 |
Часть II. Осознание. Дневники 4 глава
|
|
|
|
«Сначала решить, что делать с трупом, и как всё правильно рассказать следователю, а потом всё остальное», напоминал он себе основы криминального мышления, услышанные от новых друзей. «Изабеллу в ту ночь завалил некрофил… а потом он уехал на поезде… Уехал… А по документам и вообще там не появлялся…», начинала складываться картинка. «Важные дела спешными не бывают. Учесть всё, вплоть до цвета гвоздиков в каблуках танцоров…», работала мысль в освободившихся от детских обид областях мозга. «Все записи только на отдельные нумерованные листы, потом по счёту сжечь…». От ощущения твёрдо принятого решения наступило полное внутреннее успокоение.
* * *
После позднего обеда незаметно для самого себя он уснул в раскрытой палатке. Проснулся уже в темноте, на часах было 20.15. «Поел, можно и поспать. Поспал, можно и поесть», вспомнил мультик из детства. Около палатки альпинистов-байдарочников опять сидела тихая компания. Вообще вокруг было очень тихо. Пока он спал, с их пятачка, огороженного кустами, уехали несколько других соседей. Остались только они втроём: Ирина и Алексей с детьми, экстремалы, и Виктор. Вода в море остывала, купание уже не вызывало той радости, какая бывает от пребывания в тёплой воде, а просто загорать можно было и в других местах. Виктор прошёл к туалету, на обратном пути встретил Володю.
— Приходи к нам, ещё потрещим. Расскажешь, как новая жизнь строится, — пригласил он Виктора.
Виктор умылся около своей палатки и подошёл вместе с вернувшимся Володей к сидящим вокруг лампы. Опять обще поздоровался, сел на раскладной стульчик между Сашей и Володей. Ангелина сидела напротив.
— Я посмотрела видео. Весьма необычно. Видела, как ты попадаешь в кадр и старательно пишешь. Действительно интересно. И ведь это действительно может сработать. Можешь дать координаты лектора? Я бы с ним поговорила…
|
|
|
— Да, могу. Сейчас?
— Можно не прямо сейчас. Это где происходила запись? В том самом лесу, где тебе повезло?
— Да, там, — Виктор ещё не до конца проснулся и был не способен на длинные ответы.
— Случайности не случайны, как говаривал старина Угвэй. Не зря ты ко мне подошёл… И что же, ты по этому самому плану сейчас и работаешь? — уже откровенно интервьюировала Виктора Ангелина, он кивнул. — Мне было бы интересно увидеть, то, что возможно, чтобы понять, как это может выглядеть. Но, судя по тому, в какой прострации ты был на пляже, тебя это значительно зацепило.
— Ох, я не знаю, как жить эту жизнь! — пошутил Савелий.
— Это серьёзная работа. Я видела много разных курсов саморазвития, этот один из самых серьёзных и по делу. Ещё и условия, в которых прочитано… Человек знает, о чём говорит. Без дешёвых эффектов, всё по делу, без самолюбования. Колоритно, — проговорила Ангелина, не обращая внимания на шутку.
Зашёл разговор о поездках. Саша, водитель, на чьей машине приехали, рассказал о дорожных разводах со стороны дорожной полиции в Абхазии.
— Первый раз в две тысячи пятнадцатом меня растрясли на пятёрку. Проезжаю Гагры, там стою первым на светофоре, а за светофором стоит гаишник, палкой машет, мол, сюда проезжай. Я ему указываю рукой на светофор, что красный, он орёт голосом, сюда езжай быстро. Я напрягся, думаю, где уже нарушил? Подъехал к нему, встаю, он уходит за машину, подходит другой. Товарищ водитель, вы проехали на красный свет. Я ему: так инспектор же меня сюда вызвал! Он мне: какой инспектор? Я тут один. Пройдите в патрульную машину. Там мне видео с камеры показывают, на ней никакого гаишника не видно. Или суды-тягомотина, или пять тысяч «штраф на месте». Ладно, хрен с вами, подавитесь. Нормально отдохнули, подзабылась эта неприятность. В шестнадцатом году опять поехали. Снова Гагры, снова хвостом зебры машет. Я не реагирую. На зелёный проехал, тормознул, никого нет, поехал дальше. Десять километров не проехал, тормозит инспектор около патрульной машины. Берёт документы, говорит, надо на посту проверить. Езжай за мной, пост через километр. Сам уезжает быстро, за ним, уже пост вижу, тормозит другой экипаж. Документы? Говорю, так вон же, у вашего коллеги впереди! Они мне: нет больше никого, а ты без документов. Всё, машину на штрафстоянку, и свободен. Или штраф на месте пять тысяч. Ладно, подавитесь. Отдал, подъезжаю к посту, тот, что забрал не выходя из машины на землю документы кинул и уехал. Ещё километров пять отъезжаю, снова тормозят. Уже другие! Опять, говорят, на посту проверить надо, разворачивайся. Я ему: а вот хрен, с тобой поеду! Меня уже обчистили на пятёрку. Абхаз-гаишник возмутился, говорит, ему по рации должны были сообщить. Зажали, значит. При мне связался с ними, они нехотя подтвердили. Подъезжают, говорят, всё, уезжай из страны прямо сейчас, такие гости, которые жалуются и денег жалеют, им тут не нужны. Больше я в Абхазию ни колесом, тут места гораздо лучше!
|
|
|
— У нас в Вологде, знакомый рассказывал, его на четыре месяца лишили прав тоже в наглую. Есть там у нас одно место в центре, напротив гостиницы администрации, на улице Козлёнской, довольно узкое, со сплошной линией. А знака «остановка запрещена» нет, — включился в разговор Виктор. — И вот едет знакомый, а там «Газель» стоит, аварийкой мигает. За «Газелькой» менты. Объехать «Газель» можно, только выехав одним колесом на встречную, через сплошную. Раз менты стоят, может авария, или что-то ещё. И он начинает объезжать, а сразу за «Газелькой» его тормозят, там уже много бедолаг стоят. Всех за пересечение сплошной оформляют. Он им говорит, что иначе не объехать, не развернуться. А ему: этот автомобиль не является непреодолимой преградой. Стой и жди, пока уедет. На четыре месяца лишили и штраф ещё впаяли.
— Я вообще про Вологодскую полицию что-то слишком часто негативные отзывы читаю, — проговорила Ангелина. — Что, всё так плохо?
Виктор вспомнил участие полиции в фактическом похищении одиннадцати уголовников. Пожал плечами.
|
|
|
— Всякое говорят… Похвал не слышал… Но по своему помогают, когда очень надо, — признал для себя правду того дня.
— Ну, а конкретно? Я читала, что они в отчётах пишут постоянное снижение преступности, но идёт рост тяжких. Аналитики пишут, что это потому, что не регистрируют и не расследуют всех преступлений, а только тяжкие. Это так? — допытывалась Ангелина.
— Да, такое тоже говорят. Знающие люди… Сам… Сам тоже это подтверждаю. Мошенникам в Вологде полное раздолье… — вспомнил Виктор о своём опыте.
— В станицах Краснодарского края менты молодцы. Они с мелкими преступлениями не связываются. Находят виноватого, приводят к потерпевшему, предлагают на месте разобраться, взять с виновного денег, побить умеренно. Ну, и себе за беспокойство с виноватого берут. Мне это реально нравится, — дополнил тему Володя.
— В Крыму сейчас хорошо становится. Друг из Севастополя звонит, рассказывает, что там половину главных врачей и начальников отделов полиции заменили, украинство уходить начало. А то ведь бесплатная медицина была дороже официально платной, — повествовал Савелий.
… На темы путешествий, жизни в разных странах говорили ещё долго. Разошлись и разъехались опять за полночь. Перед отбытием в посёлок Ангелина записала телефоны и мейлы Анатолия с твёрдым намерением с ним связаться…
* * *
«13 сентября, 08.50. Месяц назад произошёл ряд событий, которые я переживаю до сих пор. Катастрофические и романтические. Та пятница, тринадцатое, однозначно стала поворотным днём в моей жизни. После взрыва газа я впервые за долгое время испугался за свою жизнь. Испугался, главным образом, потому, что понял, что ничего после меня не останется, если меня не станет. Кто меня вспомнит? Что про меня вспомнят? Сейчас понимаю, что именно тот испуг запустил первые мыслительные процессы в моей голове.
Это место на берегу моря мне значительно помогло. Программа осмысления выполнена полностью. Всё, что я понимал в предыдущую неделю, умещается в короткое «всё можно». Как все тренинги личностного роста умещаются в одну строку «всегда что-то делай, а то, что делаешь — делай с умом», так и тут, вся нормальная жизнь умещается в отсутствии запретов. Я разрешаю себе абсолютно всё.
|
|
|
Запреты «нельзя нарушать», «нельзя бездельничать», «нельзя портить здоровье» ничего не объясняют. Запреты мешают думать. Мешают понимать суть вещей. Только когда «можно соблюдать правила», «можно разумно тратить время», «можно жить здоровой полной жизнью» появляются мысли, как это можно сделать ещё лучше. Когда можно, когда разрешено, в сознании оживают мысли, как это нужно сделать максимально правильно. Все запреты, полученные в детстве, запреты, созданные самостоятельно, значение которых непонятно, а смысла в которых нет, делают человека загнанным идиотом, дураком, который не думает, а просто всё себе запрещает и живёт просто по инерции, потому что живёт. «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Всё это можно. Нет границ и запретов.
Я разрешаю себе жить хорошо, а не запрещаю жить плохо. Разрешаю себе использовать в речи только приличные слова, а не запрещаю ругань. Разрешаю себе соблюдать все правила приличия, установленные в обществе, а не запрещаю их нарушать. Разрешаю себе жить без запретов. Можно всё! Можно соблюдать правила дорожного движения. Можно вставать рано утром и заниматься делами. Можно в очереди соблюдать дистанцию перед впереди стоящим человеком. Можно выстраивать отношения только с хорошими людьми. Можно читать хорошие умные книги. Можно добиваться любых успехов. Можно узнать абсолютно всё. Можно приобретать новые навыки. Можно жить без алкоголя. Можно жить здоровым. Всё можно. Всё разрешено. Мне можно всё! Я себе всё разрешаю!
Когда я это осознал, я понял, что это место себя полностью оправдало. Эта очень простая для понимания мысль даётся сложно, если отвлекаться на посторонние дела, если не думать целенаправленно, и не готовить себя специально.
Сейчас, после осознания, что можно абсолютно всё, что запретов нет, увидел, что первые планы составлены с какими-то запретами и ограничениями. Написал еще не так много, сейчас буду поправлять. А возможно, писать заново, более широко, без внутренних ограничений, без букв «не» перед словами. Только вперёд. Только в однозначно-утвердительном ключе».
После этой записи Виктор углубился в написанные планы. Даже с высоты нескольких дней они казались очень ограниченными. Полными самоограничений. Полными границ. Ограниченных сроками и непониманием, а что же можно ещё? Виктор не стал править планы, а начал просто писать заново.
Соседи-байдарочники ушли на тренировку. Ирина и Алексей с детьми на освободившемся от палаток местах играли в мяч.
|
|
|
Озверев от писанины, около часу дня Виктор скромно перекусил. После этого пошёл на море. «Нужно до конца использовать это место с максимальным удовольствием». Вода оказалась неприятно холодной после жаркого сухого воздуха. «Здорово, правда?!», подбодрил себя Виктор Серёгиной фразой.
«Жидкая вода всегда тёплая. Если вода холодная — она застывает в лёд, а жидкая вода всегда тёплая», вспомнил Виктор строчку из книги Суворова «Контроль». Когда он читал эти книги про сталинскую разведку, систему подготовки девочек-диверсантов по дороге сюда, он относился к написанному как к вымыслу, просто интересной, мотивирующей прозе. Сейчас он прочувствовал, что это действительно возможно, что это может быть правдой, инструкцией. Виктор начал понимать, что имел в виду Анатолий про «фигу в кармане» у Резуна в отношениях с английской разведкой, которая помогала ему писать эти крайне увлекательные книги.
«Девочки могли плавать в зимнем канале, после того, как ледокол ломает лёд, и я смогу. С удовольствием! Можно получать удовольствие от купания в прохладной воде!», думал Виктор. Удовольствия не получалось. Он мёрз. Но мёрз без недовольства, с каким-то пониманием, что это совершенно нормально. Вот сейчас он замёрзнет и отогреется на камушках. Потом ещё раз позволит себе замёрзнуть и снова с особым удовольствием выберется на камушки.
— Главное в жизни не лениться: хочется поспать — ляг и поспи! — вспоминал Виктор наставление Алексея, услышанное три недели назад.
— Главное, ни в чём себе не отказывать: можно замёрзнуть в сентябрьском море — замёрзни со всем своим удовольствием! — тихонько проговорил, перефразировал Виктор для себя во время очередного погружения. Но очень быстро вылез, чтобы не портить себе впечатление о море.
В реке вода тоже стала довольно прохладной. Из кемпинга массово уезжали люди. Возможно, если бы у Виктора не было обратного билета, он бы тоже не задерживался. Но билет был на шестнадцатое сентября. То есть ещё два дня ему предстояло пробыть здесь. Да, купаться он будет меньше. Зато точно никто не отвлечёт от работы над планами и от чтения. Как же много он упустил! Сколько же не узнал вовремя!.. Теперь он набирал эти знания. Набирал осмысленно, сразу структурировал. Делал много выписок. Многие вещи перечитывал заново. В перерывах между умственной работой занимался собой: отжимался и приседал. Он делал за раз уже по 25–30 отжиманий на кулаках с прямой спиной. Ещё месяц назад его максимум составлял 4–5 раз с прогнутой спиной на ладонях. От лопаты и топора его руги окрепли. От дальних переходов окрепли ноги и спина. От плавания появилась какая-то выносливость. Желание добиться результатов придавало сил.
«Это же так просто! Как я раньше этого не понимал? Почему все этого не понимают?», удивлялся Виктор.
Около пяти вечера позвонил Анатолий.
— Салют, зёма! Как ты там? Что за красавицу ты там склеил? Я с ней час по вотсаппу на видео соловьём разливался, не мог от неё оторваться. Очень красивая! Надеюсь, ты ей тоже понравился? Как ты к ней вообще подошёл?.. — тараторил непривычно возбуждённый Анатолий. — Мужик, делай что хочешь, но с ней нужно сохранять знакомство! Таких девушек не бывает! Красивая и очень умная. Она реально очень умная и от этого ещё более красивая! Я её как увидел, будто в пятом классе снова оказался! А ты молодец. Давай, дальше в том же духе. Бери от жизни всё самое лучшее! А как возьмёшь — держи и не отпускай! Ты восемнадцатого здесь? Давай, я двадцатого тоже в городе буду, находи меня, разговор о предложении дела в силе.
Виктор сумел вставить едва ли десяток слов в этот восторженный поток. От этого улыбнулся. Теперь он не «кислый». Теперь он… Теперь он другой. Теперь он может всё.
«Интересно, а испытывает ли пенициллин угрызения совести, когда борется с бактериями?», вдруг промелькнуло в голове Виктора в общем потоке мыслей. Он может всё, но не замучает ли его совесть после этого? «А что чувствуют и думают бактерии, когда начинают уничтожать живой организм? Что они ощущают при встрече с антибиотиком? Как происходит их… общение? Знают ли они, что антибиотик — это последнее что они встречают?..».
— Ну, что, ты надолго ещё здесь остаёшься? — отвлёк от размышлений подошедший Алексей. — Мы завтра утром сворачиваемся, погоды для отдыха в палатке до мая уже не будет.
— Я пятнадцатого последней электричкой до Анапы. У меня билет обратно на шестнадцатое, — ответил Виктор.
— Смотрю, всё пишешь что-то, переписываешь, сжигаешь? Какие-то муки творчества?
— Нет… Не совсем. То есть, определённое творчество есть, но это… Это… как бы перерождение, что ли… — смутился Виктор.
— Интересно. Можешь рассказать? Мы-то, честно говоря, сначала к тебе настороженно отнеслись, когда ты один появился, рядом встал. Потом, вроде, нормальный человек, только непонятно, почему один. А как писать начал, и сжигать листки, подумали, что творчеством мучаешься. Но на книгу не похоже. А ты, оказывается, перерождаешься. А в кого? — присел рядом Алексей.
— Хочется думать, что в нормального человека… Из идиота…
— Ого. Что так жёстко?
— Как есть. Ещё месяц назад я был туго соображающим идиотом, как абсолютное большинство ныне живущих людей. Это правда. Сейчас начинаю думать. Специально приехал, чтобы спокойно мысли запустить, переосмыслить всё. Понял многое. Надеюсь понять ещё больше, — отвечал Виктор этому хорошему, спокойному человеку.
— Необычно. Впервые встречаю человека, который приезжает на море о чём-то думать. Обычно наоборот, сюда едут, чтобы отключить все мысли, ни о чём не думать, ни о чём не беспокоиться. Сам так делаю. А ты, значит, думать приехал. Удачно?
— Да. Более чем… за две недели здесь понял больше, чем за прошедшую жизнь… — ответил Виктор.
— Какое хорошее тут место. Удачи тебе! — встал Алексей и пошёл к своей хорошей, органичной, гармоничной семье.
До самой темноты Виктор писал планы заново. Вернулись уставшие и продрогшие байдарочники. Около семи вечера приехала машина с Женей, Сергеем и Ангелиной. Окликнули Виктора, опять засели вокруг лампы.
— Я сегодня звонила лектору с видео. Странный персонаж: наговорил гораздо больше, чем я его спрашивала. Он всегда так?.. — спросила Ангелина у Виктора. Она была какая-то уставшая.
— Он звонил мне днём, признался, что просто не мог от тебя оторваться. Ты ему очень понравилась, — заложил Виктор товарища.
— Вот и мне показалось, что он больше смотрел на меня, чем слушал вопросы. Вроде и всё по делу рассказал, но очень много дополнительного. Тоже интересного, надо признать, но мне не нужного, — говорила Ангелина. — Меня со вчерашнего дня эта тема заняла, я сегодня с утра работала, материал писать начала. Возможно, буду тебе звонить, брать комментарий, как это можно: не оплачивая больших денег, получить действенные инструкции по изменению своей жизни. Сегодня нашла, что большинство слушателей таких тренеров уже на третий-четвёртый день перестают вспоминать услышанные советы, а тех, кому бы это действительно помогло, я просто не нашла. Ты, пока что, единственный, кто заявляет, что ему это хоть как-то помогло. Анатолий, конечно, сказал, что у него статистика иная, что его слушатели в девяноста процентах случаев результат получают, но я это буду проверять, связываться с теми, кого он мне даст. Не уверена, что это будут реальные люди, с реальными историями, но проверю. Сейчас эта тема в тренде.
— Я познакомился с двумя десятками взрослых людей, которые утверждали, что его курс принёс им пользу. Не знаю, насколько они его применяли, но меня неделю каждый встречный направлял к нему, чтобы я перестал киснуть. Говорили, что это то самое. На себе чувствую, мне помогает, — задумчиво проговорил Виктор, подбирая слова. Опасался сказать лишнего, чтобы не зародить в пытливом мозгу Ангелины ещё десятки вопросов.
— Как ты уже изменился? Что-то действительно произошло?
— Я понял что-то главное… Всё всегда очень просто, главный смысл всегда умещается в несколько слов. Только нужно его понять. Понял, что нет запретов, что не нужно ничем жертвовать, а всегда нужно только приобретать. То есть не бросать пить и курить, а приобретать трезвую жизнь и чистый воздух, не избавляться от лишнего веса, а приобретать стройную фигуру. Нужно не запрещать что-то нарушать, а разрешать что-то делать только правильно… — рассказывал Виктор, Ангелина шевелила бровями, иногда согласно кивала.
— Что-то дополнительное читаешь? — в развитие темы спросила Ангелина.
— Нет. Специально по этой теме ничего не читаю. Но читаю всё остальное, чего не читал раньше, что пропустил.
— Концентрированный опыт в удобно усваиваемой форме… — повторила Ангелина строку из лекции. — При СССР читали все и всё. Самые глупые люди сыпали умными цитатами, хоть и оставались глупыми и пустыми людьми, по утверждению Чехова. Они просто воспринимали буквы и не понимали смысла прочитанного в целом. В новом времени повальная мода на книги и чтение, как внешний атрибут, прошла. Теперь видно, что человек читающий — действительно умный. Пустые глупые люди перестали притворяться и прикрываться книжками… — Ангелина задумчиво смотрела долгим взглядом на лампу, вокруг которой ползали японские цикадки, насекомые с поросячьими рыльцами и пушистыми хвостами. — Всё думаю над этими пятью принципами. Действительно, ничего нового, но от того, что это прописные истины, люди их лучше не осознают. В Финляндии с этим курсом могли бы быть сложности. Там есть правило, возведённое в закон об инвестициях и инновациях, по которому разрешается издавать и публиковать открытия и технологии, которые являются новейшими в мире. Или это не инновация, если где-то что-то подобное уже есть. Технологически это очень разумно. Но вот в общественном развитии из-за этого существует определённая деградация. Именно там, а за ними и в Прибалтике, возникают новые истины, новые подходы, вроде детских книжек о путешествии какашки, или обязательных днях наоборот два раза в неделю, когда мальчиков заставляют одеваться девочками, а девочек заставляют себя вести как мальчики. Оттуда и вся эта гомосяцкая толерастия, право ребёнку самому выбирать свой пол… А ведь и правда, новых истин нет, в каких бы обществах мы не жили!.. Появляются фантики, в виде технологий, но человек всегда остаётся тем же человеком…
Разговор сместился в философскую сферу, о возвращении в нынешнее постиндустриальное капиталистическое общество правил поведения, характерных для жителей традиционного общества... Виктор перестал понимать, о чём речь. Ему были неизвестны слова и целые фразы, которыми неспешно тихим голосом обменивались его собеседники. Ещё месяц назад это вызвало бы обиду, мнительное ощущение, что его хотят унизить, им пренебрегают. Сейчас он просто отметил себе, что нужно обязательно прочесть хотя бы школьные учебники социологии и любой учебник философии для ВУЗа.
— … уже тогда специально. Виктор, ты спишь? Говорю, я завтра снимаюсь, уезжаю сочинским поездом в два часа дня. Если что-то будет нужно — будем связываться специально, — повторила Ангелина, когда Виктор не понял, что она обратилась к нему и встрепенулся только на конце фразы.
— А я послезавтра вечером, — сообщил Виктор.
— Я вот думаю: если я приеду в ваш лес на раскопки, как меня звал твой друг-лектор, насколько это будет ошибкой? Насколько я об этом потом пожалею? — пристально глядя на Виктора в полутьме, спросила Ангелина.
— Это будет правильным решением. Сначала ты очень пожалеешь. А через несколько дней не будешь знать, как ты раньше без этого жила. Только ехать надо надолго, и обязательно хотя бы за неделю до пятнадцатого августа. А то напугаешься. А если недельку до этого продержишься — получишь такое удовольствие!.. Даже сравнить не с чем, — поддержал приглашение Анатолия Виктор. Он сам бы очень хотел быть единственным знакомым такой красавицы с сильным характером в той ситуации, чтобы в первые дни она обращалась бы только к нему. Это было бы фантастическим успехом, сравнимым с выигрышем в лотерею полугодового джек-пота.
— И что я там нового для себя узнаю? — как будто поняла его мысли Ангелина.
— Не знаю, — после паузы признался Виктор. — Я для себя узнал труд, новые навыки, некоторые оттенки счастья, несчастье, испуг, радость, новые отношения между людьми. Это вообще какой-то другой мир. Я сейчас с обычных позиций тебе не объясню. Но тебе там будет хорошо: там очень много очень умных людей. Тебе с ними будет интересно.
— Неопределённо как-то. Это дело будущего, конечно, есть почти год, чтобы подумать. А с безопасностью как?
— Вся безопасность только своими руками… и лопатами… В обиду тебя не дадут и не тронут. А уж как природа распорядится — это как сама будешь готова.
— Например?
— Пройдёт, например, дождь, сильный дождь, промокнут все вещи, и, если не высушишь хорошо сразу, прямо среди ночи, можно простынуть.
— Всё заманчивее и заманчивее, — улыбнулась Ангелина. — Но я действительно заинтересовалась, действительно буду думать. Интересно посмотреть на умных людей, читающих подобные лекции, в атмосфере без городской шелухи, на длинной временной дистанции, в долгом временном промежутке, в сложных бытовых условиях. Даже трёхдневная конференция в условиях комфортного отеля не позволяет понять, чем же таким этот умный человек, профессор, так отличается от других, кроме напыщенной речи…
Просидели и проговорили о разном ещё долго. Ангелина много обращалась к своим старым знакомым, экстремалам. Разошлись и разъехались без долгих прощаний и обещаний, как случайные попутчики в поезде после нескольких дней в пути.
…Засыпал Виктор трудно, с какой-то грустью. Причины грусти он сам не понимал, просто было немножко грустно…
* * *
Утром байдарочники ушли на тренировку, Алексей и Ирина после завтрака аккуратно складывали вещи. Дети помогали, делали всё правильно, спокойно, аккуратно.
— У детей всегда должен быть вожак, — повторяла свою теорию Ирина. — Маленький ребёнок — это кусок мяса с инстинктами, маленькое животное. Человек — это его знания, его память, всё, что он знает. Без знаний и памяти — это животное на инстинктах. Если ребёнок не чувствует над собой однозначного сильного вожака, он инстинктивно берёт на себя руководящие функции, как умеет. Криками и капризами добивается доминирующих позиций и всячески, опять же на инстинктах, их удерживает. Особенно это опасно для девочек, которые потом становятся истеричками, сами не знают, что им надо, все вокруг них бегают… А всего-то над ними не было вожака, пока они лежали поперёк лавки… — она давала детям чётки указания с последующим разъяснением, для чего это делается. Никаких запретов. Никакой невротической раскачки. Около половины одиннадцатого, после итогового символического купания в прохладном море, они уехали.
Виктор остался на этом пятачке один за всё время пребывания здесь. В кемпинге ещё оставалось довольно много людей, но они были далеко, не знакомы.
«14 сентября, 10.45. Нет правильных или неправильных действий. Есть только действия с последующими событиями. Правильно или не правильно — это оценочное отношение к событиям. Можно делать что угодно, но нужно понимать последствия. Неправильными действиями называют те, которые сделаны, не думая, и привели к каким-то потерям, «негативным последствиям». Те же необдуманные, часто, действия, которые приводят к каким-то приобретениям, «позитивным последствиям», называются правильными. Но иногда обдуманные потери являются правильными. В одном фильме услышал фразу: «лучше с умным потерять, чем с дураком найти». С одной стороны потеря, с другой стороны, обдуманное действие, какая-то жертва для пользы будущего. В шахматах это называется «гамбит»: жертва фигурой ради завоевания превосходства в партии…».
Писал, перечитывал и сам себе удивлялся: откуда в нём это? Сам догадался, или где-то слышал? Всегда это знал или только недавно это оказалось в его сознании?
«… Все постепенно разъезжаются. Немножко жалко, что больше не буду любоваться на Ангелину. Странное ощущение: она настолько хороша, пропорциональна, красива, естественна, что совершенно не вызывает эротических мыслей. На неё просто хочется смотреть и смотреть. Интересно, кого она согласится взять себе в мужья? Её можно сравнить с Катей. Для них обеих нужны действительно какие-то удивительные мужики, с которыми они будут на равных. Аня говорила, что жизнеспособно только партнёрство равных. Никакие противоположности никогда не будут гармоничны вместе, только взгляд в одну сторону обеспечивает долгое сосуществование. Юля по этому поводу заметила, что «страшных и странных всегда тянет к страшным и странным»…».
…Ещё несколько страниц Виктор исписал подобными размышлениями. Он записывал просто всё подряд, иногда даже не вдумываясь в свои мысли…
— Много бумаги уходит на перерождение? — спросил незаметно подошедший Савелий. Он сильно хромал, под левой коленкой на кости голени набухла синяя шишка. — Я отплавался, об камни шибанулся…
— Сильно! Помощь нужна? — спросил Виктор.
— Да не, я так, посижу… Нормально, просто шишку набил, парни ещё поплавают. Тоже, наверное, скоро поедем, чё мне зря сидеть?..
Через час к обеду подошли Владимир и Саша.
— Видал, как Савыч за Гелей хочет уехать? Готов себе ноги переломать! Сначала сам придумал сюда за ней ехать, тренироваться, теперь торопится уехать! — недовольно делился на ходу Саша. — Всё готов сделать, чтобы только рядом с ней находиться! Всю Самару передвинуть готов, чтобы всегда рядышком находиться! Хоть ты объясни, что не светит ему с ней, — полушуткой попросил он Виктора.
— А почему я? — удивился Виктор. — Я же их вообще не знаю. Так, познакомились, поговорили. Мы, может быть, вообще больше никогда не пересечёмся, а они знакомы давно.
— Со школы по ней сохнет, а она его просто терпит, — недовольно высказывался Саша. — Вот сейчас он начнёт говорить, что ему становится хуже, что срочно надо ехать обратно, в Самару. Попадался уже на эти его приколы. Знал бы, что он сюда за Гелей едет, никогда бы не согласился его сюда везти. Не понимает, что он ей вообще не подходит.
… К вечеру парни под оханья Савелия недовольно собрались и в ночь отбыли…
* * *
С берега раздавалась громкая музыка, как будто из больших динамиков. Виктор подумал, взял в карманы ценности и пошёл на звук. На камнях у моря горели четыре огромных костра, из нескольких машин, с включёнными огнями, открытыми дверцами и багажниками неслись громкие звуки радио. Около них вяло, в какой-то декадентской отстранённости, двигались два десятка человек, некоторые с бутылками и стаканами в руках. Ещё несколько десятков людей стояли в стороне редким полукругом. Это было грустное веселье окончания сезона. В Лазаревском ещё горели огни аттракционов, видные с берега, но сезон уже завершался. Не было уже того южного накала, той южной беззаботности. Берег пустел. Владельцы домиков закрывали ставни за крайними уезжающими и ехали за ними следом в глубину России. Владельцы кемпингов закрывали плёнкой торговые павильончики, вгоняли саморезы в листы фанеры, закрывающие окна лёгких домиков от осенних и зимних штормов. Прибрежные города пустели с каждым уходящим поездом, каждым автобусом, каждой машиной. Оставались только постояльцы санаториев с отапливаемыми бассейнами.
|
|
|
