Пари жака паганеля и майора мак-наббса
7 декабря в три часа утра "Дункан" стоял уже под парами. Заработалалебедка. Якорь вырвали из песчаного дна маленького порта, и он лег обратнов свое гнездо на борту. Лопасти винта стали бурлить воду, и яхтанаправилась в открытое море. Когда пассажиры в восемь часов утра поднялисьна палубу, остров Амстердам уже таял на туманном горизонте. То былапоследняя стоянка вдоль тридцать седьмой параллели до самых австралийскихберегов; теперь предстоял переход в три тысячи миль [4800 км]. Припопутном ветре и благоприятной погоде за двенадцать дней "Дункан" достигбы Австралии. Мери Грант и Роберт не могли без волнения смотреть на волны, которые,вероятно, за несколько дней до Крушения бороздила "Британия". Быть может,здесь капитан Грант на потерпевшем аварию судне с остатками своей командыборолся со страшными ураганами Индийского океана, сознавая, что егокорабль с непреодолимой силой увлекает к берегу. Джон Манглс показалдевушке на морской карте течения и объяснил ей их постоянное направление.Одно течение пересекает весь Индийский океан к Австралийскому материку, ионо ощущается не только в Тихом, но и в Атлантическом океане. Если"Британия" во время урагана потеряла мачты и руль и таким образомоказалась безоружной против натиска волн и ветра, то она неминуемо должнабыла быть выброшена на берег и разбиться. Однако тут возникло сомнение.Последнее известие о капитане Гранте имелось из Кальяо 30 мая 1862 года вгазете "Mercantile and Shipping". Каким же образом 7 июня, через восемьдней после отплытия от берега Перу, "Британия" оказалась в Индийскомокеане? Спрошенный по этому поводу Паганель дал на вопрос настолько ясныйответ, что удовлетворил даже самых придирчивых. Прошло шесть дней с тех пор, как "Дункан" покинул остров Амстердам. Былвечер 12 декабря. Эдуард, Элен Гленарван, Мери и Роберт Грант, капитанДжон, Мак-Наббс и Паганель беседовали на палубе. По обыкновению, разговоршел о "Британии", ибо все мысли путешественников всегда были сосредоточенына ней. Случайно коснулись вышеупомянутого факта, и он тотчас посеялтревогу во всех умах. Паганель, услыхав это замечание Гленарвана,встрепенулся и, ни слова не говоря, отправился за документом. Вернувшись,он молча пожал плечами, как человек, которому стыдно, что он мог хоть намгновение взволноваться из-за такого пустяка. - Хорошо, друг мой, - проговорил Гленарван, - но дайте нам хотьприблизительное объяснение. - Нет, - ответил Паганель, - я задам только один вопрос и задам егокапитану Джону. - Я вас слушаю, господин Паганель, - ответил Джон Манглс. - Может ли быстроходное судно за один месяц проплыть расстояние отАмерики до Австралии? - Да, если будет проходить по двести миль в сутки. - Разве это рекордная скорость? - Нисколько. Парусные клиперы часто идут значительно быстрее. - В таком случае допустите, что морская вода смыла одну цифру, и вместо"7 июня" читайте "17 июня" или "27 июня", тогда все станет ясным. - В самом деле, - сказала Элен, - от тридцать первого мая до двадцатьседьмого июня... -...Капитан Грант легко мог пересечь весь Тихий океан и очутиться вИндийском, - докончил за нее Паганель. Слова ученого были радостно встречены всеми. - Итак, еще одно место документа выяснено, - сказал Гленарван, - иснова мы обязаны этим нашему ученому другу. Теперь нам остается достигнутьлишь берегов Австралии и начать поиски следов "Британии" на ее западномпобережье. - Или на ее восточном побережье, - добавил Джон Манглс. - Да, вы правы, Джон: в документе нет никаких указаний на то, чтокатастрофа произошла у западных, а не у восточных берегов, - из этогоследует, что наши поиски должны быть направлены и на восточный и назападный берег обоих побережий, там, где проходит тридцать седьмаяпараллель. - Значит, вам еще не ясно, на каком побережье следует искать? -спросила Мери. - О нет, мисс! - поспешил прервать девушку Джон Манглс, желая рассеятьее беспокойство. - Мистер Гленарван, конечно, согласится с тем, что еслибы капитан Грант высадился на восточном побережье Австралии, то получил бытам всяческую помощь и поддержку. Все это побережье населено англичанами -оно, так сказать, кишит колонистами. Команда "Британии" встретила бысоотечественников, не пройдя и десяти миль. - Правильно, капитан Джон, - подтвердил Паганель, - я присоединяюсь квашему мнению. На восточном побережье, в заливе Туфолда или в городе Идеи,Гарри Грант нашел бы не только убежище в какой-нибудь английской колонии,но и корабль, на котором мог бы вернуться в Европу. - Но, очевидно, в той части Австралии, куда плывет "Дункан",потерпевшие крушение не могли бы найти такую помощь? - спросила Элен. - Нет, миссис, эти берега пустынны, - ответил Паганель. - Оттуда нетникаких дорог ни в Мельбурн, ни в Аделаиду. Если "Британия" разбилась отамошние береговые рифы, то ей неоткуда было ждать помощи, точно так жекак если бы это случилось у негостеприимных берегов Африки. - Но тогда какая же судьба постигла моего отца за эти два года? -промолвила девушка. - Дорогая Мери, - отозвался Паганель, - ведь вы уверены в том, чтокапитану Гранту после кораблекрушения удалось добраться до австралийскогоберега? Не так ли? - Да, господин Паганель, - ответила девушка. - Давайте же разберемся в том, что могло случиться с капитаном Грантом?Тут могут быть только три предположения: либо Гарри Грант и его спутникидобрались до английских колоний, либо они попали в плен к туземцам, либо,наконец, заблудились в необъятных пустынях Австралии. Паганель умолк, ожидая прочесть в глазах своих слушателей одобрение. - Продолжайте, Паганель, - сказал Гленарван. - Продолжаю, - ответил географ, - и прежде всего отвожу первуюгипотезу, ибо если бы Гарри Грант добрался до английских колоний, то ондавным-давно бы, здоровый и невредимый, вернулся к своим детям, в свойродной город Дунде. - Бедный отец! - прошептала Мери Грант. - Вот уже два года, как он вразлуке с нами! - Не перебивай, сестрица, господина Паганеля! - остановил ее Роберт. -Он сейчас скажет нам... - Увы, нет, мой мальчик! Единственное, что я полагаю, это то, чтокапитан Грант находится в плену у австралийцев или... - А эти туземцы, - поспешно перебила его Элен, - опасные люди? - Успокойтесь, миссис, - ответил ученый, понявший тревогу леди Элен, -эти туземцы, правда, люди дикие и стоят на самой низшей ступени развития,но кроткие и не кровожадные, как их соседи новозеландцы. Поверьте мне:если потерпевшие крушение на "Британии" попали к ним в плен, то их жизниникогда не грозила никакая опасность. Все путешественники единодушноутверждают, что австралийцы не любят кровопролития и часто новозеландцыпомогали им отражать нападения действительно жестоких беглых каторжников. - Вы слышите, что говорит господин Паганель? - обратилась Элен к МериГрант. - Если ваш отец находится в плену у туземцев, - а в документе естьна это указания, - то мы найдем его. - А если он заблудился в этой огромной стране? - спросила молодаядевушка, вопрошающе глядя на Паганеля. - Ну и что же! - уверенно воскликнул географ. - Все равно и тогда мыразыщем его! Не правда ли, друзья мои? - Конечно! - подтвердил Гленарван, желая дать беседе менее грустноенаправление. - Но я не допускаю, чтобы он заблудился. - Я также, - заявил Паганель. - А велика ли Австралия? - спросил Роберт. - Австралия, мой мальчик, занимает около семисот семидесяти пятимиллионов гектаров, иными словами - это примерно четыре пятых площадиЕвропы. - Она так велика? - удивленно проговорил майор. - Да, Мак-Наббс, это совершенно точно. Полагаете ли вы, что подобнаястрана вправе именоваться континентом, как ее именуют в документе? - Конечно, Паганель. - И добавлю еще, - продолжал ученый, - что история почти не знаетслучаев, когда путешественники совершенно исчезали в этой огромной стране.Кажется, что Лейхардт - единственный, чья судьба неизвестна, да и тонезадолго до моего отъезда мне сообщили в Географическом обществе, будтоМак-Интри напал на его следы. - Разве не все области Австралии исследованы? - спросила ЭленГленарван. - Нет, - ответил Паганель. - Этот континент исследован не более, чемцентральная часть Африки, несмотря на то, что недостатка в предприимчивыхпутешественниках не было. С тысяча шестьсот шестого по тысяча восемьсотшестьдесят второй год более пятидесяти человек занимались исследованиемприбрежных и внутренних областей Австралии. - Неужели пятьдесят? - недоверчиво переспросил майор. - Да, Мак-Наббс, именно столько. Я говорю о мореплавателях, пускавшихсяв опасные плавания вдоль неведомых австралийских берегов, и опутешественниках, осмелившихся углубляться в эту огромную страну. - И все же я не верю, что их было пятьдесят, - заявил майор. - В таком случае я докажу вам! - воскликнул географ, всегдаволновавшийся, когда ему противоречили. - Докажите, Паганель! - Если вы мне не доверяете, то я сейчас же перечислю вам все этипятьдесят имен. - Ох, эти ученые! - спокойно промолвил майор. - Как смело решают онивсе вопросы! - Майор, согласны вы держать со мной пари? Ставка - ваш карабин"Пурдей, Моор и Диксон" против моей подзорной трубы фирмы Секретана. - Отлично, если это доставит вам удовольствие, Паганель! - ответилМак-Наббс. - Хорошо, майор, - воскликнул ученый, - вам больше не придется убиватьсерн или лисиц из этого карабина! Разве только если я одолжу его вам, что,впрочем, я сделаю охотно. - Паганель, - ответил серьезно майор, - когда вы будете нуждаться вмоей подзорной трубе, она всегда будет к вашим услугам. - Так начнем! - воскликнул Паганель. - Милостивые государи игосударыни, будьте нашими судьями, а ты, Роберт, веди счет очкам. Лорд Эдуард и Элен Гленарван, Мери и Роберт, майор и Джон Манглс,которых этот спор забавлял, приготовились слушать географа. Ведь речь шлаоб Австралии, куда направлялся "Дункан", и рассказ Паганеля был особеннокстати. Итак, его попросили немедленно начать рассказ. - Мнемозина! - воскликнул ученый. - Богиня памяти, праматерьцеломудренных муз, вдохнови твоего верного и горячего почитателя! Друзьямои, двести пятьдесят восемь лет назад Австралия не была еще открыта.Правда, предполагали наличие какого-то обширного материка. Две картытысяча пятьсот пятидесятого года, хранящиеся в вашем Британском музее,дорогой Гленарван, указывают, что к югу от Азии есть большая земля подназванием "Великая Ява португальцев". Но эти карты не вполне достоверны.Вот почему я перехожу к семнадцатому веку, именно к тысяча шестьсотшестому году, когда испанский мореплаватель Квирос открыл неизвестнуюземлю, которую назвал "Australia de Espiritu Santo", что значит "Южнаяземля святого духа". Некоторые авторы утверждали, что Квирос открыл неАвстралию, а Ново-Гебридские острова. Я не буду обсуждать здесь этотспорный вопрос. Засчитай мне, Роберт, Квироса, и перейдем к следующим. - Один! - объявил Роберт. - В том же году Луис Вас-де-Торрес, младший командир эскадры Квироса,продолжил к югу исследование новооткрытых земель. Но честь открытияАвстралии принадлежит голландцу Теодориху Гартогу, который высадился назападном берегу Австралии под двадцать пятым градусом широты и дал новойземле имя "Эндрахт" в честь своего корабля. После Гартога идет целый рядмореплавателей. В тысяча шестьсот восемнадцатом году Цихен открывает насеверном побережье земли Арнхемленда и Ван-Димена. В тысяча шестьсотдевятнадцатом году Жан Эделье дает свое имя части западного побережья. Втысяча шестьсот двадцать втором году Левэн спускается до мыса, носящеготеперь его имя. В тысяча шестьсот двадцать седьмом году де Нуитц и де Витт- первый на западе, второй на юге - дополняют открытия своихпредшественников. За ними следует командующий эскадрой Карпентар, которыйвходит со своими судами в огромный залив, и поныне носящий название заливаКарпентария. Наконец, в тысяча шестьсот сорок втором году знаменитыймореплаватель Тасман огибает остров Ван-Димен и, принимая за частьматерика, называет его именем генерал-губернатора Батавии. Впоследствииистория справедливо переименовала остров в Тасманию. Таким образом,австралийский материк мореплаватели обогнули со всех сторон и выяснили,что его омывают воды Тихого и Индийского океанов. В тысяча шестьсотпятьдесят пятом году этот громадный южный остров был назван НовойГолландией. Но названию этому не суждено было сохраниться за ним, ибо какраз в это время роль голландских мореплавателей начала снижаться. Сколькоя назвал имен? - Десять, - отозвался мальчик. - Хорошо, ставлю крестик и перехожу к англичанам. В тысяча шестьсотвосемьдесят шестом году корсар Вильямс Дампьер, один из знаменитыхфлибустьеров южных морей, член "Берегового братства", после множестваприключений, то веселых, то печальных, причалил на своем судне "Лебедь" ксеверо-западному берегу Новой Голландии, под шестнадцатым градусомпятидесятой минутой широты. Он вступил в сношения с туземцами и весьмаподробно описал их нравы, их нищету и жизнь. В тысяча шестьсот девяностодевятом году он вернулся в тот залив, где некогда высадился Гартог, но ужене как пират, а как командир "Ребука", корабля, входящего в составкоролевского флота. До сих пор открытие Новой Голландии представлялоинтерес лишь чисто географический. Никто не намеревался колонизироватьстрану, и в течение семидесяти одного года, с тысяча шестьсот девяностодевятого по тысяча семьсот семидесятый год, ни один мореплаватель непристал к ее берегам. Но вот появился самый знаменитый в мире капитан Кук,и новый материк начинает быстро заселяться европейскими колонистами. Вовремя своих трех путешествий Джеме Кук трижды высаживался в НовойГолландии. В первый раз тридцать первого марта тысяча семьсот семидесятогогода. После удачного наблюдения на Таити прохождения Венеры [прохождениечерез солнечный диск планеты Венеры должно было произойти в 1769 году; этодовольно редкое явление представляло большой интерес для астрономов; идействительно, оно должно было способствовать точному определениюрасстояния между Солнцем и Землей (прим.авт.)] через солнечный диск Кукнаправил свое небольшое судно "Попытка" в западную часть Тихого океана.Здесь, открыв Новую Зеландию, он поплыл к восточному побережью Австралии ибросил якорь в одном из тамошних заливов, который оказался столь богатымнеизвестными растениями, что Кук назвал его Ботанический залив. Он ипоныне называется Ботани-бэй. Сношения Кука с местным туземным населениеммалоинтересны. Из Ботанического залива Кук поднялся к северу и подшестнадцатым градусом широты, против мыса Скорби, его судно "Попытка"наткнулось на коралловый риф в восьми лье от берега. Судну грозилаопасность затонуть. Но Кук приказал сбросить в море орудия и съестныеприпасы; в следующую ночь прилив поднял облегченное судно с рифа, и есликорабль не затонул, то только потому, что кусок коралла, застрявший впробоине, очень уменьшал течь. Куку удалось ввести свое судно в маленькуюбухту, в которую впадает река, названная - Попытка. Здесь в течение трехмесяцев, на протяжении которых длилась починка судна, англичане пыталисьзавязать сношения с туземцами, но безуспешно. Заделав пробоину, корабльпоплыл дальше на север. Кук хотел узнать, существует ли пролив между НовойГвинеей и Новой Голландией. После ряда опасностей, сотни раз рискуя своимкораблем, мореплаватель увидел на юго-западе широкий простор океана. Итак,пролив существовал! Кук проходит им и высаживается на маленьком острове,вступив от имени Англии во владение открытой им землей. Он дает ей типичнобританское название: Новый Южный Уэльс. Три года спустя отважный моряк командовал уже двумя судами: "Открытие"и "Решение". Капитан Фюрно поплыл на корабле "Приключение" обследоватьземлю Ван-Димена и, вернувшись, высказал предположение, что она являетсячастью Новой Голландии. Лишь в тысяча семьсот семьдесят седьмом году, вовремя своего третьего путешествия, Кук сам посетил землю Ван-Димена. Егодва судна, "Решение" и "Открытие", бросили якорь в бухте Авантюр. ОттудаКук отплыл на Сандвичевы острова, где был убит дикарями. - Это был великий человек, - сказал Гленарван. - Величайший из всех мореплавателей. Бенкс, один из его спутников,подал английскому правительству мысль основать у Ботанического заливаколонию. После Кука к новому материку устремились мореплаватели всехстран. В последнем полученном от Лаперуза письме, отправленном изБотанического залива седьмого февраля тысяча семьсот восемьдесят седьмогогода, несчастный мореплаватель извещает о своем намерении посетить заливКарпентария и все побережье Новой Голландии вплоть до земли Ван-Димена.Лаперуз отплыл в море и не вернулся. В тысяча семьсот восемьдесят восьмомгоду капитан Филипп основал в порту Джексон первую английскую колонию. Втысяча семьсот девяносто первом году Ванкувер объезжает довольно большуючасть южного побережья материка. В тысяча семьсот девяносто втором годуд'Антркасто, посланный на поиски Лаперуза, объезжает кругом НовуюГолландию, плывя с запада на юг, открывая по пути ряд новых островов. Втысяча семьсот девяносто пятом и тысяча семьсот девяносто седьмом годахдвое отважных молодых людей, Флиндерс и Басс, плывут в лодке длиною ввосемь футов, продолжая обследование южного побережья, а в тысяча семьсотдевяносто седьмом году тот же Басс проплывает между землей Ван-Димена иНовой Голландией проливом, носящим теперь его имя. В том же году Фламинг,открывший остров Амстердам, находит на восточном побережье Новой Голландииреку Сван-Ривер, где водились прекраснейшие черные лебеди. Что касаетсяФлиндерса, то в тысяча восемьсот первом году он возобновил свои интересныеисследования и под тридцать пятым градусом сороковой минутой широты и стотридцать восьмым градусом пятьдесят восьмой минутой долготы его судновстречается в бухте Свидание с "Географом" и "Натуралистом" - двумяфранцузскими судами, которыми командовали Боден и Гамелен. - А, вы назвали капитана Бодена? - переспросил майор. - Да. Почему это вас заинтересовало? - удивился географ. - Просто так! Продолжайте, дорогой Паганель. - Хорошо. К именам упомянутых мною мореплавателей прибавлю имя капитанаКинга, который с тысяча восемьсот семнадцатого по тысяча восемьсотдвадцать второй год дополнил исследования субтропических зон НовойГолландии. - Господин Паганель, я записал уже двадцать четыре имени, - предупредилРоберт. - Хорошо! - отозвался географ. - Половина карабина майора уже моя.Теперь я покончил с мореплавателями и перехожу к сухопутнымисследователям. - Прекрасно, господин Паганель! - воскликнула Элен. - У васудивительная память! - Что очень неожиданно, - добавил Гленарван, - у человека такого... - Такого рассеянного, хотите вы сказать? - прервал его Паганель. - Но,увы, у меня память лишь на даты и имена. - Двадцать четыре имени, - повторил Роберт. - Хорошо. Двадцать пятым был лейтенант Даус. Это происходило в тысячасемьсот восемьдесят девятом году, спустя год после основания колонии вПорт-Джексоне. Уже совершено было плавание вокруг нового материка, но чтонаходится в глубине его, никто не мог сказать. Длинная цепь гор,параллельная восточному побережью, казалось, преграждала доступ внутрьстраны. Лейтенант Даус после девятидневного пути вынужден был вернуться вПорт-Джексон. В том же году капитан Тенч столь же безуспешно пыталсяперевалить через эту высокую горную цепь. Обе эти неудачи отбили на тригода у других исследователей охоту браться за это трудное дело. В тысячасемьсот девяносто втором году полковник Патерсон, отважный исследовательАфрики, снова попытался проникнуть внутрь материка, но и он потерпелнеудачу. Зато в следующем году мужественный Гаукинс, простой боцмананглийского флота, пробрался на двадцать миль дальше, чем все егопредшественники. В течение следующих восемнадцати лет лишь двое -мореплаватель Басс и инженер Барелье - пытались пробраться внутрьматерика, но столь же безуспешно, как и их предшественники. Наконец, втысяча восемьсот тринадцатом году проход в горах был найден к западу отСиднея. В тысяча восемьсот пятнадцатом году губернатор Макаривоспользовался им, чтобы перебраться по ту сторону Голубых гор, и заложилтам город Батерст. С той поры ряд путешественников обогащаетгеографическую науку новыми данными и способствует процветанию колоний.Начало кладет в тысяча восемьсот девятнадцатом году Тросби, затем Окслей,проникший на триста миль внутрь страны, за ним Говель и Гун, отправившиесякак раз из залива Туфолда, где проходит тридцать седьмая параллель. Втысяча восемьсот двадцать девятом и тысяча восемьсот тридцатом годахкапитан Штурт исследует течения рек Дарлинга и Муррея... - Тридцать шесть, - сказал Роберт. - Прекрасно! Я выиграю пари, - ответил Паганель. - Упомяну для полнотыЭйре и Лейхрдта, объехавших часть страны в тысяча восемьсот сороковом итысяча восемьсот сорок первом годах; о Штурте - он путешествовал поАвстралии в тысяча восемьсот сорок пятом году; о братьях Грегори иГельпмане, обследовавших в тысяча восемьсот сорок шестом году западнуючасть материка; о Кеннеди, исследователе в тысяча восемьсот сорок седьмомгоду реки Виктория, а в тысяча восемьсот сорок восьмом году - севернойчасти Австралии; о Грегори - в тысяча восемьсот пятьдесят втором; Остине -в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом; снова о братьях Грегори - с тысячавосемьсот пятьдесят пятого по тысяча восемьсот пятьдесят восьмой годизучавших на этот раз северо-западную часть материка; о Бебедже, прошедшемот озера Торренс до озера Эйр, и, наконец, о знаменитом в летописяхАвстралии путешественнике Стюарте, который трижды отважно пересек материк.Первая экспедиция Стюарта в глубь страны относится к тысяча восемьсотшестидесятому году. Позже, если пожелаете, я расскажу вам, каким образомАвстралия была четырежды пересечена с юга на север, а сейчас ограничусьтем, что закончу этот длинный перечень именами смелых бойцов за науку оттысяча восемьсот шестидесятого до тысяча восемьсот шестьдесят второгогода: братья Демпстер, Кларксон и Харпер, Берк и Уилс, Нейлсон, Уокер,Ленсбор, Мак-Кинлей, Говит... - Пятьдесят шесть! - крикнул Роберт. - Прекрасно! Видите, майор, я щажу вас, - продолжал Паганель. - Ибо ещене упомянул ни Дюпера, ни Бугенвиля, ни Фиц-Роя, ни Штока... - Довольно! - взмолился Мак-Наббс, подавленный количеством имен. -...ни Перу, ни Куайе, - продолжал Паганель, не в силах остановиться,как экспресс на полном ходу, - ни Бенне, ни Киннингема, ни Нутчела, ниТьера... - Пощадите! -...ни Диксона, ни Стрелецкого, ни Рейда, ни Вилкса, ни Митчеля... - Остановитесь, Паганель! - вмешался хохотавший от души Гленарван. - Недобивайте злополучного Мак-Наббса. Будьте великодушны! Он признает себяпобежденным. - А его карабин? - торжествующе спросил географ. - Он ваш, Паганель, - ответил майор. - И мне очень жаль его, но у вастакая память, с которой можно выиграть целый артиллерийский музей. - Действительно, невозможно лучше знать Австралию, - заметила Элен. -Не забыть ни одного имени, ни одного самого незначительного факта... - Ну, положим, относительно незначительных фактов... - сказал майор,сомнительно покачав головой. - Что такое? Что вы хотите этим сказать, Мак-Наббс? - воскликнулПаганель. - Я хочу только сказать, что, вероятно, вам неизвестны некоторыеподробности открытия Австралии. - Например? - высокомерно спросил Паганель. - А если я вам укажу неизвестную вам подробность, вернете ли вы мне мойкарабин? - Немедленно. - По рукам? - По рукам! - Прекрасно! Знаете ли вы, Паганель, почему Австралия не являетсяфранцузским владением? - Но, мне кажется... - Или, вернее, известно ли вам, какое объяснение дают этому англичане? - Нет, майор, - с некоторой досадой ответил Паганель. - Так вот: Австралия только потому не принадлежит Франции, что капитанБоден, бывший, однако, далеко не робкого десятка, в тысяча восемьсотвтором году так испугался кваканья австралийских лягушек, что поспешилподнять якорь и бежал оттуда навсегда. - Как! - воскликнул ученый. - Но это злая шутка! - Очень злая, согласен, - ответил майор, - но в Соединенном королевствеее считают историческим фактом. - Это недостойно! - воскликнул патриот-географ. - Неужели об этомговорят серьезно? - К сожалению, вполне серьезно, дорогой Паганель, - ответил средиобщего хохота Гленарван. - Неужели вы не знали этой подробности? - Решительно ничего не знал. Но я протестую! Сами англичане зовут нас"лягушатниками", а разве можно бояться лягушек, которых ешь? - Тем не менее это так, - ответил, скромно улыбаясь, майор. Таким образом, знаменитый карабин "Пурдей, Моор и Диксон" остался вовладении майора Мак-Наббса.
ИНДИЙСКИЙ ОКЕАН БУШУЕТ
Спустя два дня после этого разговора Джон Манглс, сделав в полденьнаблюдения, сообщил, что "Дункан" находится под 133ь37' долготы.Пассажиры, справившись по карте, с радостью убедились, что яхта отстоитлишь в пяти градусах от мыса Бернуилли. Между этим мысом и мысомд'Антркасто австралийский берег описывает дугу, которая стягивается,словно хордой, тридцать седьмой параллелью. Если бы в то время "Дункан"поднялся вдоль экватора, то быстро достиг бы мыса Шатам, оставшегося отнего в ста двадцати милях к северу. Яхта в то время плыла по той частиИндийского океана, которая омывает Австралийский материк. Итак, можно былонадеяться, что дня через четыре на горизонте покажется мыс Бернуилли. До сих пор ходу яхты благоприятствовал попутный западный ветер, но запоследние дни он начал мало-помалу стихать и 13 декабря совсем спал.Паруса бессильно повисли вдоль мачт, и если бы у "Дункана" не было егомощной машины, то он был бы скован океанским штилем. Такое состояние погоды могло продержаться неопределенно долгое время.Вечером Гленарван заговорил об этом с Джоном Манглсом. Молодой капитан,видя, как быстро опустошаются угольные камеры, казалось, был оченьраздосадован этим штилем. Он приказал поднять все паруса на судне,вздернуть вверх лиселя и укрепить штаг, чтобы использовать даже ничтожноедуновение ветра, но, выражаясь по-матросски, "ветра не хватало наполнитьдаже шляпу". - Во всяком случае, не следует слишком роптать, лучше штиль, чемвстречный ветер, - заметил Гленарван. - Вы правы, сэр, - ответил Джон Манглс, - но именно подобное затишьеобычно предвещает перемену погоды, а мы ведь плывем у границы муссонов[муссоны - ветры, дующие с чрезвычайной силой в Индийском океане; ихнаправление различно в зависимости от времени года (прим.авт.)], которые соктября по апрель дуют в северо-восточном направлении, и если они насзахватят, то сильно задержат в пути. - Ничего не поделаешь, Джон. Если такое препятствие возникнет, придетсяпокориться. В конце концов ведь это только задержка. - Конечно, если только не разыграется буря. - Разве вы опасаетесь бури? - спросил Гленарван, оглядывая совершеннобезоблачное небо. - Да, - ответил капитан, - я говорю это вам, сэр, но не хочу тревожитьледи Гленарван и мисс Грант. - Правильно, Джон, но что вас тревожит? - Верные признаки надвигающейся бури. Не доверяйте, сэр, безоблачномунебу. Оно очень обманчиво. Вот уже два дня, как барометр сильнопонижается. В настоящий момент он стоит на двадцати семи дюймах [73,09сантиметра; нормальная высота столбика в барометре 76 сантиметров]. Этогрозное предупреждение, которым я не могу пренебречь; особенно страшныбури южного океана - мне уже приходилось вступать в борьбу с ними. Водяныепары, сгущающиеся в большом количестве над огромными пространствамипредполярных льдов, создают здесь сильное движение воздуха. Отсюда борьбаэкваториальных ветров с полярными, порождающая циклоны, ураганы и бури, скоторыми кораблю очень трудно бороться. - Джон, - ответил Гленарван, - "Дункан" - прочное судно, а его капитан- искусный моряк. Пусть разразится ураган, мы сумеем справиться с ним. Сначала Джон Манглс строил свои опасения только на инстинкте моряка. Онбыл, как говорят англичане, искусным знатоком погоды - "weather-wise". Ноупорное падение барометра заставило молодого капитана принять всенеобходимые меры предосторожности. Джон Манглс ждал сильнейшей бури, хотянебо и не предвещало еще этого, но непогрешимый барометр не мог ввестикапитана в заблуждение. Воздушные потоки устремляются из мест с высокиматмосферным давлением в места, где атмосферные давления ниже. Чем ближедруг к другу эти места, тем больше скорость ветра. Джон Манглс провел на капитанском мостике всю ночь. Около одиннадцатичасов южная сторона неба начала заволакиваться тучами. Джон Манглс вызвалнаверх всю команду и приказал спустить верхние паруса. Он оставил лишьфок, контр-бизань, марсель и кливера. В полночь поднялся свежий ветер ибыстро стал крепчать: скорость ветра достигла шести туазов в секунду.Треск мачт, шум, производимый работой команды, сухое щелканье парусов,скрип внутренних переборок яхты - все это дало понять пассажирам, чтопроисходит что-то необычное. Паганель, Гленарван, майор, Роберт появилисьна палубе: одни из любопытства, другие - готовые принять участие в работе.Небо - ясное и звездное вечером - было затянуто теперь густыми облаками,пересечено пятнистыми полосами, напоминая шкуру леопарда. - Ураган? - коротко спросил Гленарван Джона Манглса. - Еще нет, но он близок, - ответил капитан. Он приказал взять один риф у марселя. Матросы бросились исполнять егоприказание. Не без труда, борясь с ветром, они уменьшили площадь паруса,подтянув его рифсезнями к спущенной рее. Джон Манглс хотел сохранитьвозможно большую парусность, чтобы сделать яхту более устойчивой иуменьшить качку. Приняв эти предосторожности, капитан отдал приказ Остину и боцмануприготовиться к урагану, который вот-вот мог разыграться. Найтовы шлюпок икрепления запасного рангоута были удвоены. Укрепили боковые тали пушки.Туго натянули ванты и бакштаги. Задраили люки. Джон Манглс как офицер,стоящий над пробитой в укреплениях брешью, не покидал наветренной стороныяхты и, находясь на юте, словно пытался вырвать у грозового неба еготайну. Барометр упал до двадцати шести дюймов: то был редкий случай.Штормгласс [стеклянный сосуд, содержащий смесь, изменяющую цвет взависимости от направления ветра и насыщенности атмосферы электричеством(прим.авт.)] показывал бурю. Был час ночи. Элен и Мери Грант, которых жестоко качало в их каютах,отважились подняться на палубу. Ветер дул со скоростью четырнадцати туазовв секунду. Он бешено свистел в снастях. Металлические тросы звенели,словно струны, по которым ударил чей-то гигантский смычок. Блоки сталкивались друг с другом. Снасти с режущим свистом двигались посвоим шероховатым желобам. Паруса оглушительно хлопали, как пушечныевыстрелы. Чудовищные валы уже шли на приступ яхты, которая, как быиздеваясь над ними, словно морская ласточка, взлетела на их пенившиесягребни. Завидев пассажирок, Джон быстро подошел к ним и попросил вернуться вкают-компанию. Волны хлестали уже через борт и могли ежеминутно разлитьсяпо палубе. Грохот разбушевавшихся стихий был столь оглушителен, что Эленедва расслышала просьбу молодого капитана. - Опасности нет? - успела она спросить в минуту относительного затишья. - Никакой, - ответил Джон Манглс. - Но ни вам, ни мисс Мери нельзяоставаться на палубе. Элен Гленарван и Мери Грант не стали противиться приказу, скореепоходившему на мольбу, и возвратились в кают-компанию как раз в ту самуюминуту, когда чудовищная волна с такой яростью обрушилась на корму яхты,что в их каюте задрожали стеклянные иллюминаторы. Ярость ветра удвоилась.Мачты гнулись под тяжестью парусов, и яхта, казалось, взлетала надволнами. - Фок на гитовы! - скомандовал Джон Манглс. - Спустить марсель икливера! Матросы кинулись выполнять приказание. Фалы ослабили, гитовы подтянули,и кливера были спущены с таким грохотом, что заглушили даже рев бури, и"Дункан", изрыгавший клубы черного дыма, судорожно пенил воду винтом,лопасти которого порой вздымались над водой. Гленарван, майор, Паганель, Роберт с восхищением, смешанным с ужасом,наблюдали эту борьбу "Дункана" с волнами. Крепко уцепившись за планкифальшборта и не будучи в состоянии обменяться ни единым словом, ониследили за стаями буревестников, зловещих птиц, носившихся в воздухе,словно тешась неистовством бури. Вдруг пронзительный свист заглушил рев бури. Это со страшной силойвырвался пар, но не через пароотводную трубу, а из предохранительныхклапанов котла. Резко прозвучал тревожный свисток. Яхту сильно накренило,и Вильсон, стоявший у штурвала, был сбит с ног внезапным ударом румпеля.Никем не управляемый "Дункан" пошел поперек волны. - Что случилось? - крикнул Джон Манглс, бросаясь на мостик. - Судно ложится на бок, - ответил Том Остин. - Руль сломался? - К машине, к машине! - послышался голос механика. Джон помчался по трапу. Все машинное отделение было заполнено густымпаром. Поршни цилиндров бездействовали. Шатуны не вращали гребного вала.Механик, видя полную аварию машины и боясь взрыва котлов, выпустил из нихпар через пароотводную трубу. - В чем дело? - спросил капитан. - Винт испортился, то ли погнулся, то ли задел за что-то, - ответилмеханик. - Он перестал вращаться. - А разве невозможно его очистить? - Невозможно. Не время было думать о починке, факт был налицо: винт не работал, и парпоэтому вырывался через предохранительные клапаны. Джону пришлось сноваприбегнуть к помощи парусов и превратить ветер, который был его наиболеегрозным противником, в союзника. Он поднялся на палубу, в двух словах изложил лорду Гленарвану положениедел и стал настаивать, чтобы он вместе с остальными пассажирами спустилсяв кают-компанию. Гленарван хотел остаться на палубе. - Нет, сэр, - решительным тоном заявил Джон Манглс, - на палубе долженостаться я с моей командой. Уходите. Палубу может залить волна, и васбеспощадно смоет. - Но мы можем быть полезны... - Уходите, уходите, сэр, так нужно! Сейчас я хозяин судна. Уходите, ятребую этого! Очевидно, положение было критическим, если Джон Манглс мог такповелительно говорить с Гленарваном. Тот понял, что ему надлежит податьпример послушания. Он покинул палубу, за ним последовали его троеспутников, и все присоединились к пассажиркам, тревожно ожидавшим вкают-компании развязки борьбы со стихиями. - А мой Джон - человек энергичный, - проговорил, входя в кают-компанию,Гленарван. - Да, - отозвался Паганель. - Он напоминает мне того боцмана в драмевашего великого Шекспира "Буря", который кричит королю, находящемуся наего корабле: "Вон отсюда! Молчите! Ступайте в каюту! Если вы не в силахусмирить стихии, то замолчите! Прочь с дороги, говорю вам!" Тем временем Джон Манглс, не теряя ни секунды, пытался вывести судно изтого опасного положения, в которое его поставила порча винта. Он решиллечь в дрейф, чтобы как можно меньше уклониться от курса. Следовалосохранить хоть некоторые паруса и повернуть судно в направлениибушевавшего ветра. Поставили марсель, взяв на нем риф, подняли нечто вродефок-стакселя на грот-мачте, и "Дункан" стал носом к ветру. Яхта, отличавшаяся блестящими мореходными качествами, описала дугу, какскаковая лошадь, которой всадили шпоры в бока, и повернулась крамболом кветру. Но выдержат ли паруса? Правда, они были сделаны из лучшейшотландской парусины, но какая ткань сможет сопротивляться такомучудовищному напору! Избранный капитаном маневр давал яхте то преимущество, что онаподставляла теперь волнам свои наиболее прочные части и держалась нужногонаправления. Однако ей грозила опасность попасть в огромный провал,зиявший между валами, и уже больше не всплыть. Но у капитана не быловыбора, и он решил дрейфовать до тех пор, пока будут целы мачты и паруса.Команда находилась у него на глазах, готовая ежеминутно броситься туда,где она была необходима. Джон Манглс, привязав себя к вантам, наблюдал за разъяренным океаном. В таком положении прошла ночь. Все надеялись, что буря стихнет крассвету. Напрасная надежда! Около восьми часов утра ветер еще усилился:теперь скорость его достигла восемнадцати туазов в секунду. Это былураган. Джон Манглс молчал, но втайне трепетал за судно и за пассажиров."Дункан" получил ужасающий крен. Его пиллерсы трещали, и порой оконечностьфока-рея касалась гребня волн. Был момент, когда вся команда "Дункана"думала, что яхта не поднимется. Матросы с топорами в руках уже бросилисьрубить ванты грот-мачты, как вдруг паруса сорвались с мачт и улетели,словно гигантские альбатросы. "Дункан" выпрямился, но, лишенный опоры,плыл вслепую, его стало так сильно качать, что мачты каждую минуту грозилирухнуть. Яхта не в состоянии была долго выдержать подобную качку; мачтырасшатывались, борта давали трещины, швы расходились, казалось, скв
Воспользуйтесь поиском по сайту:
