 |
Мифологемы в романе В. Набокова «Подвиг»
|
|
|
|
Можно провести параллели между романом А. Битова «Пушкинский дом» и романом В. Набокова «Подвиг» в плане жанровых определений. В набоковедении сложилась традиция определения «Подвига» В. Набокова как романа-мифа. Исследователи сравнивают роман с русской сказкой «Волшебное кольцо» (Э. Хейбер), с легендой о Тристане и Изольде (О. Дарк), с «Энеидой» и «Илиадой» (Н. Букс). Неомиф, созданный Набоковым в романе «Подвиг», актуализирует мифологические образы и сюжеты; аналогии и параллели свидетельствуют о присутствии чужого текста, который усиливает смысл. Попытка попасть в мир мёртвых является распространённым сюжетом в любой мифологии и культуре. Но
123
обилие текстов, обращающихся к данному сюжетному мотиву, говорит не о заимствовании его различными культурами, а о его важности для мифологической картины мира любого народа. Этот традиционный сюжет, использованный в романе, надо воспринимать не как реминисценцию или аналогию, а как осознанную автором необходимость обращения именно к этому сюжету. Нора Букс отмечает, что «Подвиг» возник на скрещении двух литературных форм: биографической и мифологической: «Текст конструируется одновременно как биографический роман и мифологическая поэма» [22, с. 59]. Если читать роман только как биографию или миф, то так и останется неясным его скрытый смысл, который возможно познать лишь «на жанровом перекрёстке». Для нашего исследования данный роман интересен именно как «мифологическая поэма».
Мифологическое содержание романа заключается в следующих структурных
В содержательных элементах:
Субъективность, которая приводит к созданию мифов: «Сознание героянепрерывно переплавляет реальность в вымысел, а сфабрикованные фантазией образы утверждает как реальные» [22, с. 70]. Примером этого может быть созданная вместе с Соней страна Зоорландия, которая соответствует в реальном мире России, оставшейся далеко в 1917 году.
|
|
|
Мифологический герой. В судьбе Мартына отражаются образы образовстранствующего Одиссея и Энея. Происхождение героя и его подвиг мифологизированы, и потому неомифологизм романа развивается одновременно в двух плоскостях. Во-первых, это осуществление героем предназначенной ему сверхзадачи, что соответствует обряду инициации в архаическом мифе. Во-вторых, это его загадочное происхождение, которое необходимо выяснить и разгадать. В архаическом мифе история предков одновременно была и предсказанием судьбы героя.
Мотив «трудной задачи» (пути-подвига). Это задача Мартына пробратьсяна 24 часа в Россию, испытать себя.
124
Оппозиция «профанное / сакральное» реализована в характере главногогероя, который живёт в мире реальном и мифологическом одновременно: «герой условно равен своему назначению, сюжет реализуется в пределах оппозиционных характеристик героя, где одна маркирует роль Мартына в мире реальном, профаном, зримом, а вторая – в пространстве мифологическом, сакральном, потаенном» [22, с. 74].
Мифологическое пространство: взаимодействие верхнего и нижнегомиров, ориентация героя в пространстве по знакам, сигналам (звёзды, огни, звуки, тишина, птицы), неопределённость его границ.
Мифологический сюжет. В структурном отношении сюжет мифаориентирован на повторяемость и варьирование: «повествование складывается из автономных сюжетных единиц, чётко соотнесённых со сменой локуса. Их отличает сюжетная повторяемость, вариативность в пределах константной схемы» [22, с. 78].
Инициация героя составляет основу сюжета романа. Л.Н. Рягузова в книге«Субстанционально-мифологические представления в художественном мышлении
|
|
|
и Набокова» [140] выделяет этот сюжетный ход, который роднит «Подвиг» с мифом. Герой проходит через трудные испытания, доказывая свою доблесть, совершая путь к самопознанию и самосовершенствованию. Своеобразие этого мифологического компонента в романе заключается в том, что герой проходит эти испытания по своей воле, более того – он сам их выдумывает. Например, случай на скале: Мартын вроде бы проверил свою смелость и ловкость, но осознание страха перед повторным поступком не давало ему покоя, вынуждало воспринимать себя как труса. И так до тех пор, пока он сознательно не повторил то же самое. Я.В. Погребная рассматривает обряд инициации как элемент мифологической структуры в романе, позволяющий относить его к жанру романа-мифа: «Неомифологизм ''Подвига'' определяется проецированием серии эпизодов, составляющих сюжет романа, на канву мифологического ритуала, которая однако подвергается в романе транспонированию» [121, с. 20]. Инициация героя, которая
125
является обязательным элементом архаического мифа, в романе представлена в виде нескольких сюжетов; результат инициации также отличается от цели, которая была у ритуала. Герой проходит инициацию не внешнюю, но внутреннюю. Мартын не достигает того, что свидетельствует о зрелости человека в нашем современном понимании: он не муж, не отец, не герой. Но внутренний его мир требует иной зрелости, и к ней устремляется герой и достигает её. Мартын обретает свободу: время и пространство подвластны ему, что недоступно другим людям. Это сакральное знание тайн бытия приводит его к высшей цели, к бессмертию. Приём умолчания, который используется в этом произведении, превращает биографический роман в миф. Мы не знаем, что произошло с героем после его ухода, мы не знаем цели и сущности его «подвига». Герой словно живёт самостоятельно, а мы наблюдаем и догадываемся. Потому всё, что находится в сознании героя, автором сознательно не показывается; мы видим только внешнюю сторону жизни героя, подслушиваем его внутренние монологи, которые часто являются уже следствием развития определённой идеи. Так что скрытые смыслы и мифологемы в этом романе значимы: только «разгадав» их, можно «разгадать» Мартына.
|
|
|
Основные мифологемы, используемые в тексте романа:
В Мифологема книги. Характерно, что автор, указывая на значение книг вжизни героя, отмечает большее влияние книг зарубежных авторов, нежели русских классических. Более того, делает акцент на том факте, что мать главного героя не признавала русское творчество, сказки считала злыми, а песни находила бессмысленными. Но не это важно для автора. Его герой и так – самый русский. Главное же, что душа героя отправилась в путешествие: «Да и не всё ли равно, откуда приходит нежный толчок, от которого трогается и катится душа, обречённая после сего никогда не прекращать движения» [108, с. 513] – книги были источником этого нежного толчка, а дальше Мартын пошёл сам. Книги вызвали его к жизни мифами.
126
Обратим внимание на эпизод нечаянного подвига, когда Мартын оказался на скале над обрывом: «Полка, шириной с книжную, под ногами и бугристое место на скале, куда вцепились его пальцы, было всё, что оставалось Мартыну от прочного мира, к которому он привык» [108, с. 545] – вот небольшой намёк на внутреннюю жизнь Мартына – это жизнь на книжной полке. В книгах он ищет оправдание окружающему его миру и на основании миров в книгах творит свой, внутри себя.
Мифологема поезда. Герой романа, как и сам Набоков, явно неравнодушен
5)поездам. В его беспрестанно творящем мифы сознании поезд обладает неким сакральным смыслом, который только изредка и слабо проблёскивает в реальной жизни: именно из окна поезда в детстве он видит огни во мраке, слышит голоса. И вот накануне свершения подвига герой понимает, что он никогда не выходил из поезда, а перемещался по вагонам. «А потом пешочком, пешочком, – взволнованно проговорил Мартын, – лес и вьющаяся в нём тропинка» [108, с. 574]. Поход в Зоорландию – попытка выйти из поезда.
1) Мифологема путешествия (дороги, тропинки, пути) наполняет иопределяет собой весь роман. Герой в постоянном передвижении. С самого детства Мартына соблазняет тропинка, ведущая в мрачный, таинственный лес, изображённая на картинке над кроваткой. Уже тогда его душа томится по путешествиям не с целью повидать мир, поудивляться чудесам. Но цель этих путешествий – уйти из видимого мира, проникнуть в настоящий, скрытый мир своей души. Герой романа, как и герой мифа, не разделяя реального и вымышленного, не отличая предмета от представления о нём, решает проникнуть в этот мир фактически, не только душой, но и телом.
|
|
|
2) Мифологема России. Россия – то, о чём в романе больше умалчивается,чем говорится. Где-то с середины романа ей вообще даётся новое имя – Зоорландия, страна мёртвых. В этой стране нет места для творческого начала, для человеческой индивидуальности. Жизнь здесь подчинена равенству всего и всех и наказывает за различия, поэтому всё и все могут быть заменены. Ценится не
127
индивидуальность, а способность воспроизвести шаблон. Коненчо же, мир, который простирается за пределами этой страны, воспринимается как чуждый, враждебный. А России больше нет: «…Россия завершена и неповторима – её можно взять как прекрасную амфору и поставить под стекло. Печной горшок, который там теперь обжигался, ничего общего с нею не имел» [108, с. 537]. Герой же стремится проникнуть в эту страну мёртвых с целью умереть или воскресить? На это нет прямого указания в тексте. Происхождение Мартына необычно, оно символизирует новый порядок мироустройства. Тропинка, изображённая на картине в детской, предназначена только для него. Когда он по ней уйдёт, то окажется за пределами привычного нам мира, того мира, где живут герои романа, и, как следствие, нельзя предсказать, умрёт он или будет жить. Ведь его происхождение и необычайные способности позволяют ему самому выбирать: сотворить ли мир для себя, в котором будет продолжать жить, или отправиться в Зоорландию и встретиться со смертью.
Мифологема детства. Детство – это состояние, к которому геройнепрестанно возвращается в своих мыслях, мечтах. И подвиг его – воплощение мечты, зародившейся в детстве. Детство воспринимается как начальное время, как время первообразов, которые развиваются на протяжении жизни.
Мифологема памяти, воспоминания связана с предыдущей мифологемойдетства, память – то, посредством чего герой обращается к детству.
Особенностью мифопоэтики романа является то, что: «Вопреки традиции, миф в "Подвиге" – не создание коллективного разума, а проекция мировоззрения личности» [22, с. 60]. Мартын творит миф не в тексте, а своей жизнью, своими поступками. В герое живёт жажда подвига, чувство исполненного долга. Эта тоска вынуждает героя в прямом смысле искать случая совершить подвиг: встреча
|
|
|
7) пьяным в Крыму; хождение над пропастью; отношения с Дарвиным и Соней. И создание Зоорландии, и убеждение героя в том, что исполнение долга – это самое главное в жизни. Здесь тихо, без называния источника звучит идея, пронизывающая всю русскую литературу классического периода, – идея
128
избранничества русского дворянства, идея того высокого долга, который русский дворянин обязан исполнить просто по определению своему. Отзвук этих мотивов, общее продолжение традиции преемственной идеи различимы в «Пушкинском доме».
Скрещение двух форм – биографического романа и мифологической поэмы – создаёт форму романа-мифа, включающего в себя поджанры сказки, shanson de geste, легенды и др.Подобное кентаврическое смешение жанровых форм характерно для других романов В. Набокова. «Пушкинский дом» – ещё один вариант романа-мифа, романа-музея.
М. современной русской прозе можно проследить дальнейшее развитие жанровой формы романа-мифа на примере книги П. Крусанова «Укус ангела».
|
|
|
