Спецификация детской субкультуры

Мир взрослых, который окружает нас, непонятен и загадочен для детей. Он непонятен сложностью норм и правил поведения, которыми взрослые руководствуются. Существует специальная наука, которая призвана объяс­нить эти правила и нормы. Она называется социологией.

У нее свой язык и понятия. Они непросты, тем не менее их легко можно усвоить. Начнем с самого простого — с детских игр. Как часто вам прихо­дилось играть в войну, дочки-матери или больницу? Здесь все происходит как бы понарошку. Тем не менее, вы играете всерьез. Мальчики, играющие в «войнушку», придерживаются определенных правил. Например, если один считает, что он попал в другого из своего деревянного ружья, то этот другой должен упасть так же, как падают солдаты, которых убили по-настоящему во время боя. Вы можете «захватить в плен» своего противника и потребо­вать от него соблюдения определенных правил: не сбегать, когда его конвои­руют, вы отбираете у «пленного» оружие и совершаете многое такого, что реально делают на настоящей войне.

Так ребенок приобщается к миру взрослых в игровой ситуации. Вы осва­иваете правила поведения и социальные нормы. Так же вы поступаете и в других играх. При этом, не осознавая того, вы выполняете определенные со­циальные роли. Скажем, при игре в «войнушку» мальчики выполняют не­сколько ролей: один и тот же человек может попеременно быть командиром,

рядовым солдатом пехоты, разведчиком, конвоиром пленного, допрашива­ющим и т.д. У каждой такой роли есть свод правил поведения.

Детская субкультура (от лат. sub — под, cultura — возделывание, воспи­тание, развитие) — в широком смысле — все, что создано человеческим об­ществом для детей и детьми, в более узком — смысловое пространство цен­ностей, установок, способов деятельности и форм общения, осуществляе­мых в детских сообществах на той или иной конкретно-исторической стадии социального развития. М.П. Чередникова¹, используя понятие «детская суб­культура», рассматривает детское сообщество как специфическое социо­культурное образование, относительно независимое от мира взрослых и

существующее как автономное целое. Ее специфика связана с самой приро­дой детства.

Под детской субкультурой понима­ ется такая разновидность возрастной субкультуры, которая отражает тради­ции, обычаи, взгляды на мир и формы поведения людей в возрасте от 0 до 16 лет. Верхняя граница обозначает окончание средней школы, а нижняя — самые первые дни жизни человека, которые в народной культуре отмечены множеством особых праздников, ритуалов, церемоний и обычаев, начиная с имянаречения и заканчивая крещением. По большому счету в простран­ство детской культуры надо бы включить и более ранний период, связанный с зачатием и вынашиванием плода, подготовкой родителей к встрече с ре­бенком, овладение навыками пеленания и ухода, чтение специальной ли­тературы и т.п. Субъектом культурного творчества в тот период выступают не сами дети, а их родители. В более поздние периоды детская субкультура — это непременно результат совместной деятельности детей и взрослых, куда надо относить не только родителей, родных и друзей, но также представи­телей социальных институтов, например врачей и педагогов, а также неза­висимых агентов институциализации, как, скажем, авторы детских сказок и стихов.

Детская субкультура включает совокупность материальных и нематери­альных артефактов, которые создаются либо самими детьми как субъекта­ми такой субкультуры, либо взрослыми, выполняющими роль первичных и вторичных социализаторов.

К наиболееярким материальным артефактам, олицетворяющим мир детей, на наш взгляд, надо относить:

♦ детские игрушки, книжки и мультики;

♦ детскую одежду (панамки, картузики, рюкзачки).

К нематериальным артефактам мы относим прежде всего вербальное творчество детей, а именно:

♦ рассказы-страшилки;

♦ забавные истории;

♦ особый детский язык;

♦ детские анекдоты;

♦ сказки.

¹ Чередникова М.П. Современная русская детская мифология в контексте фактов традиционной куль­туры и детской психологии. Ульяновск, 1995.

Детская субкультура представляет собой совокупность самых разных форм творческой активности самих детей и взрослых, пишущих для детей. К исто­рически сложившимся жанрам детского фольклора относятся колыбельные песни, заклички и приговорки, жеребьевки и считалки, загадки, дразнилки, частушки, а к современному детскому фольклору — нетрадиционные формы: страшилки, садистские стишки, анекдоты, переделки-пародии².

Наиболее исследованными формами традиционного поведения являются считалки, жеребьевки, игры с правилами, дразнилки. Но есть и потаенные детские традиции, которые с точки зрения педагогического сознания взрос­лых, всегда оценивались отрицательно. Сюда относятся: детский юмор, ска-тологические (телесно-низменные) анекдоты, эротический детский фоль­клор, гадания, детская магия, страшные истории, традиционные шалости и испытания храбрости³.

Поражает универсальность, инвариантность этих форм во многих детских культурах мира и в то же время — их особость, непроницаемость для взрос­лых, их уникальность.

На протяжении многих столетий физическим пространством для детских игр во всех странах служили деревенские околицы, лесные поляны и город­ские дворы, а содержанием игровой деятельности выступали групповое вза­имодействие и общение, смена позиций и ролей, состязательность и дости­жение результата.

Более полную картину того, что включается в содержание детской суб­культуры и что выражает ее социальные функции, дает В.В. Абраменкова⁴. Содержание детской субкультуры, наполняемое на протяжении всего про­цесса социогенеза, составляют:

♦ традиционные народные игры (хороводы, подвижные игры, военно-спортивные состязания и пр.);

♦ детский фольклор (считалки, дразнилки, заклички, страшилки и др.);

♦ детский правовой кодекс (знаки собственности, взыскание долгов, мены, право старшинства и опекунское право в разновозрастных груп­пах, право на использование грибного/ягодного места и др.);

♦ детский юмор (потешки, анекдоты, розыгрыши, поддевки, современ­ные «приколы»);

♦ детская магия и мифотворчество (призывание сил природы для испол­нения желания, фантастические истории-небылицы);

♦ детское философствование (рассуждения о жизни и смерти и пр.);

♦ детское словотворчество (этимология, языковые перевертыши, неоло­гизмы);

♦ эстетические представления детей (составление веночков и букетов, рисунки и лепка, «секреты»);

♦ табуирование личных имен и наделение прозвищами сверстников и взрослых;

♦ религиозные представления (детские молитвы, обряды).

² Трыкова О.Ю. Современный детский фольклор и его взаимодействие с художественной литерату­
рой. Ярославль, 1997.

³ Фоминцева А. Исследование некоторых психологических феноменов детской субкультуры в период

ранней взрослости (http://www.spbru.ru).

⁴ Абраменкова В.В. Социальная психология детства в контексте развития отношений ребенка в мире //

Вопр. психологии. 2002. № 1. С. 3-16.

Детская субкультура выполняет следующие функции:

♦ социализирующую (основным агентом социализации выступает груп­па сверстников);

♦ психотерапевтическую (здесь важное значение имеет детский фольклор);

♦ культуроохранительную (в недрах детской субкультуры сохраняются жанры, устные тексты, обряды, ритуалы и пр., утраченные современ­ной цивилизацией);

♦ прогностическую, ориентированную на будущее.

Детское сообщество является самым первым и наиболее древним инсти­тутом социализации ребенка, поскольку первые детские объединения воз­никали еще в эпоху первобытности как результат половозрастного разделе­ния труда в обществе.

К устным жанрам детского фольклора относят страшилки, считалки, былинки, анекдоты, вызывалки, колыбельные песни, заклички, пестушки, потешки, сказки, мирилки, детские стихи, загадки, приговоры, песни, час­тушки, предания, надоелки, дневники и альбомы. Из устных жанров пер­вое место по распространенности занимают анекдоты. Их знают и переска­зывают практически все дети⁵.

Из поколения в поколение дети передают друг другу игры, считалки, стра­шилки, былички по всем правилам бытования фольклора без посредства взрослых. Дети оказываются в состоянии не только следовать давным-дав­но заведенным правилам сообщества, но и приобщать к ним новые поколе­ния детей, довольно жестко пресекая отклоняющееся поведение. Взрослым, наблюдающим за поведением детей, хорошо известна та категоричность, с какой старшие дети пресекают неправильное поведение младших. Сначала они в ультимативной форме предупреждают, как нельзя поступать, затем они одергивают провинившихся в достаточно диктаторской и безапелляцион­ной манере. Ни один взрослый так себя не ведет, понимая, что по отноше­нию к детям гораздо эффективнее демократический стиль руководства. Но сверстники по отношению друг к другу — диктаторы, тираны и автократы.

ДОМ И ЖИЛИЩЕ

Дети моделируют взрослую культуру, разумеется, не во всех ее деталях и подробностях. Скажем, в детской культуре и в детском фольклоре совершен­но отсутствуют такие важные компоненты мира взрослых, как экономика, производство, труд, классовые отношения, религия. Скорее всего дети им­провизированно воспроизводят самое знакомое и понятное им — ближай­шее окружение, область непосредственно-личных отношений, в том числе дом и придомовое пространство.

Одним из универсальных символов-артефактов детской культуры у всех народов выступает жилище как место укрытия. Дома, в кругу семьи люди получают то, чего не дает внешний мир: ощущение безопасности и снятие напряжения, отсутствие тех лиц, которые вызывают постоянное или времен­ное психологическое напряжение. Дом — это та часть пространства, с ко­торой начинается жизнь семьи и жизнь нового человека, это тепло домаш-

ье В.Ф. Детский анекдот (http://ivgi.rsuh.ru).

него очага и материнских рук, это место, откуда человек уходит в большой мир, мечтая о возвращении. Дом — первое искусственное творение, создан­ное человеком для хранения и сохранения естественного создания — чело­веческого тела. Дом символизирует место, укрытое от бед и несчастий. В че­ловеческой культуре дом выступает универсальным знаком закрытости и безопасности. Возможно, что дети интуитивно чувствуют это, тем более что в силу своей биологической незащищенности им свойственно искать укры­тые места для сохранения. Когда они просятся на колени к матери или отцу, то, по всей видимости, это не проявление каприза, а биологическое жела­ние спрятаться, быть ближе к безопасному месту.

Первобытный человек начал возводить жилище для того, чтобы уберечь

свое тело от холода и непогоды, создать безопасное пространство и место обще­ния. Древнейшим типом дома археоло­ги считают шалаш. Прошли сотни ты­сяч лет, но дети и сегодня строят в лесу именно шалаши. Другой тип убежи­ща — пещера — также освоен ребенком. Когда он находит готовое укрытие под лестницей, на чердаке или в подвале, то по существу он не делает ничего нового по сравнению со своими древнейшими предками-неандертальцами, которые выгоняли из естественных укрытий ди­ких животных и превращали пещеры в место родового обитания. Детские шалаши возводятся во дворе и на приусадебных участках. Ребя­та расстилают на траве одеяло, а стены и крышу создают из картона, пруть­ев, досок, реже — из кирпича. Каким бы неказистым он ни был, маленькие жители нашей планеты всегда воображают себе, что это и есть их настоящий дом. Шалаш обязательно должен быть потайным, место его расположения держится в секрете от соперничающей группировки. В нем могут хранится «особые ценности», которые для взрослых не представляют никакого инте­реса, зато могут вызвать к себе внимание какого-нибудь старьевщика.

Наиболее активно превращают общественную территорию в подобие до­машней дети и подростки и в меньшей степени — взрослые. Дети осваивают пустыри и улицы, превращая их в игровые площадки, а заброшенные черда­ки и подвалы, старые здания — в «военные штабы» и места для физических занятий, приключений. Подростки оккупируют в свою «собственность» лест­ничные клетки, темные аллеи в парках и скверах, подъезды и подворотни, превращая их в места общения (а иногда и недозволенных игр). В таких мес­тах дети и подростки ведут себя открыто, не стесняясь взрослых, сбрасывают покровы общепринятых норм, стесняющих их движения. Пустыри, заброшен­ные места, оставленные строителями, и другие крупные формы несвязного пространства между домами создают так называемые ландшафтные лузы, или ниши. Они никак не украшают современные города, зато служат источником психологического и социального уединения для подростков.

В антропологии детского пространства особым статусом наделены по­мойки и свалки. Проведя тщательное расследование о том, почему их так

любят дети, М.В. Осорина приходит к любопытным выводам. Помойка на­делена для ребенка ореолом полузапретного, опасного места. Но не только своей запретностью притягательны такие места, куда взрослые выносят производственные и бытовые отбросы. Оказывается, для детей это зоны ненормативного, свободного от социального контроля поведения. Дети де­лают там то, что обычно «не положено»⁶.

Простейшие типы жилищ в первобытную эпоху

Таким образом, детской и подростковой субкультуре присущи два про­тивоположных процесса: с одной стороны, социализация (общение, всевоз­можные тусовки) и изоляция (уединение, укрытие, отгораживание), с дру­гой — сакрализация (придание месту возвышенно-мифического образа) и опрощение (тяготение к местам, которые взрослые считают низменными, десакрализирован н ыми).

Окружающее ребенка пространство буквально пронизано ритуализацией и скрытой сакрализацией уединенных мест. Каждое из них хранит особый след, смысл и содержание. Для младших дошкольников место каждой вещи почти свято: если место есть, а предмет временно отсутствует, он все-таки существует. Но если это место занято кем-то другим, считает М.В. Осорина, то этот другой начинает существовать вместо отсутствующего, вытесняя его из жизни. Лишиться места для ребенка означает лишиться существования в этом мире, вот почему его приходится все время защищать, оберегать от по­сторонних, а о своем месте (как локальной точке в пространстве) и своей роли (в жизни родителей и семейном укладе) постоянно напоминать.

Детишки нередко пускаются в рев, когда видят, что кто-то занял их мес­то или взял их игрушку. Взрослым этого не понять, ибо себя они могут от­делить от пространственного окружения, а дети не способны на такое. «Я» и «вокруг меня» для них слиты в неразрывное целое.

Правда, и взрослые люди в пределы собственного «Я» нередко включа­ют не только собственное тело, но окружение — предметы (одежду, личные вещи, продукты своего творчества) и близких людей. Жена рассказывает подругам: «Вчера мой еле дополз домой» (о муже) или «Мы хорошо учим­ся» (о ребенке). Взрослые мамаши прекрасно осознают, что их взрослый сын

⁶ См.: Осорина М.В. Секретный мир детей в пространстве мира взрослых. СПб., 2000.

или дочь — самостоятельный человек. Но поделать с бессознательным на­следием детства ничего не могут. Оказывается, как обнаружил полвека на­зад американский психолог Г. Олпорт, отождествление с собственным име­нем, одеждой и любимыми вещами усиливает у ребенка чувство идентично­сти _ ощущение непрерывности и постоянства существования самого себя⁷. Взрослые утрачивают магическое отношение к жизненному пространству. Оно деритуализируется и становится насквозь прагматичным: это место де­ловых встреч, рабочая площадка, комната отдыха или место для увеселений. По мере взросления расширяется и жизненное пространство человека, оно охватывает все большие территории, расходясь концентрическими кру­гами. До определенного возраста роди­тели запрещают ему ездить в центр го­рода или отдаленные районы, одному бывать в лесу, самостоятельно доби­раться на дачу. Но со временем запре­ты ослабляются, а потом и вовсе исче­зают. Для взрослого нет территориаль­ного табу, предписанного обычным правом и конвенциальными нормами, хотя существуют места, куда местные власти запрещают проходить посторонним людям.

У разных народов дети осваивают территорию примерно одинаково: аме­риканский психолог Роджер Хэрт, специально поселившийся на год в дет­ском городке, описал, как это там происходит, и пришел к выводу, что маль-

Врезка

М.В. Осорина

⇐ Предыдущая51525354555657585960Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: