В. Коваленко Музыка «на ребрах»

Изобретенный немцами во время войны, магни­тофон получил массовое распространение в СССР только в конце 1950-х или даже в начале 1960-х гг. И были пластинки, львиную долю сре­ди которых составляла продукция Апрелевского и других государственных заводов. Но во всякого рода «студиях звукозаписи», на рынках и просто в подворотнях (с оглядкой на ми­лиционера) продавались и другие пластинки, за­писанные кустарным способом на самодельных резаках. Тонкие, гибкие, они изготовлялись обыч­но из использованных целлулоидных рентгенов­ских пленок, которые нетрудно было раздобыть в больницах. Порой с этих пленок даже не была смыта эмульсия — так что, посмотрев на свет, меломан видел снимок чьих-то затемненных лег­ких или сломанной берцовой кости. Так появилась

музыка «на ребрах». Изготовителей и продавцов таких пластинок гоняли, сажали, но на смену од­ним приходили другие...

Что же выпускалось «на ребрах»? Во-первых, конечно, певцы-эмигранты, доступ которым на официальную эстраду был закрыт по «идейным» мотивам — Петр Лещенко, Юрий Морфесси, Кон­стантин Сокольский и другие. Далее шли совет­ские исполнители, перед которыми внезапно за­жегся «красный свет» по причине отправки их в лагерь или в ссылку (Эдди Рознер, Вадим Козин, Глеб Романов). Наконец, на самодельных пластин­ках выпускалось много записей, авторы которых (обычно безымянные) даже и не пытались про­биться в официальные студии грамзаписи — они понимали, что это не только бесполезно, но даже и опасно для них самих.

Нередко такие записи называли «блатными». Конечно, среди «реберного» репертуара было много песен то с уголовной бравадой («Гаврила в

³⁰ Бойко А. Ровесники. Часть третья. Шестидесятники // Моя семья. 2000. № 24.

икой. После VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов, состоявше­гося летом 1957 г. в Москве, необычайно вырос спрос на популярную музы­ку, но пластинок и магнитофонов не хватало. Это и вызвало к жизни леген­дарный советский феномен — «ребра» или «кости». Это были настоящие рентгеновские снимки — черепа, позвоночники, суставы. Выбор материа­ла объяснялся довольно просто — дешево, много, доступно, удобно писать. Продавались самодельные пластинки — кружок рентгеновской пленки, наклеенный на плотную бумагу — «из-под полы» и стоили не дорого.

Легендарный советский феномен 60-х гг. — музыка «на ребрах»

рыло, я — в карман!»), то, напротив, преиспол­ненных лагерной тоски («Опишу я климат здесь суровый, дорогая мама...»). Однако многие пес­ни относились к популярному тогда жанру город­ского романса («Ты меня не любишь, не жале-

ешь» на слова Есенина) или отдавали романти­кой дальних стран («В кейптаунском порту, с ка­као на борту...»). Весьма обширным был пласт так называемых «одесских» песен (пишу «так назы­ваемых», ибо их сочиняли и пели от Бреста до Владивостока), часто использовавших еврейские

мелодии и еврейскую «фактуру» («Ужасно шум­но в доме Шнеерзона»). Наконец, многие песни относились к юмористическим, сатирическим и просто скабрезным.

И если уж называть «музыку на ребрах» одним словом, то ее можно отнести скорее к контркуль­туре либо, как сейчас выражаются, «андеграунд-ной культуре». Что касается профессионального мастерства песен «на ребрах», то уровень его сильно скачет. Наряду со слабыми, беспомощны­ми (и тем не менее популярными!) записями встречаются и вещи очень сильные. На взгляд пишущего эти строки многие современные римей-ки песен «на ребрах» («Школа Соломона Блера», «Жили-были два громилы», «Сын поварихи и ле­кальщика» и др.), записанные в роскошных со­временных студиях с разными электронными на­воротами, сильно уступают полукустарным запи­сям 50-х гг. под обыкновенную семиструнку или скромный музыкальный квартет. Сокращено по источнику: Коваленко В. Музыка «на ребрах». Музыкальный самиздат домагнито-фонной эры (http://oldstars.narod.ru).

Несколько позже, в середине 60-х «кости» и «ребра» начали выпускать бо­лее цивилизованным образом. Это уже не были рентгеновские снимки, но на­звание осталось. Продавались они более-менее официально, как сувениры на курортах Советского Союза. Пленка, на которой нарезались дорожки, наклеи­валась на открытку с каким-нибудь изображением, что-то вроде «Привет из Ялты». В конце 1960-х и начале 1970-х гг. во многих крупных городах совершен­но официально открылись «Студии звукозаписи», где любой желающий мог подобрать себе репертуар и записать его на поливиниловую пластинку.

Королем эстрады 1960-х гг. был, без сомнения, Аркадий Райкин. На его концерты попасть было почти невозможно, поэтому большинство наших

сограждан смотрели выступления Рай-кина по телевидению. Великий актер высмеивал социальные пороки и соци­ альных антиподов советского обще­ства — самоуверенных и невежествен­ных чиновников, подхалимов и хамов, мещан и тунеядцев. Выражения из его монологов типа «в греческом зале, в греческом зале», «товаровед идет — все на него пилюют» или «вкус спесифисский», стали «крылатыми».

Тогдашняя молодежь подпевала Муслиму Магомаеву, исполнявшему эс­традные песни с экранов черно-белых телевизоров. Шлягерами быстро стали «Королева красоты», «С тобою связан навеки я», «Шагает солнце по буль­варам». Эстрадные певцы превращались в культовые фигуры, которых встре­чали у входа в театральные залы, просили автографы, которых осыпали цве­тами и которым писали письма с признаниями в любви. Именно в 1960-е родилось новое социальное и культурное явление — фанаты и фанатки. С тех пор толпы поклонниц сопровождают своего сладкоголосого кумира во всех городах, где он появляется. Среди культовых фигур советской эстрады тех лет можно отметить Эдиту Пьеху («Человек идет и улыбается, значит человеку хорошо!»), которая и в 1990-е гг. покоряла сердца пожилых шести­десятников, Тамару Миансарову («Пусть всегда будет солнце»), которая эмигрировала за рубеж.

Особенно много поклонников в СССР оказалось у британской группы «Битлз». Фанаты «ливерпульской четверки» развешивали у себя над кроватью вырезанные из журналов или ксерокопированные фотографии любимых ар­тистов, устраивали для друзей танцы под музыку любимого ансамбля. Плас­тинки «Битлз», выпускаемые «Мелодией» во второй половине 1960-х и в на­чале 1970-х гг., достать было невозможно — их раскупали моментально. Вы­ручали подпольные записи. Продавали их, как тогда говорили, «из-под полы», прямо на улице — в определенных местах. Долгое время на западную эстраду существовало идеологическое табу, за соблюдением которого строго следили парторганизации и комитеты комсомола, школьная администрация и город­ские власти. «Битлов» слушали почти подпольно — в дружеской компании, на небольших вечеринках. Любое разоблачение становилось предметом раз­бирательства на комсомольском собрании. В начале 1970-х зарубежную эст­раду уже никто не запрещал: в школьных залах и студенческих общежитиях можно было слушать «Битл» или «Led Zepling» хоть всю ночь.

Московские и ленинградские шестидесятники — стиляги и диссиденты, познавшие в свое время и деловой успех, и плотские наслаждения, и эсте­тические радости, в свои 60 лет не выглядят безнадежной архаикой. Они

сумели навязать свой стиль жизни стране и перестроечному поколению. И неудивительно, русский рок, постсоветский джаз, лучшие советские кино­фильмы созданы их талантливыми руками.

На обочине великого пути к коммунизму притулилась андеграундная культура, которая сейчас только начиналась, а в 1970— 1980-е гг. получит мак­симальное развитие: диссидентство, рок-музыка и авторская песня. Одним из лучших и оригинальных проявлений индивидуализма следует считать авторскую песню, появившуюся именно тогда — в шестидесятые. Ее авто­ров, сочинявших для себя и слова, и музыку, да еще исполнявших произве­дение под собственный гитарный аккомпанемент, именовали бардами. Хо­роших бардов тогда было много, но несомненным лидером выступал Булат Окуджава. Его стихи не только исполняли под гитару, но и читали на дру­жеских вечеринках и даже печатали в журнале «Юность». Авторская песня привлекала молодежь прежде всего своей интеллектуальностью и философ­ским смыслом, романтикой и возвышенностью.

Авторская песня — одно из лучших и оригинальных проявлений андеграундной культуры 60-х гг.

Песни бардов пели в подъездах и в электричках. Время от времени КСП — клуб самодеятельной песни — устраивал конкурсы-концерты с выездом на природу, с одной или двумя ночевками. Помимо бардов, которые на таких кон­курсах исполняли свои песни, на природу выезжали и многочисленные поклон­ники их творчества — слушали любимые песни, жгли костры, заводили новые знакомства и уезжали домой друзьями на всю жизнь. Популярность походов с гитарой постоянно росла — все большему количеству народа хотелось «кашу есть и спать в палатке, на плечах рюкзак носить и штаны с большой заплаткой». Многие после таких концертов начинали сами сочинять песни и исполнять их под гитару друзьям и знакомым при каждом удобном случае³¹.

³¹ Бойко А. Ровесники. Часть третья. Шестидесятники // Моя семья. 2000. № 24. С. 17.