11. Свидетельство от истории о иконе Пресвятой Богородицы Тихвинской

11. Свидетельство от истории о иконе Пресвятой Богородицы Тихвинской

В истории о иконе Пресвятой Богородицы Тихвинской повествуется о изображении на оной перст благословляющей десницы Предвечного Младенца: «Божественнии же Его персты, три убо согбени, друг ко другу совокуплены, по образу неразделимыя, единосущныя Троицы... два же великия персты образуют божество Его и человечество». Сказанное здесь о трех перстах, если разуметь под оными великий и два последние, согласно принятому у старообрядцев сложению. На самой же чудотворной Тихвинской иконе Пресвятой Богородицы, на всех известных списках ее, даже и у самих старообрядцев обретающихся, а также и на помещенном в книге Никодима снимке, с коего прилагаем здесь копию, благословящая десница Спасителя изображена более согласно именословному перстосложению, нежели двуперстному. Ибо здесь три перста изображены не так, как повествует история и как бывает в двуперстном сложении, – не «согбени и друг ко другу совокуплены», но великий перст приложен к среднему составу четвертого перста, иже подле малого, как бывает в именословном перстосложении, а не должно быть в двуперстном. Правда, здесь малый перст или мизинец наклонен к самой длани, но он и менее и более будучи наклонен одинаково может образовать литеру С. Также и вышние два перста между собою воедино не соединены, как требуется в двуперстном сложении для образования соединения двух естества во Христе.

Посему самое изображение благословящей руки Спасителя на Тихвинской иконе Пресвятой Богородицы не может служить свидетельством о древности двуперстия. А как случилось, что сказание о Тихвинской иконе в описании перстосложения благословящей руки Спасителя не согласуется с действительным его изображением на иконе, об этом, а также и вообще о достоверности упомянутого сказания, не нахожу нужным говорить здесь: достаточно заметить, что сказание, несогласно действительности описующее изображение перстов на иконе, не может служить достоверным свидетельством в защиту двуперстия, и Никодим напрасно привел его с сею целью, особенно когда сам же поместил в своей книге снимок благословящей руки Спасителя на Тихвинской иконе с перстосложением, не соответствующим описанному в Сказании.

12. Свидетельство от древних св. икон

В доказательство древности двуперстного сложения и всеобдержного употребления его в церкви православной инок Никодим привел 57 изображений благословящей и частью молебной руки, снятых с древних св. икон33. Особенную якобы важность этих доказательств от св. икон инок Никодим подтверждает далее словами св. Дамаскина, и даже словами св. Димитрия Ростовского, что «иконное писание тоже есть, еже и писание книжное». Но Никодим не принял во внимание, что св. Иоанн Дамаскин и вслед за ним св. Димитрий Ростовский говорят вообще о значении для христианина св. икон, как изображающих лица и события из жизни Спасителя, Богоматери и святых, а не о том, что каждая на иконе черта, например, очи, уста, или рука и сложение перстов ее соответствуют во всей точности их первообразу, и что поэтому например, изображение перст, так или иначе сложенных, может быть приводимо во свидетельство и доказательство, что будто бы изображенным на иконе лицом так именно и слагались оные для благословения, или на моление. Но здравому рассуждению, о иконных изображениях перстосложений следует сказать только, что здесь иконописец желал изобразить только тот способ благословения, какой был употребляем в его время и в его месте, и следственно эти изображения могут служить только свидетельством о способе перстосложения тех времен и тех мест, когда и где жил иконописец. Но и в этом значении они представляют еще свидетельства, не лишенные некоторого сомнения, ибо легко могло случиться, что иконописец, не обладая достаточным искусством, не в состоянии был точно и верно изобразить сложение перстов, если б даже и усвоил ему особое значение (а это подлежит еще сомнению), или же (что несомненно) первым иконописцем сделанное изображение, подвергшись порче под влиянием времени, и оттого поновлениям и поправкам позднейших иконников, утратило свой первоначальный вид, так что и древнейшая икона делается уже памятником не очень давнего времени. Итак свидетельства о перстосложении, заимствуемые от св. икон, не могут вообще быть признаны за несомненно верные.

Но посмотрим на те изображения иконных перстосложений, какие привел инок Никодим в свидетельство древности двуперстия. Что находим на них? Из 57 представленных им снимков на тринадцати перстосложение подобно изображенному на Тихвинской иконе, т. е. более подходит к именословному, нежели к двуперстному сложению: большой перст приложен к среднему составу четвертого перста, что возле малого, семь изображений представляют десницы, обращенные к зрителю не дланью, но наружной стороной руки, так что не видно, как положен великий перст, посему и они доказательством двуперстного сложения быть не могут, остальные изображения действительно подходят к двуперстному сложению. Но об этих последних должно заметить, что некоторые из них взяты пристрастно из среды изображений именословного перстосложения. Нередко встречается, что на одной и той же древней иконе изображения руки у святых и двуперстно и именословно: с таких двуперстное сложение взято Никодимом (также и Денисовым) во свидетельство, а именословное оставлено. Как например, в Великом Новгороде в Софийском соборе, на Корсунском образе св. Апостолов Петра и Павла, у Апостола Петра изображена десница с двуперстным сложением, а у Апостола Павла с именословным, как мы сами видели: а в Поморских Ответах и у инока Никодима (изобр. 33) изображение руки Апостола Петра, сложенной двуперстно, приведено в свидетельство двуперстного сложения, а изображение руки св. Апостола Павла, с именословным перстосложением, оставлено, как будто и не существует34. И это не единственный случай. С икон, находящихся в Москве, в Успенском соборе, изображения рук с двуперстным сложением приведены во свидетельство, а изображения с именословным перетосложением, как-то на чудотворной иконе Благовещения Устюжской, на иконе Спасителя греческого письма, что у северных врат, бывшей с Андреем Боголюбским в походе на Болгар, от неяже тогда и чудо бысть, в иконостасе наверху у Спасителя, и на образе Бога Отца, – все сии изображения, имущия именословное перстосложение, умолчаны. Также и из числа икон в Благовещенском соборе инок Никодим привел во свидетельство только те, на которых изображены двуперстно сложенные десницы, но умолчал о том, что здесь же на местных иконах древнейшего греческого письма имеются явственные изображения именословного сложения, а именно на местной иконе Спасителя, стоящей по правую сторону св. врат, и на иконе Пресв. Богородицы, именуемой Донскою, стоящей по левую сторону св. врат, и на местной иконе Благовещения у архангела Гавриила. Это обстоятельство, что инок Никодим (как и вообще делают старообрядцы) умалчивает о изображениях именословного перстосложения на древнейших иконах, имеет важное значение. Если бы старообрядцы хотели доказать только то, что в древности вместе с именословным сложением существовало и двуперстное, в таком случае и подобный выбор одних только изображений двуперстного сложения был бы извинителен, но старообрядцы этим намеренным выбором из среды именословных сложений одного двуперстного хотят доказать совсем не то, что наряду с именословным сложением существовало и двуперстное; напротив, они силятся этим доказать, что будто бы в древности единственно и всеобдержно существовало только двуперстное сложение. Поэтому то их намеренное пренебрежение к несомненным древним изображениям именословных сложений есть непростительное желание утаить истину.