Н.В. Стрекалова. Социальная мобильность женщин «среднего класса» провинциального губернского города в 1907—1917 гг.

Модернизация российского общества внесла существенные коррективы и в спектр занятий, и в возможности самореализации женщин провинциального города. В начале XX в. самостоятельность женщин заметно растет, в том числе и женщин из числа среднего класса провинциального губернского центра. Женщины – представительницы городских средних слоев, стали активно проявлять себя не только в благотворительной сфере, состоя членами разного рода обществ и иных общественных организаций, но и вести дела в торгово–промышленной сфере, поступать на государственную, частную и земскую службу.

Проведенный анализ свидетельствовал о постоянном росте удельного веса и численности женщин в составе активной самодеятельной части средних слоев Тамбова. Так, в 1907 г. женщины, представленные как активная, самодеятельная часть городских средних слоев (те из них, кто был включен в состав владельцев или совладельцев имущества, состоял на службе в тех или иных учреждениях города, занимался частной, главным образом, медицинской практикой, был занят предпринимательством) составили 18% (640 женщин), в 1912 г. – 21% (967 женщин), в 1917 г. – 33% (1431 женщин) от самодеятельной части средних слоев Тамбова[490].

Одним из важных показателей уровня модернизационных процессов городского населения является расширение возможностей социального продвижения горожанок. Анализ горизонтальной и вертикальной мобильности показал, что основная часть мобильных в составе средних слоев приходилась на мужчин (78% в 1907—1912 и 81% в 1912—1917 гг. от числа мобильных). Это было связано и с определенными различиями в положении мужчин и женщин в российском обществе, и с более активной жизненной позицией (социальной ролью) первых.

Основная часть перемещений женщин из средних слоев города были горизонтального характера. В 1907—1912 гг. для 108 женщин (72%) были отмечены перемещения по горизонтали и у 41 женщины (28%) перемещения по вертикали, в 1912—1917 гг. – для 126 (69%) и 56 (31%) представительниц средних слоев соответственно. В 1907—1912 гг. у 7% женщин – представительниц средних слоев Тамбова и 12% мужчин была отмечена вертикальная социальная мобильность. В 1912—1917 гг. удельный вес мобильных женщин сократился до 0, 04%. Для мужчин доля мобильных составляла 10%. При этом у 36 женщин (24% от числа мобильных представительниц средних слоев Тамбова) в 1907—1912 гг. и у 44 представительниц средних слоев (24%) в 1912—1917 гг. горизонтальные и вертикальные перемещения были связаны с изменениями в положении (имущественном или служебном) мужа или отца, а также с изменениями их семейного статуса[491].

Например, Валентина Николаевна Венеаминова в 1907 г. была указана как дочь надворного советника, владела домом оценкой 440 руб., а в 1912 г. – как жена титулярного советника. Так, Мария Викентьевна Лев в окладной книге 1907 г. значилась владелицей дома оценкой 2500 руб., с 1912 г. она уже была указана как вдова надворного советника, владела тем же имуществом[492]. Эти показатели, вероятно, были, выше, поскольку не для всех женщин, на основе используемых в данной работе источников, имелась возможность установления семейных (родственных) связей. Для большинства рассмотренных случаев, когда отмечалось изменение в семейном положении женщин, речь шла о горизонтальных, а не о вертикальных изменениях в их статусной позиции.

Особый интерес представляют женщины в составе средних слоев города, в отношении которых можно говорить о самостоятельной социальной мобильности. Основными причинами перемещений как горизонтального, так и вертикального характера для женщин стали изменения в их имущественном положении (более 90%). Например, крестьянка Мария Тарасовна Баранова в 1907 г. владела домом оценкой 240 руб. и была включена в состав низших средних слоев. В 1912 г. оценка ее имущества была повышена до 500 руб. В соответствии с изменениями в имущественном положении, она уже может быть включена в состав средних городских слоев[493]. В этом случае можно говорить о восходящей мобильности. Софья Степановна Болдырева владела в 1907 г. домом с оценкой 300 руб., а в окладной книге 1912 г. значилось, что данное имущество исключено из обложения по постановлению собрания сессии 1912 г., и в дальнейшем она в составе владельцев недвижимости (и в целом в составе средних слоев Тамбова) не фигурировала[494]. Для нее можно констатировать наличие нисходящей вертикальной мобильности, поскольку, как правило, исключение из окладной книги производилось по обращению владельцев данного имущества, ссылавшегося на сложность уплаты этого налога из–за сложного материального положения, по причине «малодоходности имущества» и т. д.

Изменения отмечались и у женщин–служащих. Таковых было 8 человек в 1907—1912 гг. и 30 – в 1912—1917 гг. В основном мобильность была связана с изменениями должности и места работы. Так, Мария Николаевна Милютина в 1912 г. была помощником воспитателя в епархиальном училище, а в 1916 г. она уже занимала должность воспитательницы в этом учебном заведении. Зинаида Ивановна Шарова в 1912 г. занимала должность учительницы в епархиальном училище, а в 1916 г. значилась на должности помощницы учительницы. Обе проживали все это время при учебных заведениях, где работали[495]. В первом случае можно говорить о восходящей профессиональной мобильности, а во втором – о нисходящей. Для тех женщин, кто самостоятельно пытался продвигаться по службе, должностное положение на уровне средних (если более четко определить их стратификационное положение, то на уровне средней страты средних слоев Тамбова) было фактически пределом, поскольку в отношении женщин продолжали действовать определенные стереотипы, да и сама возможность карьерного роста в провинциальном городе была ограничена даже для мужчин, не говоря уже о женщинах.

В исследуемый период соотношение женщин, поднявшихся вверх и опустившихся вниз по социальной вертикали, было таким же, как для средних слоев Тамбова в целом: в 1907—1912 гг. было больше женщин, поднявшихся вверх по социальной вертикали, а в 1912—1917 гг. – опустившихся вниз. Последние обстоятельство было связано с негативным влиянием Первой мировой войны на имущественное положение горожан.

В целом доля женщин в составе представителей средних слоев, для которых было отмечено перемещение по социальной вертикали, составляла 11% в 1907—1912 гг. и 15% в 1912—1917 гг. Безусловно, увеличение численности и удельного веса женщин в составе активной самодеятельной части средних слоев города и в составе мобильных по данным на 1917 г. было связано с Первой мировой войной и призывом на военную службу мужского населения города, вследствие чего отдельные профессиональные ниши были заняты женщинами. Однако в то же время цифры отражали общее повышение роли женщины в российском обществе, расширение сферы применения женского внедомашнего труда, свидетельствовали о росте социальной активности и самостоятельности женщин.

А. А. Поповкин

Лискин, Воронежский государственный университет, Лискинский филиал

Три портрета женщин благотворительниц: