 |
Часть II. Осознание. Дневники 6 глава
|
|
|
|
— Надо вам тоже по мазилке купить, — предложил Виктор.
— Не надо! Ещё чего? Зачем? Да и, к тому же, в них вирусы живут, а мы люди уже не молодые, подхватим ещё, чего доброго, обойдёмся, — категорически возразила мама. Виктор от такого заявления в голос засмеялся.
— Мам, эти вирусы на человека не переходят. Компьютерный вирус — это набор нулей и единичек, которые воздействуют на программное обеспечение устройства. Это математическое понятие. Ты бы хоть сына-программиста спросила! — объяснил Виктор.
— Вижу я, какой программист, вечно без дела сидишь. Не надо, обойдёмся, — отвергла предложение мама сразу и за отца.
— Так от того, что я без дела сидел, я же знания не растерял, это-то могла спросить. И при чём здесь это замечание? — расстроился Виктор. Упрёки родных били очень больно, с этой слабостью он ещё не умел справляться.
— Да при том. Сначала добейся чего-то, потом начнёшь старших учить. Ой, а это что такое? — присмотрелась к очередной фотографии.
— Раздвинь пальцами по экрану изображение, — предложил Виктор.
— Да сказано тебе, что не умею! Сам не можешь, что ли? Тебе трудно?
— Мне не трудно. Вот так. Этот участок? Эх ты, такая большая, а не умеешь, — с улыбкой уколол Виктор маму.
— А что тут уметь? Зачем мне это уметь? — не соглашалась мама.
— Да и ладно. Всё равно я вас люблю, — обнял Виктор сразу обоих родителей сзади за плечи. — А смартфоны я вам всё равно заведу. Чтобы мозги не сохли, а вы новые навыки приобретали. Оцените, когда начнёте использовать…
…После обеда Виктор завёл разговор с отцом о ремонте дома.
— Да зачем? Нормально же всё! — возразили оба родителя.
— Не нормально. Вот честно: не нормально. Давно бы уже нужно сделать... Хотя бы мелочи. Вам что, самим не хочется в красивом и новом пожить? — убеждал Виктор.
|
|
|
— Да зачем? Не надо!..
— Ладно, на работу пойдёте, я начну, — пригрозил Виктор.
— Вот что ты хочешь делать? Вот скажи! Что тебе не нравится?!
— Линолеум уже весь ссохся, у плинтусов щели… Сами плинтусы деревянные. Обои захватаны. Потолок давно не белен, кривые плиты… да я и сам не замечал этого раньше. Прибрано и ладно. А сейчас понял, что надо поправить, — с чувством обратил внимание Виктор на то, что нуждалось в улучшении.
— Так-то да, я тоже замечала, — робко поддержала Виктора мама. — Да всё что-то руки не доходили…
— И ноги не шли! — ворчливо закончил отец. — Вы, конечно, сейчас начнёте, разведёте, а заканчивать всё, как всегда, опять мне, да?
— Я помогу закончить. Папа, мы же два мужика. Неужели не закончим? — с чувством проговорил Виктор.
— Как заговорил. Что-то новое… Смотри, мать, как сын вырос.
— Давайте сегодня и начнём, — предложил Виктор, пользуясь замешательством старшего поколения.
— С чего начинать? Ничего же не куплено ещё, — продолжал искать причины отсрочить начало отец.
— Разгребём всё сначала, обдерём, повынесем. Там станет понятно, что покупать, — снял противоречие Виктор.
— Ой, вот удумал тоже! Сам то отдохнул, а нам придумывает! — продолжал уже без причин упорствовать отец.
— Егор, ну, правда, давай хоть обои освежим. Это же не долго, — встала на сторону Виктора мама.
— Сговорились. Знаю я этот взгляд и тон. Теперь не слезешь с меня живого, — обречённо отозвался отец. Он всё ещё не соглашался, но уже не протестовал.
— Ну, а что? Если действительно надо?.. — дожимала мама.
— Давайте хоть чай допьём для начала, там решим. А то торт уже плавится… — опять не дал твёрдого согласия отец.
— Давайте не всё сразу, сначала разберём и вынесем лишнее. А то накопилось много того, что уже давно не используется. Дачи нет, туда бы увезли, а так лежит кучей, полезное место занимает, — смягчил Виктор ситуацию. «Большого слона мелкими кусками». Он ещё не сказал, что задумал перепланировку, что решил сделать комнаты изолированными и соорудить кладовку. Как и большинство трёхкомнатных квартир-«хрущёвок», их квартира имела проходную комнату. Это всегда было неудобно, но никто никогда не принимал решения изменить ситуацию. Теперь время настало. «Любой день хорош для того, чтобы начать жить иначе…».
|
|
|
* * *
… Это были две недели жуткого, ужасного, страшного кошмара. В какой-то момент Виктор искренне пожалел, что затеял этот ремонт, захотел просто всё бросить и сбежать. Куда угодно! Хоть опять в дождливый лес, в палатку…
За выходные разобрали, разгребли и вынесли несколько кубометров откровенного хлама. Несколько тюков со старыми подушками, истёртыми покрывалами, полураспоротыми пальто, кривыми ботинками через Лену Маленькую отправили на гагаринскую передержку, собакам в «Велес». Там эту гору откровенного барахла приняли с удовольствием: текстиль всегда нужен, чтобы подстилать послеоперационным животным или для мытья поверхностей.
— Сам приезжай, поможешь! — пригласила Лена Маленькая. Она была без работы, искала новую, экономно тратила заработанное, дни напролёт проводила на передержке.
— Обязательно приеду, помогу. Только с ремонтом разгребусь, — пообещал Виктор.
— Значит, можно не ждать, — сделала вывод Лена.
— Ждать. Я точно приеду. Не могу обещать, что буду приезжать часто и постоянно, но я приеду. Обещаю.
— Посмотрим… Спасибо за гуманитарку!
В понедельник, двадцатого сентября, около девяти утра набрал Анатолия. Встретились в десять в центре. Пришли ещё Пётр и Николай. С выбритыми лицами, в красивой деловой одежде они были совершенно не похожи на тех заросших, дикого полуживотного вида мужиков в перемазанной глиной одежде. Здесь они выглядели элегантными мужчинами.
— Салют!.. Хорошо выглядишь, этот наглый загар тебе идёт, — отвесил комплимент Пётр.
— Хай. Красавицу с собой не привёз? Жалко, что не прихватил. Я бы на неё, как на картинку, так бы и смотрел, — приветствовал Анатолий.
— Привет, — спокойно пожал руку Николай.
— Значит, тема такая, — сразу перешёл к делу Анатолий. — Нужен человек, понимающий в электронных платежах, знающий, что такое международный эквайринг, мерч. У тебя с этим как?
|
|
|
— На пятёрку. Знаю, понимаю о чём речь, — ответил Виктор.
— Задача с вэцэцэ сгрузить нал через битки, но мерч в Европе, — уточнил Николай.
— Какая разница? Интернет — он и есть интернет. Через тоннель и тор в любом месте можно оказаться, — на том же языке ответил Виктор, понимая, что прощупываются его профессиональные навыки. Это он знал. Больше в теории, конечно, но понимал, о чём речь, какие действия необходимо выполнить.
— Тут сложнее. Продавцы биткойнов тоже в Европе, а покупатели в Турции. Их холд составляет три дня. Надо оказаться там, вбить в мерч, убедиться, что не произошло чарджа, — усложнил задачу Пётр и огорошил вопросом. — Хочешь в Турцию на три дня?
— Как бы… Да, вообще… но… меня не выпустят… У меня в приставах долг большой висит… — расстроился Виктор.
— Давно? — подал голос Пётр.
— Больше шести лет… — ответил Виктор.
— Много?
— Два миллиона… — упавшим голосом сообщил Виктор.
— Когда последний раз взыскивали?
— Давно. Несколько лет назад… Но кредитор звонит, напоминает… — опустив глаза говорил Виктор. Вспоминать было тошно.
— Несколько — это когда последний раз? Больше трёх лет назад? — чуть напряжённо уточнил Анатолий.
— Да, даже больше…
— Тогда нет у тебя долга в приставах. Щас… — Анатолий достал телефон, набрал номер из памяти телефона. — Алёй, Дарья Аркадьевна? Да, это я тебя иголками колю. Дело по твоей службе. Проверь, пожалуйста, висит ли ограничение на выезд из страны по одному должнику? Если висит, можешь оперативно закрыть производство в связи с невозможностью взыскания, но исполнительный лист не возвращать, а лучше вообще всё дело потерять? Да, наш боец. Да, разумеется всё в рамках ТСЖ. Ты же с нами… Фио его… Паспорт дай. Смотри… — Он назвал фамилию, имя, отчество дату и место рождения, место регистрации. С минуту молчал. — Ага, тут. Пишу… Ага… Сколько понадобится? Это когда, значит?.. Нормально. Спасибо. Всё как всегда! Общий привет! Давай…
|
|
|
— По ходу, нет у тебя больше долгов, — предположил Николай, пока Анатолий отключал телефон.
— Обрадую я тебя до невозможности. Производство по тебе уже полтора года, как закрыто. Даже закон не пришлось нарушать. Сейчас тебя из базы должников убирать начнут. Общая база обновится через четырнадцать-шестнадцать дней. Но справку об отсутствии задолженности получишь раньше. Сам там не светись, на всякий случай, сами получим, чтобы к билету приложить. Исполнительный лист они ещё пару лет у себя подержат, чтобы взыскатель случайно повторно на тебя не подал. Тётушка Даша говорит, что взыскатель известный плут. На мошенника нарвался? Бывает. Много потерял-выплатил?
— Триста тысяч… — признался Виктор.
— Обратно своё получить не желаешь?..
— А есть возможности? — с надеждой спросил Виктор.
— Возможности всегда есть… Как нарвался?
— Подумал, что самый умный, — нехотя признал Виктор глупую самонадеянность. — Не хочу сейчас про это говорить…
— А то смотри… Обратишься — может быть, что и придумаем. Опять к делу тогда… Значит, с загранником у тебя что?
— Ещё два года действует. Я делал сразу нового образца на десять лет, — ответил Виктор.
— Алгоритм такой. Тебе нужно оказаться в Турции. Там будут люди из Израиля, на русском лучше нас с тобой разговаривают. Второй наш товарищ летит в Болгарию. Там ты контролируешь вбивание с карт на мерч продавцов денег, получение которых отслеживается в Болгарии, подтверждаешь приход битков из Болгарии, смотришь, чтобы сделка была закрыта, чтобы возврата, чарджа, из-за якобы ошибок, не было. Сделка большая, на двести битков. Чисто за работу получишь пять тысяч долларов. Вся поездка, проезд туда-сюда, проживание и питание оплачивается отдельно, как командировка. Что скажешь?
У Виктора застучало в голове от такого.
— За пять тысяч баксов я тебе зайца в поле лопатой убью! — признал Виктор. Работа была несложная. Просто её действительно нужно было понимать. ВиСиСи — Виртуальные Кредитные Карты — распространённые в Европе и США предоплаченные средства оплаты покупок в Интернете. Банки и крупные магазины выпускают их и продают за половину номинала, за живые деньги. Средства же на VCC обналичить невозможно, а в интернете оплата по VCC идёт по значительно завышенным ценам. Но интернет-магазины имеют очень гибкую политику. Полученные по VCC средства предъявляются к оплате банку, их выпустившему довольно редко, поэтому в Сети «болтается» невероятно много ничем не обеспеченных виртуальных денег, абсолютно пустых платёжных суррогатов, на которые покупаются реальные товары. И если какой-то Интернет-магазин всё же предъявляет к оплате счета на выплату средств полученных по ВЦЦ, то банки выплачивают, чтобы не обвалить всю систему. — А почему такие сложности? За что такие большие гонорары? Почему такая секретность?
|
|
|
— Это ты самую суть ухватил, понимаешь… — усмехнулся Николай. — Дело в том, что конкретно эти вэцэцэ левые. Хакнули банк, нашли их коды, по их системе напечатали собственные карты, нагребли на них полляма баксов. Были бы настоящие виртуалки — вопросов бы не было. А эти надо обналичить аккуратно, чтобы они потерялись, чтобы банк своих кодов нигде не засёк. Но получатели платежа, продавцы битков, уже чистые деньги получают, потом ещё на пару точек раскидают, барахла на них купят, через официальные магазины продадут. У тебя вполне безопасная задача. На опасную точку в Болгарию более опытный товарищ едет. Кот. Его задача контролировать отправку битков и отслеживать, чтобы не было перехвата по дороге. Вы с ним вместе до Москвы, а там каждый в свой аэропорт.
— А меня точно на выходе с самолёта в Москве на обратном пути менты не примут? — испугался Виктор.
— Нет, не примут, — пообещал Анатолий. — Если что, Кот знает что делать. Интересный персонаж… Этакий Джэк Воробей, хорошо умеет выходить из неприятностей, но ещё лучше умеет в них попадать — дружно засмеялись трое собеседников. — У тебя задача безопасная. Только надо быть очень внимательным, ничего ушами не прохлопать. Там, конечно, будет порядка четырёхсот сессий, можно и устать. Но это чтобы минимизировать потери. Даже если десять сессий прервутся и вся информация будет утрачена — это приемлемо, но всё же лучше этого не допускать.
— А сами почему не скатаетесь? — спросил Виктор. Его собеседники сами хорошо понимали суть этой работы.
— Это тебя, может быть, удивит, но нас всех тамошняя полиция уже знает, — опять засмеялись собеседники. — Такие действия возможны два-три раза, а потом прямо в аэропорту к тебе подходит офицер и сообщает, что в этот твой визит ты будешь под наблюдением по подозрению в незаконных финансовых операциях. Просят все твои телефоны для снятия образа диска, чтобы всю информацию снять. Если отказываешься, требуют просто сдать на хранение, не пользоваться в их стране. Или лети обратно. Поэтому обычно новичков посылают на такие дела. Ты думаешь, мы Сашу-мента откуда знаем?.. Здесь с нами тоже разговоры разговаривали на эту тему, — они опять засмеялись.
— А отсюда через тоннель и тор сделать нельзя? — предложил Виктор более безопасный путь использования ананемайзеров.
— Можно, конечно, но участники сделки не поедут в Россию, их тут будут контролировать. А данные своих биткойн-кошельков и виртуалок никто присылать не будет.
— Почему? — не сразу догнал Виктор.
— Потому что тогда они услышат «за деньги спасибо, но сделать ничего не можем»! — уже громко смеялись собеседники. — Это же миллион долларов получится, если с двух концов получить, нахрен тогда вообще что-то делать? Через биржу скинуть битки, через тоннель накупить товара на карты и поминай, как звали. Тебя так же кинули, по ходу? Поверил кому-то?..
— Да… — признал Виктор.
— Ладно, воспрянь, нет у тебя больше долга. Из баз тебя вычеркнут, дело твоё потеряют… Надёжно, надёжно, все свои, не один год вместе в лесах мокли. Вологда — город слишком маленький: все всех знают, все со всеми учились, все со всеми спали, все со всеми близко знакомы. А по знакомству почему бы не сделать так, чтобы знакомому хорошо стало? Я так понял, твоего взыскателя не любят. Только из-за банка, который там тоже фигурирует, дело и тянулось, а то бы ещё пять лет назад его похерили, — сказал Анатолий. — Тогда что, две недели протянешь? Жить есть на что? Есть аванс двадцать процентов. Нужно?
— Да!.. — эта тысяча долларов была очень кстати.
— Держи. Можно без расписок.
— Ох, не расплатишься, — засмеялся Пётр. — Долг с тебя сняли, денег дали…
— Даже в шутку так не говори, — осадил его Николай, Анатолий строго посмотрел на Петра.
— Значит, в начале октября выезд. Быть здоровым, живым, готовым. Бывай. Звони, что как! — распорядился Анатолий.
— Пока, — пожал руку Николай.
— Увидимся! — улыбнулся Пётр.
У Виктора было две недели. Он вернулся домой, подсчитал деньги, помрачнел, потому что теперь хватало на многое, а значит, работы будет очень много…
… Он снял внутренние створки деревянных окон и вынес к мусорке. Устелил ванну и туалет газетами, очень быстро сколол плохо держащуюся на стенах потемневшую плитку, выломал потемневшую в микротрещинах раковину в ванной, всё вынес. Перетащил всё из своей большой комнаты в среднюю, вынес всё туда же из прихожей, разрезал и скатал старый линолеум, взял старый отцовский гвоздодёр и решительно выломал доски пола в прихожей и в комнате. Горкой сложил у стены. К приходу родителей успел залить водой и ободрать обои в комнате и прихожей.
— Ты что натворил?!!! — чуть не в один голос заорали родители, глядя на разгром. — Ты что натворил… — уже чуть слышно и со слезами повторяли они…
…Две недели жуткого кошмара, каторжного труда…
Отец взял отпуск. Мама сначала взяла больничный, поскольку ей действительно стало плохо, а потом тоже отпуск. На покупку материалов ушли все денежные запасы Виктора, половина накоплений родителей…
Почти каждый вечер три семьи старых друзей родителей приходили на помощь. Пять мужиков и четыре женщины, после установки новых пластиковых окон, пропилили новую дверь, заложили старую, заливали пол стяжкой, клали ламинат, вставляли косяки и новые двери, ставили новую стену, чтобы сделать комнату изолированной и сформировать место для кладовки, строили чулан со стеллажами, клали плитку на пол и стены в ванной и туалете, меняли сантехнику, меняли проводку в стенах, ровняли стены, клеили обои, носили вещи по всей квартире, когда рабочие пришли делать натяжные потолки, с ссорами выкидывали старую мебель, из новых мебельных листов прямо на месте делали новые встроенные шкафы в комнаты и на кухне. В десять-одиннадцать вечера уже молча, без сил, ели мясо и пили пиво. После тяжёлой работы с восьми-девяти утра до десяти-одиннадцати вечера отец иначе расслабиться не мог. Сначала Виктор отказывался, но потом понял, что и ему это необходимо. Без этого стимулятора силы не восстанавливались даже от нескольких кружек кофе в день. Пиво пили и мужики и женщины…
— Ну, вот, как-то так… — хрипло проговорил дядя Виталий, старый друг отца, оглядывая в последний вечер сделанное. Пахло сырой извёсткой, новыми обоями, новым ламинатом, ещё тонко пахло пластиком от новых окон, но уже всё было готово. — Только карнизы сами уже прикрутите и можно новоселье отмечать! Как хорошо теперь стало. С этой новой дверью не чешите пока ничего, всё равно продавать не будете. А как продавать надумаете — там всё и узаконите, несущие стены не тронуты, а эту межкомнатную бутафорию никто не проверяет, — в очередной раз повторял он, любуясь плодами своего труда.
— Молодец, Виктор, давно пора было родителей сподвигнуть, — хвалила усталая тётя Зина. — Теперь ещё двадцать лет можно ничего не делать…
Это была огромная победа. Свершение, больше которого у Виктора никогда в жизни не было. Всего двухнедельный ремонт обошёлся в 255 000 рублей…
* * *
В начале второй недели октября позвонил Анатолий.
— Всё готово, ты выездной. Тебя ждут в турагентстве сегодня в два часа дня за билетами в два конца, с паспортами, русским и иностранным. Там же лежит твоя справка об отсутствии задолженностей. Да, все билеты уже готовы… Да есть у нас твои паспортные данные из службы приставов, по ним билет и сделали. Нет, кредитов на тебя не брали, не волнуйся. Не опаздывай, лишнего там не говори, что надо — там тебе сами скажут. Потом отзвони, познакомлю с сотрудником, с Котом.
«Тайное сообщество жуликов… ТСЖ. Они везде… И я теперь с ними. Уже их поручения выполняю…», с каким-то недовольством подумал Виктор. «Пока не строишь свои планы — входишь в чужие…».
…Билеты, много билетов, страховка, справка были вложены в длинный плотный конверт.
— Вылет послезавтра в одиннадцать утра из Шереметьево, Москва, авиакомпания «НордВинд», в город Анталию. Основной обратный рейс через четыре дня, в пятнадцать часов, оттуда же, компания «Северный Ветер» прибытие в тот же порт в Москве. Паспортные данные сверены. Ограничений на выезд из страны нет. Приятного путешествия.
Позвонил Анатолию. «Через пятнадцать минут там же, где в прошлый раз».
Опять присутствовал Николай, Анатолий и тощий лысый мужик.
— Виктор, Кот, — представил без имени партнёра по делу Анатолий. «Сфинкс», про себя улыбнулся Виктор.
— А чего без имени?
— Так удобнее. Имя длинное, сложное, не русское. Так проще, — тихим низким голосом ответил Кот.
— Вылет у вас послезавтра. Выезд завтра. Едете с Котом на его машине, в Москве разъезжаетесь по своим портам. Ты, Виктор, поездом, аэроэкспрессом, Кот сам доберётся, не впервые. Кот, к тебе просьба, не задави человека в пути разговорами, — командовал Анатолий.
— Как пойдёт, — лаконично не стал ничего обещать Кот.
— Витя, имей в виду: у Кота словесное недержание, он по любой теме, по любому слову начинает читать лекцию. Если утомишься — попроси поставить музыку. Фонотека на флэшке у Кота приличная.
Ещё раз прошлись по всему плану. Проговорили все каналы связи. Проверили номера телефонов, технические возможности устройств, баланс счетов. Получили от Николая по тысяче долларов на проживание и питание, на этот раз по ведомости, расписке, под отчёт. Остаток за работу оплачивают по возвращении. Выезд завтра в шесть вечера, Кот заедет за Виктором домой. Всего проговорили почти два часа, коснулись каждой незначительной мелочи.
…Дома родители привыкали к новой атмосфере.
— Ну, ты дал, сын, ну, ты дал… Такую работу заставил провернуть… Ну, ты да-а-ал, — приговаривал отец. Квартира стала свежей, светлой, новой.
— Я думала, это никогда не закончится. Хотела сбежать от вас, — признавалась мама, осваиваясь на новой кухне. Сделанные дядей Виталием кухонные шкафы были очень удобными, эргономичными, ёмкими, функциональными.
— Я завтра на неделю поеду в командировку, — сообщил Виктор.
— Куда опять? Что на этот раз?
— В Турцию на три дня. По работе, не на отдых. Да, заплатят, — отвечал Виктор. — Завтра вечером в шесть часов на машине до Москвы с товарищем, вместе летим… Нормальный человек… — отвечал на вопросы Виктор.
* * *
Машина у Кота была очень скромная, с большим пробегом, но ухоженная. Ехал он спокойно, не быстро, по всем правилам. Когда впереди возникали непонятные дорожные ситуации, заранее тормозил почти до полной остановки, чтобы разглядеть, в чём дело, часто давал вправо на расширениях, пропускал едущих сзади.
— Дорога — она живая, хамства не прощает: один раз её законов не учтёшь — самого очень быстро учтут. Тут не место для доказывания кому-то чего-то… — объяснял Кот свою неторопливую езду.
Слово за слово, тема за темой, разговорились о человеческой глупости и хорошей жизни.
— Как это говаривал в своё время старина Луций Сенека? Почему человек не признаётся в своих пороках, в своей глупости? Потому что он всё ещё в них погружён. Это всё равно, что просить спящего человека рассказать сон, который он сейчас смотрит, — цитировал Кот. — А про ум и хорошую райскую жизнь… Сейчас расскажу. Утомишься — сообщай, Толян правду сказал, я часто много говорю. Да, я знаю эту тему, сам через подобное прошёл, — глядя на дорогу говорил Кот. — Наполеон Хилл, Карнэги, Николай Козлов… Всё сам, всё через себя. У Ежа хорошо сформулировать получилось. Только одно он тебе не сообщил, когда наградил этим знанием, самое главное, в чём собака зарыта по самое не балуйся: окончания у этого процесса нет. Начав однажды, ты уже не остановишься. Можно, конечно, всё бросить, прекратить, купить несколько ящиков пива и сесть перед телевизором. Но кто мешает сделать это прямо сейчас? А если будешь продолжать тренировать свой мозг, стремиться к лучшему — осознай, что это навечно. Как постоянные походы в туалет. Нельзя ходить отливать много лет подряд и вдруг понять, что отлил за всю жизнь уже достаточно, можно останавливаться на достигнутом. Так и тут, начав однажды — обрекаешь себя на это навсегда. И если бы это помогало…
— А что, не помогает? Мне уже помогло! — возразил Виктор.
— Каждому в отдельности помогает. А всем вместе… Люди безмозглые создания. Ты и сам уже должен был это понять. Живут, не приходя в сознание. Поэтому люди никогда не будут жить хорошо, по уму, благополучно, без войн и напряжения, потому что рай на земле — это гибель, — уверенно говорил Кот. — Только в постоянной борьбе, в постоянном выживании есть развитие. Как только достигается благополучие — начинается умирание. Наше сознание, наш мозг так заточены, чтобы тратить как можно меньше энергии. Поэтому когда всё хорошо, технологии на пике, болезни побеждены — начинается гибель общества. Или отдельной цивилизации. По этому поводу есть масса исследований. Мне нравится одно, наиболее подробно описанное, потому что был известен его итог по предыдущим аналогичным экспериментам, нужно было просто детально и максимально подробно проследить все стадии...
…В 1968 году ученый-этолог Джон Кэлхун, на базе Американского национального института психического здоровья, поставил впечатляющий эксперимент. Кэлхун провел аналогию социума мышей с человеческим обществом и на этом сходстве попытался предсказать будущее для всего человечества. Для этого ученый создал так называемый «рай» для белых мышей. В лабораторных условиях был выстроен квадратный загон два на два метра и высотой полтора, откуда подопытные не сумели бы выбраться. В конструкции поддерживалась благоприятная температура, присутствовали в изобилии корм и вода, постоянно пополнялись материалы для строительства гнезд. Грызуны находились под беспрерывным контролем ветеринаров, которые отслеживали состояние их здоровья. Были предприняты все необходимые меры безопасности: исключалось присутствие хищников и распространение массовых инфекций. Загон очищали несколько раз в неделю и поддерживали в постоянной чистоте. То есть, для мышей было создано идеальное жизнеобеспечивающее пространство. Ученый описывал свою конструкцию как «мышиную утопию», а свой эксперимент назвал «Вселенная-25». Загон был рассчитан почти на четыре тысячи мышей, но максимальная численность популяции во время опыта достигла уровня две с небольшим тысячи особей и после только сокращалась.
Когда для эксперимента все было подготовлено, в мышиный рай запустили четыре пары грызунов, восемь персон мышиной национальности, для начала. С этого момента отсчитывается стадия А — период освоения. Через пятьдесят пять дней мышиные семьи начали давать потомство, всё как положено. Для начала. С момента появления первых детенышей началась фаза Б. Каждые следующие два месяца, численность грызунов удваивалась. Уже на шестом поколении, месяцев за десять, скорость размножения уменьшилась, теперь количество популяции умножалась вдвое только каждые сто сорок-сто пятьдесят дней, втрое реже обычного. Это пошла фаза Ц. На этом этапе в загоне стало гораздо меньше места, а количество мышей перевалило за шесть сотен. У них успела сформироваться своя иерархия и определенная социальная жизнь.
Появилась каста «отверженных», что состояла в основном из молодых особей, они были загнаны в центр бака и постоянно становились жертвами агрессии. Вызвано это было тем, что в идеальных условиях загона мыши долго жили и стареющие поколения не освобождали места в социальной нише для молодых особей. Именно поэтому, агрессия была направлена в основном на молодых грызунов. Узнать их можно было по искусанным хвостам и выдранной шерсти. После изгнания самцы, ломались психологически и не желали защищать своих беременных самок, а то и вовсе с ними спариваться.
Во-вторых, самки стали более агрессивными, поскольку им самим приходилось защищать свое потомство. Позже, их агрессия перекинулась и на детенышей, которых они убивали и перебирались в верхние гнезда, становясь отшельниками и отказываясь от размножения.
В результате рождаемость упала, а смертность молодняка достигла высоких результатов. В фазу вступила стадия Д — смерть мышиного рая. На этой стадии появилась новая категория мышей — «красивые».
«Красивыми» — назвали мышей, что проявляли не характерное для своего вида поведение. Они не вступали в борьбу за самку и территорию, не проявляли желания к размножению. Они только ели, пили, спали и чистили свою шерстку. Знаешь, такие: «да пошло оно всё, мир тлен, всё бессмысленно, а я суперзвезда, беру от жизни все удовольствия».
В последствии «красивые» и самки-отшельницы, стали большинством. Средняя продолжительность жизни мышей составила два года дней, что на год, вдвое, превысило границу репродуктивного возраста. Количество беременностей в последней фазе «мышиного рая» равнялась нулю. Девиантное поведение спровоцировала у мышей гомосексуализм. Также в мышином социуме, несмотря на изобилие пищи, процветал каннибализм. Популяция вымирала, и к концу пятого года эксперимента умер последний обитатель «мышиного рая». Мышиный социум самоуничтожился. Рай превратился в ад. Эксперимент назвали «Вселенная-25», потому что это была двадцать пятая и последняя попытка создать мышиный рай, результат которой был как все предыдущие. Только эта была отфиксирована по минутам.
Таким вот образом, на примере мышиного социума, ученому удалось отследить поведения «общества» в условиях сытой беспроблемной жизни. Выявить прямую связь с людьми не составляет труда. Вот тебе пример люмпенов, матерей-одиночек, насилия в семье, беспричинной агрессии, обленившихся граждан, содомии и социального выживания…
— Это нужно учитывать. Мы, люди, уже со всей очевидностью вступили в стадию Д. Как бы ужасно это ни звучало, но заставит задуматься об этом и что-то поменять только большая беда, большая война, иной очень большой катаклизм. Да и то ненадолго, если поможет: в случае беды первыми погибнут самые лучшие, самые неравнодушные, самые умные. А самые тупые, живущие на инстинктах, в том числе на инстинкте самосохранения, останутся. Слышал пословицу «не всех дурных война побила»? Как раз про этот случай…
— Так что же делать? — от этого рассказа по всему телу разлилась тоска.
— Ты «Матрицу» смотрел? Будить людей, будить. Мозги им запускать, чтобы думали, понимали, осознавали. Булат Окуджава говорил, что все хотят, чтобы что-то произошло, и все хотят, чтобы ничего не случилось. Поэтому трудно убедить человека начать работать над собой. Все ждут, что всё как-то само собой отрастёт и зацветёт. Все знают, что с таянием ледников затопит половину Италии, половину Англии, Нью-Йорк, Питер. Вопрос обозримого будущего, всего на два градуса осталось приподнять среднегодовую температуру воздуха до этих событий, при том, что на пять градусов температура воздуха выросла за последние сорок лет. Ты замечаешь хоть какие-то признаки того, что кто-то что-то делает? Вот и я не замечаю. А что мы видим? Особенно среди членов правительства? Урвать прямо сейчас побольше, пока живы, построить личный бункер или корабль, на котором можно будет спастись самому. А дальше — как в фильме «две тысячи двенадцать» главной задачей станет не спасение выживших, а сохранение власти. А уж кого смоет или убьёт — судьба такая. Остальные, может быть, на время задумаются. Чем больше сейчас появится думающих людей, тем меньше будут последствия неизбежных катаклизмов.
|
|
|
