Теоретические обоснования людоедства
Итак, первый способ спасения, предложенный Джоном Манглсом, не удался.Надо было немедленно попытаться привести в исполнение второй. Былоочевидно, что снять с рифов "Макари" невозможно, и столь же очевидно было,что единственно правильное решение - это покинуть бриг. Ожидать на бригемаловероятной помощи было не только неосторожно, но безумно. Еще до тогокак появится какой-нибудь благодетельный корабль, "Макари" обратится вщепки. Стоит разыграться буре или задуть с открытого моря свежему ветру,как волны поволокут злосчастный бриг по песку, разобьют его, растерзают иразметают его обломки. И поэтому Джон Манглс стремился добраться до сушиеще до этой неминуемой гибели судна. Он предложил построить такой крепкий плот, что на нем можно было быперевезти на берег Новой Зеландии пассажиров и необходимое количествосъестных припасов. Обсуждать было не время, надо было действовать. Закипела работа, ее прервали лишь с наступлением ночи. Около восьмичасов вечера, после ужина, когда Элен и Мери Грант отдыхали в рубке накойках, Паганель и его друзья расхаживали по палубе, обсуждая то трудноеположение, в которое попали. Роберт остался с ними. Храбрый мальчуганслушал и был готов исполнить любое приказание, любое опасное дело. Паганель спросил молодого капитана, нельзя ли, вместо того чтобывысадить пассажиров на берег, проплыть с ними на плоту вдоль побережья доОкленда. Джон Манглс ответил, что это опасно. - А могли бы мы проплыть до Окленда на ялике? - Только в крайнем случае, - ответил Джон Манглс, - и лишь при условии,что мы плыли бы днем, а ночью отстаивались бы на якоре. - Так, значит, подлецы, которые нас бросили... - Ах, эти-то! - сказал Джон Манглс. - Ну, они были совсем пьяны, ибоюсь, что в такую непроглядную ночь они поплатились жизнью за своюподлость. - Тем хуже для них, - отозвался Паганель, - но тем хуже и для нас, ибоялик был бы для нас очень полезен. - Что делать, Паганель! - вмешался в разговор Гленарван. - Но ведь иплот доставит нас на сушу. - А вот этого-то я и не хотел бы, - сказал географ. - Как! - воскликнул Гленарван. - Неужели нас, людей закаленных,испугает путешествие в каких-нибудь двадцать миль после всех нашихзлоключений в пампе и Австралии! - Друзья мои, - ответил Паганель, - я не сомневаюсь ни в нашеммужестве, ни в выносливости наших спутниц. Двадцать миль - это сущийпустяк в любой иной стране, но не в Новой Зеландии. Надеюсь, вы незаподозрите меня в малодушии - ведь я первый подбивал вас пересечьАмерику, пересечь Австралию. Но здесь я еще раз повторяю: все что угодно,лишь бы не путешествие по этой вероломной стране. - Нет, пусть любое путешествие по суше, чем верная гибель с осевшим намель судном, - возразил Джон Манглс. - А чего, собственно, нам следует опасаться в Новой Зеландии? - спросилГленарван. - Дикарей! - ответил Паганель. - Дикарей! - повторил Гленарван. - Но разве мы не можем избежатьвстречи с ними, идя вдоль берега? К тому же нападение нескольких жалкихдикарей не может устрашить десять европейцев, хорошо вооруженных и готовыхзащищаться. - Речь идет не о каких-то жалких дикарях, - возразил, качая головой,Паганель. - Новозеландцы объединены в грозные племена, они борются санглийскими захватчиками и часто побеждают их и всегда поедают убитыхврагов. - Так это людоеды! Людоеды! - крикнул Роберт, а затем прошептал елеслышно; - Сестра... мисс Элен... - Не бойся, мой мальчик, - сказал Гленарван, желая успокоить его. - Нашдруг Паганель преувеличивает. - Я ничего не преувеличиваю! - возразил географ. - Роберт показал себямужчиной, и я говорю с ним, как с мужчиной, не скрывая от него правды.Новозеландцы - самые жестокие и, пожалуй, самые прожорливые из людоедов.Они пожирают все, что попадется им на пути. Война для них не более какохота на лакомую дичь, именуемую человеком, и надо признать, что этоединственная война, заслуживающая какого-то логического оправдания.Европейцы убивают врагов своих, а затем хоронят. Дикари убивают врага изатем пожирают; совершенно справедливо сказал мой соотечественникТуссенель, что зло заключается не столько в том, что убитого врагазажарят, сколько в том, что его убивают, когда он не хочет умирать. - Паганель, - ответил майор, - все это очень спорно, но сейчас споритьне время. Логично или нет быть съеденным, но мы не желаем, чтобы нассъели. Но почему же христианство до сей поры не искоренило еще людоедства? - Неужели вы полагаете, Мак-Наббс, что все новозеландцы - христиане?Обращенных в христианскую веру очень мало, и сами миссионеры очень частоявляются жертвами этих скотов. Еще в прошлом году досточтимый Уолькнер былзверски замучен дикарями. Маорийцы повесили его. Их жены вырвали егоглаза, они выпили его кровь, пожрали его мозг, это преступление имеломесто в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году, в Опотике, внескольких милях от Окленда, почти на глазах у английских властей. Друзьямои, понадобятся столетия, чтобы изменить человеческую природу. Чеммаорийцы были, тем они останутся еще на долгое время. Вся их история - этоистория кровопролитий. Какое множество матросов-европейцев они убили исъели, начиная от матросов Тасмана и кончая разгромом "Хауса". И небелокожие пробудили в них вкус к человеческому мясу. Они еще задолго допоявления европейцев лакомились человеческим мясом. Множествопутешественников, живущих среди них, присутствовали при трапезах людоедов,когда лишь потребность в изысканном блюде толкала их пожирать мясо женщиныили ребенка. - Ба! - сказал майор. - Не рождено ли большинство рассказоввоображением путешественников? Лестно вернуться из опаснейших стран, чутьне побывав в желудках людоедов. - Допускаю, что в этих свидетельствах есть доля преувеличения, -ответил Паганель, - но обо всем этом рассказывали люди, достойные доверия,например, миссионеры Марсден, Кендаль, капитаны Диллон, Дюрвиль, Лаплас имногие другие, и я верю их рассказам, я не могу им не верить. Новозеландцыпо природе своей жестоки. Когда у них умирает вождь, то они приносятчеловеческие жертвы. Они полагают, что, принося эти жертвы, они смягчаютгнев умершего, - иначе этот гнев мог бы обрушиться на живых, а заодновождь получает слуг для загробной жизни. Но так как, принеся в жертву этихслуг, новозеландцы тут же пожирают их, то есть основание предполагать, чтоэто делается скорее из желания полакомиться человеческим мясом, чем изсуеверия. - Однако, - заметил Джон Манглс, - мне кажется, что суеверие играетнемалую роль в сценах людоедства. И поэтому, когда изменится религия, тоизменятся и нравы. - Милый друг Джон, - ответил Паганель, - вы затронули сейчас серьезныйвопрос о происхождении людоедства. Что толкнуло людей на это: религиозныеверования или голод? Этот вопрос в данный момент является для нассовершенно праздным. Почему существует людоедство - этот вопрос еще нерешен. Но оно существует, и это единственное, о чем мы должны думать. Паганель был прав. Людоедство в Новой Зеландии стало столь жехроническим явлением, как и на островах Фиджи, у берегов Торресовапролива. Суеверие, несомненно, играет известную роль в этих гнусныхобычаях, но часто людоедство существует главным образом потому, что дичь вэтих местах бывает редко, а голод силен. Дикари начали есть человеческоемясо, чтобы удовлетворить терзающий их голод, а в дальнейшем жрецыузаконили этот чудовищный обычай, придав ему характер религиозного обряда. К тому же, с точки зрения маорийцев, нет ничего более естественного,как поедать друг друга. Миссионеры нередко расспрашивали их о причинахлюдоедства, о том, почему они пожирают своих братьев, на что дикариотвечали, что ведь рыбы едят рыб, собаки пожирают человеческие трупы, людиедят собак, а собаки друг друга. У маорийцев существует даже легенда, чтоякобы одно божество пожрало другое. При наличии таких примеров почему имтоже не съедать себе подобных? Кроме того, новозеландцы утверждают, что, пожирая врага, они тем самымуничтожают его духовную сущность и таким образом наследуют его душу, егосилу, его доблесть, ибо все это главным образом заключено в его мозгу.Поэтому человеческий мозг является на пиршествах людоедов самым изысканными почетным блюдом. Однако Паганель настаивал, и не без основания, что главной причинойлюдоедства является голод и не только у новозеландцев, но и у европейскихдикарей. - Да, - прибавил географ, - людоедство долго имело место среди предковсамых цивилизованных народов, и не примите это за личную обиду, ноособенно оно было развито у шотландцев. - В самом деле? - сказал Мак-Наббс. - Да, майор, - подтвердил Паганель. - Если вы прочтете некоторыеотрывки из летописей Шотландии, то увидите, каковы были ваши предки.Впрочем, не углубляясь даже в древние времена, можно указать, что вцарствование Елизаветы, когда Шекспир создал своего Шейлока, шотландскийразбойник Сэвней Бек был казнен за людоедство. Что побудило его естьчеловеческое мясо? Религиозные верования? Нет, голод. - Голод? - повторил Джон Манглс. - Да, голод. Но главная потребность - есть мясо и тем питать свое телои кровь азотом, который содержится в живом мясе. Не плохо питать легкиекорнеплодами и крахмалом. Но тот, кто хочет быть сильным и деятельным,должен впитывать в себя пищу, способствующую образованию органическихтканей и укрепляющую мускулы. До той поры, пока маорийцы не станут членами"Вегетарьянского общества", они будут питаться мясом, и мясомчеловеческим, - повторил Паганель. - А почему не мясом животных? - спросил Гленарван. - Потому что в этой стране почти нет животных - это надо знать: не длятого чтобы оправдывать новозеландцев, но чтобы объяснить причины ихлюдоедства. В этом негостеприимном крае редко встречаются не толькочетвероногие, но даже птицы. Поэтому маорийцы во все времена питалисьчеловеческим мясом. У них существует даже "сезон людоедства", как вцивилизованных странах - охотничий сезон. Тогда у новозеландцев происходятвеликие битвы, иначе говоря - великие войны, после которых целые племенаподаются на стол победителей. - Итак, Паганель, вы полагаете, что людоедство в Новой Зеландииисчезнет, как только на ее лугах начнут пастись стада овец, быков исвиней? - спросил Гленарван. - Очевидно, так, дорогой сэр. И потребуются еще долгие годы, чтобымаорийцы отказались от человеческого мяса, они предпочитают его всемпрочим, и еще долгое время потомкам будет нравиться то, что любили ихпредки. По словам маорийцев, мясо новозеландцев имеет вкус свинины, толькоеще душистее. Что же касается мяса белокожих, то оно менее вкусно, ибобелые употребляют в пищу соль, что придает их мясу особый привкус, которыйлакомкам-людоедам не нравится. - Они очень привередливы, - заметил майор, - а в каком виде они едятэто мясо - в жареном или вареном? - Да зачем вам это нужно знать, мистер Мак-Наббс? - воскликнул Роберт. - А как же, мой мальчик! - серьезно ответил майор. - Если мнекогда-либо суждено кончить жизнь в зубах людоеда, так я предпочитаю, чтобыменя сварили. - Почему? - Чтобы быть уверенным, что меня не съедят еще живым. - А если вас заживо сварят? - озадачил его географ. - Да, скажу я вам, это выбор, пожалуй, не легкий, - ответил майор. - Ну как бы то ни было, но знайте, Мак-Наббс, что новозеландцы едятлюдей только в жареном или копченом виде. Они люди благовоспитанные ибольшие гурманы. Но что касается меня, то, признаюсь, я не хотел бы бытьсъеденным. Окончить жизнь в желудке дикаря! Фу! - Словом, из всего этого я делаю вывод, что нам не следует попадатьсяим в руки, - заявил Джон Манглс. - Будем надеяться, что когда-нибудь ихобратят в христианскую веру и это смягчит их жестокие нравы. - Да, будем надеяться, - ответил Паганель, - но уверяю вас, что дикарь,который однажды отведал человеческого мяса, не легко впоследствииоткажется от этой пищи. Я приведу вам два примера, а вы судите по ним. - Послушаем, Паганель, - сказал Гленарван. - Первый случай описан в "Хроник де ла Сосьетэ" в Бразилии.Португальскому миссионеру пришлось как-то натолкнуться на тяжело больнуюстарую бразильянку. Ее дни были сочтены. Иезуит приобщил ее к несколькимистинам христианского вероучения. Затем, утолив, так сказать, ее духовныйголод, он предложил своей пациентке некоторые европейские яства. "Увы, -ответила старуха, - мой желудок не переваривает никакой пищи. Существуеттолько одно блюдо, которым я очень хотела бы полакомиться, но, кнесчастью, здесь никто мне не может его достать". - "Что же это такое?" -спросил иезуит. "Ах, сын мой! Это рука маленького мальчика. Мне кажется,что я с удовольствием погрызла бы маленькие косточки". - Вот как! А разве они вкусные? - спросил Роберт. - На это тебе даст ответ вторая история, которую я расскажу, - ответилПаганель. - Однажды некий миссионер начал осуждать жестокий и противныйвсякому божескому закону обычай пожирать человеческое мясо. "И, крометого, оно, по всей вероятности, отвратительно на вкус", - добавил он. "Ах,отец мой! - ответил дикарь, с жадностью взглянув, на миссионера. -Говорите, что ваш бог воспрещает вам питаться человеческим мясом, но неговорите, что это не вкусно. Если бы вы только попробовали!.."
Воспользуйтесь поиском по сайту:
