 |
Традиция карма-кагью. Резюме. 1. Подготовительные практики в махамудре. Традиция гелуг-кагью
|
|
|
|
Традиция карма-кагью
В соответствии с объяснением карма-кагью, обусловленная природа умственной деятельности – «создание видимостей (ясность), нераздельное с видимостями». Глубочайшая природа умственной деятельности – «нераздельные осознавание и пустотность», а также нераздельность этих нераздельных осознавания и пустотности с другой нераздельной парой – создания видимостей и самих видимостей.
Пустотность – в данном случае воззрение инопустотности, в соответствии с которым пустотность – состояние ума за пределами слов и понятий. «За пределами» как в смысле осознавания, которое лишено всех грубых уровней ума, на которых возникают слова и концепции, так и в смысле способа существования за пределами всего, что соответствует словам и концепциям.
Нераздельный – то же самое, что недвойственный, то есть ни один из членов нераздельной пары не существует сам по себе и не может быть доказан сам по себе, независимо от другого.
В соответствии с объяснением Девятого Кармапы, обусловленная природа умственной деятельности – это «ясность-создание, знание и безыскусность».
Ясность-создание, или просто «ясность (создание видимостей)», описывается как «сверкающая».
Знание соответствует «осознаванию» в смысле «бодрствующий», «бдительный».
Безыскусность – это неконцептуальность, то есть когнитивное состояние, лишённое концептуального мышления, проецирующего видимости истинно доказанного существования и раскладывающего явления по категориям «это» и «то».
Глубочайшая природа умственной деятельности – нераздельность, недвойственность видимостей и пустотности, ясности-создания и пустотности, а также знания и пустотности.
|
|
|
В данном случае под пустотностью имеется в виду воззрение самопустотности, в соответствии с которым пустотность – это состояние за пределами слов и концепций лишь в смысле существования способом, который находится за пределами того, что соответствует словам и концепциям (истинно существующего, не истинно существующего, того и другого, ни того ни другого).
В медитации махамудры в стиле карма-кагью достигают состояния шаматхи посредством успокоения (с помощью памятования и бдительности) в нынешнем моменте ясности-создания, знания и безыскусности, свободном от концептуальных мыслей. Это означает медитацию без ожиданий и опасений, а также без концептуального отождествления:
того, что мы познаём, – некоторую информацию органов чувств или произвольную мысль,
того, что мы делаем,
того, что это делает,
того, какова обусловленная природа ума, – в качестве «этого» или «того» конкретного объекта.
Эта медитация использует те же методы сосредоточения, как и в стиле гелуг, описанном выше. Чтобы достичь состояния випашьяны на глубочайшей природе ума, мы в медитации анализируем отношение между умом (в его обусловленном смысле) и видимостями.
Резюме
Медитация махамудры в гелуг сосредоточивается на связи между умом и обусловленными видимостями с той точки зрения, что все обусловленно существующие объекты проявляются и могут быть познаны благодаря уму, и это происходит потому, что ум не существует в силу обнаружимой собственной природы. И ум, и обусловленные видимости можно объяснить лишь как то, к чему относятся соответствующие концепции и слова на основе «лишь создания видимостей и осознавания», длящегося от момента к моменту.
Медитация махамудры в карма-кагью сосредоточивается на отношении между умом и видимостями с точки зрения их недвойственности – нельзя установить существование ни ума, ни видимостей самих по себе, независимо друг от друга. И ум, и видимости существуют за пределами слов и концепций в том смысле, что ни ум, ни видимости не существуют как обнаружимые объекты внутри категорий, подобных коробочкам, которые соответствовали бы словам и концепциям.
|
|
|
Какой бы метод мы ни использовали, мы приходим к одному и тому же выводу: природу видимостей можно познать только с точки зрения их связи с умом. Понимая ум и мир обусловленных видимостей, если у нас есть надёжный фундамент из упражнений поэтапного пути ламрима и обширных предварительных практик, – с помощью регулярной медитации махамудры мы сможем достичь просветления на благо всех существ.
1. Подготовительные практики в махамудре
Традиция гелуг-кагью
Эта тема встречается во многих традициях тибетского буддизма. А истоки её – в Индии. И в особенности мы будем рассматривать традицию, как она обнаруживается, как она поддерживается в школе традиции гелуг тибетского буддизма. И в то же самое время терминологически она обозначается как традиция махамудры кагью-гелуг, что может ввести в заблуждение или удивить кого-то: почему кагью-гелуг?
«Кагью» в данном контексте означает линию передачи учения, просветлённых слов или просветлённые речи Будды. Поэтому находятся учёные, находятся комментаторы, которые предпочитают объяснять этот термин не как традиция, как школа кагью – одна из традиций тибетского буддизма из четырёх основных, но как этимологически перевести с тибетского «ка гью». «Ка» – это речь, просветлённая речь, слова, а «гью» – это линия, то есть это как бы традиция махамудры просветлённых речей, линии передачи учения просветлённой речи школы гелуг. В то же самое время Его Святейшество Далай-лама не следует за подобным объяснением, отвергая его, ссылаясь при этом на авторитет других комментаторов, других учёных. Итак, собственно коренной текст по традиции махамудры был написан Четвёртым Панчен-ламой, коренной текст, и комментарий на него был также написан им самим, то есть автокомментарий. И в этом автокомментарии, принадлежащем, естественно, перу самого Четвёртого Панчен-ламы, он обширно цитирует, приводит множество цитат из работ, из трудов мастеров традиции кагью.
|
|
|
И более того, следует помнить, держать в уме, что Четвёртый Панчен-лама являлся наставником, или учителем, Пятого Далай-ламы, а известна политика пятого Далай-ламы. Итак, вполне очевидно, что его учитель, который его воспитывал, он был тем умом, тем человеком, который замыслил эту политику и воплощал её через своего ученика, политику гармонизации отношений различных сект, или школ, тибетского буддизма после ста пятидесяти лет войны, междоусобиц и прочего.
Таким образом, из слов самого Четвёртого Панчен-ламы – автора коренного текста и автокомментария, и из того факта, кем он, какой персоной он являлся, какова была деятельность его и его учеников, вполне разумно предположить, что, называя эту традицию традицией кагью-гелуг, он имел в виду именно такое сведение воедино, гармоничное сведение воедино различных традиций, традиций кагью и гелуг, а не просветлённые слова внутри традиции гелуг. В то же самое время сам автор – Четвёртый Панчен-лама оговаривается, что он не создаёт здесь ничего сам, а всё это пришло к нему через линию передачи учения от самого ламы Цонкапы. В первых же строках текста он говорит об этом. И всё, что он делает, – это просто записывает на бумаге эти учении, которые изустно передавались от самого ламы Цонкапы внутри традиции гелуг. И время, прошедшее со времён ламы Цонкапы до времён Четвёртого Панчен-ламы – около двухсот лет.
Необходимо помнить, что сам лама Цонкапа учился у различных учителей, наставников, принадлежащих различным традициям – всем традициям, которые были живы, которые были представлены в его время. И среди его учителей были последователи традиций сакья, традиции ньингма, традиции кагью, различных линий кадам. И что касается махамудры, то он являлся держателем традиции, так называемой «дальней традиции», идущей от самого Будды Шакьямуни, которая была передана ему через мастеров линии кагью. И в то же самое время нельзя ограничивать учение махамудры рамками одной лишь традиции кагью, ибо в традиции сакья она также присутствует.
|
|
|
А также он являлся держателем и так называемой «близкой линии», линии видения, линии, которая была передана ему Манджушри через непосредственный контакт, через его медитативный опыт. Итак, какова была природа этого видения, этого контакта, этого медитативного переживания, мы можем лишь гадать. Нам не дано этого знать, что там происходило, кого он видел, что ему говорилось и так далее. Но описывается таким образом, что непосредственно от Манджушри через его прямое восприятие в медитации лама Цонкапа получил множество различных учений. И особенный акцент делается на том, что им было получено прямое, детальное, указание от Манджушри на то, в каких именно индийских первоисточниках искать наиболее качественные, наиболее точные, наиболее верные указания на то, как следует понимать пустотность.
И Цонкапа считается великим реформатором, великим революционером, этот термин действительно подходит ему, поскольку он реинтерпритировал, он истолковал по-новому, изложил по-новому большинство учений, превалировавших, существовавших, доминировавших в Тибете, на тибетской буддийской философской сцене того времени. И это действительно очень интересное явление, если вы подумаете об этом. И действительно, это очень интересное явление, поскольку в тибетском буддизме, и ламой Цонкапой также, делается ключевой, огромный акцент на вверении себя, на почтении, на поклонении духовному наставнику, что именуется «guru devotion» – поклонением гуру или поклонением ламе. И наверное, следует понимать это так, что ученику не должно противоречить, не соглашаться, перечить своему учителю, и также и в контексте того, в контексте содержания учения, того, чему учит его учитель.
И в то же самое время мы наблюдаем длинную историю несогласия учеников с воззрениями своих учителей, историю того, как ученики выходили за пределы воззрения, то есть шагали дальше в воззрении, нежели воззрение их учителей. И ярким примером тому является Атиша и его учитель Дхармакирти, также известный как Дхармапала, с Суматры, который придерживался воззрения читтаматры, школы «только ума», в то время как сам Атиша придерживался воззрения срединного пути, мадхьямаки. Но несогласие с учителем в философских моментах, моментах воззрения, никоим образом не означает непочтение к учителю, пренебрежение учителем. И сам Атиша, и лама Цонкапа во многом полагались на своих учителей и получили огромный объём знаний, многому научились у них, безусловно.
И в то же время весь тибетский буддизм по сути имеет общий источник философский, это философская система, развившаяся в великом индийском буддийском институте Наланда и основанная на дебатах, на философских дебатах, дискуссиях. Система, основополагающим элементом которой является положение о том, что, доказав что-то в открытых философских дебатах, обосновав нечто логически, человек, так сказать, побеждает другого. И побеждённый в такой открытой философской дискуссии, в дебатах, вынужден признать своё поражение и признать истинность утверждений оппонента.
|
|
|
И с другой точки зрения, различные люди, различные мастера имели различные духовные переживания в своих медитациях. И нет никакой нужды уравнивать медитативные переживания, опыты, видения различных йогинов. И в независимости от того, насколько мы близки со своим духовным наставникам, насколько мы сблизились с ним, наши духовные переживания, наши медитативные переживания, наш опыт не будет являться точной, стопроцентной репликой его или её переживаний. У нас отдельный ментальный поток, у нас отдельные кармические отпечатки, иные прежние жизни, поэтому опыт будет отличным.
Итак, что же лама Цонкапа добавил, что же он пересмотрел или изменил в той традиции кагью, которая была получена им, в той традиции махамудры, которая была получена им из линии кагью? На это очень ясно указывает Панчен-лама в своём тексте. Говоря о махамудре, мы говорим о медитации на природе ума. И как и в отношении любого другого феномена, любого другого предмета или явления, мы можем говорить о двух его аспектах – о его относительной, или более поверхностной, истине и о его истине абсолютной.
Итак, его относительная, или поверхностная, природа – это то, чем этот объект, предмет, явление является нам, каким образом он предстаёт перед нами. Мы называем его относительным или поверхностным, потому что это действительно то, что лежит на поверхности при первом контакте с явлением. Это то, что доступно нашему восприятию. И как и в тибетском, так и в санскрите, так и в русском «поверхностный» подразумевает нахождение чего-то более глубокого, действительно сущностного, подлинного, некой иной, скрытой природы. И то, что скрывается под этим поверхностным уровнем, легко доступным восприятию, является действительно подлинная, или глубинная, природа, или пустотность – то, как вещь действительно существует. И в данном случае «пустотность», или «пустота», означает отсутствие в этом предмете невозможных способов существования. Все согласны с этим. И когда же начинается время для разногласий, где лежит камень преткновения – это именно в описании, в определении того, что является теми «невозможными способами существования», от которых пуст, которых лишён этот объект.
И что делает лама Цонкапа, он принимает модель кагью, кагьюпинскую модель медитации на природе ума – в первую очередь распознавания, выявления, узнавания и затем медитация на природе ума, – но на относительной, поверхностной природе ума. Но что он привносит, что он добавляет? Он добавляет собственный способ, новый способ медитации на глубинной, абсолютной природе ума, как на то указал ему, определяя её, как указал ему Манджушри, вернее, как указал ему Манджушри, где искать источники верного описания глубинной природы ума в работах, в индийских трактатах философа Буддхапалиты. Итак, мы имеем два метода медитации. Первая – это медитация в рамках этой традиции махамудры, медитация, пришедшая из традиции кагью, медитация на относительной, или поверхностной, природе ума. И затем, медитация гелуг, привнесённая ламой Цонкапой, медитация на глубинной природе ума, или на пустотности ума. И таким образом мы получаем кагью-гелуг традицию махамудры.
И это не единственный пример таких комбинированных, или сочленённых, традиций. Мы находим подобный способ комбинирования учений и в некоторых практиках, циклах кагью, где махамудра комбинируется с дзогчен. Так, знаменитый кагьюпинский мастер Карма Чагме предлагает путь, на котором практикующий медитирует в стиле, или в манере, махамудры, известной в школе кагью, на нескольких этапах вплоть до самых последних, завершающих, когда он переходит на медитацию (в традиции ньингма, старой школы) дзогчен и достигает результата, плода, с помощью этой медитации. И затем, слыша подобные объяснения, узнавая о подобных традициях, мы можем задаваться вопросом, ставить под сомнение подобную практику откомпилированных комбинаций различных учений. Ибо всегда говорилось, говорится, и Его Святейшество Далай-лама часто это повторяет, что каждая традиция самоценна, самодостаточна и не занимайтесь смешением традиций. Это как разбавление, когда мы добавляем воду в молоко, то есть мы разбавляем и получаем компот или суп в результате этого.
Что же делают такие великие мастера, как лама Цонкапа, Панчен-лама и Карма Чагме? Они не смешивают стадии, параллельные стадии процесса, получая такой неразбериху-суп, или разбавление традиций. Они сочленяют различные практики поочередно, и, таким образом, подобное комбинирование можно сравнить с обедом или с ужином из многих блюд: одно следует за другим, и сочленяются стадии, они не смешиваются. Начиная обед с борща и завершая его пиццей. Для некоторых, может быть, это будет довольно аппетитно, и они с радостью это съедят, для кого-то нет.
Существует масса примеров комбинирования подобным образом стадий в различных традициях, различными мастерами. Можно их приводить до бесконечности, но достаточно будет и этого. Давайте перейдём собственно к тексту. Я предпочёл сделать общий обзор текста, не останавливаясь на его построчном детальном анализе. Сам я получал учение по этому тексту четыре раза. Один раз от геше Нгаванг Даргье, два раза от Его Святейшества Далай-ламы и один раз от Серконга Ринпоче. И я постараюсь передать обретённое мной понимание в ходе этих учений, сколько бы там его ни было, попытаюсь его передать наилучшим образом вам.
|
|
|
