Пассажир каюты номер шесть
В первый день плавания море было бурным, к вечеру подул свежий ветер."Дункан" сильно качало. Поэтому женщины не появлялись на палубе. Онилежали в каютах, что было весьма благоразумно. На следующий день ветер круто изменил направление. Капитан Джон Манглсприказал поставить фок, контр-бизань и малый марсель, и "Дункан" сталустойчивее - меньше чувствовалась боковая и килевая качка. Леди Элен иМери Грант могли с самого утра подняться на палубу, где уже находилисьГленарван, майор и капитан. Восход солнца был великолепен. Дневное светило, похожее на позолоченныйдиск, поднималось из океана, словно из колоссальной гальванической ванны."Дункан" скользил в потоках лучезарного света, и казалось, то не ветер, асолнечные лучи надувают его паруса. Пассажиры яхты благоговейно созерцали появление дневного светила. - Что за дивное зрелище! - проговорила Элен. - Восход солнца предвещаетпрекрасный день. Только бы ветер не переменился, остался попутным! - Трудно желать более благоприятного ветра, дорогая Элен, - отозвалсяГленарван, - и нам не приходится сетовать на такое начало нашегопутешествия. - А скажите, дорогой Эдуард, как долог наш путь? - На это вам ответит только капитан Джон, - сказал Гленарван. - Как мыидем, Джон? Довольны ли вы своим судном? - Очень доволен, сэр. Это отличное судно - моряку приятно чувствоватьего под ногами. И машина и корпус как нельзя лучше подходят друг к другу.Вот почему яхта, как вы сами видите, оставляет за собой такой ровный следи так легко уходит от волны. Мы идем со скоростью семнадцать морских мильв час; если скорость не снизится, то дней через десять пересечем экватор именее чем через пять недель обогнем мыс Горн. - Вы слышите. Мери? Меньше чем через пять недель! - обратилась кмолодой девушке леди Элен. - Да, сударыня, - ответила Мери. - Я слышала, и мое сердце сильнозабилось при словах капитана. - Как вы переносите плавание, мисс Мери? - спросил Гленарван. - Неплохо, сэр. А вскоре надеюсь совсем освоиться с морем. - А наш юный Роберт? - О, Роберт!.. - вмешался Джон Манглс. - Если его нет сейчас в машинномотделении, то, значит, он взобрался на мачту. Этот мальчуган не знает, чтотакое морская болезнь... Да вот полюбуйтесь сами. Видите, где он? Все взоры устремились туда, куда указывал капитан, - на фок-мачту: тамфутах в ста от палубы, на снастях брам-стеньги, висел Роберт. Мериневольно вздрогнула. - О, успокойтесь, мисс! - сказал Джон Манглс. - Я вам ручаюсь за него.Обещаю, что в недалеком будущем я представлю капитану Гранту лихогомолодца, ибо нисколько не сомневаюсь, что мы разыщем этого достойногокапитана. - О, пусть вас услышит небо! - ответила девушка. - Милая мисс Мери, - вновь заговорил Гленарван, - все предвещает намудачу. Взгляните на этих славных молодцов, взявшихся за это прекрасноедело. С ними мы не только добьемся успеха, но легко достигнем его. Яобещал леди Элен увеселительную прогулку и верю, что сдержу слово. - Эдуард, вы лучший из людей! - воскликнула Элен Гленарван. - Отнюдь нет, но у меня лучшая команда на лучшем судне. Разве вы невосхищаетесь нашим "Дунканом", мисс Мери? - Конечно, сэр, - ответила девушка, - не только как пассажирка, но икак настоящий знаток. - Вот как? - Будучи ребенком, я постоянно играла на кораблях отца. Он хотелвоспитать из меня моряка. Если понадобится, я и теперь могу взять рифы илипоставить парус. - Что вы говорите, мисс! - воскликнул Джон Манглс. - Если так, - сказал Гленарван, - то вы в лице капитана Джона,несомненно, будете иметь большого друга, ибо профессию моряка он ставитвыше любой иной, даже для женщины. Не правда ли, Джон? - Совершенно верно, сэр, - ответил молодой капитан, - но я долженпризнаться, что, по-моему, мисс Грант более пристало находиться в рубке,чем ставить брамсель. Но все же моему самолюбию моряка льстят ее слова. - А особенно когда она восхищается "Дунканом"... - добавил Гленарван. -...который того вполне заслуживает, - ответил Джон Манглс. - Право, вы так гордитесь вашей яхтой, - сказала леди Элен, - что мнезахотелось осмотреть ее сверху донизу и заодно поглядеть, как устроилисьнаши славные матросы в кубрике. - Очень удобно, - ответил Джон Манглс, - не хуже, чем дома. - А они действительно дома, дорогая Элен, - сказал Гленарван. - Этаяхта - уголок нашей старой Шотландии, это кусок графства Думбартон,плывущий по волнам океана; таким образом, мы не покинули нашей родины:"Дункан" - это замок Малькольм-Касл, а океан - озеро Ломонд. - Ну тогда, дорогой Эдуард, покажите нам ваш замок, - шутливопромолвила Элен. - К вашим услугам! - ответил Гленарван. - Но позвольте предупредитьОлбинета. Стюард "Дункана" Олбинет был превосходный метрдотель, достойный быть посвоему внушительному виду метрдотелем во Франции, так усердно и умно онисполнял свои обязанности. Олбинет немедленно явился. - Олбинет, мы хотим прогуляться перед завтраком, - сказал Гленарвантаким тоном, словно дело шло о прогулке в окрестностях замка. - Надеюсь,что к нашему возвращению завтрак будет сервирован. Олбинет важно поклонился. - Вы пойдете с нами, майор? - спросила Мак-Наббса Элен. - Если прикажете, - ответил он. - О, майор наслаждается своей сигарой, - вмешался Гленарван, - немешайте ему. Знаете, мисс Мери, он страстный курильщик, он даже спит ссигарой во рту. Майор кивнул головой и остался, остальные спустились в кубрик. Оставшись один на палубе, Мак-Наббс, по обыкновению, вступил сам ссобой в беседу, окутавшись густыми облаками дыма, и, не двигаясь, гляделна пенистый след за кормой яхты. После нескольких минут безмолвногосозерцания он повернулся и вдруг увидел рядом с собой какого-то человека.Если бы вообще что-нибудь могло удивить майора, то именно подобнаявстреча, ибо этот пассажир был ему совершенно незнаком. Это был высокий, сухощавый человек лет сорока. Он походил на длинныйгвоздь с широкой шляпкой. Голова у него была круглая, крепкая, лобвысокий, нос длинный, рот большой и выдающийся вперед подбородок. Глазаскрывались за огромными круглыми очками и имели какое-то неопределенноевыражение, присущее обычно никталопам [никталопия - особенное свойствоглаз видеть в темноте предметы лучше, чем при ярком свете]. Лицо у негобыло умное и веселое. В нем не было отталкивающего выражения, присущегочопорным людям, которые из принципа никогда не смеются, скрывая своеничтожество под личиной серьезности. Отнюдь нет. Непринужденность, милаябесцеремонность незнакомца - все говорило о том, что он склонен видеть влюдях и вещах лишь хорошее. Хоть он еще не вымолвил ни слова, но виднобыло, что он говорун и очень рассеянный человек, вроде тех людей, которыесмотрят и не замечают, слушают и не слышат. На нем была дорожная фуражка,бархатные коричневые панталоны, той же материи куртка с бесчисленнымикарманами, которые были туго набиты всевозможными записными книжками,блокнотами, бумажниками, одним словом, множеством ненужных обременительныхпредметов; обут он был в грубые желтые ботинки и кожаные гетры. Черезплечо у него болталась на ремне подзорная труба. Суетливость незнакомца представляла резкий контраст с невозмутимымспокойствием майора. Он вертелся вокруг Мак-Наббса, рассматривал его совсех сторон, кидал на него вопросительные взгляды, а тот, казалось,нисколько не интересовался ни тем, откуда взялся этот господин, ни тем,куда он направляется, ни тем, почему он оказался на борту "Дункана". Когда загадочный незнакомец увидел, что все его попытки разбиваются оравнодушие майора, он схватил свою подзорную трубу - раздвинутая в длину,она имела четыре фута - и, расставив ноги, неподвижный, похожий надорожный столб, направил ее на линию горизонта, а минут через пять опустилее и оперся на нее, словно на трость; но вдруг труба сложилась, колена еескользнули одно в другое, и новый пассажир, потерявший точку опоры, чутьне растянулся у грот-мачты. Всякий другой на месте майора непременно улыбнулся бы, но он и бровьюне повел. Незнакомец решил действовать иначе. - Стюард! - крикнул он с иностранным акцентом и прислушался. Никто не появлялся. - Стюард! - повторил он громче. Мистер Олбинет проходил как раз в камбуз, находившийся под шканцами. Онбыл очень удивлен, когда услышал, что его столь бесцеремонно окликаеткакой-то долговязый незнакомец. "Откуда он взялся? - спросил себя Олбинет. - Друг мистера Гленарвана?Нет, это невозможно!" Он поднялся на ют и подошел к незнакомцу. - Вы стюард этого судна? - спросил тот. - Да сэр, но я не имею чести... - Я пассажир каюты номер шесть, - не дал договорить ему незнакомец. - Каюты номер шесть? - повторил Олбинет. - Ну да. А как ваше имя? - Олбинет. - Хорошо, друг мой Олбинет, - сказал незнакомец из каюты номер шесть, -позаботьтесь о завтраке, да поживее. Вот уже тридцать шесть часов, как яне ел. Собственно говоря, я проспал тридцать шесть часов, что вполнепростительно человеку, без единой остановки примчавшемуся из Парижа вГлазго. Скажите, пожалуйста, в котором часу здесь завтракают? - В девять, - машинально ответил Олбинет. Незнакомец пожелал взглянуть на свои часы, это заняло немало времени,ибо он обнаружил часы лишь в девятом кармане. - Хорошо. Но сейчас нет еще и восьми! Ну вот что, Олбинет, дайте-ка мнепока что бисквиты и стакан шерри, а то я упаду от истощения. Олбинет слушал, ничего не понимая, а незнакомец продолжал болтать,перескакивая с поразительной быстротой с предмета на предмет. - Ну, а где же капитан? Он еще не встал? А его помощник? Тот что, тожеспит? - трещал незнакомец. - К счастью, погода хорошая, ветер попутный,судно идет само собой. Как раз в эту минуту на трапе показался Джон Манглс. - Вот капитан, - объявил Олбинет. - Ах, я очень рад! - воскликнул незнакомец. - Очень рад познакомиться свами, капитан Бертон! Если кто и был изумлен, то, несомненно, это был Джон Манглс, и нетолько потому, что его назвали капитаном Бертоном, но и потому, что онувидел незнакомца на борту своего судна. А тот продолжал рассыпаться в любезностях. - Позвольте пожать вам руку, - сказал он. - Если я не сделал этоготретьего дня вечером, то лишь потому, что не следует никого беспокоить вмомент отплытия. Но сегодня, капитан, я счастлив познакомиться с вами. Джон Манглс широко открыл глаза и с удивлением смотрел то на Олбинета,то на незнакомца. - Теперь мы познакомились с вами, дорогой капитан, - продолжалнезнакомец, - теперь мы с вами друзья. Давайте поболтаем. Скажите,довольны ли вы своей "Шотландией"? - О какой "Шотландии" вы говорите? - спросил, наконец, Джон Манглс. - О пароходе "Шотландия", на котором мы находимся. Прекрасное судно.Мне расхвалили его за внешние качества и за высокие моральные, достоинстваего командира, славного капитана Бертона! Вы не родственник великогоафриканского путешественника Бертона? Отважный человек! Если он вашродственник, примите мои горячие поздравления! - Сэр, я не только не родственник путешественника Бертона, но я даже ине капитан Бертон, - ответил Джон Манглс. - А-а... - протянул незнакомец. - Значит, я говорю с помощникомкапитана Бертона, мистером Берднессом? - Мистер Берднесс? - переспросил Джон Манглс, начиная уже подозреватьистину, но не понимая, кто перед ним: сумасшедший или чудак. Только чтомолодой капитан хотел окончательно выяснить это, как на палубе появилисьлорд Гленарван, его жена и мисс Грант. Увидев их, незнакомец воскликнул: - А, пассажиры! Пассажиры! Чудесно! Надеюсь, мистер Берднесс, выпредставите меня... И, не ожидая ответа Джона Манглса, поспешил к ним навстречу. - Миссис... - сказал он мисс Грант. - Мисс... - сказал он Элен. -Сэр... - прибавил он, обращаясь к лорду Гленарвану. - Лорд Гленарван, - пояснил Джон Манглс. - Сэр, - продолжал незнакомец, - я прошу извинить меня за то, чтопредставляюсь вам сам, но в море приходится несколько уклоняться отсветского этикета. Надеюсь, мы быстро познакомимся и в обществе дампутешествие на пароходе "Шотландия" покажется нам столь же коротким, скольи приятным. Ни леди Элен, ни мисс Грант не нашлись, что ответить. Они не моглипонять, каким образом этот посторонний человек мог очутиться на палубе"Дункана". - Сэр, - обратился к нему Гленарван, - с кем имею честь говорить? - Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель, секретарь Парижскогогеографического общества, член-корреспондент географических обществБерлина, Бомбея, Дармштадта, Лейпцига, Лондона, Петербурга, Вены,Нью-Йорка, почетный член Королевского географического и этнографическогоинститута восточной Индии, короче говоря, я человек, который, проработавнад географией двадцать лет в качестве кабинетного ученого, решил,наконец, заняться ею практически, и теперь направляюсь в Индию, чтобыобъединить труды великих путешественников.
Воспользуйтесь поиском по сайту:
