Различие самооценок возраста среди холостых (незамужних) и женатых (замужних)

В том случае, когда предметом исследования выступает бу­дущее человека в масштабе его жизненного пути, т. е. долговре­менная картина жизни в будущем, речь идет о жизненных це­лях и планах, ориентациях и перспективах.

Эти понятия во многом близки по содержанию и нередко ис­пользуются в одном контексте для характеристики совокупно­сти представлений человека об основных линиях и ориентирах его дальнейшего жизненного пути. Однако за их содержатель­ным сходством стоит не менее существенное различие. Жизнен­ные цели и планы имеют достаточно определенную предметную очерченность, могут быть выражены в конкретных событиях жизненного пути. Жизненные планы являются средствами осу­ществления жизненных целей, их конкретизацией в хронологи­ческом и содержательном аспектах, они определяют порядок действий, необходимых для реализации жизненных целей как основных ориентиров жизненного пути в будущем. С помощью этих понятий будущее может быть рассмотрено как относитель­но упорядоченная во времени совокупность событий, приводя­щих к достижению идеальных результатов, являющихся на дан­ном этапе жизненного пути основными ориентирами деятель­ности человека.

Для исследования жизненных целей и планов необходимо применять событийный подход, ключевым понятием которого является «событие» — «узловой момент и поворотный этап жиз­ненного пути личности» (Рубинштейн, 1946). Именно такими событиями в картине будущего выступают жизненные цели и планы. Разработанные в рамках событийного подхода класси­фикации, показатели и методы исследования позволяют рас­сматривать совокупность жизненных целей и планов как систе­му, имеющую определенную структурную упорядоченность и функциональное назначение в регуляции человеческой деятель­ности.

С точки зрения событийного подхода жизненные цели и пла­ны различаются как конечные и промежуточные события опре­деленного этапа жизни. Цели — более масштабные и несколь­ко менее хронологически определенные события, чем планы. В связи с этим в эмпирических исследованиях в качестве жиз­ненных планов, как правило, рассматриваются такие конкрет­ные события, как поступление в вуз, вступление в брак, повы­шение в должности и т. д., а в качестве жизненных целей — не­которые достаточно абстрактные ориентиры: хорошая работа, материальная обеспеченность, счастливая семейная жизнь и т. д. При этом предполагается, по-видимому, что последователь­ная реализация конкретных событий — планов, по мнению са­мого человека, в конечном счете приведет его к осуществлению соответствующих жизненных целей. Например, хорошая рабо­та будет следствием поступления и окончания в конкретные сроки учебного заведения, а счастливая семейная жизнь насту­пит в результате вступления в брак, рождения детей и т. д. Та­кая картина будущего, разумеется, вполне может быть пред­ставлена в сознании людей. Однако содержательная и хроноло­гическая неопределенность целей (если это действительно Цели) в таком случае предопределяет и недостаточность для их Достижения соответствующих жизненных планов. Так, можно четко определить для себя уровень образования и место работы в будущем, однако, даже будучи реализованными в ожидаемые сроки, эти планы не обязательно приведут к осуществлению такой «жизненной цели», как «хорошая работа».

Чтобы план приводил к цели, сама цель должна быть пред­метно определена, а сроки ее реализации должны быть согласо­ваны со сроком осуществления предшествующего ей плана. В противном случае разрыв между целями и планами окажется настолько велик, что возникнет феномен недостижимости цели, поскольку получить хорошую работу можно и в начале, и в кон­це трудового пути при одних и тех же жизненных планах — все будет зависеть от конкретных условий и их оценки самим ра­ботником. Может возникнуть и феномен инверсии планов и цели, когда, например, счастливая семейная жизнь наступит до реализации планов рождения детей, и сами эти планы окажутся ненужными, препятствующими достижению жизненной цели. Вполне очевидны возможные негативные социальные и индиви­дуальные последствия растянутых на неопределенно долгий пе­риод жизни и слишком быстро достигнутых содержательно нео­пределенных жизненных целей: в первом случае поиск своего пути может затянуться на годы и десятилетия, рождая неопре­деленность жизненных планов и неуверенность в своих силах; во втором — грозит ранняя самоуспокоенность, утрата стиму­лов самореализации личности.

Разумеется, событийным подходом не исчерпываются воз­можные направления исследования представлений человека о будущем. Изучение событий позволяет определить дискретную картину будущего, представленного совокупностью последова­тельных моментов, «точек» на линиях жизни, направленных в будущее. Фактором, обусловливающим движение по этим ли­ниям от события к событию, являются ценностные ориентации личности, в основе которых — система воспринятых личностью социальных ценностей. Планируя свое будущее, намечая конк­ретные события — планы и цели, человек исходит прежде всего из определенной иерархии ценностей, представленной в его со­знании. Ориентируясь в широком спектре социальных ценнос­тей, индивид выбирает те из них, которые наиболее тесно увя­заны с его доминирующими потребностями. Предметы этих потребностей, будучи осознанными личностью, становятся ее ве­дущими жизненными ценностями. Избирательная направлен­ность на эти ценности отражается в иерархии ценностных ори­ентации личности. Ценностные ориентации не имеют той оп­ределенности, которая присуща сформированным на должном уровне целям и планам. Благодаря этому они выполняют более гибкую регулятивную функцию, Их предмет — определенная сфера жизнедеятельности, линия поведения, рассчитанная на период времени, который заранее трудно установить для непос­редственной реализации ожиданий, соответствующих сложив­шейся иерархии ценностей.

Если жизненные цели и планы не реализуются, наличие цен­ностных регуляторов обеспечивает устойчивость личности в момент «кризиса нереализованности». Если же намеченные цели достигнуты и утрачивают побудительную силу, ценност­ные ориентации стимулируют к постановке новых целей. Этот механизм действует при устойчивой структуре ценностного со­знания человека, когда у него сформирована достаточно четкая иерархия ценностных ориентации и он может с уверенностью сказать, что главное для него, например, творческая работа, за­тем — семейное счастье, полноценный досуг, здоровье и т.д. Тогда создаются предпосылки для согласования жизненных це­лей в соответствии с приоритетами, определяемыми иерархией ценностных ориентации.

Ценностные ориентации, цели и планы являются последова­тельными ступенями субъективной регуляции жизнедеятельно­сти человека. Ориентации определяют порядок предпочтения тех или иных сфер деятельности, направлений жизненного пути, на которых человек предполагает сконцентрировать свои силы и энергию. Постановка целей предполагает знание не только на­правления деятельности, но и ее идеального результата, кото­рому соответствует определенное событие жизненного пути, отделяющее зону обозримого будущего в данной сфере жизне­деятельности от будущего, которое еще не освоено человеком. Жизненная цель — это предметная и хронологическая граница «актуального» будущего, непосредственно связанного с забота­ми и проблемами настоящего. Если до этой границы будущее наполняется конкретными жизненными планами на пути к реализации соответствующих жизненных целей, то за ней оно мо­жет быть выражено только в общих ориентациях на жизненные ценности, не требующих хронологической и четкой предметной определенности.

Ценностные ориентации, жизненные цели и планы как по­следовательно формирующиеся компоненты осознанной карти­ны будущего дают ответы на ключевые жизненные вопросы: в каких сферах жизни сконцентрировать усилия для достижения успеха? Что именно и в какой период жизни должно быть дос­тигнуто? Какими средствами и в какие конкретные сроки могут быть реализованы поставленные цели?

В реальных жизненных условиях возможны различные фор­мы осознания будущего, нередко весьма далекие от последова­тельного решения рассмотренных вопросов. Разумеется, мож­но привести хрестоматийные примеры того, как ориентация на творческий труд обусловливает постановку жизненной цели, связанной с определенным научным открытием или смелым ин­женерным проектом, а ясное знание цели определяет четкую последовательность жизненных планов. Такого рода примеров немало и в сферах общественной деятельности, семейной жиз­ни и увлечений человека.

Иная картина будущего наблюдается в том случае, когда цен­ностные ориентации, цели и планы сформированы не в той мере, чтобы человек мог последовательно и определенно ответить на вопросы, от решения которых зависят направление и содержа­ние его жизненного пути. В чем же находит проявление недо­статочная сформированность представлений человека о своем будущем? Прежде всего в несогласованных ценностных ориен­тациях, когда человек не может осуществить выбор наиболее значимых сфер жизнедеятельности, на которых ему следует со­средоточить свои усилия. Речь идет о недостаточно сформиро­ванной иерархии ценностных ориентации. Когда равные по зна­чимости ценности конкурируют в сознании человека, ему труд­но определить первоочередные направления деятельности. Возникает ситуация, когда хочется достигнуть успехов парал­лельно по многим направлениям, что далеко не всегда осуще­ствимо. Прежде всего в связи с ограниченностью индивидуаль­ных ресурсов человека, что, как подчеркивает В. С. Магун, приводит к наличию «взаимообратных соотношений между успеш­ностью разных видов деятельности, требующих одних и тех же ресурсов, прежде всего энергетических» (1983).

Но дело не только в ограниченности ресурсов, что может сказаться только в процессе деятельности. Конкуренция ценно­стных ориентации порождает, в первую очередь, ситуацию нео­пределенности жизненного выбора. Если для человека равную значимость имеют профессия, требующая постоянных разъез­дов, и ориентация на размеренный, устроенный быт, то, по­скольку параллельная реализация этих ценностей практически исключена, приходится выбирать что-то одно. Но как осуще­ствить такой выбор, если и то и другое имеют равную ценность? Подобная ситуация напоминает известную притчу о буридано­вом осле, так и не выбравшем ни одну из двух равноценных оха­пок сена.

Понятно желание человека не отказываться от своих жиз­ненных ценностей, когда все они имеют положительное обще­ственное значение. Однако общество в целом располагает го­раздо более широким диапазоном ценностей, чем тот диапазон возможностей, который есть у индивида. Поэтому и необходи­ма система индивидуальных ценностных ориентации, определя­ющая жизненные приоритеты, порядок постановки и реализа­ции целей. Эта мысль лаконично изложена в афоризме Сенеки: «Кто везде — тот нигде». К ней можно только добавить, что не всегда равнозначные ценности порождают неопределенность жизненного выбора, а только в том случае, когда они противо­речивы (как, например, ориентация на творческую самореали­зацию в научной деятельности и вместе с тем на досуг, запол­ненный ежедневными развлечениями). Если же равнозначные ценности не конкурируют в сознании человека, то соответствую­щие ориентации могут быть реализованы параллельно без ущер­ба для каждой из них (таковы, например, ориентации на твор­ческий труд и общественное признание).

Наличие конкурирующих компонентов в сознании — один из источников рассогласования вербального и реального пове­дения человека. Противоречивость ценностных ориентации, их конкуренция в ситуации жизненного выбора — исходный мо­мент рассогласования того, чего человек хочет добиться в будущем, и того, что он будет для этого предпринимать. Следова­тельно, важнейшей предпосылкой успешной самореализации человека в будущем является согласованная, непротиворечивая система ценностных ориентации, которая лежит в основе формирования содержательно и хронологически согласованных жизненных целей и планов. Однако даже такая система ценно­стных ориентации не гарантирует от трудностей и проблем, воз­никающих непосредственно в процессе целеполагания.

Человек может иметь достаточно четкое представление о сферах и направлениях деятельности, не имея при этом конк­ретных жизненных целей. Кроме того, жизненные цели могут не соответствовать способностям и возможностям самого инди­вида или условиям той социальной среды, в которой он живет. Следовательно, наряду с противоречивостью ценностных ори­ентации в качестве проявления недостаточной сформированности представлений человека о своем будущем следует рассмат­ривать неадекватность жизненных целей. И наконец, следует учитывать такой показатель, как степень конкретности жизнен­ных планов. Знание цели недостаточно для успешной деятель­ности, если нет ясного представления о средствах ее достиже­ния. Абстрактность жизненных планов связана с отсутствие представлений о тех событиях, которые должны предшество­вать достижению жизненной цели, а также во временной нео­пределенности этих событий. Неадекватность жизненных це­лей и абстрактность жизненных планов могут проявляться в различных жизненных ситуациях. Одной из наиболее распрост­раненных является ситуация выбора профессии, когда из тысяч профессий нужно выбрать одну, наиболее соответствующую склонностям и способностям, определить учебное заведение, конкретную специальность, согласовать свой выбор с планами и ожиданиями в различных сферах жизни. И если жизненные цели определены неадекватно — их содержание не связано с выбором профессии, а сроки реализации иллюзорны, — это бу­дет иметь существенные последствия для всего дальнейшего жизненного пути человека.

Прежде чем обратиться к проблемам профессионального са­моопределения личности в том аспекте, который связан с изу­чением представлений о будущем, необходимо рассмотреть вопрос о том, как эти представления интегрируются в целостную систему, объединяющую ценностные ориентации, жизненные пели и планы. В систему представлений о будущем включаются и другие компоненты, среди которых, с одной стороны, мечты, Фантазии, грезы, составляющие желаемую, но не обязательно _осуществимую картину будущего, а с другой — тревоги и опасе­ния, ожидания неприятных событий, которые с определенной вероятностью могут произойти в жизни каждого человека и ко­торых, по возможности, ему следует избегать. <...>

При несогласованности перспективы, когда человек недоста­точно связывает будущие события с прошлыми и настоящими, возникает феномен «временной некомпетентности», который негативно сказывается на степени адаптированности личности к конкретным условиям жизнедеятельности. Несогласован­ность перспективы связана с низкой субъективной актуально­стью событий жизни, с переживанием времени как чрезмерно растянутого. Дифференцированность будущей временной пер­спективы характеризует степень расчлененности будущего на последовательные этапы. Выделают два основных этапа: бли­жайшая и отдаленная перспектива. Самостоятельное значение каждого из этих этапов, особенности их формирования в дет­стве и юности и влияние на развитие личности убедительно по­казаны А. С. Макаренко, работы которого сыграли столь же су­щественную роль в изучении проблем перспективы в рамках советской психологии, как исследования К. Левина в развитии данной проблематики в западной психологии. При различных методологических подходах к пониманию роли будущего в фор­мировании и развитии личности А. С. Макаренко и К. Левин в конкретных исследованиях обнаруживали сходные данные, сви­детельствующие о том, что разделение ближайшей и отдален­ной перспективы является важнейшим моментом развития лич­ности, характеризующим переход от детства к юности, к реше­нию важнейших задач жизнеустройства, к выбору жизненного пути, к становлению социальной зрелости и самостоятельности личности.

Данные психологических исследований обнаруживают пря­мую или опосредованную связь рассмотренных параметров бу­дущей временной перспективы с такими существенными личностными характеристиками, как самооценка, я-концепция, мо­тивация достижения, догматизм, тревожность, импульсивность локус контроля и ряд других. Основной вывод, к которому приходят практически все исследователи, состоит в том, что уро­вень развития будущей временной перспективы, критерием ко­торого выступают ее продолжительность, оптимистичность и реализм, степень дифференцированности и согласованности, связан с уровнем психического и социального развития лично­сти. В этом смысле вполне можно употреблять понятия, почер­пнутые из обыденного опыта и связанные с оценкой личности с точки зрения ее «перспективности» или «бесперспективности», поскольку важнейшие личностные качества, определяющие степень активности человека в различных сферах жизни, в боль­шей мере присущи людям с развитой, гармоничной будущей перспективой.

Можно, разумеется, предположить, что именно изначальное присутствие таких личностных качеств, как социальная интег-рированность, жизненная удовлетворенность, отсутствие тре­вожности и импульсивности, внутренний контроль, высокий уровень мотивации достижения, является фактором формиро­вания оптимальной будущей перспективы, а не наоборот (как этого хотелось бы тому, кто с формированием представлений о будущем связывает надежды на возможность повышения жиз­ненной активности и гармоничного развития личности). Такое предположение было бы вполне правомерным, если бы те или иные компоненты и параметры будущей перспективы не состав­ляли в определенном аспекте содержание указанных выше лич­ностных качеств. Действительно, социальная интегрированность — это не только способность человека найти свое место в обществе, в деятельности его различных институтов. Самой этой способности не могло бы быть, если бы человек, прежде чем определить свое место в социальной системе, не согласовал бы свои цели и планы с перспективой развития данной системы. Жизненную удовлетворенность нельзя рассматривать только как одномоментное переживание полноты настоящего. В отли­чие от удовольствия, извлекаемого из текущей ситуации, удов­летворенность жизнью охватывает и прошлое, и будущее, т. е. перспективу, которая нередко позволяет человеку ощутить высокое чувство жизненной удовлетворенности, даже тогда, ког­да он находится в бедственном положении. Импульсивность — это неуправляемость поведения с точки зрения будущих резуль­татов, а тревожность — чувство страха и опасения прежде все­го за будущее. Поэтому нет более эффективного психологиче­ского пути воздействия на эти личностные качества, чем измене­ние отношения человека к будущему, формирование и коррекция будущей перспективы.

Известно, какое значение в современных исследованиях личности придается преобладающему локусу контроля. При внутреннем или внешнем контроле человек возлагает ответ­ственность на себя или на обстоятельства не только за все про­исшедшее, но и за свое будущее. Следовательно, и ответствен­ное отношение к будущему как элемент перспективы непосред­ственно включается в механизм, формирующий определенный локус контроля. То же можно сказать и об уровне мотивации достижения, которая определяется содержанием, согласован­ностью и временной удаленностью реализуемых целей. Поэто­му формирование развитой, гармоничной будущей временной перспективы должно рассматриваться как необходимая предпо­сылка формирования и развития личности, эффективности ее деятельности в различных сферах жизни.

Таковы выводы, которые вытекают из психологических ис­следований. Для социолога, который ставит перед собой задачу раскрыть социальное содержание этой проблемы, исключитель­но важно найти опору в данных психологической науки. Мето­ды, которыми он владеет, обращены прежде всего к массовому респонденту, к представителю определенной социальной груп­пы. И если факты, кропотливо собранные психологами, позво­ляют приступать к изучению проблемы будущего с уверенно­стью в том, что перспектива личности — важнейший фактор ее развития и самореализации, то для социолога открывается ши­рокое самостоятельное поле деятельности, связанное с изуче­нием того, какое же конкретное содержание вкладывают люди в свои перспективы, в чем специфика его в различных соци­альных группах, какие факторы и условия способствуют приве­дению данного содержания в соответствие с нормами обще­ственной жизни, с требованиями, обеспечивающими гармоничное развитие самой перспективы. Иными словами, зная роль перспективы в жизни человека, зная параметры и критерии ее развития, выделенные в психологии, можно решать конкретные социологические проблемы, возникающие в тех-сферах обще­ственной жизни, которые непосредственно связаны с необходи­мостью изучения отношения к будущему.

Чтобы выделить именно этот аспект, явно недостаточно ис­пользовать понятия временной перспективы или будущей вре­менной перспективы, разработанные в психологии. Недостаточ­но прежде всего потому, что перспектива личности с точки зре­ния социолога — это не только временная перспектива, но и пространственная, в той мере, в какой человек планами, целя­ми и результатами деятельности осваивает определенную об­ласть социального пространства, в котором сферы общественной деятельности складываются на пересечении жизненных траекто­рий социальных групп и отдельных людей. <...>

...Представляется целесообразным использовать понятие, которое может выполнить интегративную функцию, характе­ризуя основные содержательные и структурные моменты, свя­занные с представлением человека о своем будущем. На наш взгляд, наиболее удачным в данном случае является понятие «жизненная перспектива», которое еще сравнительно редко ис­пользуется в научной литературе. К. К. Платоновым предложе­но определение жизненной перспективы, которая рассматрива­ется им как «образ желанной и осознаваемой как возможной своей будущей жизни при условии достижения определенных целей» (1984).

Это определение правильно отражает сущность жизненной перспективы как системы представлений человека о возможном будущем. Однако перспектива — это не всегда желаемое, но нередко — ожидаемое с тревогой и опасениями. Такие события, например, как неудачи и утраты, вряд ли целесообразно планиро­вать, а тем более желать их осуществления. Однако их вполне можно ожидать, готовясь к предотвращению негативных послед­ствий. Поэтому жизненную перспективу следует рассматривать как целостную картину будущего в сложной противоречивой вза­имосвязи программируемых и ожидаемых событий, с которыми человек связывает социальную ценность и индивидуальный смысл своей жизни. Ценностные ориентации, жизненные цели и планы составляют ядро жизненной перспективы, без которо­го она утрачивает свою основную функцию — регулятивную. Если человек ожидает утраты и неудачи и при этом в арсенале программных событий не находит того, что могло бы предотвра­тить или преодолеть последствия ожидаемых потерь, его жиз­ненная перспектива утрачивает положительную регулятивную функцию и может дезорганизовывать поведение. Следователь­но, ключевым моментом в исследовании жизненной перспекти­вы человека должны стать те конкретные цели и планы, с помо­щью которых он намерен воплотить в действительность свои жизненные ценности.

Жизненная перспектива — не раз и навсегда выработанная стратегия. Каждому качественно новому этапу жизненного пути должно соответствовать специфическое содержание перспекти­вы, в которой одни компоненты сохраняют преемственность, а другие — отражают реальные изменения в окружающем мире и в самом человеке. В исследованиях жизненного пути обнаруже­ны факты, свидетельствующие о том, что в жизни каждого чело­века существуют критические моменты, связанные с изменени­ями жизненной перспективы; в этих жизненных ситуациях одни люди способны перестраивать свою перспективу, повышая мо­тивацию достижения, а другие впадают в состояние стресса, ха­рактеризующееся чувством опасности и повышенной тревож­ности. По разным линиям жизни критические моменты возни­кают в разное время, но есть такие периоды жизни, в которых эти моменты концентрируются, пересекаются, порождая целый комплекс жизненных проблем, требующих формирования и пе­рестройки жизненной перспективы. <...>