Откуда прибыл и куда направлялся жак паганель
Очевидно, секретарь Географического общества был приятным человеком,так как все это было сказано чрезвычайно любезно. Впрочем, Гленарванпрекрасно знал теперь, с кем имеет дело: ему хорошо было известно имя изаслуги уважаемого Жака Паганеля. Его труды по географии, его доклады оновейших открытиях, печатаемые в бюллетенях Общества, его переписка чутьли не со всем миром - все это делало Паганеля одним из виднейших ученыхФранции. Поэтому Гленарван сердечно протянул руку своему нежданному гостю. - Теперь, когда мы представились друг другу, - сказал он, - позвольтемне, господин Паганель, задать вам один вопрос? - Хоть двадцать, сэр, - ответил Жак Паганель, - беседа с вами всегдабудет для меня удовольствием. - Вы прибыли на борт этого судна третьего дня вечером? - Да, сэр, третьего дня, в восемь часов вечера. Сойдя с поезда, я сел вкэб, из кэба направился прямо на "Шотландию", где я из Парижа заказал себекаюту номер шесть. Ночь была темная. Я никого не заметил на палубе. А таккак я был очень утомлен после тридцати часов путешествия и знал, чтолучшее средство от морской болезни немедленно по прибытии на судно улечьсяна койку и не вставать первые дни плавания, то я тотчас же лег и, смею васуверить, самым добросовестным образом проспал тридцать шесть часов! Теперь слушатели Жака Паганеля поняли, каким образом он оказался наборту яхты. Французский путешественник перепутал суда и сел на "Дункан" вто время, когда экипаж судна присутствовал на богослужении в Сен-Мунго.Все объяснялось очень просто. Но что скажет ученый-географ, узнав названиеи маршрут судна, на котором он оказался? - Итак, господин Паганель, вы избрали Калькутту исходным пунктом вашихсухопутных путешествий? - спросил Гленарван. - Да, сэр. Всю свою жизнь я лелеял мечту увидеть Индию! И эта заветнаямечта наконец осуществится! Я попаду на родину слонов и... - Значит, господин Паганель, вы были бы огорчены, попав не в Индию, а вкакую-нибудь иную страну? - Я был бы очень огорчен, сэр, у меня есть рекомендательные письма клорду Соммерсету, генерал-губернатору Индии, и поручение Географическогообщества, которое необходимо выполнить. - А! Вам дано поручение? - Да, мне поручено осуществить полезное и важное путешествие, планкоторого разработал мой ученый друг и коллега, господин Вивьен деСен-Мартен. Согласно этому плану мне надлежит направиться по следамбратьев Шлагинвайт, полковника Воу, Вебба, Ходжона, миссионеров Хука иГабэ, Муркрофта, Жюля Реми и ряда других знаменитых путешественников. Яхочу добиться того, что, к несчастью, не удалось осуществить в тысячавосемьсот сорок шестом году миссионеру Крику, одним словом, я хочуобследовать течение реки Яру-Дзангбо-Чу, которая, огибая с севераГималайские горы, на протяжении тысячи пятисот километров орошает Тибет,хочу выяснить в конце концов, не впадает ли эта река на северо-востокеАссама в Брамапутру. Путешественнику, который разрешит эту важнейшуюгеографическую задачу, несомненно, обеспечена золотая медаль. Паганель был великолепен. Он говорил с неподражаемым воодушевлением, онпарил на быстрых крыльях фантазии, и остановить его было так же трудно,как перегородить плотиной течение Рейна у Шарузских порогов. - Господин Жак Паганель, - сказал Гленарван, когда знаменитый ученый наминуту умолк. - Несомненно, это прекрасное путешествие, и наука будет вамза него очень признательна. Но я не хочу держать вас в заблуждении, и нанекоторое время вам все же придется отказаться от удовольствия побывать вИндии. - Отказаться? Почему? - Да потому, что вы плывете в сторону, противоположную Индийскомуполуострову. - Как! Капитан Бертон... - Я не капитан Бертон, - отозвался Джон Манглс. - Но "Шотландия"... - Это судно не "Шотландия"! Изумление Паганеля не поддавалось описанию. Он посмотрел поочередно тона лорда Гленарвана, сохранявшего полную серьезность, то на леди Элен иМери Грант, лица которых выражали огорчение и сочувствие, то наулыбавшегося Джона Манглса, на невозмутимого майора. Затем, пожав плечами,он опустил очки со лба на переносицу и воскликнул: - Что за шутка! Но в этот момент глаза его остановились на штурвале, он прочел надпись:"ДУНКАН. ГЛАЗГО". - "Дункан!" "Дункан"! - крикнул Паганель в отчаянии, а затем, стремглавсбежав с лестницы, устремился в свою каюту. Как только незадачливый ученый исчез, никто на яхте, кроме майора, не всилах был удержаться от смеха; хохотали и матросы. Ехать в противоположномнаправлении по железной дороге, вместо поезда, идущего в Эдинбург, сестьна поезд в Думбартон, еще куда ни шло, но перепутать суда и плыть в Чили,когда стремишься в Индию, - это уж верх рассеянности! - Впрочем, такой случай с Жаком Паганелем меня не удивляет, - заметиллорд Гленарван. - Он славится подобными злоключениями. Однажды онопубликовал прекрасную карту Америки, куда умудрился вклинить Японию. Ноэто не мешает ему все же быть выдающимся ученым и одним из лучшихгеографов Франции. - Но что же мы будем делать с этим беднягой? - спросила леди Элен. - Неможем же мы везти его в Патагонику! - А почему бы и нет? - спокойно сказал Мак-Наббс. - Мы не ответственныза его рассеянность. Предположите, что он сел бы не на тот поезд. Ведь непеременили бы из-за него маршрут? - Но он сошел бы на ближайшей станции, - возразила леди Элен. - Ну что ж, это он может сделать и теперь, если пожелает. Сойдет напервой же стоянке, - заметил Гленарван. В это время Паганель, удостоверившись, что багаж его находится на"Дункане", удрученный и пристыженный, снова поднялся на палубу. Онпродолжал твердить злополучное слово: "Дункан!", "Дункан!", не находя иныхслов в своем лексиконе. Он ходил взад и вперед, осматривая оснастку яхты,вопрошая взглядом безмолвный горизонт открытого моря. Наконец он подошел клорду Гленарвану. - А куда идет "Дункан"? - спросил он. - В Америку, господин Паганель. - А точнее? - В Консепсьон. - В Чили! В Чили! - воскликнул злополучный ученый. - А моя экспедиция вИндию! Что скажет господин Катрфак, президент Центральной комиссии? Агосподин Авозак! А господин Кортамбер! А господин Вивьен де Сен-Мартен!Как я снова появлюсь на заседании Географического общества! - Не отчаивайтесь, господин Паганель, - стал успокаивать его Гленарван,- все устроится, вы потеряете только сравнительно небольшой промежутоквремени, а река Яру-Дзангбо-Чу никуда не утечет из Тибетских гор. Скоро мыостановимся у острова Мадейра, и там вы сядете на судно, возвращающееся вЕвропу. - Благодарю вас, сэр. Видно, придется примириться с этим. Но подумайте,какое удивительное приключение! Только со мной могло случиться нечтоподобное. А моя каюта на "Шотландии"!.. - Ну о "Шотландии" вам лучше пока забыть. - Но мне кажется, - снова начал Паганель, еще раз оглядывая судно, -"Дункан", видимо, увеселительная яхта? - Да, сэр, - отозвался Джон Манглс, - и принадлежит она его сиятельствулорду Гленарвану... -...который просит вас широко воспользоваться его гостеприимством, -докончил Гленарван. - Бесконечно благодарен вам, сэр, - ответил Паганель. - Право, яглубоко тронут вашей любезностью. Но позвольте мне внести следующеепредложение: Индия - чудесная страна, неисчерпаемый источник всевозможныхволшебных сюрпризов, неожиданностей для путешественников, несомненно, дамыне бывали в этой стране... И стоит рулевому только повернуть руль, как"Дункан" так же свободно поплывет в Калькутту, как и в Консепсьон, апоскольку вы совершаете путешествие... Но Гленарван отрицательно покачал головой, и Паганель умолк. - Господин Паганель, - сказала леди Элен, - если бы дело шло обувеселительном путешествии, то я, не задумываясь, ответила бы вам: "Едемтев Индию", и лорд Гленарван не стал бы возражать. Но "Дункан" плывет вПатагонию, чтобы привезти оттуда на родину людей, потерпевших тамкрушение, и не может отказаться от такой гуманной цели. Через несколько минут французский путешественник был уже в курсе дела.С волнением выслушал он историю о чудесной находке, историю капитанаГранта и о великодушном предложении Элен. - Сударыня, - сказал он, - позвольте мне выразить безграничноевосхищение вашим поступком. Пусть яхта продолжает свой путь! Я чувствовалбы угрызения совести, если бы задержал ее хоть на день! - Не хотите ли вы присоединиться к нашей экспедиции? - спросила ледиЭлен. - Это невозможно, сударыня, я обязан выполнить возложенное на меняпоручение и сойду на первой же стоянке. - То есть на острове Мадейра, - заметил Джон Манглс. - Пусть на острове Мадейра. Оттуда всего сто восемьдесят лье доЛиссабона, и я подожду какого-нибудь попутного судна. - Отлично, господин Паганель, - сказал Гленарван, - все будет сделаносогласно вашему желанию. Что же касается меня, я счастлив, что могу на этинесколько дней предложить вам быть моим гостем на этой яхте. Будемнадеяться, что вы не слишком соскучитесь в нашем обществе! - О сэр, - воскликнул ученый, - хорошо, что я так удачно ошибся. Однакоположение человека, намеревающегося плыть в Индию, а плывущего в Америку,нельзя не назвать смешным. Как ни печально, но Паганелю пришлось примириться с отсрочкой,предотвратить которую он был не в силах. Он оказался очень милым, веселым,конечно рассеянным человеком и очаровал дам своим неизменно хорошимнастроением. К концу первого дня Паганель подружился со всеми. Онпопросил, чтобы ему показали знаменитый документ, и долго, внимательно икропотливо изучал его, вникая во все мелочи. Никакого иного истолкованиядокумента он не допускал. Он отнесся с живым участием к Мери Грант и еебрату и старался внушить им твердую надежду на встречу с отцом. Егонепоколебимая уверенность в успехе экспедиции "Дункана" вызвала улыбку наустах молодой девушки. Конечно, не будь у него определенной цели, он,несомненно, отправился бы на поиски капитана Гранта. А когда Паганель узнал, что леди Элен - дочь известного путешественникаВильяма Туффнеля, то разразился восторженными восклицаниями. Он знавал ееотца. Какой это был отважный ученый! Сколькими письмами обменялись они,когда Вильям Туффнель был членом-корреспондентом Парижскогогеографического общества! И это он, он, Паганель, вместе с господиномМальт-Брюном предложил Туффнеля в члены общества!.. Какая встреча! Какоеудовольствие путешествовать вместе с дочерью Вильяма Туффнеля! В заключение географ попросил у леди Элен разрешения поцеловать ее.Поцелуй был разрешен, хотя возможно, что это было немного "неприлично".
8. ОДНИМ ХОРОШИМ ЧЕЛОВЕКОМ БОЛЬШЕ НА "ДУНКАНЕ"
Между тем яхта, пользуясь попутным течением у берегов Северной Африки,быстро приближалась к экватору. 30 августа показался остров Мадейра.Гленарван, верный обещанию, предложил бросить якорь и высадить ученого наберег. - Мой дорогой лорд, - сказал Паганель, - я буду откровенен с вами.Скажите, намеревались вы до встречи со мной сделать остановку у Мадейры? - Нет, - ответил Гленарван. - Тогда разрешите мне использовать мою злосчастную рассеянность. ОстровМадейра слишком хорошо известен. Он не представляет больше никакогоинтереса для географа. О нем все уже сказано, все написано; к тому жекогда-то знаменитое местное виноделие ныне пришло в полный упадок.Подумайте: на Мадейре больше не осталось виноградников! В тысяча восемьсоттринадцатом году там производилось двадцать тысяч пип [пипа - 50гектолитров] вина, в тысяча восемьсот сорок пятом году уже две тысячишестьсот шестьдесят девять пип, а в настоящее время не производится дажепятисот пип. Прискорбное явление! Итак, если вы не возражаете, то ссадитеменя у Канарских островов... - Сделаем остановку у Канарских островов, - ответил Гленарван, - онитоже лежат на нашем пути. - Я это знаю, дорогой лорд. Канарские острова, состоящие из трех групп,представляют большой интерес для обследования, не говоря уже о Тенерифскомпике, который мне всегда хотелось увидеть. Это редкий случай. Явоспользуюсь им и в ожидании судна, которое доставит меня в Европу,поднимусь на эту знаменитую гору. - Как вам будет угодно, дорогой Паганель, - невольно улыбаясь, ответилГленарван. Он вправе был улыбаться. Канарские острова находятся недалеко от Мадейры, всего в двухстахпятидесяти милях, - расстояние ничтожное для такой быстроходной яхты, как"Дункан". 31 августа в два часа дня Джон Манглс и Паганель прогуливались попалубе. Француз забрасывал собеседника вопросами относительно Чили. - Господин Паганель! - вдруг прервал его капитан, указывая на какую-тоточку на юге горизонта. - Что, дорогой капитан? - отозвался ученый. - Поглядите в ту сторону. Вы ничего не видите? - Ничего. - Вы смотрите не туда. Глядите не на горизонт, а выше, на облака. - На облака? Ничего не вижу. - Ну а теперь взгляните на конец бушприта. - Ничего не вижу. - Вы не хотите видеть! Хотя мы находимся в сорока милях от Тенерифскогопика, его остроконечная вершина ясно вырисовывается на горизонте. Хотел Паганель видеть или он того не хотел, но спустя некоторое времяему, чтобы не прослыть слепцом, пришлось согласиться с Джоном Манглсом. - Ну наконец-то вы увидели, - сказал капитан. - Да, да, вижу совершенно ясно. Как! Это и есть прославленныйТенерифский пик? - пренебрежительно сказал географ. - Он самый. - А мне кажется, будто это не очень высокая гора. - Однако она возвышается на одиннадцать тысяч футов над уровнем моря. - Но Монблан куда выше! - Возможно, но когда вам придется взбираться на нее, то она покажетсявам очень и очень высокой! - Взбираться? Взбираться на Тенерифский пик? К чему это, дорогойкапитан, после Гумбольдта и Бонплана? Гениальный Гумбольдт поднялся на этугору и так подробно описал ее, что тут уж ничего не прибавишь. Он отметилпять зон: зону виноградников, зону лавров, зону сосен, зону альпийскихвересков и, наконец, бесплодную зону. Гумбольдт добрался до наивысшейточки Тенерифского пика, где некуда было даже сесть. С вершины горы передего взором расстилалось пространство, равное четверти всей Испании. Затемон спустился в жерло вулкана до самого дна этого потухшего кратера.Спрашивается: что остается мне делать на этой горе после такого великогочеловека? - Действительно, после него вам новых открытий не сделать, - согласилсяДжон Манглс. - А жаль, вам будет очень скучно в Тенерифском порту вожидании прихода судна. Там рассчитывать на какие-либо развлечения нечего. - Конечно, рассчитывать придется только на самого себя, - смеясь,ответил Паганель. - Но скажите, дорогой Манглс, разве на островах ЗеленогоМыса нет удобных стоянок? - Конечно, есть. В Вила-Прая очень легко сесть на пароход, идущийобратно в Европу. - А кроме того, имеется еще одно преимущество, - заметил Паганель, -острова Зеленого Мыса расположены вблизи Сенегала, где я встречусоотечественников. Я знаю, эту группу островов считают малоинтересной,пустынной, да и климат там нездоровый. Но для географа все представляетинтерес. Уметь видеть - это наука. Есть люди, которые не умеют видеть, -путешествуя, они обогащаются свежими впечатлениями не больше, чем улитки.Но, поверьте мне, я не принадлежу к их числу. - Как вам будет угодно, господин Паганель, - ответил Джон Манглс. - Яуверен, что ваше пребывание на островах Зеленого Мыса обогатитгеографическую науку. Мы все равно должны остановиться там, чтобызапастись углем, и вы нас нисколько не задержите. Сказав это, капитан взял курс к западным берегам Канарских островов.Знаменитый Тенерифский пик остался за кормой "Дункана", и, продолжая идтитаким же быстрым ходом, яхта пересекла 2 сентября в пять часов утра тропикРака. Погода изменилась. Воздух сделался тяжелым и влажным, каким всегдабывает в период дождей. Испанцы именуют этот период "временем луж". Времяочень тягостное для путешественников, но полезное для жителей африканскихостровов, страдающих от недостатка лесов, а потому и влаги. Бурное море непозволяло пассажирам находиться на палубе, но беседы в кают-компании нестали менее оживленными. 3 сентября Паганель начал укладывать свои вещи, готовясь к высадке наберег. "Дункан" уже лавировал между островами Зеленого Мыса. Яхта прошламимо острова Сель, бесплодного и унылого, словно песчаная могила, прошлавдоль обширных коралловых рифов, оставила в стороне остров Сен-Жак,перерезанный с севера на юг цепью базальтовых гор, оканчивающейся двумяунылыми вершинами, вошла в бухту Вилла-Прая и стала на якорь в видугорода. Погода была ужасная, бушевал прибой, несмотря на то что бухтазащищена от морских ветров. Дождь лил как из ведра, и сквозь потоки едваможно было различить город, который расположен на обширной равнине, родтеррасы, напоминавшей по своей форме земляную приподнятую площадку,упиравшуюся в отроги горного кряжа вулканического происхождения, вышиной втриста футов. Вид острова сквозь частую завесу дождя был удручающе унылый. Леди Гленарван не удалось осуществить свое намерение побывать в городе.Погрузка угля протекала с большими затруднениями. Таким образом, пассажиры"Дункана" оказались словно под домашним арестом. В то время как море инебо в необозримом хаосе смешивали воды свои, пассажирам не оставалосьничего иного, как сидеть в кают-компании. Естественно, что больше всегоговорили о погоде. Каждый высказывал свое мнение, кроме майора, который сподобным же равнодушием взирал бы и на всемирный потоп. Паганель ходил взад и вперед, покачивая головой. - Словно нарочно такая погода, - повторял он. - Да, стихия вооружилась против нас, - соглашался с ним Гленарван. - А я все же восторжествую над ней. - Не можете же вы пренебречь таким ливнем, - заметила леди Элен. - Я лично, сударыня, никакого ливня не боюсь, но опасаюсь только засвой багаж и инструменты: ведь все погибнет. - Опасен лишь момент высадки, - заметил Гленарван, - но как только выпопадете в Вилла-Прая, то там вы устроитесь неплохо. Правда, несколькогрязновато, по соседству с обезьянами, свиньями, что вряд ли приятно, нопутешественник не должен быть слишком взыскателен. К тому же можнонадеяться, что месяцев через семь-восемь вам удастся отплыть в Европу. - Через семь-восемь месяцев! - воскликнул Паганель. - Да, не ранее, ведь в период дождей суда редко заходят на островаЗеленого Мыса. Но вы можете с пользой провести время. Этот архипелаг ещемало изучен как в области топографии местности, так и климатологии, иэтнографии, и гипсометрии [измерение рельефа местности]. Здесь есть надчем поработать. - Вы сможете заняться обследованием рек, - заметила леди Элен. - Здесь нет рек, сударыня, - ответил Паганель. - Ну займитесь речками. - Их также нет. - Тогда какими-нибудь потоками, ручьями... - Их тоже не существует. - В таком случае, вам придется обратить внимание на леса, - промолвилмайор. - Для того чтобы был лес, необходимы деревья, а деревьев тут нет. - Приятный край, нечего сказать! - отозвался майор. - Утешьтесь, дорогой Паганель, - сказал Гленарван, - вам все жеостаются горы. - О сэр! Горы здесь невысоки и неинтересны. К тому же они давноисследованы. - Исследованы? - удивился Гленарван. - Да. Мне, как всегда, не везет. Если на Канарских островах меняопередил Гумбольдт, то здесь меня опередил геолог Шарль Сен-Клер-Девиль. - Неужели? - Увы, это так! - жалобно ответил Паганель. - Этот ученый находился наборту французского корвета "Решительный", когда тот стоял у острововЗеленого Мыса. Он поднялся на самую интересную вершину архипелага - навулкан острова Фогу. Так что же мне остается делать? - Действительно, это прискорбно, - промолвила Элен. - Что же вы,господин Паганель, думаете предпринять? Паганель несколько минут молчал. - Право, вам надо было высадиться на Мадейре, хоть там уже нет вина, -заметил Гленарван. Ученый секретарь Парижского географического общества продолжал молчать. - Я подождал бы с высадкой, - заявил майор таким же тоном, каким сказалбы: "А я не стал бы ждать". - Дорогой Гленарван, - прервал наконец молчание Паганель, - где вынамереваетесь сделать следующую остановку? - О, не раньше чем в Консепсьоне. - Черт возьми! Это меня чрезвычайно отдаляет от Индии! - Нисколько: как только вы обогнете мыс Горн, "Дункан" начнетприближаться к Индии. - Сомневаюсь. - К тому же, - продолжал Гленарван серьезным тоном, - не все ли равно,попадете вы в Ост- или Вест-Индию? - Как все равно? - Если только не считать, что обитатели пампы в Патагонии такие жеиндейцы, как туземцы Пенджаба. - А знаете, сэр, - воскликнул Паганель, - вот довод, который никогда непришел бы мне в голову! - А золотую медаль, дорогой Паганель, - продолжал Гленарван, - можнозаслужить в любой стране. Всюду можно работать, производить изыскания,делать открытия: и в Кордильерах и в горах Тибета. - Но мои исследования реки Яру-Дзангбо-Чу? - Вздор, вы замените ее Рио-Колорадо. Эта большая река еще малоизвестна, и, судя по картам, географы довольно произвольно обозначили ее. - Знаю, мой дорогой лорд. Бывают всевозможные ошибки. Я нисколько несомневаюсь, что Географическое общество столь же охотно командировало быменя в Патагонию, как и в Индию. Но эта мысль не пришла мне в голову. - В результате вашей обычной рассеянности... - А не отправиться ли вам вместе с нами, господин Паганель? -предложила ученому самым любезным тоном леди Элен. - Сударыня! А моя командировка? - Предупреждаю вас, что мы пройдем Магеллановым проливом, - объявилГленарван. - Сэр, вы искуситель! - Добавлю, что мы побываем в порту Голода. - Порт Голод! - воскликнул атакованный со всех сторон француз. - Порт,известный во всех географических летописях! - Примите во внимание, господин Паганель, - продолжала Элен, - что вашеучастие в экспедиции прославит Францию наравне с Шотландией. - Конечно! - Географ принесет пользу нашей экспедиции, а что может бытьпрекраснее, чем поставить науку на службу человечеству! - Вот это хорошо сказано, сударыня. - Поверьте мне: повинуйтесь, как это сделали мы, воле случая, или,вернее, воле провидения. Оно послало нам этот документ, мы двинулись впуть. Провидение привело вас на борт "Дункана", не покидайте же яхту. - Сказать вам, друзья мои, что я думаю? - спросил Паганель. - Мнекажется, что всем вам очень хочется, чтобы я остался. - Вам самому, Паганель, смертельно хочется остаться, - заявилГленарван. - Верно! - воскликнул ученый-географ. - Но я боялся быть навязчивым.
ПРОЛИВ МАГЕЛЛАНА
Все на яхте обрадовались, узнав о решении Паганеля. Юный Роберт с такойпылкостью бросился ему на шею, что почтенный секретарь Географическогообщества едва удержался на ногах. - Бойкий мальчуган! - сказал Паганель. - Я обучу его географии. А так как Джон Манглс решил сделать из Роберта моряка, Гленарван -человека мужественного, майор - хладнокровного, леди Элен - доброго ивеликодушного, а Мери Грант - благодарного таким учителям, то, очевидно,юному Гранту предстояло стать незаурядным человеком. "Дункан", быстро закончив погрузку угля, покинул эти унылые места и,взяв курс на запад, попал в течение, проходившее близ берегов Бразилии, а7 сентября при сильном северном ветре пересек экватор и вступил в Южноеполушарие. Итак, переход совершался благополучно. Все верили в успех экспедиции.Количество шансов найти капитана Гранта, казалось, с каждым днемвозрастало. Одним из наиболее уверенных в успехе экспедиции был капитан"Дункана". Объяснялось это главным образом его горячим желанием видетьмисс Мери спокойной и счастливой. Он сильно был увлечен молодой девушкой истоль неумело скрывал свои чувства, что все, кроме него и Мери Грант,заметили это. Что касается ученого-географа, тот был самым счастливымчеловеком во всем Южном полушарии. Он по целым дням изучал географическиекарты, разложенные на столе в кают-компании, что являлось причинойежедневных стычек с мистером Олбинетом, которому он мешал накрывать настол. В этих спорах все были на стороне Паганеля, за исключением майора,который относился к географии с присущим ему равнодушием, особенно в часыобеда. Кроме того, натолкнувшись среди судового груза на ящики сразнообразными книгами, принадлежавшими помощнику капитана, и заметивсреди них несколько томиков на испанском языке, Паганель решил изучитьязык Сервантеса. Этим языком никто на яхте не владел. Знание испанскогоязыка должно было облегчить географу изучение чилийского побережья.Благодаря способностям полиглота Паганель надеялся свободно говорить наэтом новом для него языке еще до времени прихода яхты в Консепсьон, а покаон с ожесточением изучал испанский язык и беспрестанно бормотал про себякакие-то непонятные слова. В свободное время он умудрялся заниматься с Робертом, рассказывая емуисторию материка, к которому так быстро приближался "Дункан". 10 сентября яхта находилась под 5ь37' широты и 37ь15' долготы.Гленарван узнал некую историческую подробность, которая, по-видимому, небыла известна большинству даже более образованных людей. Паганель излагалим историю Америки, и, рассказывая о великих мореплавателях, по путикоторых теперь следовал "Дункан", он воскресил образ Христофора Колумба,утверждая, будто великий генуэзец умер, так и не подозревая, что открылНовый Свет. Слушатели громко запротестовали, но Паганель настаивал на своем. - Это вполне достоверно, - говорил он. - Я отнюдь не хочу умалять славыКолумба, но факт неоспорим. В конце пятнадцатого века помыслы людей былинаправлены к одной цели: облегчить сношения с Азией и западными путямивыйти к востоку. Одним словом, стремились найти кратчайший путь в "странупряностей". Вот какую задачу пытался разрешить Колумб. Он предпринялчетыре путешествия, подходил к Америке у берегов острова Каймана,Гондураса, Москитного берега, Никарагуа, Верагуа, Коста-Рики и Панамы, нополагал, что эти земли принадлежат Японии и Китаю. Он умер, так и незаподозрив существования огромного материка, который, увы, даже неунаследовал его имени. - Я готов поверить вам, дорогой Паганель, - отозвался Гленарван. - Темне менее меня удивляет, и я прошу вас объяснить мне, какие мореплавателиприписали честь открытия Америки Колумбу? - Его преемники: Охеда, который сопровождал его в путешествиях,Винсенте Пинсон, Америго Веспуччи, Мендоса, Бастидас, Кабраль, Солис,Бальбоа. Все они прошли вдоль восточных берегов Америки, отмечая на картеграницы; триста шестьдесят лет тому назад их несло на юг то же самоетечение, которое ныне несет и нас. Представьте себе, друзья мои, ведь мыпересекли экватор именно в том месте, где пересек его. Пинсон в последнийгод пятнадцатого века, а теперь мы приближаемся к восьмому градусу южнойшироты, под которым Пинсон пристал когда-то у берегов Бразилии. Годомпозже португалец Кабраль спустился еще южнее, до порта Сегуро. Затеммореплаватель Веспуччи во время своей третьей экспедиции, в тысяча пятьсотвтором году продвинулся еще южнее. В тысяча пятьсот восьмом году ВинсентеПинсон и Солис объединились для совместного исследования американскихберегов, а в тысяча пятьсот четырнадцатом году Солис открыл устье рекиЛа-Плата, где был растерзан туземцами, и честь первым обогнуть новыйматерик выпала на долю Магеллана. Этот великий мореплаватель в тысячапятьсот девятнадцатом году проплыл с пятью судами вдоль берегов Патагонии,открыл порт Десеадо, порт Сан-Хулиан, где надолго задержался, открыл подпятьдесят вторым градусом широты пролив "Онз-Миль Вьерж", названныйвпоследствии его именем, и двадцать восьмого ноября тысяча пятьсотдвадцатого года Магеллан вышел в Тихий океан. О! какой восторг он долженбыл испытать и как сильно забилось его сердце, когда он обнаружил нагоризонте искрящееся под лучами солнца неизвестное море! - Как бы мне хотелось быть на его месте! - воскликнул Роберт,воодушевленный словами географа. - И мне бы тоже, мой мальчик, и я не пропустил бы подобного случая,родись я триста лет тому назад. - Что было бы печально для нас, господин Паганель, - заметила ледиЭлен, - ибо вы не сидели бы сейчас с нами на палубе "Дункана" и мы неуслышали бы того, что вы нам сейчас рассказали. - Не я, так другой рассказал бы вам об этом, сударыня, и добавил бы,что западный берег Америки был исследован братьями Писарро. Эти отважныеискатели приключений были великими основателями городов Куско, Кито, Лима,Сант-Яго, Вилья-Рика, Вальпараисо и Консепсьон, куда плывет "Дункан".Одновременно с открытиями братьев Писарро совпали открытия Магеллана, иочертания американских берегов, к большому удовлетворению ученых СтарогоСвета, были занесены на карту. - А я стремился бы еще к новым открытиям, - заявил Роберт. - А зачем? - спросила Мери, глядя на юного брата, увлеченного рассказомПаганеля. - В самом деле, мой мальчик, зачем? - с ободряющей улыбкой спросил лордГленарван. - А затем, что мне интересно узнать, не скрывается ли еще что-либо заМагеллановым проливом. - Браво, друг мой! - воскликнул Паганель. - И я попытался бы узнать,простирается ли материк до Южного полюса или там открытое море, какпредполагал ваш соотечественник Дрейк. Не сомневаюсь, что если бы РобертГрант и Жак Паганель жили в семнадцатом веке, то они отправились бы вследза двумя очень любознательными голландцами Схоутеном и Лемером, стремясь,как они, отгадать эту географическую загадку. - Это были ученые? - спросила леди Элен. - Нет, просто отважные купцы, которых мало интересовала научная сторонаоткрытий. В ту пору существовала голландская Ост-Индская компания, которойпринадлежало исключительное право провозить товары через Магеллановпролив. А так как в то время, кроме этого пролива, иного пути в Азию незнали, то привилегия Ост-Индской компании являлась захватнической.Несколько купцов решили бороться с этой монополией, пытаясь открыть другойпролив. К числу таковых Принадлежал некий Исаак Лемер, человек умный иобразованный. Он снарядил на свои средства экспедицию, которую возглавилиего племянник Яков Лемер и Схоутен, опытный моряк, родом из Горно. Этиотважные мореплаватели пустились в путь в июне тысяча шестьсотпятнадцатого года, почти сто лет спустя после Магеллана. Они открыли новыйпролив между островом Эстадос и Огненной Землей, названный проливомЛемера, а двенадцатого февраля тысяча шестьсот шестнадцатого года ониобогнули прославленный мыс Горн, который с большим основанием, чем егособрат, мыс Доброй Надежды, имел бы право называться мысом Бурь. - Как бы я хотел быть там! - воскликнул Роберт. - Да, ты прав, мой мальчик, ибо это подлинная радость! - воодушевленновоскликнул Паганель. - Существует ли большее удовлетворение, большеесчастье, чем то, которое испытывает мореплаватель, наносящий на судовуюкарту свои открытия. Перед его глазами возникают новые земли, остров заостровом, мыс за мысом, они словно всплывают из недр морских! Сначалаконтуры этих земель смутны, изломаны, прерывисты: вот тут уединенныйлагерь, а там - отдаленная бухта, а еще дальше - затерянный в безграничномпросторе залив. Но постепенно открытия дополняют друг друга, линииуточняются, пробелы на картах уступают место штрихам, очертания бухтврезаются в сушу, мысы увенчивают исследованные берега, и вот, наконец,новый материк во всем своем великолепии с его озерами, его реками, егопотоками, его горами, его долинами и его равнинами и деревнями, городами истолицами возникает на глобусе. Ах, друзья мои! открывать неведомые землиэто - творить, это - переживать волнения и неожиданности! Но ныне этотисточник почти исчерпан: все известно, все исследовано, все новые берега иматерики занесены на карту, и нам, теперешним географам, больше нечегоделать. - Нет, дорогой Паганель, есть что делать, - возразил Гленарван. - Что же? - То, что делаем мы! А яхта тем временем неслась с поразительной быстротой по пути Веспуччии Магеллана. 15 сентября она пересекла тропик Козерога и взяла курс кзнаменитому проливу. Порой едва приметной полосой на горизонтеобрисовывались низкие берега Патагонии, но отстояли они дальше чем надесять миль от яхты, и, глядя сквозь знаменитую подзорную трубу, Паганельполучал о них лишь смутное представление. 25 сентября "Дункан" был уже у пролива Магеллана и плавно вошел в него.Этим путем обычно плывут торговые суда, направляющиеся в Тихий океан.Длина Магелланова пролива составляет всего лишь триста семьдесят шестьмиль. Он настолько глубок, что по нему могут проходить, даже вблизиберегов, суда большого тоннажа, его дно удобно для якорных стоянок. Поберегам много источников пресной воды, множество доступных и безопасныхгаваней - словом, преимуществ, которых нет ни в проливе Лемера, ни угрозного скалистого мыса Горн, где непрестанно свирепствуют ураганы иштормы. В первые часы плавания по Магелланову проливу, на протяженииприблизительно шестидесяти - восьмидесяти миль до мыса Грегори, берегаотлоги и песчаны. Жак Паганель боялся проглядеть хоть единый прибрежныйуголок, хоть единую деталь пролива. Плыть предстояло около тридцати шестичасов, а панорама берегов, залитых сверкающим южным солнцем, несомненно,заслуживала напряженного и восторженного созерцания. Вдоль северныхберегов не видно было никаких жителей, только несколько туземцев бродилопо обнаженным скалам Огненной Земли. Паганель роптал на то, что ему не пришлось увидеть ни одного патагонца;его это сердило, а спутников забавляло. - Патагония без патагонцев - это не Патагония, - раздраженно повторялон. - Потерпите, мой почтенный географ, скоро мы увидим патагонцев, -утешал его Гленарван. - Я не уверен в этом. - Но ведь они существуют, - заметила леди Элен. - Сильно сомневаюсь в этом, сударыня, поскольку не вижу ни одного. - Но ведь название "патагонцы", что по-испански значит "большеногие",дано было не каким-то воображаемым созданиям. - О! название ровно ничего не значит! - воскликнул Паганель, любившийспорить и потому упрямо стоявший на своем. - Кроме того, вообщенеизвестно, как их называют. - Неужели! - воскликнул Гленарван. - А вы знали об этом, майор? - Нет, - ответил Мак-Наббс, - и я не заплатил бы ни одного шотландскогофунта стерлингов за то, чтобы узнать это. - И тем не менее узнайте это, равнодушный вы человек! - заявилПаганель. - Магеллан назвал туземцев "патагонцами", это верно, ноогнеземельцы называют их "тиременеи", чилийцы - "каукалу", колонистыКормена - "теуэльче", арауканцы - "уильче". У Бугенвиля они известны подименем "чайхи", а сами себя они зовут общим именем "ипокен". Так вот, яспрашиваю вас, как следует называть их и может ли вообще существовать насвете такой народ, который имеет столько имен? - Вот так довод! - воскликнула Элен. - Допустим этот довод, - сказал Гленарван, - но, надеюсь, наш другПаганель признает, что если существует сомнение относительно того, какназывать патагонцев, то относительно их роста все одинакового мнения? - Никогда не соглашусь с этой чудовищной нелепостью! - воскликнулПаганель. - Они огромного роста, - настаивал Гленарван. - Не знаю. - Они малорослые? - спросила леди Элен. - И этого никто не может утверждать. - Ну тогда среднего роста? - проговорил Мак-Наббс, желая всехпримирить. - Не знаю. - Ну это уж чересчур! - воскликнул Гленарван. - Путешественники,которые их видели... - Путешественники, которые их видели, - перебил его Паганель, -противоречат друг другу. Магеллан утверждал, будто его голова едвадостигала им до пояса... - Ну вот видите! - Да, но Дрейк утверждает, что англичане выше самого высокогопатагонца. - Ну насчет англичан я сомневаюсь, - презрительно заметил майор. - Вотесли бы он сравнил их с шотландцами! - Кевендиш говорит, что патагонцы крепкие, рослые люди, - продолжалПаганель. - Гаукинс утверждает, будто они великаны, Лемер и Схоутенсообщают, что они одиннадцати футов ростом. - Прекрасно! Свидетельство этих людей заслуживает доверия, - заметилГленарван. - Да, но такого же доверия заслуживают Вуд, Нарборо и Фалькнер, а по ихсловам, патагонцы - люди среднего роста. Правда, Байрон, Ла Жироде,Бугенвиль, Уэллс и Картерс доказывают, что рост патагонцев в среднем равеншести футам шести дюймам, тогда как господин д'Орбиньи, ученый, лучше всехзнающий эту страну, утверждает, что их средний рост пять футов четыредюйма. - Но где же тогда истина среди всех этих противоречий? - спросила ледиЭлен. - Истина заключается в следующем, - ответил Паганель, - у патагонцевноги короткие, а туловище длинное. В шутку можно выразиться так: это людишести футов роста, когда сидят, и пяти - когда стоят. - Браво, милейший ученый! - воскликнул Гленарван. - Вот это хорошосказано! - Но только в том случае, если патагонцы существуют вообще, тогда этопримиряет все разногласия, - продолжал Паганель. - А теперь, друзья мои,скажу вам в заключение, что Магелланов пролив великолепен даже безпатагонцев. В это время яхта огибала между двумя живописными берегами полуостровБрансуик. Среди деревьев мелькнули чилийский флаг и колокольня церкви.Пролив извивался теперь среди величественных гранит
Воспользуйтесь поиском по сайту:
