И. Г. Адоньева. «по разные стороны закона»: варианты правового поведения западносибирских горожанок на рубеже XIX – XX В.

И. Г. Адоньева

Новосибирск, Новосибирский государственный технический университет

«ПО РАЗНЫЕ СТОРОНЫ ЗАКОНА»: ВАРИАНТЫ ПРАВОВОГО ПОВЕДЕНИЯ ЗАПАДНОСИБИРСКИХ ГОРОЖАНОК НА РУБЕЖЕ XIX – XX в.

Модернизация второй половины XIX в. как в Российской империи в целом, так и в Сибири повлекла за собой последствия, связанные с изменениями в традиционном женском поведении. Отпечаток накладывала специфика восточной окраины. Ощущение отдаленности центральной власти, сохранение «дореформенных» порядков в общественной жизни, присутствие ссыльных влияли на положение женщин в сибирском социуме, а также на избираемые ими стратегии правового (или противоправного) поведения.

Вопросы, связанные с положением женщины в Российской империи, а также возможностями реализации прав и интересов, стали уже традицией зарубежной и отечественной историографии, прочное место среди последней заняла региональная[461]. Но даже в исследованиях, предметно ориентированных на особенности статуса женщины в сибирском социуме, проблема ее роли как участника правоотношений не затрагивалась по причине иных научных приоритетов авторов. В связи с этим в рамках настоящей работы целью является реконструкция основных направлений правового/противоправного поведения женщин в городах Западной Сибири в ключе трансформации правосознания эпохи модернизации.

Основное внимание сосредоточивается на социуме городов Западной Сибири, которые в рассматриваемый период концентрирует в себе передовые идеи и смыслы времени, вырабатывает новые типы отношений, в т. ч. и правовых. Этими же основаниями обусловлены хронологические границы. Рубеж XIX—XX вв. в западносибирском регионе отмечен динамичным развитием, связанным с началом функционирования Транссибирской железной дороги. Фактором правовой модернизации Сибири стало преобразование сферы юстиции в 1885 и 1896 гг. При этом вопрос женской преступности как варианта противоправного поведения в настоящей работе не рассматривается по причине необходимости его отдельного обсуждения, а его некоторые сюжеты заимствуются как вспомогательные. Правовое поведение представляет интерес как часть правового сознания и определяется как социально значимое поведение, предусмотренное нормами права и влекущее юридические последствия.

Региональные официальные издания – «Томские губернские ведомости» и «Тобольские губернские ведомости», – представляют обильный материал для изучения поставленной проблемы. В рубрике «Вызовы в суд» женщины совершенно разных сословий фигурировали как истцы, ответчики и свидетели. Причем до 1897 г. это происходило в условиях «старого» суда, не действующего на основании Судебных уставов 1864 г. Тем не менее, почти половина фигурантов судебных процессов была представлена женщинами.

Если выступление свидетельницами, ответчицами или подсудимыми происходило по инициативе власти, то интерес представляют правовые ситуации, «исходящие» от женщин. Они возникали в случаях бракоразводных процессов, раздела имущества, жалоб на непочтительное поведение детей. Имеющиеся в распоряжении источники позволяют прийти к заключению, что если женщина решала отстаивать свои позиции официальным путем, то, чаще всего, прибегала к помощи профессиональных или «подпольных» адвокатов. Это требовалось, например, при получении отдельного от мужа вида на жительство, как поступила томская мещанка В. Д. Сидорова[462]. Мещанка Наталия Добарская попыталась в апелляционной жалобе в Томский губернский суд отменить приговор окружного суда, согласно решению которого она должна отбывать почти трехмесячное заключение. Добарская настаивала на проведении дополнительных очных ставок, допросе непривлеченных ранее свидетелей и соблюдении ряда процессуальных процедур, о которых мог знать только профессиональный юрист, к которому мещанка и обратилась[463]. Апелляция, правда, осталась неудовлетворенной.

Жена чиновника Е. И. Богоявленская имела претензию к присяжному поверенному В. Т. Молотковскому, обращенную в Томский окружной суд[464]. Ее смущало долгое отсутствие средств, которые адвокат должен был перевести[465]. Аналогичное недопонимание, повлекшее за собой жалобу, возникло между Е. М. Некрасовой и помощником присяжного поверенного Б. С. Желтовским[466]. При этом адвокат обвинил бывшую клиентку в сотрудничестве с «подпольной» адвокатурой.

Сибирские горожанки начали прибегать к власти и для разрешения семейных неурядиц. Поэтому неудивительным стало появление заявлений, подобных написанному томской мещанкой Любовью Казанкиной помощнику полицмейстера: «На третий день праздника, во вторник 16 числа сего апреля, я разыскивала своего мужа [нрзб] Кириллова Казанкина, и, к душевному моему оскорблению, я нашла его на Бочановской улице в доме Выходцева, где находится заведение проституток, содержимое крестьянкой Анной Савельевой, и застала моего мужа Казанкина на месте преступления, т. е. в нарушение святости брака прелюбодеянием с гетерою Марией Цыпкиной, проживающей в доме терпимости, содержимом Верой Ивановой Балдиной по Бочановской улице в доме Трубникова»[467]. Данная жалоба демонстрирует своеобразную поведенческую стратегию обманутой супруги. Она была неграмотной, жалобу за нее подписала крестьянка Аксинья Андреева Мархет. Текст написан другим человеком, изящным стилем, без ошибок, практически каллиграфическим почерком, со ссылками на законы Российской империи и распоряжения губернатора, что наталкивает на мысль об обращении к адвокату в целях покарания мужа и «гетеры», выселения которой из Томска требовала[468]. Использование закона в решении щекотливого частного вопроса позволяет заключить, что официальное (а не обычное) право начинает занимать прочное место в сознании обывателей.

Отдельный вариант правоотношений представляли собой контакты хозяек «притонов разврата» с местной властью. Содержательницы домов терпимости фактически заключали договор с государством, в соответствии с которым обязывались соблюдать все указанные в законе на этот счет нормы[469].

Особенности региона предоставили женщинам в профессиональной сфере больше возможностей, чем имелись у их сестер в Европейской России. Закон 14 января 1871 г. на Сибирь не распространялся, поскольку Судебные уставы 1864 г. в регионе не действовали. «Северный вестник» в 1893 г. и «Русское богатство» в 1905 г. называли «г–ж Маркакову и Аршаулову» как участниц судебных заседаний в качестве поверенных в Томске в 80–е гг. XIX в. [470]

На заседании Томского губернского суда 12 мая 1889 г. М. П. Аршаулова выиграла дело по обжалованию обвинительного приговора окружного суда в отношении крестьян М. Куренкова и Н. Мельникова[471]. Это событие не прошло незамеченным среди сибирской юридической интеллигенции, которая полемизировала по «женскому вопросу» с центральными консервативными печатными изданиями: они указывали на невозможность выступления женщины в качестве процессуально самостоятельной фигуры и на незаконность, исходя из этого, решения Томского губернского суда. В сибирской прессе указывалось, что женщины добились успехов в «мужских» сферах деятельности, а профессионализм М. П. Аршауловой доказывает способность женщин реализовывать себя и на этом поприще[472]. Газета «Сибирский вестник» останавливается на качествах М. П. Аршауловой как юриста и оратора. Указывается, что она «говорит красиво, бойко и местами с чувством, и, по–видимому, с отсутствием всякой робости». Оправдательный приговор, вынесенный ее клиентам в кассационном порядке – закономерный этап правильно и грамотно организованной защиты[473].

Подводя итог, можно сказать, что, несмотря на характерное для восточной окраины долгое сохранение традиционных норм и типов взаимоотношений, жительницы сибирских городов начали воспринимать закон как часть жизни и использовали его как механизм защиты своих интересов, то есть формировали индивидуальные и групповые модели правового поведения. При этом юридические механизмы для разрешения возникающих проблем задействовали представительницы мещанства, купечества и родственницы чиновников. Женщины из пролетарских слоев по причине малограмотности, отсутствия необходимых средств, а также консервирования в данной среде традиционных норм практически не имели возможности использовать закон в свою пользу.