 |
Показание тридесятое: о соборном деянии на Мартина еретика
|
|
|
|
Содержание этого, довольно пространного показания, составляют заимствованные из Поморских Ответов Денисова доказательства, что собор на Мартина армянина собираем не был и что соборное деяние представляет признаки неподлинности это обстоятельство инок Никодим поставляет в вину церкви, ради которой заподозривает и самое ее православие.
Замечание на тридесятое показание
Был ли в России и Цареграде собор на Мартина, или не был? соборное на него деяние есть подлинное, или неподлинное? – это составляет вопрос исторический и археологический, а не догматический. Вопрос этот имел бы догматическое значение в том только случае, если бы в изложении оного собора содержалось какое либо повреждение догматов веры и церковь приняла бы такое постановление, повреждающее догматы. Но в соборном Деянии на Мартина никакого повреждения догматов веры не содержится, и не указали его ни Поморские Ответы, ни инок Никодим. Итак, вопрос о соборном деянии на Мартина армянина остается только историческим и археологическим, а потому не может служить к обвинению церкви в неправославии, и напрасно инок Никодим придал ему такую важность, что якобы сим деянием повреждается самое православие церкви российской, равно как напрасно и нынешние старообрядцы тщатся усвоять ему такое же, не принадлежащее ему значение.
Краткое изложение замечаний на Вопросы Никодима
Дабы возобновить в памяти читателей изложенные выше замечания на Вопросы, или показания инока Никодима, считаю не излишним кратко повторить существенное их содержание.
В первом показании инок Никодим покусился обвинить св. церковь за непринятие учения о непорочном зачатии Пресвятой Девы; но оказалось, что православная грекороссийская церковь учит о зачатии Пресвятой Девы Марии так же, как учили древние великие отцы: Григорий Богослов, Иоанн Дамаскин и другие, –именно, что Пресвятая Дева очищена от первобытного Адамова греха во благовестии архангела Гавриила нашествием Св. Духа; сам же инок Никодим в этом вопросе оказался сторонником мнения западной церкви.
|
|
|
Во втором показании инок Никодим обнаружил непонимание различия между православным учением о соединении естеств во Христе и еретическим учением Евтихия, а именно: православное учение во Христе Боге исповедует два естества, соединившияся во единой ипостаси, или во едином лице Богочеловека, неслитно и нераздельно, а еретическое евтихианское учение во Христе исповедывало два естества, соединившиеся во едино естество; инок же Никодим обозвал еретическим православное учение о соединении во Христе двух естеств, божества и человечества, во едино лице.
В третьем показании, доказывая правильность начертания имени Христа Спасителя Исус, инок Никодим, по незнанию греческого языка, несправедливо утверждает, будто оно так пишется и по-гречески, а от словенских древлехаратейных и древлеписьменных книг приводил доказательства односторонне, – указывал только такие места, где написано ‹с, а о множестве других, где написано Иисус, умолчал, хотя несомненно видел и знал их.
В четвертом показании, о крещении Спасителя поливанием, основался на двусмысленных выражениях только частных писателей, и за те частные выражения осмелился обвинять всю вселенскую церковь, явственно исповедующую, что Христос Спаситель крестился погружением.
В пятом показании, отвергая молитву на коленах, инок Никодим оказал неверие к словам св. Евангелиста Луки о Христе Спасителе: и поклон колена моляшеся (зач. 109).
|
|
|
В шестом не различил догмата о поклонении кресту от поклонения тому, или другому виду креста, и впал в противоречие с самим собой: сам обявил о себе, что одинаково почитает и осьмиконечный и четырехконечный крест, и сам же восстает против выражения, что покланяться одному какому либо виду креста, осмиконечному, или четырехконечному, не есть догмат.
В седьмом показании «о благословении Христове» инок Никодим не представил ни одного свидетельства евангельского, апостольского, или св. соборов и древних учителей церкви о том, чтобы Христос благословлял двуперстно, а потому и утверждать о таком Христовом благословении не мог и не должен был.
В восьмом показании инок Никодим поставил в догмат веры не иконопочитание, утвержденное седьмым вселенским собором, а самое художество иконописания, что ни мало не согласует постановлению седьмого вселенского собора.
В девятом показании «о зачатии человечестем» инок Никодим возвел клевету на писателя книги «Жезла»,
обвинив его в ереси оригеновой. Ересь Оригена по сему вопросу состояла в том, что он признавал души человеческие созданными прежде видимого мира и учил, что они посылаются в тела в наказание за грехи ими сделанные; а в «Жезле» говорится, что в зачатии младенец одушевляется по воображении тела, и мнение это не полагается здесь за догмат веры, а называется только исследованием ученых, хотя оно имеет основание в законе Моисеевом и принято многими отцами и учителями церкви, в том числе и святым Василием Великим.
В десятом показании инок Никодим клевещет на православную церковь, что акибы она поливательное крещение приняла во всеобдержный обычай, тогда как она поливательное крещение за обдержный обычай никогда не содержала, и не учила о том, а только принимает, как имеющее силу таинства, по случаю или нужде совершенное и поливательное крещение, как его принимала и древняя церковь.
В первом на десять «о глаголе действуемом в крещении, еже аз тя крещаю», инок Никодим несправедливо обвинил православную церковь в употреблении сего глагола, ибо ни в одном церковью изданном Потребнике его не положено, и с оным глаголом св. крещение в православной церкви никогда не совершается, хотя он и может иметь основание в словах Евангелия: «научите вся языки крестяще их».
|
|
|
Во втором на десять показании певческий знак (сила) инок Никодим весьма легкомысленно почел за прилог к трисвятому, и обвиняет за то церковь.
В третием на десять показании, местный обычай двоить аллилуиа, около времени Стоглавого собора явившийся в церкви российской, Никодим принимает за всеобдержный и всегдашний обычай вселенской церкви, и исправление этого обычая несправедливо поставил в вину православной церкви.
В четвертом на десять показании, говоря о преносимых на великом входе литургии св. дарах, инок Никодим впал в двоемыслие: сам же исповедал, что на литургии Василия Великого и св. Златоуста приносимые дары еще не преложены в тело и кровь Христову, и сам же обвиняет писателей церковных за то, что они переносимым тогда св. дарам не повелевают божескою честию покланятися.
В пятом на десять показании, о сложении перстов, инок Никодим полагает в догмат веры не только исповедуемое перетосложением учение, но и самые персты, ибо во образовании того же догмата иными перстами полагает уже изменение догмата. Итак он воспроповедал здесь новый догмат о перстах. Притом несправедливо утверждает он, что будто бы в древней церкви, как для моления, так и для благословения, было употребляемо одно двуперстное сложение, и приводит о том доказательства односторонне, совершенно умолчав о именословных перстосложениях, хотя знал и видел оные даже на тех самых иконах и в тех самых храмах, где находил свидетельства о двуперстии, и тем показал непростительное пренебрежение к беспристрастию и справедливости.
В шестом на десять показании инок Никодим покушается между прочим оправдать учение старообрядцев, что в двуперстном сложении, при образовании тремя перстами (великим и двумя малыми) св. Троицы надлежит исповедывать ипостась Бога Слова нагу от воплощения. Но такового неправильного исповедания, чтобы во образовании тремя перстами св. Троицы исповедывать ипостась Бога Слова нагу от воплощения, во св. церкви никогда не бывало, ибо св. церковь исповедует, согласно учению св. Иоанна Дамаскина, что «един есть Христос, Бог совершен и человек совершен, емуже покланяемся со Отцем и Духом единем и тем же поклонением, не исключая пречистыя Его плоти», и ниже тот же св. отец говорит: «не четвертое лице прилагаю в Троицу, да не будет: но паче едино лице Бога Слова и плоти Ею исповедую. Троица бо пребысть Троицею и по воплощении Слова» (кн. 3 гл. 8).
|
|
|
В седьмом на десять показании инок Никодим легкомысленно поставляет в вину церкви и в оправдание отделения старообрядцев от церкви, известия православных писателей о деснице св. Апостола Андрея, хотя известия сии догматов веры совсем не касаются и самой подлинности оных инок Никодим ни мало не опроверг.
В восьмом на десять показании, о земных поклонах, инок Никодим мудрствует не согласно св. Иоанну Дамаскину. Св. Иоанн Дамаскин причисляет к еретикам тех, которые ни в какое время отнюдь не преклоняли колен для молитвы (и следовательно из-за того отделялись от св. церкви); а инок Никодим полагает ересию различие в количестве земных поклонов, не принявши во внимание древние уставы, в которых свидетельствуется о различии количества поклонов.
В девятом на десять и двадесятом показаниях, о преклонении колен с главами в великий пост на преждеосвященной литургии, при пении да ся исправит молитва моя, и в неделю пятидесятую на вечерни, инок Никодим несправедливо утверждает, что сие преклонение колен со главами было всеобдержным обычаем вселенской церкви, и несправедливо отвергает стояние на колену, в противность первому патриарху московскому Иову, повелевающему во время оных молитв на коленах стоя молиться.
В двадесят первом показании инок Никодим несправедливо обвиняет церковь за то, что на троицкой вечерне не читается составленная патриархом Филофеем молитва Св. Духу. По указанию самого же Никодима, п. Филофей жил в 14 столетии, значит и молитва, им составленная, до 14 ст. не существовала и не употреблялась. Теперь, если где, в каких-либо церквах, по тому же первому обычаю, молитва сия не читается, может ли чрез это повредиться православие тех церквей? Да и в Минеях, в однех положено служб более, в других менее; но чрез то в еретичестве оне не обвиняются. И в Триодях, исправленных согласно с греческими, хотя молитва п. Филофея не положена, но нигде в них не положено и запрещения читать оную.
В двадесят втором показании Никодим несправедливо обвиняет церковь за то, что на литургии, на возглашение словес Христовых: приимите, ядите и проч. повелевается инокам открывать главы. Когда во всех старопечатных уставах повелевается на словеса Христовы, т. е. на чтение Евангелия, открывать главы, то почему может быть ересию откровение глав на словеса Христовы в литургии? И неоткровение глав не будет ли паче презрением к словам Христовым?
|
|
|
В двадесят третьем показании инок Никодим тщится обвинить церковь за то, что она исповедует явление душ отшедших святых. А первоучитель раскола, поп Лазарь обвинял церковь за то, что она не исповедует явления душ святых, о чем иноку Никодиму не могло быть не известно, даже из книги «Жезл», против которой он возражает. Итак два раскольнические учителя один другому противоборствуют, и оба, противореча друг другу, не понимают истины. В «Жезле» ясно истолковано, что явление душ святых должно разумевать не одинаково: и не являются сами святые, но вместо их являются ангелы, и являются, когда есть на то Божие изволение, а некоторым святым дана и особая благодать посещать нас.
В двадесят четвертом показании инок Никодим выражает сомнение о сказанном в книжице «О блаженствах», что страдальцу не достоит укорять личность мучителя, хотя писатель сей книжицы говорит сие, основываясь на словах св. Апостола Петра: Христос пострада по нас, нам оставл образ, да последуем стопам Ею: Иже греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его: Иже укоряем противу не укоряше, стражди не прещаше: предаяше же судящему праведно (1 Петр, зач. 59).
В двадесят пятом показании, «о преданиях церковных», инок Никодим с догматическими церковными преданиями смешивает обрядовые обычаи, и чрез то сии обрядовые обычаи поставляет в догматы веры, то есть является вводителем новых догматов.
В двадесят шестом показании, «о воскресении мертвых», инок Никодим выражает мнение, несогласное с толкователями на 7-е зачало Евангелия от Луки, – отрицает совершенное воскресение мертвых.
В двадесят седьмом показании: «о молитве Трифонове» выражается недоверие Никодима к учению св. Иоанна Дамаскина о многих именах Божиих.
В двадесят восьмом показании, «о различных винословиях» инок Никодим касается разных мелких вопросов – о частных лицах (как наприм. Панагиот), принадлежат ли они к лику великих церковных учителей, или не принадлежат, о некоторых сочинениях, принадлежат ли оне тем лицам, которым надписываются или непринадлежат, о монашестве, нарицая оное заповедию Божиею, то есть, в противность Евангелию и учению церкви, для всех обязательным, о жезле архиерейском, о звоне колоколов, о молящихся и идущих со еретики, и т. п. Неужели звон колоколов и общение в ядении с еретиками (чего церковь не узаконяет), Форма жезла архиерейского и прочее тому подобное, – ужели все это составляет догматы веры и может быть достаточным винословием к отделению старообрядцев от св. церкви? И когда старообрядцы всякие мельчайшие и частные предметы поставляют в ересь, якобы содержимую св. церковью, потому находят в них достаточную причину своего отделения от церкви, то не подлежат ли сами они, и весьма справедливо подозрению, что все эти мелочи они считают догматами веры и таким образом являются вводителями новых догматов?
В двадесят девятом показании несправедливо обвиняет церковь за брадобритие: ибо церковь брадобрития не оправдывает, тем паче не узаконяет, а только не полагает грехом противу которой либо заповеди Божией, потому что в новом завете о том нигде не заповедано, и по свидетельству Стоглава и Служебника, напечатанного в 5-е лето патриарха Иосифа, брадобритие в России употреблялось и в древние времена, однако церковь российская чрез то православия своего не потеряла.
Наконец, в показании тридесятом инок Никодим несправедливо обвиняет церковь за соборное деяние на Мартина: ибо в деянии сем не содержится повреждения догматов веры о св. Троице, о воплощении Господнем, о церковных таинствах и проч., ни какого-либо разрушения Господних заповедей, посему исследование о нем есть предмет не догматический, но только исторический и археологический православия же российской церкви, а кольми паче вселенской, вопрос сей ни мало не касается57.
|
|
|
