Маленькие события большой оттепели

Эти события произошли в начале 1960-х гг., т.е. в самый разгар хрущевской оттепели. Люди стар­шего и среднего возраста, вероятно, помнят так называемых «стиляг» — представителей молоде­жи того времени, одетых в узенькие короткие брюки, клетчатые пиджаки, яркие носки и галсту­ки, туфли на толстой подошве, и на голове — набриолиненные коки, а представительницы сла­бого пола — в узенькие короткие юбки, яркие кофты и на голове прическа с «хвостом» и под­стриженной челкой. К стилягам в основном отно­сились студенты вузов, учащиеся техникумов, да и определенная часть молодых рабочих и ИТР. Н.С. Хрущев, будучи первым секретарем ЦК и председателем Совмина СССР, развенчал культ личности И.В. Сталина, реабилитировал многих жертв политических репрессий и дозволил оп­ределенное свободомыслие среди народа. Но тем не менее он — дитя 1930-1940-1950-х гг., и потому как бы ни старался прослыть демократом, въев­шаяся и впитанная с молоком матери коммунис-

тическая идеология довлела в его характере. Не забыты по сей день его гонения на художников — абстракционистов, поэтов, писателей и драма­тургов, не приемлющих принцип «соцреализма». Поэтому идеологический отдел ЦК вменял в обя­занность структур КПСС и ВЛКСМ, а также Коми­тета госбезопасности выявлять и пресекать чуж­дые соцреализму идеологические явления и со­бытия в жизни страны. Но как известно, события и явления связаны с конкретными людьми и по­этому сами собой не происходят....Виктор Воронов, примерно 1930-35 г. рожде­ния, после окончания средней школы и истфака педагогического института был зачислен на служ­бу в органы госбезопасности СССР. Вступая в ряды ГБ одного из небольших шахтерских городов Кузбасса, Виктор думал, что ему придется выяв­лять шпионов и агентов империалистических раз­ведок, но был назначен на участок по выявлению идеологически вредных проявлений среди моло­дежи, увлекающейся западным образом жизни, или попросту — «стиляг». Воронов начал изучать оперативную обстановку, т.е. из какой среды вы­ходят «стиляги», сколько их в городе, где собира-

¹⁵ Цит. по: Разница во времени (http://www.svoboda.org).

ный вкус. Я ему сшила из платья пестрый галстук...»⁴⁶ Вот, что пишет Эмма­нуил Виторган, родившийся в конце 1930-х: «Я вспоминаю, как мы, совсем юные, гуляли по набережной Волги, которую называли Бродвеем или аст­раханским Бродом, как нас там милиция гоняла за узкие брюки стиляг и за коки на голове, как мы там ловили рыбу и целовались с девушками. Кста­ти, и стиляжничество наше тоже было не столичным, а периферийным, подражательным. С настоящей идеологией стиляг я познакомился только спустя десятилетия, уже в Москве, когда играл в спектакле Анатолия Васи­льева «Взрослая дочь молодого человека». Нас тогда консультировал Алек­сей Козлов, один из известнейших московских стиляг».

Даже смерть Сталина не остановила нападки на джаз и стиляг. В хрущев­скую «оттепель» на улицах больших городов, местных бродвеях, милиция и комсомольцы-дружинники отлавливали «стиляг» и бросали их в камеры. Тогда и возникла знаменитая песенка на мотив «Сан-Луи блюза»:

«Двадцатый съезд КПСС Стиляг отправил в МТС. Стиляги трактор завели, Колхоз назвали: «О, Сан-Луи!..»

Стиляги были первыми неформалами в истории отечественной культу­ры. В отличие от нынешних неформалов, которые толпятся в подземных переходах или на молодежных тусовках, стиляги были в основном из очень интеллигентных семей — дети врачей, профессуры, композиторов и писа­телей, чиновной и военной верхушки вплоть до детей министров и генера-

ются, какие идеологические постулаты пропове­дуют, кто являются авторитетами и активистами в этой среде.

Нужные сведения он без труда почерпнул в отде­ле по работе с молодежью местного горкома ком­сомола. Но оперативная обстановка — это толь­ко первоначальный этап; в конце концов нужны материалы на конкретных лиц, профилактичес­кие мероприятия, а в идеале и возбужденные уго­ловные дела. Виктор сам прекрасно понимал, что без помощников-информаторов в этой среде ни­чего не добьешься — это же ему неоднократно говорил начальник городского подразделения УКГБ майор Землянухин, опытный оперработник, участник Великой Отечественной войны. Земля­нухин в душе хорошо понимал, что увлечение узкими брюками и пестрыми рубашками, диска­ми с записью западной музыки на рентгеновских пленках ни в коей мере не подрывают устои го­сударства; тем более, командуя во время войны взводом разведки, он видел, что молодые солда­тики, несмотря ни на какие идеологические вы­верты (увлечение стихами Есенина, песнями Ле-щенко, склонность к амурным похождениям и

⁴⁶ Газета.Ру. 4 апреля 2002 (www.gzt.ru).

т.п.), никак не перестают быть патриотами Роди­ны, готовыми отдать за нее все, включая жизнь. Землянухин, основываясь на своем жизненном и оперативном опыте, справедливо полагал, что стиляжничество — явление, присущее молодому возрасту и проходящее со временем: мол, моло-

дая кровь перебродит и успокоится. Но в горко­ме партии, членом бюро которого он являлся, по­стоянно давали «накачки». Работа есть работа, и начальник стал все чаще интересоваться поло­жением дел на участке Воронова. Виктор завел несколько подборочек оперативных материалов на кандидатов, пытаясь выбрать из них самого перспективного и информативного. Однажды в

лов. «Копируя внешнюю стилистику героев Ремарка и Хемингуэя, ленинг­радские шестидесятники воспринимали дух отрицания всякой позы, пом­пезности и напыщенности, с которыми ассоциировалось сталинское время и которые так чужды истинным «детям Петровым». К началу 1960-х гг. имен­но поэты-шестидесятники уже почти убедили властные структуры, что оде­тые в узкие брюки «нигилисты» вполне способны совершать подвиги во имя идеи»⁴⁷. Стиляги из числа студентов и интеллигенции ходили в центре Мос­квы по улице Горького в узких черных брючках и толстенных твидовых пид­жаках с плечиками, носили милый хо­холок, зачесанный назад, как у Элвиса Пресли и Билла Хейли. Публично де­монстрировать свою принадлежность к контркультуре было небезопасно — можно было попасть в тюрьму по поли­тической статье (им приписывали нар­котики и спекуляцию валютой, подрыв устоев социалистического строя). Нынешние панки с ирокезами на голове и в аляповатой одежде, считаю­щие себя преемниками стиляг, тоже попадают в отделения милиции, но их никто не сажает. К тому в отличие от своих предшественников, панки — выходцы из рабочей среды.

Запад и западная культура проникала в сердце, тело и разум шестидесят­ников, и не только интеллигенции. Поэт Иосиф Бродский, лауреат Нобе­левской премии, вспоминая свою молодость, писал: «Мы там, в Питере, все

его поле зрения попал молодой врач Денисов Ев­гений, прибывший в шахтерский город по распре­делению после окончания Саратовского меди­цинского института. Как «пришелец» из европей­ской части страны и областного центра, он обладал довольно широким кругозором, был при­ятен в общении, играл в баскетбол и одевался, как было нужно. Вокруг него постоянно «тусова­лись» молодые люди и девушки, и не только ме­дики, но и представители других слоев. Словом, Виктор остановил свой выбор как на потенциаль­ном информаторе на Денисове. Воронов тщательно готовился к встрече с Евге­нием. Проштудировал информационные сборни­ки КГБ, открытые печатные материалы по стиля­гам, но на самый главный вопрос ответа так и не нашел — чем же стиляги опасны для общества и для страны. Ну ладно, западная музыка и одеж­да, вольные танцы, рукописные самиздатовские журналы, обсуждение зарубежных радиопере­дач, стремление почитать произведения М. Бул­гакова, А. Платонова и других неиздаваемых пи­сателей. Ну и что? — мучился Виктор. — Какой урон государству это наносит? На эти вопросы не

⁴⁷ Левина Н. Отрицание позы //Дело. 2003. 21 anj

сумел четко ответить даже Землянухин, который выразился обтекаемо, что на «стиляг» могут ори­ентироваться спецслужбы и идеологические цен­тры империалистических государств и что они активно выходят на иностранцев с целью приоб­ретения импортной одежды и пр. Выйдя с Евгением на оперативный контакт, Воро­нов обсуждал самые разные вопросы (учеба в вузе, житье в шахтерском городе, — где, кстати, иностранцы никогда не появлялись, — спортивные события и т.п.). Затем ненавязчиво начал направ­лять разговор в нужное для себя русло, т.е. в от­ношении стиляг. Рассказал о самиздатовском жур­нале «Грыжа», издаваемом б областном центре студентами медвуза, о стремлении спецслужб кап­стран инициировать конфликт поколений в СССР. Евгений слушал внимательно, но задал только один вопрос — а причем здесь он. Виктор, не­сколько смутившись, пояснил, что, судя по одеж­де и кругу общения, Евгений относится к стилягам и мог бы помочь органам в освещении обстанов­ки. «Вот куда он клонит», — подумал Евгений, но вслух посоветовал Воронову приобрести модную одежду и даже предложил свести его со знакомы-

выросли убежденными индивидуалистами — и потому, может быть, больши­ми американцами, чем многие настоящие американцы».

Индивидуализм, ростки которого начали пробиваться на свет в конце 1950-х — начале 1960-х гг., проявлял себя в одежде, образе мыслей, стиле пове­дения, творчестве и в экономике. Наиболее решительные из стиляг становятся фарцовщиками, которые сбывают иностранцам отечественные сувениры и про­изведения, выменивая их на валюту, которую пускают на накопление и покупку «фирменной», т.е. западной одежда. Фарцовщики — первые индивидуальные предприниматели в эпоху, когда оно, это самое предпринимательство, не было известно советскому обществу и оценивалось им как преступление. Опере­дившие свою эпоху, они представляли собой первопроходцев общества по­требления на отечественной почве и стали возможны только на волне эконо­мического бума в послевоенной Америке. Оттуда они черпали свои идеи, цен­ности и материальные блага. В 1960—70-е годы фарцовщики одевали в модные вещи не только культурный андеграунд, продвинутую часть интеллигенции, но и половину партийной элиты, прежде всего ее детей и жен.