 |
Глава девятнадцатая
|
|
|
|
В вашей воле стать ЛУЧШИМИ, ЧЕМ ВЫ МОЖЕТЕ СЕБЕ СЕЙЧАС ПРЕДСТАВИТЬ! Вы ЛУЧШИЕ! Так возьмите ответственность за вашу жизнь, и узнайте, как быть ВАШИМ СОБСТВЕННЫМ ЛУЧШИМ ДРУГОМ!
Получите ЛИЧНУЮ ВЛАСТЬ над вашими собственными ВОЗМОЖНОСТЯМИ, и УЗНАЙТЕ, КАК РАЗВИТЬ ЕГО!!! Создайте самого себя в НОВОМ КАЧЕСТВЕ!!! Осмельтесь быть Б О ЛЬШИМ! Помните: СЕГОДНЯ – ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ВАШЕЙ НОВОЙ ЖИЗНИ!!!
Кермит Бусганглион. «Рука, которой ты творишь»
В РЭК всегда поражались колоссальным размерам Королевского Зала Мастеров Роботек на Тироли – и никогда не удосуживались осмотреть его целиком, довольствуясь лишь некоторыми участками.
Но теперь Королевский Зал был освещён с одного конца до другого шагающими робо-прожекторами «Амблерами» и парящими роботами-осветителями. Во время этого вечера все уголки зала были свободны от зловещего эха тиранов. Там, среди выстроившихся по порядку машин, была созвана следственная комиссия. Полномочный Совет сидел в ожидании и готовности осуществить одну из самых своих серьезных функций. Ответчики и обвинители ждали или тихо переговаривались, сложив чашками ладони.
Всё шло согласно стандартной процедуре, принятой в РЭК – за одним исключением. На квадратной площади снаружи за экранами следили толпы народу, как повсюду на Фантоме и КСК-3.
«Самый обвиняемый» – Вольфф. Винс Грант и офицеры Экспедиции, которую послали за «Вэйливарр» сидели за столом защиты. Бритэй был единственным Зентрейди, и сидел в стороне на монументальном стуле. Казианна Хеш и остальные гиганты находились на борту «Вэйливарр», но об этом тактично никто не упоминал. Так же, как о грузе монополи.
Для вернувшихся оказалось немало сюрпризов, среди которых центральное место занимало обвинение Вольффа в убийстве Регента/симагента. Это обвинение было снято безспорными доказательствами боевых видеорегистраторов и подтверждёнными под присягой докладами, что Регент жив.
|
|
|
Экспедиция так же сообщила о настоящей природе Дженис Эм. Винс опасался, что это нанесёт ущерб репутации Ланга, что люди вообще перестанут ему доверять. Но его опасения не оправдались – по размышлению Винса, Ланг оставался вне Человеческих стандартов, словно Мерлин, и люди привычно не удивлялись ничему, что бы он ни сделал.
А поскольку все, кто находился на Тироли, не общались ни с Дженис-Человеком, ни с Дженис-андроидом, люди восприняли новость достаточно легко. Самое главное, не было никаких внезапных вспышек паранойи.
Со своей стороны, Ланг отказался комментировать что-либо, как только удостоверился, что с Дженис всё в порядке и она вне опасности. Но Вольфф подумал, что в поведении Ланга было нечто большее, чем простая тревога за исправное функционирование образца или за возможные неприятные последствия открывшейся уловки.
Судебное совещание закончилось неожиданно, когда Эдвардс, не в силах больше сдерживаться, буквально выпрыгнул со стула и вмешался в процесс. Никто не понял, что произошло. Зал низко загудел. Адвокат сел с видом собаки, которой дали команду «к ноге», и Эдвардс вышел на место обвинителя.
– У вас есть все документы, – сказал он притихшему Совету, – Каждое изречение, каждый случай. Тут не может быть сомнений! Эти люди, и другие, которые на время спрятались от правосудия, проигнорировали и отбросили распоряжения законной власти, и сговорились организовать мятеж. Или точнее, переворот.
Эдвардс собрался широко раскинуть руки, но вспомнил, что «великие жесты» давно потеряли свой эффект для людей в Совете. Вместо этого он сделал горько-торжественную паузу.
|
|
|
– Они были моими братьями по оружию. Разве вы не чувствуете, как мучительно мне это осознавать? Но правда остаётся правдой, а предательство – предательством. И эти люди, которых вы видите здесь... виновны.
Вольфф и остальные наблюдали за игрой Эдвардса с трибуны, но Винс Грант одним глазом следил за Лангом. И когда Эдвардс, наконец, закончил свою обвинительную речь (сопровождаемую аплодисментами внутри и снаружи зала), встал Ланг.
Всех зрители и присутствующие поняли, что сейчас начнётся нечто. Винс подмигнул Экседору, Экседор подмигнул Винсу.
Скотт Бернард стоял в стороне с гордым видом. Он с удовольствием думал, что как только люди узнают его роль в разоблачении Эдвардса, очень многим захочется узнать его имя.
В целом нейтральным голосом Ланг грохотал:
– …Тем самым, я предоставляю следующие данные, заверенные моей печатью и ответственностью как члена Совета.
С потолков спустилось несколько огромных экранов, расположенные таким образом, чтобы каждый в Зале смог чётко видеть происходящее на них. На них вышла сцена беседы между Лангом и Эдвардсом, которую, по абсолютному убеждению Эдвардса, его «глушилки» должны были сделать совершенно анонимной.
Эдвардс был уверен, что его устройства «глушения» предотвратят подслушивание и подсматривание. Ведь они уже делали такое раньше. Но теперь он понял, что Ланг просто хотел, чтобы он так думал, и что он угодил в ловушку.
Согласно приказам самого Эдвардса, в стратегических точках Зала были размещены наряды внутренних войск и военной полиции. Но во время проигрывания записи что в Зале, что снаружи – было тихо. Просто очень тихо. Пошла заключительная сцена, когда Эдвардс уходил, растирая запястья, чуть не переломанные Лангом, остановившимся только из-за каких-то своих соображений.
Эдвардс и его люди вскочили на ноги, выкрикивая, что это электронная подделка, но люди Ланга уже предъявляли опечатанные оригиналы.
Жюстин Хаксли тоже встала, мрачная и холодная.
– Я думаю, что это меняет местами обвинителей и обвиняемых. Я права?
Под её яростным взглядом, с безспорными свидетельствами записей, с криками толпы, нарастающими за стенами Зала, ни один из потенциальных «раскольников» Совета не смел поднять на неё глаз. Было только молчаливое согласие. В одно мгновение Эдвардс понял, что все его планы разрушены и, по крайней мере, перед Советом, он остался в одиночестве.
|
|
|
Хаксли продолжала:
– Все обвиняемые, включая генерала Эдвардса, должны быть взяты под стражу и… Остановите его!!!
Эдвардс перепрыгнул через перила и ломанулся к дверям. Адамс был на полшага позади него, но обвинители стояли столбами и мешали военной полиции.
Сидящий за столом защиты Вольфф оказался к ним ближе всех. Он вскочил на ноги и помчался следом за его заклятым врагом. Винс и другие бросились на помощь, но отступили перед судебными приставами.
Бритэй тоже вскочил, но для него не было способа поймать Эдвардса, кроме как растоптать десяток-другой Людей. Вооруженные охранники замахали, чтоб он оставался на месте.
Вольфф гнался за Эдвардсом словно свой тёзка[10], его кровь кипела в предвкушении схватки. Внезапно в поле его зрения возникло пятно и упало наперерез Эдвардсу. Это был Скотт Бернард. Но у него было маловато веса, чтоб остановить генерала, он смог только сбить его с траектории и развернул вокруг оси.
Эдвардс оторвал Скотта от себя и в бешеной ярости собрался свернуть мальчику шею. У Вольффа был выбор – скрутить Эдвардса или спасти Скотта. Всё в нём говорило выбрать первое – слишком много жизней уже потерялось в махинациях генерала, и остановить его стоило этой маленькой жертвы.
Но он обнаружил, что борется за жизнь мальчика, сжимает руки Эдвардса и не может нанести первый удар. Вольффу почти удалось вырвать Скотта из лап Эдвардса, но тем временем генерал нанёс жёсткий удар ребром ладони, почти свалив Вольффа на пол.
Эдвардс выпустил Скотта и собрался, наконец, разделать и прикончить ненавистного полковника, но его уникальное чувство самосохранения остановило его. Судебные приставы близко. Он развернулся и побежал дальше.
Охранники, стоящие в дверях, были самыми здоровенными среди военной полиции РЭК, и каждый ожидал, что он схватит Эдвардса и Адамса, бросит их на пол, и будет сидеть на них до тех пор, пока Жюстин Хаксли не скажет им встать.
|
|
|
Но Эдвардс поймал руку ближайшего полицейского в живодёрский захват, отвёл в сторону, проскользнул ему за спину, одновременно заламывая ему руку к лопатке, затем, прикрываясь полицейским, выхватил у него из поясной кобуры пистолет и дважды выстрелил во второго полицейского, который в этот момент доставал собственный пистолет.
Все побледнели, а судебные приставы и полицейские резко сбавили прыть. Через мгновение Эдвардс и Адамс выскочили во внутреннюю дверь, и Эдвардс сделал несколько выстрелов назад по коридору. Адамс кричал что-то несвязное, но Эдвардс не мог и не хотел прислушиваться к его воплям. Вместо этого он сгрёб его за воротник и потащил на площадку перед главным входом.
Дежурные «Призраков» и эскорт слышали переливчатый свист-сигнал Эдвардса. Пока остальные бойцы РЭК пытались разобраться в том, что происходит, «Призраки» размолотили их. Через несколько секунд Эдвардс вместе с Адамсом уже мчались прочь в лимузине.
Адамс свернулся в углу роскошного, обитого кожей салона и то ли стенал там, то ли рыдал. Эдвардс пытался обдумать сложившуюся ситуацию, хотя чувствовал себя так, словно кровеносные сосуды готовы сорвать скальп с его черепа. Водитель направлялся к штаб-квартире, и бронетранспортёры громыхали впереди с сзади лимузина.
T. Р. Эдвардс улыбнулся в темноте, ручейки пота струились по его лицу и капали с лицевой пластины. Совет думает, что загнал меня в угол.
Вы возьмёте меня там, где захочу я.
Эдвардс отдал быструю команду. Остальная часть автоколонны продолжила путь к космодрому, на котором стояли «челноки» – по маршруту, которого от него ожидал Совет.
Но сам лимузин свернул в сторону и направился вниз по рампе, через сдвигающийся люк, который вёл на подземные уровни. Там находились преданные ему подразделения, которые встретили его. Эдвардс доехал до нужного места и пошёл вниз, к установке связи с Регентом.
Люк за лимузином закрылся. Никто не увидел одинокую фигуру, стоящую на крыше здания напротив. Неподвижный, сосредоточенный и готовый к действию охотник. Сегодня вечером охота должна закончиться.
Два Человека вместе с карбарранцем и гаруданцем старались пропихнуться к люку, невзирая на протесты и сопротивление Гнеи.
– Всё, мы больше не просим, – произнесла Человек, младший офицер, которую Гнея знала как Сьюзен Грэхем. – Генерал Хантер требует немедленно доставить Теслу для ответов на некоторые вопросы.
Гнея обвела взглядом смешанный отряд.
– А если я скажу «нет»? Тесла нездоров, и я отвечаю за то, чтоб он выжил. – Она встала перед ними, перегородив закрытую дверь отсека, расправив плечи и приготовившись к драке, всем видом показывая безразличие к собственной жизни. Она поигрывала алебардой и ждала их действий.
|
|
|
Сьюзен Грэхем подняла пистолет. Другие тоже схватились за оружие.
– В таком случае или дай здесь осмотреть пациента доктору Обу, или махни своей железкой, и мы всё равно сделаем то, зачем мы здесь, только без твоего участия.
Обу, учёный-карбарранец, вежливо рыкнул и чуть поклонился, и снова поднял на Гнею твёрдый уверенный взгляд. Но Гнею было не пронять ничем.
– Я… Я вижу мудрость того, что вы говорите, – выдавила шёпотом Гнея. – Но разве вы не понимаете? Вы испугаете его. Только когда мы всё сделали так хорошо с ним…
– Даже если мы его чуть подпортим, невелика потеря, не так ли? – профырчал пренебрежительно Куиас, гаруданец.
– Нет! Вы неправы! – Гнея возразила так быстро, что они немного отодвинулись назад. Что-то говорило ей, что она допустила ошибку, и она оглянулась назад. Из тени вышел Джек Бейкер.
– Мы не уверены, но Тесла может умереть, – сказал он спокойно. – Те два Инвида-Ученых, Пью и… как его там… Гэрэк, говорят, что они смогут вытянуть его… может быть. Но только не тогда, если вы возьмёте и вломитесь туда.
Депутация дрогнула. Джек сделал ещё один шаг, так, что свет упал на его лицо. Оно было странно неподвижно и неулыбчиво по сравнению с обычным выражением бойкого молодого человека, которого они знали.
Теперешний Джек Бейкер встал плечом к плечу с Гнеей и растянул губы в механической улыбке.
– А в этом никому нет необходимости. И убери-ка пушку, Грэхем. Передай моё почтение генералу и скажи, что я вынужден держать Теслу в изоляции, до тех пор, пока он не будет в состоянии отвечать на его вопросы. Понятно? Вы слышали приказ.
(Рик назначил Джека ответственным за Теслу).
Сьюзен Грэхем медленно убрала пистолет:
– Господин лейтенант, я надеюсь, что вы знаете, что делаете.
– Кругом и шагом марш! – рявкнул Джек.
Он и Гнея проследили, как уходит четвёрка, затем вернулись обратно к отсеку, где теперь жил Тесла. Когда они убедились, что никого рядом нет, они вошли внутрь. Внутри они остановились с пустыми лицами перед существом, мерцающим интенсивным светом. Их чёткие тени упали на стену.
– ХОРОШО СРАБОТАНО, МОИ ДОБРЫЕ И ВЕРНЫЕ СЛУГИ, – сказал Тесла.
Десантная капсула была чудом объединенных наук различных рас Хранителей, спроектированная под руководством Обу. Несмотря на повышение чувствительности датчиков Инвидов и их увеличение в количестве после событий на Карбарре и Гаруде, крошечная ромбическая форма проваливалась сквозь атмосферу планеты, не поднимая тревоги, прозрачная для вражеских сенсоров. Война вынудила угнетённых превзойти угнетателей.
Рик ужасно жалел об ограничениях нового метода, которые позволяли замаскировать лишь небольшие объекты типа вышеупомянутой капсулы размером чуть больше душевой кабины. Он с радостью оборудовал бы «Ангельский ковчег» такой же системой, но пока это было невозможно.
Невозможно так же оказалось вооружить и снарядить Тиэль и её сына Человеческими приспособлениями. Туда, куда они отправлялись, не могли проникнуть никакие другие материальные тела.
Двое сферианцев стояли рядом с капсулой. Бэлдан Второй впервые взирал на свой родной мир.
Пейзаж, наполненный призмами и гранями, отражал и преломлял всеми возможными спектрами свет Блэйз, солнца планеты. Людям, Инвидам, и другим иномирянам требовались специальные очки или какая-нибудь другая защита органов зрения, ибо от яростного блеска вокруг можно было ослепнуть. Но Бэлдан Второй немигающим и ничем не защищёнными глазами внимал зрелищу, подобного которому он никогда раньше не видел.
Капсула лежала на пляже, который сверкал, как звёздное скопление. Самая малюсенькая песчинка отражала и преломляла сотнями граней все цвета спектра. Море, накатывающееся на «песок», несло в себе оттенок нереальности, словно не природное явление, а компьютерная графика. «Вода» светилась и переливалась всеми оттенками цвета, текла, будто жидкая радуга. Далёкие горы пылали, как люминесцирующие фонтаны.
Бэлдан почувствовал руку матери на своей руке. Он оглянулся на неё и увидел на её лице странное выражение, которое ни разу не видел у неё прежде.
Капсула доставила её и её сына домой, и никакие обстоятельства, как бы серьёзны они ни были, не могли превзойти это событие. Её неожиданно изумило, что его благополучие волновало её больше, чем своё собственное. Это было обычным делом для некоторых других рас (к примеру, так карбарранцы терзались судьбой своих детёнышей), но с подобным чувством она была плохо знакома, и оно тревожило её с тех пор, как она получила потомка, которого не хотела.
Как так получилось, что она полюбила своего сына? Тиэль не могла вспомнить, но всё же любовь вдруг возникла и резко пошла на усиление, вместе с сильнейшей тревогой за его безопасность. Будь её воля, она бы оставила Бэлдана на «Ангельском ковчеге» или вообще отправила бы его обратно на линкор, если бы только капсула обладала способностью вернуться обратно.
Но дорога назад была для них закрыта. Они знали, на что шли, когда вызывались добровольцами. Тиэль несколько секунд изучила искрящееся окружение, затем указала:
– Туда.
Она направилась к кристаллу, который рос из трещины в поверхности планеты. Бэлдан поспешил следом. Когда он оказался рядом, его мать стояла перед великолепным светящимся колоссом и раздевалась.
– Чт-что… – растерялся он. Что-то звало внутри него, и что-то отвечало ему из глубин Сферис. Но он не знал, как быть частью симфонии, играющей вокруг него.
Тиэль стояла раздетая – её хитон трепетал у её лодыжек – но не голая. Она переступила одеяние и стала похожа на чудесный светоносный маяк. Она распростёрла руки, словно желая обнять возлюбленного, и прислонилась к кристаллу.
– Приготовься. Для тебя настало время путешествия по Кристальным Дорогам, – обратилась она к сыну.
Бэлдан отбросил полутунику, которую носил. Как и его мать, он раскинул руки и прижался к сверкающей стене. Планета пела им высокими, ясными тонами.
Через мгновение они наполовину слились со стеной, подобно древним барельефам Мезоамерики. В следующее мгновение они ушли, оставив отвергнутую одежду и пустую капсулу позади. Единственным звуком осталось шуршание удивительных волн удивительного моря по удивительному песку.
– ИТАК! МОЙ ДОРОГОЙ ГЕНЕРАЛ ЭДВАРДС! КАКОЙ ВОСХИТИТЕЛЬНЫЙ СЮРПРИЗ!
Эдвардс выдерживал невозмутимое выражение лица, изо всех сил удерживаясь от улыбки при виде зелёной слизи, струящейся с Регента – «питательной ванны», или «королевского желе», да вообще какая к чёрту разница, в какой дряни он там любит плескаться.
Он также сдерживал злобу. Правитель Инвидов довольно долго не отвечал на вызовы генерала, словно специально доставляя Человеку неудобство.
– События здесь приобрели… контрпродуктивный оборот, – процедил Эдвардс сквозь сжатые губы. – Я считаю, что стратегически лучше всего будет сразу объединить наши силы.
– А. – Ничего не выражающие огромные, чёрные, влажно блестящие глаза смотрели на Человека. – В ТАКОМ СЛУЧАЕ, ВЫ ДОЛЖНЫ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ПРИБЫТЬ В РОДНОЙ УЛЕЙ! И… СКОЛЬКО КОРАБЛЕЙ У ВАС БУДЕТ И СКОЛЬКО ВОЙСК?
Эдвардс поиграл желваками на скулах.
– Возникли неприятности. Мне потребуется небольшая помощь.
Что-то шевельнулось и уселось рядом с креслом Регента. «Адский кот» необычно больших размеров, в украшенном драгоценными камнями воротнике. «Замена тех двух, уничтоженных на Хэйдоне», предположил Эдвардс.
– КАКАЯ ЖАЛОСТЬ, – прокудахтал Регент и всплеснул руками. – КАКАЯ ЖАЛОСТЬ. ВЫ РИСКУЕТЕ ПРОПУСТИТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ СЛУЖИТЬ ЕДИНОМУ ИСТИННОМУ ПРАВИТЕЛЮ ВСЕЛЕННОЙ! МОЯ ЖИЗНЬ БУДЕТ СПЛОШНЫМ ТРИУМФОМ! ВСЕ СОЗДАНИЯ БУДУТ ПРЕСМЫКАТЬСЯ У МОИХ НОГ, КАК ДЕЛАЮТ ЭТО СЕЙЧАС МОИ ПРИДВОРНЫЕ! – И он хитро понизил голос, – И КАК ПОСЛЕ ЭТОГО МОЯ ЖЕНА, МОЯ ДРАГОЦЕННАЯ РЕГИС, НЕ СМОЖЕТ ПРИЛЕТЕТЬ ОБРАТНО, УМОЛЯЯ О ПРОЩЕНИИ, А?
Эдвардс на экране позади Регента видел только пустой, разносящий эхо зал. Великие Солнца! Он безумен, как Мартовский Заяц [11]!
|
|
|
