Сильно действующие средства паганеля
На следующее утро, 17 февраля, первые лучи восходящего солнца разбудилибеглецов, спавших на вершине Маунганаму. Маорийцы давно уже бродили уподножия горы, внимательно наблюдая за тем, что на ней происходит.Яростные крики встретили европейцев, лишь только те показались из-зачастокола, оскверненного ими. Выйдя оттуда, они беглым взглядом окинулиокрестные горы, объятые туманом глубокие долины, озеро Таупо, водыкоторого слегка рябил утренний ветер. Горя желанием узнать новый планПаганеля, все окружили географа, вопросительно глядя на него. Паганель не замедлил удовлетворить любопытство спутников. - Друзья мои, - начал он, - мой план хорош тем, что если он и неудастся, то наше положение от этого отнюдь не ухудшится. Но он долженудаться, должен! - А что это за план? - спросил Мак-Наббс. - Мой план таков, - ответил Паганель. - Суеверие туземцев превратилоэто место в убежище для нас, а теперь это же суеверие должно помочь намвыбраться из него. Если мне удастся внушить Кай-Куму, будто мы палижертвой нашего кощунства, что нас поразили громы небесные, словом, что мыпогибли и погибли ужасной смертью, то не полагаете ли вы, что Кай-Кумутотчас покинет подножие Маунганаму и вернется обратно в свое селение? - Безусловно, - согласился Гленарван. - А какой ужасной смертью вы умертвите нас? - спросила леди Элен. - Смертью святотатцев, друзья мои, - ответил Паганель. - Карающее пламяу нас под ногами. Откроем же ему путь! - Что?! Вы хотите вызвать извержение вулкана? - воскликнул Джон Манглс. - Да, искусственное, импровизированное, ярость которого мы будемрегулировать сами. Под нами клокочет огромное количество подземных паров ипламени, стремящихся вырваться наружу! Организуем же для нашего благаискусственное извержение! - Хорошая мысль! - заметил майор. - Удачно задумано, Паганель! - Вы понимаете, - продолжал географ, - мы притворимся, будто наспожрало пламя новозеландского Плутона, а сами в это время скроемся вмогиле Кара-Тете, где пробудем три, четыре, пять дней - словом, до техпор, пока дикари, убедившись в нашей гибели, удалятся. - А вдруг они пожелают собственными глазами убедиться в постигшей наскаре и взберутся на вершину? - промолвила мисс Грант. - Нет, дорогая Мери, - ответил Паганель, - этого они никогда несделают. Гора находится под запретом, а если она сама покарает своихосквернителей, то табу будет еще могущественней. - Ваш план действительно хорошо задуман, - сказал Гленарван. - Противнего есть только одно соображение, а именно: вдруг дикари решат оставатьсяу подошвы Маунганаму до тех пор, пока мы не умрем с голоду. Но этомаловероятно, особенно если мы будем осмотрительны. - А когда мы приступим к осуществлению вашего плана? - спросила Элен. - Сегодня вечером, - ответил Паганель, - лишь только стемнеет. - Решено, - заявил Мак-Наббс. - Паганель, вы настоящий гений. Я человекнеувлекающийся, но тут и я ручаюсь за успех. Ах, дурачье! Мы им такое чудопреподнесем, что оно на целое столетие отодвинет их обращение вхристианство, уж пусть миссионеры на нас за-это не сетуют! Итак, план Паганеля был единодушно одобрен, и действительно, суевериемаорийцев могло сильно способствовать его осуществлению. Идея была,хороша, но привести ее в исполнение было не так-то легко. А вдруг вулканпоглотит смельчаков, прорывших кратер? Сумеют ли они обуздать извержение,когда пары, пламя, огненная лава буйно выплеснутся наружу? Не рухнет лився вершина в огненную бездну? Ведь это значило разбудить те силы, властьнад которыми до сей поры принадлежала природе. Паганель предвидел все эти опасности и рассчитывал действоватьосторожно, не доводя дело до крайности. Нужна была лишь видимостьизвержения, чтобы обмануть маорийцев, а не его грозная реальность. Каким долгим показался им этот день! Каждый отсчитывал казавшиесянескончаемыми часы! Все было приготовлено для бегства. Съестные припасыразделили между беглецами, вручив каждому необременительный сверток. К нимиз запасов вождя присоединили ружья и несколько циновок. Само собойразумеется, что эти приготовления делались втайне от дикарей, зачастоколом. В шесть часов вечера стюард подал сытный обед. Никто не мог предвидеть,где и когда в этих долинах удастся подкрепить силы, и потому ели впрок.Основным блюдом явилось полдюжины крупных тушеных крыс, пойманныхВильсоном. Леди Элен и Мери Грант наотрез отказались отведать этой дичи,столь ценимой в Новой Зеландии, но мужчины отдали ей честь словнонастоящие маорийцы. Мясо крыс оказалось действительно превкусным, и отшести грызунов остались лишь обглоданные кости. Наступили сумерки. Солнце скрылось за грядой густых грозовых туч. Нагоризонте сверкали молнии, и издали громыхал гром. Паганель был в восторге от грозы: ведь она благоприятствовала егозамыслам и придавала затеянному спектаклю большее правдоподобие. Дикариотносятся с суеверным страхом к этим грозным явлениям природы.Новозеландцы слышат в громе разъяренный голос своего божества Нуи-Атуа, ав молнии видят гневное сверкание его очей. Значит, само божество явилось покарать нечестивцев, нарушивших табу. Ввосемь часов вечера вершину Маунганаму окутал зловещий мрак. Небоподготовило черный фон для взрыва пламени, который собирался вызватьПаганель. Маорийцы не могли уже больше видеть узников. Настала порадействовать, и действовать без промедления. Гленарван, Паганель,Мак-Наббс, Роберт, стюард и оба матроса дружно принялись за работу. Место для кратера было выбрано в тридцати шагах от могилы Кара-Тете.Важно было, чтобы извержение пощадило могилу, ибо с исчезновением ееперестало бы действовать табу. В этом месте Паганель заметил огромную каменную скалу, вокруг которойклубились пары. Очевидно, эта скала прикрывала небольшой кратер,естественно образовавшийся на этом месте, и лишь ее тяжесть препятствовалаизвержению. Если удастся откатить камень в сторону, то пары и лава тотчасвырвутся наружу через освободившееся отверстие. Землекопы использовали в качестве рычагов колья, вырванные изчастокола, и с силой начали выворачивать огромную каменную глыбу. Под ихдружным напором глыба вскоре закачалась. Они вырыли для нее по склону горынебольшую траншею, по которой та могла бы скатиться вниз. По мере того какони приподнимали глыбу, сотрясение почвы ощущалось все сильнее. Из-подтонкой коры земли доносились глухой рев и свист пламени. Отважныеземлекопы, словно циклопы, раздувающие огонь, работали молча. Вскоренесколько трещин, из которых выбивались горячие пары, показали, что местостановилось опасным. Но вот последнее усилие, и скала, сорвавшись с места,стремительно покатилась вниз по склону горы и скрылась из виду. В эту же минуту разверзся тонкий слой земли, из образовавшегосяотверстия с шумом вырвался огненный столб и хлынули кипящая вода и лава;потоки их устремились по склону горы к лагерю туземцев и в долину. Вся вершина содрогнулась. Казалось, она вот-вот рухнет в бездоннуюпропасть. Гленарван и его спутники еле успели спастись от извержения, отбежав заограду могилы, но все же легкие брызги почти кипящей воды ошпарили их.Вода сначала распространяла легкий запах говяжьего навара, а затем сильныйзапах серы. Ил, лава, вулканические обломки - все слилось в едином потоке,бороздившем склоны Маунганаму. Соседние горы осветились отблескомизвержения. Глубокие долины ярко озарились заревом. Дикари вскочили наноги и завопили, а лава подбиралась уже к их лагерю, и дикари бросилисьбежать. Взобравшись на соседние холмы, они с ужасом наблюдали это грозноеявление, этот вулкан, поглотивший, по велению их разгневанного божества,святотатцев. которые осквернили священную гору. Когда грохот извержениянесколько ослабевал, то слышно было, как маорийцы возглашали: - Табу! Табу! Табу! Тем временем из кратера Маунганаму вырывалось огромное количествопаров, раскаленных камней, лавы. То был уже не гейзер вроде тех, чтовстречаются вблизи вулкана Гекла в Исландии, это был такой же вулкан, каксама Гекла. Вся клокочущая огненная масса, сдерживаемая до тех порповерхностью вершины Маунганаму, ибо достаточным выходом для нее былвулкан Тонгариро, теперь, когда ей открыли новый выход, со страшной силойустремилась в него, и в эту ночь, вследствие закона равновесия сосудов,другие вулканические извержения значительно ослабели. Через час после начала извержения этого нового на земном шаре вулканапо его склонам уже неслись широкие потоки огненной лавы. Бесчисленноемножество крыс покинуло норы, убегая с охваченной пламенем земли. В течение всей ночи среди бушевавшей грозы новый вулкан действовал стакой страшной силой, которая не могла не внушать беспокойства Гленарвану,ибо извержение расширяло воронку кратера. Беглецы, укрывшись за частоколом, следили за все возраставшей силойгрозного явления природы. Наступило утро, но ярость вулкана не ослабевала. К пламенипримешивались густые желтоватые пары. Всюду змеились потоки лавы. Гленарван с бьющимся сердцем подстерегал сквозь щели частокола каждоедвижение туземцев. Маорийцы бежали на соседние склоны, куда не достигалоизвержение вулкана. У подножия горы лежало несколько обуглившихся трупов.В отдалении, по направлению к "па", раскаленная лава сожгла десятка двахижин, которые продолжали еще дымиться. Кое-где стояли группыновозеландцев, с благоговейным ужасом взирая на объятую пламенем вершинуМаунганаму. В это время среди воинов появился Кай-Куму, и Гленарван тотчас узналего. Вождь подошел с той стороны горы, где лава не текла, и остановился уее подножия с простертыми вперед руками, словно колдун, совершающийзаклинания; он немного покривлялся, причем смысл его кривляний неускользнул от беглецов, и, как предвидел Паганель, Кай-Куму наложил нагору-мстительницу еще более строгое табу. Вскоре маорийцы двинулись вереницами по извилистым тропинкам вниз, в"па". - Они уходят, - воскликнул Гленарван. - Они покидают свой сторожевойпост! Наша военная хитрость удалась! Ну, моя дорогая Элен, мои добрыетоварищи, мы мертвы! Мы погребены. Но сегодня вечером мы воскреснем, мыпокинем нашу могилу, мы убежим от этих варваров! Трудно представить себе радость беглецов. Во всех сердцах сновазатеплилась надежда. Отважные путешественники забыли о прошлом, забыли обудущем, думая лишь о настоящем. А между тем добраться до какой-нибудьанглийской колонии было нелегко, странствуя среди этого неведомого края.Но поскольку им удалось обмануть Кай-Куму, то казалось, что уже теперьникакие дикари Новой Зеландии не страшны. Майор отнюдь не скрывал своего презрения к маорийцам и не скупился набранные слова по их адресу. В этом он и Паганель состязались. Паганельименовал туземцев дурацкими ослами, идиотами Тихого океана, дикарямиБедлама, кретинами и проч. и проч. Однако беглецам следовало пробыть еще целый день до того, как бежать.Это время употребили на обсуждение плана бегства. К счастью, Паганельсохранил свою драгоценную карту Новой Зеландии и смог указать наиболеебезопасные пути. Обсудив вопрос со всех сторон, решили направиться на восток, к бухтеПленти. Этот путь проходил по местам неисследованным, но зато безлюдным. Апутешественников, уже привыкших выходить из всевозможных затруднений,страшило лишь одно - встреча с маорийцами. Они во что бы то ни сталохотели избежать этого и стремились добраться до восточного побережья, гдемиссионеры основали несколько колоний. К тому же эта часть островаизбежала ужасов войны, и отряды туземцев там не рыскали. Расстояние от озера Таупо до бухты Пленти не превышало ста миль. Этосоставляло десять дней пути, по десять миль в день. Конечно, путешествиенелегкое, но среди этих отважных людей никто не думал об усталости. Лишьбы добраться до какой-нибудь миссии, а там можно будет отдохнуть, выжидаяоказии до Окленда, который по-прежнему продолжал оставаться целью ихпутешествия. Приняв это решение, Гленарван и его спутники продолжали досамого вечера наблюдать за туземцами, но ни одного дикаря не видно было уподошвы горы, и когда тьма поглотила окрестные долины, то ни один костерне указывал на присутствие маорийцев. Путь был свободен! В девять часов вечера, среди непроглядного мрака, Гленарван подалсигнал к выступлению. Захватив с собой оружие и одеяния Кара-Тете, всеначали осторожно спускаться с Маунганаму. Впереди шли Джон Манглс иВильсон, приглядываясь к малейшему проблеску света, останавливаясь прилюбом шорохе. Каждый беглец, можно сказать, не шел, а скользил по склону,словно стараясь слиться с ним. Спустившись на двести футов, молодой капитан и матрос очутились на томопасном горном хребте, который столь бдительно охраняли туземцы. Если бы оказалось, что маорийцы хитрее беглецов и не дали себя обманутьискусственно вызванным извержением, а только сделали вид, что уходят сцелью захватить беглецов, то именно здесь, на этом хребте, должно былообнаружиться их присутствие. Несмотря на всю свою уверенность и на шуткинеунывающего Паганеля, Гленарван не мог не волноваться: от этогодесятиминутного перехода по гребню зависела жизнь его близких. Ончувствовал, как билось сердце прижавшейся к нему жены. Однако Гленарванудаже и в голову не приходила мысль повернуть обратно. Столь же далек отэтого был и Джон Манглс. Молодой капитан полз впереди под покровом ночи по узкому гребню. За нимползли остальные, замирая, когда скатывался вниз по склону какой-нибудькамень. Если дикари продолжали сторожить их у подножия хребта, то этотнеобычный шорох непременно вызвал бы град ружейных выстрелов. Однако,пробираясь ползком, словно змеи, вдоль покатого хребта, беглецы не моглипродвигаться быстро. Когда Джон Манглс дополз до самого низкого местасклона, то оказался едва в двадцати пяти футах от площадки, где ещенакануне был лагерь туземцев. Отсюда хребет круто шел в гору, и этотподъем вел к лесу. Во всяком случае, это опаснее место путешественники благополучноминовали и начали молча подниматься в гору. Леса еще не было видно, но онизнали, что приближаются к нему, и, если только не наткнутся на засаду,думал Гленарван, то, оказавшись в лесу, они будут в безопасности. В то жевремя он понимал, что с этой минуты защита табу кончается, ибо восходящаячасть гребня не являлась уже частью горы Маунганаму, а лежала к востоку отозера Таупо. Стало быть, тут следовало опасаться не только обстрела, но ирукопашной схватки с туземцами. В течение десяти минут беглецы бесшумно поднимались к вышележащемуплоскогорью. Джон еще не мог разглядеть леса, но тот должен был находитьсяот них менее чем в двухстах футах. Внезапно молодой капитан остановился и даже попятился назад. Емупослышался во мраке какой-то шорох. Все замерли на месте. Джон Манглс такдолго стоял неподвижно, что спутники его встревожились. Они выжидали.Неужели придется возвращаться искать убежища на вершине Маунганаму? Но Джон Манглс, убедившись, что шум не возобновляется, снова осторожноначал подниматься по узкому гребню. Вскоре впереди, в темноте, смутнообрисовался лес. Еще несколько шагов - и беглецы укрылись под густойлиствой деревьев.
МЕЖДУ ДВУХ ОГНЕЙ
Темная ночь благоприятствовала побегу. Следовало воспользоватьсятемнотой, чтобы подальше отойти от роковых берегов озера Таупо. Паганельвстал во главе маленького отряда, проявив снова во время этого трудногостранствования в горах свое изумительное чутье путешественника. Он снепостижимой уверенностью пробирался по едва приметным тропинкам, неуклоняясь ни на шаг в сторону. Правда, географу очень помогала никталопия:его кошачьи глаза различали в непроницаемой тьме самые мелкие предметы. В течение трех часов беглецы безостановочно шли по отлогим восточнымсклонам гор. Паганель отклонился немного к юго-востоку, стремясь попасть вузкое ущелье между горными цепями Кайманава и Вахити-Рэндж, по которомупроходит дорога от Окленда к бухте Хокса. Миновав это ущелье, онпредполагал оставить в стороне дорогу под защитой высоких гор ипробираться к побережью по необитаемой части провинции. К девяти часам утра, после двенадцати часов ходьбы, было пройденодвенадцать миль. Требовать большего от мужественных женщин былоневозможно. К тому же место оказалось подходящим для привала. Добрались доущелья, разделявшего обе горные цепи. Дорога в Оберленд осталась справа,она шла по направлению к югу. Паганель, справившись по карте, свернул ксеверо-востоку, и в десять часов маленький отряд очутился у крутогогорного уступа. Здесь вынули из сумок съестные припасы и оказали имдолжную честь. Даже Мери Грант и майор, которым съедобный папоротник былне по вкусу, теперь ели его с аппетитом. Отдохнув до двух часов пополудни, путешественники опять двинулись квостоку и вторично остановились на привал вечером в восьми милях от гор.Здесь все с наслаждением растянулись под открытым небом и уснули крепкимсном. На следующий день дорога оказалась труднее. Приходилось идти черезживописный район вулканических озер, гейзеров и дымящихся серных сопок,лежащих к востоку от Вахити. Этот путь был приятен для глаз, но не дляног. Все время приходилось делать обходы, крюки, преодолевать утомительныепрепятствия. Но какое необычайное зрелище! Сколько бесконечногоразнообразия дарит природа. На обширном пространстве в двадцать квадратных миль подземные силыпроявляли себя во всем своем разнообразии. Из рощ дикого чайного дереваструились прозрачные соляные источники, над которыми реяли мириадынасекомых. Вода этих источников едко пахла жженым порохом и оставляла наземле белый осадок, напоминавший ослепительно сверкающий снег. Источникипочти кипели, тогда как соседние стлались ледяной скатертью. Гигантскиепапоротники росли по их берегам в условиях, казалось, сходных с условиямисилурийской эры. Со всех сторон били водяные струи, окутанные парами, точно фонтаны впарке. Одни из них били непрерывно, другие с перерывами, словно подчиняясьприхоти своенравного Плутона. Фонтаны шли амфитеатром по естественнымуступам. Воды их, смешанные с клубами белого пара, разъедая полупрозрачныеступени гигантских природных лестниц, струились по ним кипящимиводопадами, насыщая собой целые озера. На смену горячим ключам и бурным гейзерам пошли серные сопки. Земляказалась покрытой крупными волдырями. Это были полупотухшие кратеры, черезмногочисленные трещины которых выбивались различные газы. Воздух насыщенбыл едким, неприятным запахом серной "кислоты, и земля кругом была усеянакристаллами серы. Здесь целыми веками накапливались неисчислимыебогатства, и сюда, в эти еще мало исследованные области Новой Зеландии,вторгнется промышленность, если когда-нибудь серные источники в Сицилиииссякнут. Можно себе представить, как трудно было путешественникам продвигатьсясреди такого нагромождения препятствий! Место для привала найти былонелегко, и охотникам не попадалось ни одной птицы, достойной бытьощипанной руками мистера Олбинета. Приходилось довольствоваться съедобнымпапоротником и сладким пататом - скудной едой, которая не моглавосстановить силы изнуренных пешеходов, и потому каждый стремился какможно скорее выбраться из этой бесплодной, пустынной местности. Однако понадобилось не менее четырех дней, чтобы пересечь этоттруднопроходимый край, и лишь 23 февраля путешественники моглирасположиться лагерем в пятидесяти милях от Маунганаму, у подошвыбезыменной горы, обозначенной на карте Паганеля. Перед их глазамирасстилались равнины, поросшие кустарником, и высокие леса маячили нагоризонте. Конечно, это было приятно, но лишь в том случае, если эти места непривлекли уже слишком много обитателей, но до сих пор путешественники невидели даже тени туземца. В этот день Мак-Наббс и Роберт подстрелили трех киви, очень скрасившихобед, но, увы, ненадолго, ибо через несколько минут от дичи не осталось иследа. За десертом, состоявшим из картофеля и сладкого патата, Паганель внеспредложение, восторженно поддержанное всеми: назвать безыменную гору,вершина которой терялась на высоте трех тысяч футов в облаках, именемГленарвана. Географ тщательно нанес имя шотландского лорда на свою карту. Бесполезно описывать остальную часть путешествия: дни проходилиоднообразно и малоинтересно. Путешественники шли обычно целый день по лесам и равнинам. Джон Манглсопределял направление по солнцу и звездам. Милосердное небо не посылало нисильного зноя, ни проливного дождя. Тем не менее все возраставшая отперенесенных испытаний усталость замедляла продвижение, и им хотелосьпоскорее добраться до миссий. Все же они продолжали разговаривать между собой, но общие разговорыпрекратились. Отряд разбился на отдельные группы. И каждый был поглощенсвоей заботой. Большую часть пути Гленарван шел один, все чаще вспоминая по мереприближения к побережью яхту "Дункан" и ее команду. Он не думал обопасностях, которые подстерегали их на пути к Окленду, а думал о своихпогибших матросах. Страшная картина эта все время мерещилась ему. О Гарри Гранте никто больше не упоминал. К чему, когда помочь ему всеравно не могли! Если имя капитана и упоминалось, то лишь в беседах егодочери с Джоном Манглсом. Молодой капитан никогда не напоминал молодой девушке того, что онасказала ему в ту ужасную ночь в храме. Чувство деликатности не позволялоему злоупотреблять признанием, которое вырвалось у нее в минуту отчаяния. Говоря о Гарри Гранте, Джон Манглс всегда строил проекты будущихпоисков капитана Гранта. Он уверял Мери, что лорд Гленарван организуетновую экспедицию. Молодой капитан исходил из того, что подлинностьнайденного в бутылке документа не подлежала сомнению. Следовательно, ГарриГрант находится где-то живой и невредимый. А если так, то надо обшаритьвесь шар земной, а его найти! Мери упивалась этими речами. Они жили с Джоном Манглсом одними мыслями,одними надеждами. Элен часто принимала участие в этих разговорах, и хотяне разделяла надежд молодых людей, но воздерживалась напоминать им опечальной действительности. Мак-Наббс, Роберт, Вильсон и Мюльреди старались, не удаляясь оттоварищей, настрелять как можно больше дичи. Паганель, неизменно закутанный в плащ из формиума, молчаливый,задумчивый, держался в стороне. Следует оговориться, что, хотя испытания, опасности, усталость илишения превращают обычно людей, даже с очень хорошим характером, впридирчивых и раздражительных, наши путешественники остались по-прежнемупреданы друг другу, тесно сплочены и каждый был готов пожертвовать жизньюради другого. 25 февраля дорогу путникам преградила река, то была, судя по картеПаганеля, Уаикаре. Ее перешли вброд. В течение двух дней тянулись равнины, поросшие кустарником. Итак,половина пути между озером Таупо и побережьем океана была пройденаблагополучно, хотя все очень устали. Затем начались дремучие, бесконечные леса, напоминавшие австралийские,только вместо эвкалиптов здесь росли каури. Хотя у Гленарвана и егоспутников способность восторгаться за четыре месяца странствованийпритупилась, но все же они восхищались гигантскими соснами, достойнымисоперниками ливанских кедров и мамонтовых деревьев Калифорнии. Стволы этихсосен были так высоки, что только футах в ста от земли начинались ветви.Деревья росли небольшими группами. Лес состоял из бесконечного количестваотдельных небольших рощ, деревья которых простирали свои зеленые зонты надвести футов над землей. Некоторые деревья еще молодые, едва достигшие ста лет, походили накрасные ели европейских стран: они были увенчаны конусообразными кронамитемного цвета. Старые деревья, возрастом пятьсот - шестьсот лет, былисловно огромные шатры зелени, покоившиеся на бесчисленных переплетающихсяветвях. У этих патриархов новозеландских лесов стволы были до пятидесятифутов в окружности. Все наши путники, взявшись за руки, не могли быохватить такой гигантский ствол. Три дня маленький отряд брел под огромными зелеными сводамидевственного леса по глинистой почве, на которую никогда не ступала ногачеловека. Это видно было по нагроможденным повсюду кучам смолистой камеди,которая на долгие годы могла бы обеспечить туземцев товаром для торговли севропейцами. Охотники встречали большие стаи киви, столь редко попадающиеся в техместностях, где бывают маорийцы. В этих недоступных лесах птицы укрылисьот новозеландских собак. Мясо их было здоровой и обильной пищей дляпутников. Паганелю даже удалось высмотреть в самой гуще леса пару гигантскихптиц. В нем тотчас же пробудился инстинкт натуралиста. Он позвал своихспутников, и, невзирая на усталость, он, майор и Роберт бросилисьпреследовать их. Эта любознательность ученого вполне понятна, еслипредположить, что он признал в них птиц "моа" из семейства "dinormis",которых многие естествоиспытатели считают породой, исчезнувшей с лицаземли. Кроме того, встреча с этими птицами подтвердила предположениеГофштеттера о существовании бескрылых гигантов Новой Зеландии. Моа, которых преследовал Паганель, эти современники мегатерий иптеродактилей, были ростом футов восемнадцати. Это были неестественноогромные и очень трусливые страусы, ибо они обратились в бегство смолниеносной быстротой. Ни одна пуля не догнала их! Спустя несколько минутпогони эти неуловимые моа скрылись за высокими деревьями. Вечером 1 марта Гленарван и его спутники вышли наконец из леса ирасположились лагерем у подошвы горы Икиранги, высотой в пять с половинойтысяч футов. Итак, путешественники прошли около ста миль от горы Маунганаму и небольше тридцати миль отделяли их от берега океана. Джон Манглс надеялсясделать этот переход от Маунганаму до побережья в десять дней, но он неподозревал об ожидающих впереди трудностях пути. На деле оказалось, что частые обходы, всевозможные препятствия,неправильное определение местоположения отряда удлинили маршрут еще наодну пятую, и путешественники, добравшись до горы Икиранги, пришли вполное изнеможение. Чтобы выйти на побережье, требовалось еще два дня, причемпутешественники должны были удвоить свою энергию и бдительность, ибовступили в местность, которую посещают туземцы. Однако все преодолелиусталость и на следующий день на рассвете вновь двинулись в путь. Особенно трудным оказался путь между горами Икиранги справа и Гарди,возвышавшейся слева на три тысячи семьсот футов. Здесь равнина напротяжении десяти миль заросла гибкими растениями, метко прозванными"лианы-душители". На каждом шагу руки и ноги запутывались в них, они,словно змеи, цепко обвивались вокруг всего тела. В течение двух днейприходилось продвигаться вперед с топором в руках, борясь с этоймногоголовой гидрой, с этими несносными растениями, которых Паганельохотно причислил бы к классу животных-растений. Здесь, среди равнин, охотиться было невозможно, и охотники не вносилиобычного вклада пищи. Съестные припасы истощались, пополнить их былонечем. Вода иссякла, и путники не могли утолить жажду, еще в большейстепени усугублявшуюся усталостью. Гленарван и его близкие испытывали страшные муки. Впервые они готовыбыли пасть духом. Наконец, еле продвигаясь вперед, измученные путники,повинуясь лишь инстинкту самосохранения, добрались до мыса Лоттин напобережье Тихого океана. Здесь виднелось несколько заброшенных хижин разгромленного войнойселения, заброшенные поля, повсюду следы грабежа, пожара. И тут судьбаготовила несчастным путникам еще новое ужасное испытание. Они брели вдоль берега, как вдруг в одной миле от них появился отрядтуземцев. Дикари устремились к ним, размахивая оружием. Податься былонекуда, ибо за их спиной было море. Гленарван, собрав последние остаткисил, хотел отдать приказ защищаться, как вдруг Джон Манглс воскликнул: - Пирога! Пирога! Действительно, на плоском песчаном берегу, в двадцати шагах отбеглецов, виднелась севшая на мель пирога с шестью веслами. Гленарван иего спутники мгновенно сдвинули пирогу с мели, прыгнули в нее и поплылипрочь от опасного берега. Джон Манглс, Мак-Наббс, Вильсон, Мюльреди селина весла. Гленарван взялся за руль, обе женщины, Олбинет, Паганель иРоберт разместились на корме. В десять минут пирога находилась уже в четверти мили от берега. Моребыло спокойно. Беглецы молчали. Джон, не желая слишком далеко удаляться от берега, намеревался отдатьприказ плыть вдоль побережья, как вдруг весло замерло у него в руках:из-за мыса Лоттин показались три пироги - то была погоня. - В море! В море! - крикнул молодой капитан. - Лучше утонуть в волнах! Четыре гребца налегли на весла, и пирога снова понеслась в открытоеморе. В течение получаса ей удалось сохранять прежнее расстояние междусобой и преследователями, но несчастные, измученные люди вскоре ослабели,и вражеские пироги стали приближаться. Они находились теперь меньше чем вдвух милях расстояния. Итак, не было никакой возможности избежатьнападения туземцев, а те приготовились уже стрелять. Что оставалось делать Гленарвану? Стоя на корме пироги, он обводил горизонт взглядом, словно ожидаяоткуда-то помощи. Чего он ждал? Чего хотел? Или предчувствовал что-то? Вдруг его взор вспыхнул радостью, рука протянулась вперед, указывая накакую-то точку вдали. - Корабль! - крикнул он. - Корабль, друзья мои! Гребите! Гребитесильней! Ни один из четырех гребцов не обернулся, чтобы взглянуть на этонеожиданно появившееся судно, ибо нельзя было упустить ни одного взмахавесла. Лишь Паганель, поднявшись, направил подзорную трубу на указаннуюГленарваном точку. - Да, - проговорил географ, - это судно - пароход. Он разводит пары,идет к нам. Дружней, храбрые товарищи! Беглецы с новой энергией налегли на весла, и снова в течение получасапирога удерживала преследователей на том же расстоянии. Пароходвырисовывался все яснее и яснее. Уже четко можно было разглядеть две егомачты со спущенными парусами и густые клубы черного дыма. Гленарван, передав руль Роберту, схватил подзорную трубу Паганеля ивнимательно следил за каждым движением судна. Но что должны были почувствовать Джон Манглс и остальные беглецы, когдаони увидели, что черты лица Гленарвана исказились, лицо побледнело иподзорная труба выпала из рук. Одно слово объяснило им это внезапноепотрясение. - "Дункан"! - воскликнул Гленарван. - "Дункан" и каторжники. - "Дункан"! - воскликнул Джон Манглс, бросая весло и сразу вставая. - Да! Смерть! Смерть с двух сторон, - прошептал Гленарван, сломленныйотчаянием. Действительно, это была яхта - яхта с командой бандитов! У майораневольно вырвалось проклятие. Это было уж слишком! Между тем пирога была предоставлена самой себе. Куда плыть? Кудабежать? Кого предпочесть, дикарей или каторжников? С ближайшей пироги раздался выстрел, пуля попала в весло Вильсона.Несколько ударов весел, и пирога приблизилась к "Дункану". Яхта шла полнымходом и находилась в какой-нибудь полумиле от беглецов. Джон Манглс, видя, что они окружены, не знал, куда направить пирогу.Обе несчастные женщины, стоя на коленях, в отчаянии молились. Дикариоткрыли беглый огонь, пули градом сыпались вокруг пироги. Вдруг раздалсяоглушительный выстрел, над головами беглецов пролетело пушечное ядро: этобыл выстрел из пушки, находившейся на "Дункане". Очутившись подперекрестным огнем, беглецы замерли на месте между "Дунканом" и пирогами. Джон Манглс, обезумев от отчаяния, схватил топор, собираясь прорубитьднище пироги и потопить ее, как вдруг голос Роберта остановил его. - Том Остин! Том Остин! - кричал мальчуган. - Он на борту! Я вижу его!Он узнал нас, он машет шляпой! Топор Джона повис в воздухе. Над головой беглецов со свистом пронеслосьвторое ядро, расколовшее ближайшую пирогу. На "Дункане" грянуло громкое"ура". Дикари в ужасе повернули пироги и стремительно поплыли обратно кберегу. - К нам! К нам. Том! - громовым голосом крикнул Джон Манглс. Через несколько минут десять беглецов, не соображая каким образом,ничего не понимая, были уже в безопасности на борту "Дункана".
17. ПОЧЕМУ "ДУНКАН" КРЕЙСИРОВАЛ ВДОЛЬ ВОСТОЧНОГО БЕРЕГА НОВОЙ ЗЕЛАНДИИ
Невозможно описать чувства Гленарвана и его друзей, когда их слухакоснулись старинные напевы Шотландии. В тот момент, когда они поднималисьпо трапу, на палубе "Дункана" волынщик заиграл народную, песню древнегоклана Малькольм и восторженное "ура" приветствовало возвращение лорда. Гленарван, Джон Манглс, Паганель, Роберт, даже майор - все плакали иобнимались. То был порыв радости, восторга. Географ совсем потерял голову:он приплясывал, как сумасшедший, и угрожал своей неразлучной трубой ужеподплывавшим к берегу уцелевшим пирогам. Но, видя, какими лохмотьями покрыты Гленарван и его спутники, как ониисхудали, заметив, как бледны их лица, хранившие следы пережитых страшныхмук, команда яхты тотчас прервала бурные излияния радости. На борт"Дункана" вернулись тени тех отважных, блестящих путешественников, которыетри месяца тому назад, полные надежд, устремились на розыски капитанаГранта. Случай, только случай, привел их на судно, которое они никогда ужебольше не надеялись увидеть. Но в каком ужасном виде возвратились они, какистощены, как слабы они были! Но раньше чем подумать об отдыхе, о пище, о питье, Гленарван спросилТома Остина: каким образом "Дункан" очутился у восточного берега НовойЗеландия? Каким образом не попал в руки Бена Джойса? Какой сказочносчастливый случай привел яхту навстречу беглецам? "Почему? Как? Зачем?" - посыпались со всех сторон вопросы. Старый моряк не знал, кого слушать. Наконец он решил слушать толькоГленарвана и отвечать только ему. - А где же каторжники? - спросил Гленарван. - Что сделали вы скаторжниками? - С каторжниками? - переспросил озадаченный Том Остин. - Ну да! С теми негодяями, которые хотели захватить яхту. - Какую яхту? - спросил Том Остин. - Вашу яхту? - Ну да, Том, яхту "Дункан". Ведь явился же к вам Бен Джойс? - Никакого Бена Джойса не знаю. Никогда не видывал такого, - ответилОстин. - Как "никогда"?! - воскликнул Гленарван, пораженный ответом старогоморяка. - Так почему же. Том, почему "Дункан" крейсирует сейчас вдольберега Новой Зеландии? Если Гленарван, Элен, Мери Грант, Паганель, майор, Роберт, Джон Манглс,Мюльреди, Вильсон не понимали, чему так удивлялся старый моряк, то каковоже было их изумление, когда Том спокойно ответил: - Он крейсирует здесь по вашему приказанию, сэр. - Как по моему приказанию?! - воскликнул Гленарван. - Так точно, сэр, я только выполнял распоряжение, содержавшееся в вашемписьме от четырнадцатого января. - В моем письме? В моем письме? - восклицал Гленарван. Тут десять путешественников окружили Тома Остина и пожирали егоглазами: значит, письмо, написанное у реки Сноуи, все-таки дошло до"Дункана"? - Давайте объяснимся, - сказал Гленарван, - а то мне кажется, что ягрежу. Вы получили письмо. Том? - Да. - В Мельбурне? - В Мельбурне, в тот момент, когда я закончил ремонт. - И это письмо?.. - Оно было написано не вашей рукой, но подпись была ваша, сэр. - Правильно. Мое письмо вам доставил каторжник по имени Бен Джойс? - Нет, сэр, моряк по имени Айртон, боцман с "Британии". - Ну да! Айртон и Бен Джойс - это одно и то же лицо! А что былонаписано в этом письме? - В нем вы приказывали мне покинуть Мельбурн и идти крейсировать увосточного побережья... - Австралии! - крикнул Гленарван с горячностью, смутившей старогоморяка. - Австралии? - удивленно переспросил Том, широко открывая глаза. - Нет!Новой Зеландии! - Австралии, Том, Австралии! - хором подтвердили спутники Гленарвана. Тут на Остина нашло помрачение. Гленарван говорил с такой уверенностью,что старому моряку показалось, будто он действительно ошибся, читаяписьмо. Неужели он, преданный, исполнительный моряк, мог так ошибиться? Онсмутился и покраснел. - Успокойтесь, Том, - ласково проговорила Элен, - видно, так былосуждено. - Да нет же, миссис, простите меня, - пробормотал старый моряк. - Этоневозможно! Я не ошибся! Айртон тоже прочел это письмо, и он уговаривалменя, чтобы я вопреки вашему приказанию повел яхту к австралийскимберегам! - Айртон? - воскликнул Гленарван. - Он самый. Айртон убеждал меня, что в письме ошибка и что вы назначилиместом встречи - залив Туфолда. - У вас сохранилось письмо, Том? - спросил крайне заинтересованныймайор. - Да, мистер Мак-Наббс, - ответил Остин. - Я сейчас его принесу. И Остин побежал к себе в каюту. Во время его отсутствия все молчали ипереглядывались. Только майор, вперив взор в Паганеля и скрестив на грудируки, проговорил: - Ну, знаете, Паганель, это уж слишком! - А? Что вы сказали? - пробормотал географ. Согнув спину, с очками на лбу, он удивительно похож был на гигантскийвопросительный знак. Остин возвратился. Он держал в руке письмо, написанное Паг
Воспользуйтесь поиском по сайту:
