Правовая природа сроков в системе юридических фактов

Динамика любого правоотношения всегда имеет определенный конечный результат, который возможен из множества альтернатив правового разрешения ситуации. Возникновение, изменение, прекращение правоотношения обусловлено, в свою очередь, определенными предпосылками, которые и обуславливают всю логику правоотношения.

Определяющим в динамике правоотношения является юридический факт, который приводит к возникновению, последующей трансформации или прекращению правоотношения. В отечественной правовой доктрине долгие годы не было специальных исследований, посвященных юридическим фактам. Как отмечал дореволюционный исследователь В.Ф. Тарановский, «наука до сих пор не выработала схемы рациональной классификации юридических фактов»[4]. Советская юридическая наука к раскрытию юридического факта как отдельного объекта исследования обратилась лишь в 50-х годах ХХ столетия[5]. При этом исследования проводились, в основном, представителями отраслевых наук, в первую очередь, науки гражданского права и гражданского процессуального права. Традиционно в отечественной доктрине сложилось понимание юридического факта как основания возникновения, изменения и прекращения правоотношений[6].

М.М. Агарков основанием возникновения обязательства называет те факты, с наступлением которых право (в объективном смысле, т.е. прежде всего и конечном счете закон) связывает возникновение обязательственного отношения. Юридическим фактом называется тот факт, с наступлением которого возникает, изменяется или прекращается юридическое отношение. Чаще всего юридическое отношение возникает, изменяется или прекращается не в результате единичного факта, а в результате определенной совокупности фактов, называемых фактическим составом. Отдельно М.М. Агарков отмечает, что классификация юридических фактов советского гражданского права сама по себе является областью, еще совершенно не исследованной[7].

По мнению О.С. Иоффе, выявление сущности юридических фактов предполагает установление целей, для достижения которых юридическое значение придается известным волевым действиям и внешним событиям, а также анализ материальных причин, вследствие которых закон снабжает эти факты определенной юридической функцией[8]. Юридическими фактами И.О. Иоффе называет те факты, с которыми норма права связывает наступление указанных в ней юридических последствий. При этом традиционное определение юридического факта как предпосылки трансформации правоотношения, по мнению автора, не является достаточно точным, так как юридические факты могут влечь за собою последствия, не воплощающиеся в правоотношениях[9].

Один из первых исследователей, изучивших юридические факты в качестве специального предмета, О.А. Красавчиков раскрывает юридический факт через состав юридического факта в динамике правовых отношений. Он отмечает, что необходимо первоначально проследить различие и связь норм права и юридических фактов, последних и правосубъектности[10]. При этом, продолжает О.А. Красавчиков, в нашей литературе, говоря о юридических фактах, называют последние либо основаниями движения правоотношения, либо обстоятельствами, влекущими юридические последствия, либо фактами, с которыми нормы права связывают юридические последствия. Надо полагать, что последняя формулировка более правильна: она удачно подчеркивает соотношение и взаимосвязь нормы права и юридических фактов – общей предпосылки и частной основы движения конкретного правоотношения[11]. Юридические факты складываются, в основном, из действий вполне определенных конкретных субъектов. Даже в тех случаях, когда в качестве юридического факта выступают юридические события, последние также оказывают свое воздействие либо на личность, либо на предметы и вполне определенных конкретных субъектов, иначе они для права безразличны[12].

В.Б. Исаков указывает, что юридический факт – это активное средство правового регулирования, обеспечивающее существование причинности между нормой права, юридическим фактом и правовым последствием[13]. В объяснении собственной позиции В.Б. Исаков отмечает, что роль юридических фактов во многом предопределяется значением правового регулирования, которое может рассматриваться как целостный процесс, в котором можно выделить четыре элемента: первый элемент – определение круга субъектов, в частности, участников правовых отношений; второй элемент – определение объектов: нормы права ограничивают круг объектов, которые могут функционировать в общественных отношениях; третий элемент – определение поведения субъектов: модель поведения устанавливается, главным образом, посредством прав и обязанностей; четвертый элемент – определение юридических фактов.

Закрепляя юридические факты, право «привязывает» модели поведения к реальности, к тем условиям, в которых они должны реализовываться. Они выступают как своеобразное ядро в системе общественных отношений, как особая подсистема, опираясь на которую, право осуществляет преобразование всего массива связей[14].

Безусловно, юридические факты являются ядром общественных отношений, трансформирующих существующие общественные правоотношения. Считаем, что третий элемент классификации В.Б. Исакова нуждается в уточнении. Модель поведения устанавливается, на наш взгляд, не посредством прав и обязанностей, а посредством реализации указанных правовых предписаний. К сожалению, идеальная модель поведения, заложенная в диспозиции правовой нормы, не всегда реализуется, и потому при наличии исходной совокупности прав и обязанностей возможна как правомерная реализация «идеальной» модели поведения, так и нарушение правовых норм и злоупотребление ими. Разные модели поведения, определяемые волеизъявлением субъекта права, выраженным в действии, при наличии исходных прав и обязанностей приводят к различным правовым последствиям и выступают решающим фактором в определении поведения субъектов[15].

С.С. Алексеев юридический факт характеризует как конкретное жизненное обстоятельство, с которым юридическая норма связывает возникновение, изменение или прекращение правовых последствий (правоотношений). Понятие юридического факта призвано выразить существование реальных жизненных обстоятельств, которые имеют значение рычажков, приводящих в действие нормы права, и которые сообразно этому выступают в качестве связующего звена между нормой права и субъективными правами (обязанностями) конкретного субъекта[16].

Т.А. Синцова, раскрывая понятие юридических фактов в государственном праве, отмечает, что это явления реальной действительности, которые приводят норму данной отрасли права в движение, вызывают ее применение, превращая субъекты государственного права в субъекты конкретного государственно-правового отношения. При этом автор указывает на то, что проблема юридических фактов связана с методом правового регулирования, и именно он характеризует нормы государственного права с точки зрения их воздействия на общественные отношения[17].

Как видим, автор признает юридическими фактами лишь явления реальной действительности, опосредованные волей субъекта. Но формулировка «применение», на наш взгляд, нуждается в уточнении. Правоприменительный характер присущ компетентным юрисдикционным органам, реализующим публичную функцию, и как следствие, легетимизирующим действие субъектов права, направленное на возникновение, изменение, прекращение правоотношения. Деятельность правоприминительных органов презюмируется безошибочной, однако иногда сам факт допущенной ошибки при оказании публичных услуг может рассматриваться как самостоятельный юридический факт. Так, по гражданскому делу №2-753/2013 о выкупе земельного участка с денежной компенсацией по иску гражданина к Исполнительному комитету муниципального образования Мамадышского района РТ Верховным судом Республики Татарстан 24.10.2013 года было вынесено частное определение в адрес Министерства лесного хозяйства РТ. В частном определении Верховного Суда РТ было указано, что спорный земельный участок входит в границы участка лесного фонда, является федеральной собственностью согласно закону и не может находиться в собственности юридических и физических лиц. Таким образом, произошло незаконное отчуждение лесных участков, захват земель лесного фонда[18].

В данном случае юридическим фактом как основанием привлечения виновных должностных лиц к ответственности является акт уполномоченного правоприменительного органа, основанный на применении правовой нормы. В приведенном примере отражается категория «дефективного» юридического факта, а именно: ненормативный правовой акт, вынесенный с нарушением действующего законодательства послужил основанием для выделения земельного участка.

В литературе встречаются различные точки зрения на определение понятия дефективного юридического факта. Интересный срез данной проблемы освещает В.В. Муругина. По мнению автора, необходимо отличать проблему дефектов нормативно-правовых актов, ошибок в законодательном закреплении юридических фактов (дефектов по установлению их моделей в законодательстве) от вопросов собственно дефектности юридического факта. Речь идет о теоретическом и практическом разграничении понятий «дефект факта» и «законодательная ошибка». В результате нарушения требования об адекватности отражения социальной ситуации в нормативном акте мы получаем правотворческую ошибку, но не дефектный юридический факт. Дефектные факты – это проблема, в первую очередь, не правотворчества, а правоприменения, реализации права[19].

Наличие «законодательной ошибки» имеет массу негативных последствий[20], обусловленных их общеобязательностью для всех участников правоотношений и, как следствие, приводит к необходимости совершения действий, требующихся для трансформации существующих правоотношений в силу их законодательного либо подзаконного нормативного закрепления. Важную роль в устранении ошибок в законодательном закреплении юридических фактов выполняет Конституционный суд РФ, конституционные (уставные) суды субъектов РФ[21].

О.Н. Садиков указывает, что при рассмотрении поступающих в Конституционный суд РФ обращений, относящихся к сфере гражданского права, он в соответствии со своим статусом и задачами, дает, прежде всего, конституционно-правовую оценку полученных материалов, опираясь на соответствующие статьи Конституции РФ. Однако при обосновании своей позиции опирается на нормы ГК РФ, других гражданско-правовых законов[22].

Как отмечал О.А. Красавчиков, среди проблем юридических фактов гражданского права вопросы относительно административных актов имеют свою особенность в том, что они ставятся и разрешаются не с точки зрения понятия, содержания, видов и значения названных актов, а лишь применительно к тому, какое влияние оказывают административные акты на динамику гражданских правоотношений[23]. Говоря о воздействии административных актов на динамику гражданско-правовых связей, не следует упускать из виду и сам характер воздействия, определяемый существом того или другого акта. Причем такой характер могут иметь административные акты не только для сторон того или иного гражданского правоотношения, но также и для суда, рассматривающего спор о праве гражданском, возникший из этого правоотношения (хотя суд в данном случае и не является исполнителем обязанностей, налагаемых соответствующим административным актом)[24].

Примером устранения законодательных ошибок в закреплении юридических фактов, имеющих значение в гражданско-правовых отношениях, может служить Постановление Конституционного суда РФ от 13 декабря 2016 года №28-П «По делу о проверке конституционности подпункта 1 статьи 1301, подпункта 1 статьи 1311 и подпункта 1 пункта 4 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с запросами Арбитражного суда Алтайского края». Конституционный суд РФ разъяснил, что действующие правовые механизмы не позволяют суду при определении размера компенсации, подлежащей выплате правообладателю в случае нарушения индивидуальным предпринимателем при осуществлении им предпринимательской деятельности одним действием прав на несколько объектов интеллектуальной собственности, определить с учетом фактических обстоятельств конкретного дела общий размер компенсации ниже минимального предела, установленного данными законоположениями, если размер подлежащей выплате компенсации, исчисленной по установленным данными законоположениями правилам с учетом возможности ее снижения, многократно превышает размер причиненных правообладателю убытков. Исходя из данного решения, федеральному законодателю надлежало внести в гражданское законодательство необходимые изменения[25].

Однако в подавляющем большинстве случаев (помимо применения права) основанием для возникновения и трансформации правоотношений выступает конечный юридический факт – реализация правовой нормы, а именно, ее диспозиции[26]. Если в порядке ст. 929 ГК РФ заключен договор имущественного страхования на случай утраты или повреждения жилого дома, последующий пожар, возникший по причине удара молнии, представляет собой явление реальной действительности. Но, в силу реализации субъектами правоотношения диспозиции правовой нормы о страховании имущества, пожар дома является юридическим фактом, и последующее уведомление страховщика о страховом случае в порядке ст. 961 ГК РФ является основанием для выплаты страхового возмещения[27].

А.С. Лазарева, раскрывая юридические факты, вводит в их состав лишь те признаки реального действия или события, которые описывают элементы, необходимые для наступления определенного правового результата (т.е. лишь некоторые характеристики или признаки явления), тем не менее, они призваны описать тождество факта – явления как основания для наступления правового результата. С известной долей условности юридический состав можно рассматривать как систему координат, в которой происходит реконструкция (воспроизведение) события или действия[28].

Н.П. Курцев, определяя правовую природу юридических фактов, указывает на то, что юридический факт, являясь феноменом в правовом регулировании, выступает как средство, приводящее абстрактную правовую норму в действие. При этом юридические факты не есть категории одного порядка. Они могут быть простыми и сложными по составу, первичными и вторичными, более или менее приоритетными, отличающимися единством и системностью[29]. Другими словами, Н.П. Курцев указывает на объективный характер правовой нормы, приобретающей характер субъективного материального права при «соприкосновении» с юридическим фактом. На наш взгляд, данный подход нуждается в уточнении, так как реализация субъективного права возможна лишь при волеизъявлении субъекта права, выраженного в действии. Например, сам по себе град как природное явление, причинившее вред имуществу гражданина, является юридическим фактом. Однако для реализации охранительного потенциала ст. 1064 Гражданского кодекса РФ[30] (далее – ГК РФ) требуется обращение в соответствующие юрисдикционные органы. Таким образом, желаемый правовой результат достигается при наличии соответствующих действий лица, которое также является юридическим фактом, опосредующим первоначальный юридический факт (событие или действие). Следовательно, конкретизируя мысль Н.П. Курцева, можно отметить, что юридический факт выступает предпосылкой для реализации субъективного права при наличии волеизъявления субъекта права, выраженного в действии.

Большое значение в системе юридических фактов имеют сроки. Как отмечает О.С. Иоффе, события и действия не охватывают собою всех юридических фактов гражданского права. Под событиями обычно понимают явления, которые совершаются в определенный момент или отрезок времени, а затем исчезают, оставляя после себя последствия, приобретающие юридическое значение. Но имеются и такие явления, которые действуют в течение длительного времени, непрерывно и периодически порождая определенные правовые последствия. В связи с этим было бы целесообразно наряду с событиями и действиями выделить в особую группу под общим наименованием юридических обстоятельств такие неволевые явления, которые существуют постоянно или в течение длительного времени, порождают непрерывно или периодически определенные правовые последствия и не погашаются в единократном акте правового действия. Для возникновения некоторых гражданских правоотношений недостаточно какого-либо единичного юридического факта, а требуется наступление их известной совокупности, которую обычно называют фактическим составом или юридическим основанием[31]. На это же обстоятельство указывает М.М. Агарков. Определение того момента, когда обязательство возникает, требует точного установления фактического состава, вызывающего возникновение обязательства. В этот момент на лицо должны быть все факты, необходимые для возникновения обязательства. Опасность ошибки заключается в том, что можно либо упустить какой-нибудь элемент фактического состава, необходимый для возникновения состава, либо включить элемент, безразличный для наступления результата. Так как основания возникновения обязательств представляют собой отдельные виды юридических фактов, то, казалось бы, проблема системы этих оснований будет решена, если мы расположим их в соответствии с классификацией юридических фактов[32].

С.С. Алексеев также отмечает, что во многих случаях наступление юридических последствий юридические нормы связывают не с одним фактом, а с их комплексом, системой. Эта система фактов именуется фактическим составом, комплексом разнородных, самостоятельных жизненных обстоятельств, каждое из которых может иметь значение особого юридического факта. Входящие в фактический состав жизненные обстоятельства образуют цельную систему, элементы которой находятся во взаимосвязи и взаимозависимости. Причем конечный эффект является результатом фактического состава в целом – всего комплекса фактов[33].

Все изложенное можно отнести к срокам, так как претворение в жизнь модели поведения, установленной в правовой норме, возможно при наступлении определенного события с последующим волеизъявлением субъекта права, выраженном в действии, либо непосредственно действия заинтересованного лица. Вместе с тем, существует дополнительный фактор, взаимодействующий в совокупности с действием в целях достижения для заинтересованной стороны желаемого правового результата, – это срок. Так, действие, совершенное в соответствии с диспозицией правовой нормы, не всегда приводит к желаемому правовому результату, если не соблюден предусмотренный законом срок совершения указанного действия. При этом правовой результат един как в регулятивных материальных правоотношениях, так и в охранительных процессуальных.

Так, в соответствии с ч.2 ст. 250 ГК РФ, продавец доли в общей собственности должен известить остальных сособственников о продаже доли. В случае отказа сособственников от покупки доли или отсутствия ответа на извещение при продаже недвижимого имущества в течение одного месяца, а в отношении движимого имущества – в течение десяти дней со дня извещения, продавец вправе продать свою долю любому лицу. Тем самым желаемый правовой результат достигается только при соблюдении предусмотренного законом срока. Если, несмотря на соблюдение всех формальных требований закона, имущество будет реализовано без соблюдения срока преимущественной покупки, наступает специфическая санкция, которая также возможно реализуема только при соблюдении трехмесячного срока для обращения в суд с требованием перевода прав и обязанностей покупателя[34].

Аналогичен механизм реализации в охранительных процессуальных отношениях. В частности, согласно ст. 320 Гражданского процессуального кодекса РФ (далее – ГПК РФ)[35], гражданин, не согласный с вынесенным судебным решением, вправе подать апелляционную жалобу. Однако, даже если жалоба составлена верно и есть все формальные предпосылки для принятия апелляционной жалобы, несоблюдение срока подачи апелляционной жалобы приводит к возвращению апелляционной жалобы[36].

Все это предопределяет интерес ко «времени» как к объекту исследования юридической науки. Время не раз становилось объектом изучения отечественных правоведов[37]. М.И. Блум, А.А. Тилле указывают, что основным принципом действия закона во времени является именно немедленное действие. Новый закон не может распространяться на события, факты и отношения, имевшие место до его опубликования, то есть он не может иметь обратного действия, но распространяется на события, факты и отношения, имевшие место после его опубликования, значит, он имеет иное действие, названия не имеющее. В гражданском праве каждый новый закон в той или иной степени затрагивает отношения, уже урегулированные старым законом. Целью издания нового закона является изменение регулирования этих отношений. Если бы новый закон не мог распространяться на отношения, возникшие до его издания, то государство практически не могло бы воздействовать на такие отношения[38].

Возрастание теоретической и практической значимости проблемы времени в юридической науке подчеркивает Г.И. Петров. Юридическая наука изучает временные связи и отношения в правовом регулировании поведения людей в прошлом, настоящем и будущем. При этом каждая из отраслевых юридических наук, а также межотраслевых дисциплин исследует временные связи и отношения применительно к специфике своего предмета в пяти основных взаимосвязанных формах: датирования, длительности, повторяемости, одновременности, последовательности[39]. Р.А. Каламкарян отмечает, что каждый отрезок времени в праве международных договоров имеет свои собственные особенности в плане международно-правовых последствий. В его пределах на государства возлагаются специфические обязанности, предоставляются строго определенные права[40].

В.А. Рыбаков пространственные и временные рамки называет в качестве неотъемлемых элементов права. Проблему времени можно и следует рассмотреть в аспекте взаимодействия временных координат, обусловленных действием основных диалектических законов развития – перехода количества в качество, единства и борьбы противоположностей, отрицания отрицания. Данный аспект предполагает наличие временных координат[41].

Р.А. Ромашов, отмечая исследованность юридической наукой проблемы действия права во времени в аспекте приобретения и утраты нормативными актами юридической силы, отмечает неизученность проблемы влияния времени на сам процесс правового регулирования. Представляется, что в юридической науке и практике существует два типа понимания времени. Первый тип понимания времени – астрономический (календарный) - используется в качестве некой измерительной шкалы, градация которой обусловлена, прежде всего, объективными закономерностями природных циклов. Применительно к юридической практике астрономическое время именуется сроком и измеряется днями, месяцами, годами. Временные сроки характеризуют такие юридические институты, как исковая давность, срок заключения договора. Астрономическое время невозможно преобразовать – оно существует объективно.

В отличие от астрономического времени, характеризующего этапы (циклы), имеющие место в объективной природе, время социально-историческое используется для оценки состояния, в котором находился или находится тот или иной социум. Социальное время, обусловленное существованием человечества, во многом зависит от субъективной воли[42].

Как полагает Ю.А. Кондрашев, установленные временные параметры взаимодействуют с правовыми отношениями в процессе регулирования поведения людей. Время может обеспечивать права, стабилизировать их, вытеснять или ограничивать. Временные рамки устанавливают определенный предел, грань, в которой должны развиваться правоотношения, привнося четкость и организованность в систему правового регулирования. Одним из основных моментов изучения проблемы права и времени выступают юридические сроки, поскольку они представляют собой определенное время, с которым правовые предписания связывают возникновение, изменение и прекращение правоотношений и соответствующие юридические последствия[43].

Следует согласиться с автором, что установление временных пределов очень важно для стабилизации гражданско-правовых отношений и придания им организационной структуры. Зачастую сроки выступают системообразующими в разграничении стадий материальных юридических процедур. Например, если рассматривать расторжение договора как материальную юридическую процедуру, то в ней можно выделить следующие этапы: 1) попытка расторжения договора по соглашению сторон во внесудебном порядке; 2) при отсутствии соглашения сторон, а именно при получении отказа другой стороны на предложение расторгнуть договор либо неполучении ответа в срок, указанный в предложении или установленный законом либо договором, а при его отсутствии – в тридцатидневный срок (ст. 452 ГК РФ), обращение в суд с исковым заявлением о расторжении договора; 3) обращение в суд и принятие искового заявления при условии соблюдения досудебного порядка урегулирования спора о праве.

Аналогичный вывод можно встретить и в работе Г.Н. Давыдовой, которая в рамках заключения гражданско-правового договора выделяет следующие юридические процедуры:

· Процедура преддоговорных отношений между сторонами, которые могут оформляться отдельными особыми договорными инструкциями;

· Процедура формирования оферты и акцепта;

· Процедура признания договора заключенным[44].

Анализ указанных точек зрения демонстрирует, что время, с точки зрения юридической науки и практики, ассоциируется с категорией срок. Для сравнения, в ГК РФ категория «время» употребляется 124 раза для обозначения абстрактного промежутка времени[45], в то время как категория срок употребляется более 900 раз для обозначения обозримого, с точки зрения правоприменительной практики, промежутка времени. Срок, тем самым, представляет собой установленный законом или соглашением сторон промежуток времени, в течение которого должно быть совершено юридически значимое действие (бездействие).

Семантическое значение понятия «срок» неоднородно. Так, под ним может пониматься: 1) определенный промежуток времени; 2) момент наступления, исполнения чего-нибудь[46]. Если рассмотреть филологическое значение слова «время», оно также имеет несколько смыслов: (1) продолжительность, деятельность чего-нибудь, измеряемая секундами, минутами, часами; (2) промежуток той или иной длительности, в который совершается что-нибудь, последовательная смена часов, дней, лет[47]. Сопоставительный анализ филологического значения категорий «срок» и «время» позволяет заключить, что срок всегда есть время.

Отечественная правовая доктрина не выделяет единого универсального понятия правовой категории «срок»[48]. Исследование категории «срок» с точки зрения права осуществляется представителями различных отраслевых наук, позицию которых можно рассмотреть в рамках двух условных групп. Первая группа исследователей категорию «срок» раскрывает через категорию «время». О.В. Кузакова правовой срок (как и любой другой срок) определяет в качестве периода (промежутка) времени, начало и окончание которого определяются моментами времени (моментами наступления события или совершения действия)[49]. Представляется, что данное понятие является неполным, так как отсутствует указание на конкретный правовой результат. Срок является правовым только в том случае, если имеется указание на правовой результат, который может быть достижим при соблюдении временных рамок, установленных нормативно-правовыми актами. В противном случае ограничение понятия срока лишь как момента времени дает основание полагать, что речь идет о сроке в общем филологическом значении.

Л.Р. Кокова сформулировала определение срока в трудовом праве как отрезка времени (период, момент), определяемого трудовым законодательством, соглашениями, локальными нормативными актами, коллективным и трудовым договорами, с наступлением или истечением которого нормы трудового права связывают совершение определенных действий или наступление определенных юридических последствий[50].

С.В. Люминарская формулирует определение срока как установленного законодательством о социальном обеспечении (или, в соответствии с требованиями законодательства, волевыми действиями людей) периода или момента времени, с течением, истечением или наступлением которого связаны правовые последствия в виде возникновения, изменения, приостановления, восстановления, прекращения прав и обязанностей участников правоотношений по социальному обеспечению, отражающие государственную политику в области социального обеспечения[51].

Соглашаясь с позицией автора в целом, хотелось бы обратить внимание на мнение автора о возможности ограничения времени волевыми действиями людей. Представляется, что любое ограничение времени волевыми действиями возможно лишь постольку, поскольку возможность ограничения срока установлена действующими нормативно-правовыми актами. Например, согласно ч.2 ст. 314 ГК РФ, в случаях, когда обязательство не предусматривает срок его исполнения, оно должно быть исполнено в разумный срок после возникновения обязательства[52].

Противоположного подхода в соотношении категории срока и времени придерживается В.П. Грибанов. Он отмечает, что необходимо различать время и срок. Срок есть лишь момент во времени либо определенный период времени. Соотношение между временем и сроком есть соотношение общего и отдельного. Вместе с тем, соотношение времени и срока есть также, в известной мере, соотношение объективного и субъективного[53]. Другими словами одна группа авторов рассматривает срок как ограниченное время, тогда как противоположная точка зрения рассматривает время как ограниченный срок.

Если обратиться к действующему законодательству, в нем отсутствует легальное определение сроков. В ГК РФ законодатель использует правовую категорию срок как прямо (ст. 63 ГК РФ: «срок для предъявления претензий кредиторов ликвидируемого юридического лица не должен быть менее двух месяцев»), так и косвенно, устанавливая определенный промежуток времени (ст. 60 ГК РФ: «…в течение трех дней реорганизуемое юридическое лицо обязано известить компетентный государственный орган о своей реорганизации). Кроме того, есть общая норма, закрепляющая сроки исполнения обязательств в случае невозможности определить либо изначальной неопределенности сроков исполнения обязательств (ст. 314 ГК РФ).

В исследованиях ученых-цивилистов при определении понятия срока можно выделить следующие подходы. О. Шилохвост определяет срок в гражданском праве как промежуток времени, в течение которого осуществляются и защищаются права и исполняются обязанности, или момент времени, с наступлением которого связано возникновение, изменение и прекращение прав и обязанностей[54].

По мнению К. Гаврилова, все сроки, применяемые в гражданском праве, следует считать сроками существования гражданских прав или, по аналогии со ст.4 ГК РФ, сроками действия гражданских прав во времени. Сроки сами по себе не способны ничего устанавливать, изменять, прекращать, гарантировать, защищать и т.п. Сроки указывают лишь на период существования субъективных гражданских прав[55]. Вместе с тем, сроки реализации субъективного права, определенные по соглашению сторон либо установленные законом, не всегда соблюдаются[56].

Как отмечает Т. Петрухина, осуществление и защита гражданских прав неразрывно связаны с фактором времени. С определенными моментами и периодами времени гражданский закон связывает возникновение, изменение и прекращение правоотношений, необходимость совершения предусмотренных законом или договором действий, возможность принудительного осуществления нарушенного права и т.д. Моменты и периоды времени, наступление или истечение которых влечет определенные правовые последствия, получили в гражданском праве наименование сроков[57].

Рассмотрев имеющиеся подходы в определении понятия срок в отечественной доктрине, раскроем место сроков в системе юридических фактов. Условно можно выделить две точки зрения на правовую природу сроков:

1) срок как юридический факт;

2) срок юридическим фактом не является.

К сторонникам первого подхода можно отнести авторов, рассматривающих срок исключительно как юридический факт.

О.А. Красавчиков, анализируя в рамках своего научного труда основания для отказа в иске по конкретному гражданскому делу, отмечает, что рассматриваемый юридический состав, хотя и содержал в себе все необходимые юридические факты, но один из основных фактов – факт признания умершим – появился в юридическом составе с «опозданием», в связи с чем состав не был своевременно завершен. Данный пример, по мнению автора, наиболее показателен в том отношении, что для наступления соответствующих правовых последствий требуется не только полное завершение юридического состава. Оно иллюстрирует также и то положение, что соответствующие факты должны наступать в определенной законом последовательности, и более того, в установленные сроки[58].

Как видим, О.А. Красавчиков, раскрывая юридический состав, направленный на достижение правового результата, заложенного в содержании правовой нормы, указал, что прецедент «содержал в себе все необходимые юридические факты», однако желаемый для стороны результат достигнут не был в связи с «опозданием» факта. Представляемая ссылка на то, что факт был совершен с опозданием, предполагает, что автор рассматривает срок не как самостоятельный юридический факт, а лишь как вспомогательную предпосылку, наряду с соблюдением последовательности совершения определенного действия придающую факту юридический характер. Действующая правоприменительная практика демонстрирует обоснованность данного подхода[59].

В.П. Грибанов, анализируя сроки в системе юридических фактов, выделяет следующие особенности: во-первых, в сфере осуществления гражданско-правовых отношений юридическое значение имеет не истечение времени вообще, а истечение определенного срока, наступление определенного момента. Во-вторых, сроки, связанные с осуществлением гражданских прав и обязанностей, устанавливаются людьми. Из этого следует, что срок как юридический факт в своем возникновении носит волевой характер. В-третьих, поскольку срок уже установлен и при наступлении определенных, предусмотренных законом или договором обстоятельств начал течь, его течение по общему правилу уже не зависит от воли людей.

Однако тот факт, что течение срока по общему правилу не зависит от воли людей, вовсе не означает, что его течение не может быть вообще изменено волей и деятельностью людей. Из сказанного вытекает, что с точки зрения классификации юридических фактов, истечение определенного срока нельзя отнести ни к абсолютным юридическим событиям, которые имеют место помимо воли людей, ни к относительным юридическим событиям, которые в своем возникновении носят волевой характер, но в последующем осуществляются независимо от воли, их породившей, так как воля людей оказывает существенное влияние не только на сам размер установленного срока, не только на начало его течения, но и на само течение этого срока, которое по воле людей может быть приостановлено, прервано или продлено. Вместе с тем, истечение определенного срока нельзя отнести и к юридическим действиям, так как течение определенного срока есть частный случай течения времени, которое течет независимо от воли и деятельности людей[60].

В.П. Грибанов указывает, что срок, с одной стороны, является действием, так как установлен людьми, и его течение напрямую зависит от воли людей. С другой стороны, наступление определенных обстоятельств в течение обозначенного срока уже не зависит от воли людей.

Е.А. Суханов отмечает, что срок обычно относят к юридическим фактам – событиям, поскольку течение времени объективно не

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: