто меня заставляет писать всё в прямом эфире? Я же ещё до конца не додумал», разрешил себе Виктор свободу мышления.
Начали выплывать воспоминания, которые формировали ограничения. «Нельзя» было всё. «Нельзя пить до еды!», «Нельзя трогать убранные игрушки!», «Нельзя открывать закрытую дверь!», «Нельзя обращаться к незнакомому человеку!», ничего нельзя. Туда нельзя. Сюда нельзя. Думать, смотреть, выяснять, трогать, хотеть… «Вон она про что…», вспомнил Виктор разговор с Аней про баню. Он всегда знал, что нельзя так. А почему нельзя? Кто его ограничил? Кто делал его ханжой? Да, человека с такими ограничениями и самоограничениями, которые он создаёт сам себе, даже не думая, как вирус в компьютере, очень легко держать в подчинении. Сразу выпали сотни воспоминаний, когда именно на ограничениях «нельзя» и «не сможешь» им манипулировали. А он даже не думал, что его употребляют, что его делают удобным, не думая о его, Виктора, интересах. «Все люди идиоты. Люди не думают. И я не думал, как все идиоты… Только-только начинаю задумываться», осмысленно согласился Виктор с категоричным утверждением Анатолия.
«Я достиг определённого результата. У меня сегодня выходной. Нужно устроить себе праздник, как учит Анатолий. Что нужно для маленького праздника?..». Очень давно не было у Виктора праздника для самого себя. Он не знал, как себя наградить. «Праздник — это застолье, компания…», размышлял он стереотипами из прошлого и сам от этой мысли отказывался, как от пошлой и банальной. Но всё же ощущение, что праздник — это ресторан, было довольно сильным. «Костёр не разводил, продуктов не покупал, пойду хоть в столовую схожу», решил для он себя. Супчика жиденького, но питательного хотелось уже давно, а руки сготовить не доходили. Да и не умел Виктор готовить действительно приличную еду. «Научиться готовить, чтобы вкусно было, понять свойства продуктов, как объясняла Катя…», отметил для себя, взял дневник, записал очередной пункт, о котором раньше не думал.
Вернулся к палатке, переодеться. Рядом расставлялись ещё две палатки только что прибывших отдыхающих. Одна группа была семьёй с крикливой женой, нервным мужем, невоспитанным капризным ребёнком; вторая — три человека со странным, почти чёрным загаром на лице. Алексей и Ирина полностью восстановили своё хозяйство и читали вслух книгу, поскольку купаться было ещё невозможно.
Виктор надел высохшую на солнышке рубашку, которую назначил приличной, «для города» и поездок, заменил шорты.
… Глубина сильно остывшей после дождя реки при впадении в море была значительно выше колен. Полторы недели назад она едва закрывала лодыжку. В посёлке было несколько столовых, каждая из которых могла бы соперничать по привлекательности, по очарованию, красоте и добротности с большинством ресторанов Вологды. Виктор выбрал место с летней террасой. Он шёл именно в столовую, а не в кафе, потому что в столовой не продают алкоголь. После смерти Вики алкоголь приобрёл вкус утраты, горечи, отчаяния. Уже несколько раз Виктор ловил себя на мысли, что сам вид бутылок в магазине вызывает у него жгучую тоску, а к глазам подкатываются слёзы. «Вот и прекратил пить. Пусть так. Странно прозвучит… но… спасибо тебе и за это, Вика…», уловил Виктор свои мысли.
Вокруг было много семей с маленькими детьми. Среди них, опять одна, шла в ту же столовую что и Виктор та самая, невероятно красивая девушка, чей образ сумел зафиксировать в своей памяти Виктор. Сейчас он повторил это запоминание. Теперь рядом полулежащей на камушках она была в лёгком платье и шляпе. «А что, собственно, я потеряю?..», вдруг ощутил себя крутым ловеласом Виктор и решил подойти, заговорить, совместно пообедать. «Ну, скажет «нет», ничего не потеряю, зато вблизи ещё раз запомню! Ёлки, действительно, божественно красивая! Вперёд! Вперёд!.. Только вперёд!..».
— Здравствуйте, — сказал негромко, чтобы не привлекать лишнего внимания, когда довольно решительно подошёл ей навстречу между столиками. — Меня зовут Виктор. Пожалуйста, разрешите с вами вместе пообедать, — говорил за Виктора кто-то внутри него, как тогда, с Мариной, а сам Виктор просто слышал себя как со стороны.
— Ой… Здравствуйте… Ну… Пожалуйста… — несколько растерялась красавица. Виктор чуть не рассмеялся от такого внезапного смущения и от радости, что с первых слов сумел повести себя как нормальный человек.
— Разрешите вас угостить? Просто так, — уточнил он видя полуудивление, полунедовольство на её лице.
— Я не буду пить, — категорично ответила она и лицо её стало жёстким.
— Я тоже. Просто хотел предложить вам… раз к вам вот так лезу… просто оплатить вам то, что вы себе возьмёте. У меня сегодня… событие… — неопределённо закончил он и зачем-то пожал плечами.
— Закончили поэму? Я видела вас на пляже, вы всё время что-то торопливо писали.
— Нет, не поэму. Да, я писал… то есть, записывал, но это не то… ну, да, это к этому относится… В общем, сейчас я пришёл именно как бы отпраздновать. Символически. Давно супа хочется… — признался Виктор, от чего она хохотнула.
— Ну, пойдёмте, расскажете. Так со мной ещё не знакомились…
Два подноса еды «на один чек» вышли чуть больше пятисот рублей. «Экономненько так», усмехнулся про себя Виктор.
— Рассказывайте, что же такое вы сегодня отмечаете, — размеренно спросила красавица. «Имя то не спросил», начал приходить в себя после кавалерийского наскока Виктор.
— А как ваше имя? Так и не спросил. Меня Виктор зовут, если забыли.
— Ангелина, — после паузы ответила красавица. И было не понятно: правда её так зовут или просто придумала себе имя для короткого знакомства.
— Да… Даже не знаю, как рассказать, чтобы понятно было… В общем, я сюда приехал подумать, как мне тут заметили, о светлом будущем, и сегодня кое-что понял. Осознал и прочувствовал. Это всегда было, но сегодня я это неожиданно понял. Не неожиданно, конечно, я же как раз и занимаюсь сейчас мыслями, но осознание было внезапным. Да… я не сумасшедший. Не пугайтесь. По взгляду вижу, вам неуютно.
|
|
|
