Культура этноса, этническая культура, национальная культура в контексте современной социокультурной ситуации

Чтобы разобраться в содержании этих важнейших для этнопедагогики понятий, обратимся к уточнению смысла фундаменталь­ной категории культура. Как и рассмотренные категории «этнос», «этничность», она охватывает настолько широкий спектр явле­ний, что неизбежно становится объектом дискуссий как область знания, для которой культура стала центральной категорией. (Ра­нее в нашей стране она именовалась марксистско-ленинской тео­рией культуры, а ныне называется культурологией, причем без традиционной политизированной приставки «буржуазная»). Оформ­ление культурологии (науки о культуре) как важнейшей и само­стоятельной сферы гуманитарного знания вначале воспринима­лось как экспансия в смежные гуманитарные науки, традиционно обращавшиеся к различным аспектам культуры, в частности в этнологию, социологию. Но это связано, очевидно, с недостаточ­ной определенностью предметной области этих наук, особенно этнологии, которая традиционно изучала различные этносы и этнические группы по результатам их деятельности, т.е. по их куль­туре — духовной и материальной. Именно это деление культуры на материальную и духовную сферы стало традиционным для эт­нографии, а социальная сфера и связанная с ней потестарная (властная) организация общества рассматривались этнографами отдельно, как будто они не являются важнейшими (наряду с ма­териальной и духовной) сферами культуры, результатами имен­но культурной деятельности человека. Таким образом, предмет этнологии несколько «расплывался» и очень часто этнос и его культура рассматривались едва ли не как синонимы.

Между тем, несмотря на то что этнос может изучаться по осо­бенностям и результатам культурной деятельности, именно он как особый вид человеческой общности (и его производные, в частности этничность), а не культура должен оставаться специ­альным предметом этнологии. Смысл определенного «переворо­та» в отечественном гуманитарном знании и образовании, свя­занный с введением и развитием культурологии не только в каче­стве самостоятельной гуманитарной научной области, но и как

одной из базовых вузовских дисциплин и самостоятельной педа­гогической специальности, состоит в признании культуры как осо­бой системной целостности, имеющей свое внутреннее строение, собственные законы и существующей относительно самостоя­тельно.

Именно такое понимание культуры было предложено амери­канским культур-антропологом Л.Уайтом в его знаменитой книге «Наука о культуре» (1949). Л.Уайт дал следующее определение культуры: «Культура представляет собой организацию явлений, видов и норм активности, предметов (средств, вещей, созданных с помощью орудий), идей (веры, знания) и чувств (установок, отношений, ценностей), выраженных в символической форме»¹.

Термин «культура» употребляется сегодня многозначно, хотя имеет ясное происхождение (от лат. со1еге — взращивать) и пер­воначально относился в основном к сельскохозяйственной куль­туре. В итальянском языке сохранилось разделение на два понятия: сокига — материальная, сельскохозяйственная культура и сиКига — культура духовная. Сегодня существует до 500 различных опреде­лений культуры, претендующих на выражение самого главного и существенного в этом феномене. Их можно поделить на две боль­шие группы: онтологические и аксиологические.

Онтологические определения подчеркивают внеприродный ха­рактер культуры, ярче всего представленный в самом коротком определении: культура — это не природа. Все, что является не природой, а результатом человеческой деятельности (материаль-но-преобразавательной, духовной, социальной), относится по этому определению к культуре. Отсюда и другие определения: куль­тура — это результат человеческой деятельности, культура — зеркало человеческих возможностей и т.д. Действительно (и это хо­рошо видно на примере материальной культуры), человек оказы­вается посредником между миром природы и миром культуры, обрабатывая природный материал, он придает ему новые «куль­турные свойства», преобразует, например, камень в орудие тру­да, элемент и материал архитектурного строения или наделяет его способностью нести духовную, художественную информацию (например, в скульптуре).

Аксиологические (ценностные) определения культуры связывают культуру только с позитивными для человека проявлениями его активности. Например, в социологии очень часто культура пони­мается как совокупность духовных и материальных ценностей, на­копленных человечеством. Эти определения широко распростра­нены в сфере обыденного сознания: «культурный человек», «куль­турное поведение». Речь здесь идет об оценке уровня культуры в

¹ Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. 1994.-С. 20.

- М.,

поведении, хотя, строго говоря, человек не может не быть куль­турным, т.е. принадлежащим к какой-либо культуре (то же отно­сится и к его поведению). Может быть развитая или недостаточ­но развитая культура. С этой позиции не может быть речи, на­пример, о «культуре наркотиков» или «культуре насилия», так как наркотики и насилие — негативные явления в человеческой жизни.

На наш взгляд, онтологические определения более точно от­ражают статус культуры: культура — это все, что создается чело­веком независимо от того, имеет это для него позитивный или негативный смысл. Но любое определение должно выявлять са­мые главные, сущностные характеристики того или иного явле­ния. Мы возьмем за основу следующее определение.

«Культура — это сложно организованная, исторически развиваю­щаяся система материального, духовного и социального выражения человеческой деятельности, отражающая в своем содержании, мор­фологии и функциях процесс освоения человеком действительности и самого себя».

Культура — это не просто совокупность результатов человече­ской деятельности, а именно система, т.е. целостность, строя­щаяся на сложных взаимосвязях и взаимозависимости составляю­щих ее элементов. Изменение одного из элементов в системе не­избежно приводит к изменениям других, связанных с ним эле­ментов, к определенной перестройке системы в целом. Очень важно также и то, что в данном определении подчеркивается двунаправ-ленность процесса человеческой культурной деятельности: осваи­вая природу, человек тем самым осваивает самого себя, развивая свои возможности и способности.

Понятие «культура» имеет и другие значения: цивилизация (например, культура античной Греции, Рима, Средних веков и т.д.); определение качества того или иного вида деятельности (на­пример, культура обработки дерева, металла, ткани и т.п.).

Наконец, говоря о культуре личности, общества, этноса, мы имеем в виду определенное единство культурной деятельности и ее результатов, совокупности «культурного материала», которым владеют личность, общество, этнос и который освоен, актуали­зирован ими. Возвращаясь к этническому «измерению» культуры, мы должны признать, что этничность может быть рассмотрена не как какой-то отдельный класс явлений культуры, а как одно из ее конституитивных системных свойств, проявляющихся на всех ее уровнях, придающих культуре определенную качествен­ную окраску.

Культура обладает и другими такими свойствами: социально­стью (в ней всегда присутствует момент взаимодействия людей, она создается в обществе, является его функцией): преемствен­ностью (культура не может существовать без передачи опыта от

поколения к поколению, которая обеспечивает ее развитие); зна-ковостью (вся культура может быть представлена как знаковая система, любой ее объект в процессе создания наделяется знако-во-символическим смыслом). Чрезвычайно трудно дать точное и исчерпывающее определение этничности как свойства культуры, но, очевидно, что это — особое свойство, возникающее как ре­зультат взаимодействия, интеграции социальности, преемствен­ности и знаковости. Ясное и, возможно, наиболее полное вопло­щение оно находит в традиционной культуре этноса, но, будучи универсальным свойством культуры, оно должно проявляться и на других ее уровнях, в других формах ее существования.

В качестве примера приведем молодежную контркультуру 60-х гг. XX в. Протест молодежи, потрясший западное общество, был связан, безусловно, с причинами социального (не этничес­кого) характера, прежде всего с кризисом присущих современ­ному индустриальному обществу механизмов социализации мо­лодежи, органичного «ввода» ее во взрослую гражданскую жизнь. В культурологии для характеристики современной культурной си­туации иногда употребляется понятие «инициационный голод», означающее отсутствие тех форм социализации новых поколений, которые в традиционной культуре были связаны с обрядово-ри-туальными действиями, в частности с обрядами инициации — посвящения.

Действительно, обряды инициации (обряды перехода) прида­вали органичность процессу смены социального качества, в част­ности вступления во взрослую профессиональную жизнь. У раз­ных народов эти обряды проходили по-разному, но всегда были обязательным элементом социальной жизни, народной педаго­гики.

У древних славян и балтийских народов, например, инициа­ция юношей осуществлялась старшими наставниками на особой территории, в некоем мифологизированном «волшебном лесу», где в замкнутом пространстве, временно лишенные какого-либо статуса, юноши овладевали новыми знаниями и навыками, обя­зательными для взрослого мужчины. Затем они возвращались в свою деревню уже в новом, «взрослом» качестве, статусе. Обряды инициации обеспечивали преемственность, ответственность, осмыс­ленность (имеющую знаково-символическое выражение) в соци­альном поведении неофитов (посвященных), в жизни данного народа.

Кризис социализации молодежи во второй половине XX в. по­родил «конфликт поколений», нарушение преемственности, от­каз молодежи от ценностей «взрослых», попытку создания соб­ственной, альтернативной «взрослой», культуры. И оказалось, что молодежь неосознанно обратилась к проверенным временем эт­ническим механизмам культуры — их «контркультура» обрела «эт-

нические краски». Речь идет не об обращении к какому-то конк­ретному народу (хотя рок-культура тяготела именно к абориген­ным, экзотическим, во многом сохранившим самобытность куль­туры народам), а об использовании этничности как всеобщего и универсального свойства, качества культуры.

В этом смысле контркультура, в частности самое яркое ее вы­ражение — рок-культура, — может быть рассмотрена как своеоб­разная превращенная самоинициация. Только так можно объяснить удивительные и отнюдь не поверхностные аналогии между тради­ционной и рок-культурой. Рок-концерт (как главная форма быто­вания молодежной контркультуры) имел мало общего с тради­ционной концертной формой, становился обрядом, где нет раз­деления на музыкантов и слушательскую аудиторию, где проис­ходит «совместное радение», а рок-лидер выполняет роль главно­го инициатора. Громкостная динамика и метроритмическая одно­образность выполняют примерно ту же функцию, что и в шаман­ских камланиях, приводя участников в «измененное состояние сознания» (только натуральный шаманский бубен заменен более функциональной электронно-ударной техникой, хотя, например, в якутском саха-роке на сцене появлялся и шаман с бубном). Од­новременно образовывалось замкнутое звуковое пространство (ана­логичное упомянутому «волшебному лесу»), куда взрослым до­ступ был ограничен, хотя бы уровнем децибелов. Добавим к это­му молодежный сленг (свой язык), особую манеру поведения-общения, свою одежду, для которой характерна сплошная «сим­волизация» (в этом смысле знаменитые хипстерские «фенечки» вполне аналогичны элементам традиционной одежды абориген­ных народов, выполняя ту же функцию), наконец, самосозна­ние своей общности, единства и отличия от «других» — взрос­лых.

В этом плане знаменитая песня — символ контркультуры — «Мы» одного из «рок-идолов» К. Кинчева (группа «Алиса») мо­жет служить ярким примером своеобразного молодежного «этно­центризма» как естественного элемента «этногенеза». Мы берем в кавычки эти два понятия именно потому, что речь в данном слу­чае идет о формировании самосознания не этнической общно­сти, а возрастной, но аналогичной по механизмам. Мы обнару­жим, что это дает основание совместить совершенно разные стра­тификации человеческой общности — возрастную и этническую, и увидеть в контркультурной молодежи специфичный «квази­этнос». С одной стороны, здесь далеко не внешняя аналогия, с другой — речь должна идти о самобытном проявлении этничности как свойстве культуры, когда это ее качество проявляется в ином, возрастном измерении культуры.

Сегодня мы не готовы дать исчерпывающее определение эт­ничности культуры, но лишь пытаемся приблизиться к нему,

выявляя его сущностные стороны. Главным здесь оказывается то, что этничность культуры отражает определенное качество отно­шений человека с природой и социумом, фиксирует момент рав­новесия, гармонии в этой системе отношений, соответствующее биосоциодуховной природе человека. Именно потому это каче­ство так устойчиво, именно потому в условиях современного эко­логического кризиса, нарушающего естественную гармонию в системе отношений «человек —природа —социум», возникает но­стальгия по традиционным формам культуры, повышенный ин­терес к культуре аборигенных народов, обладающих в большей мере необходимым качеством — этничностью.

С этих позиций, на наш взгляд, и должны быть рассмотрены понятия «культура этноса», «этническая культура», «национальная культура».

Культура этноса. Это понятие означает реальное культурное «состояние» и достояние этнической общности, образовавшееся в результате его развития, многочисленных контактов и взаимо­действий с другими этническими общностями. Поэтому в культу­ру этноса входит очень многое, в частности: элементы культуро-творческой деятельности других этносов (включая язык, художе­ственное творчество и т.д.), продукты современной цивилизации, массовой культуры. Все это определяет его современную культур­ную жизнь, обеспечивает контакты с миром. Разумеется, наибо­лее отчетливо это видно по аборигенным народам, ведущим в основном традиционный образ жизни, но уже включенным в со­временную социокультурную коммуникацию. Таковы, например, коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока, коренные малочисленные народы Северного Кавказа и др. Для чукотского народа компьютеры, видеокультура, русский язык, русская классическая литература и музыка стали столь же существенным элементом культуры (культурной жизни), как и для любого европейского этноса России. В культуру хантыйского этноса уже с XVIII в., например, вошли русские женские (павло-вопосадские) платки, а в культуру коряков — русская гармошка. Вошли так прочно, что сегодня стали неотъемлемым компонен­том фольклора этих народов. Для крупных современных этносов-наций понятие «культура этноса» остается абстрактным в силу высокого уровня этнической миксации современного городского населения, «трудноуловимости» этнических границ. В этом смыс­ле культура личности также имеет довольно сложную структуру и образуется в процессе развития ее многочисленных связей в со­циуме и «интериоризации» культуры, выработанной обществом, этносом.

Этническая культура. Понятие «этническая культура» фиксиру­ет в культуре этноса результат культуротворческой деятельности именно этого этноса, сформированный в результате этногенеза.

Его особый способ ориентации в мире (природном и социаль­ном) выражается в этничности, давая ее конкретные модифика­ции. Именно в таком смысле иногда употребляются характеристи­ки, отражающие это специфическое качество, — «русскость», «польскость», «французскость» и т.п. Мы еще вернемся к ним, обращаясь к национальному самосознанию. Здесь же отметим, что этническая культура может быть «разделена» на две основные со­ставляющие: традиционную этническую культуру и ту часть, кото­рая до сих пор не имеет общепринятого названия, но выражает момент развития и адаптации к меняющимся социокультурным условиям этничности как качества, сформированного в этногене­зе, — инновационную этническую культуру.

Речь идет не об инокультурных компонентах культуры этноса (например, усиливающемся проникновении в разговорный рус­ский язык английских слов или уголовного сленга), а об опреде­ленном развитии и неискажающей адаптации к современной со­циокультурной коммуникации элементов традиционной культу­ры. Разумеется, разные части традиционной культуры обладают своими степенью устойчивости, потенциалом развития. К числу его наименее меняющихся элементов, очевидно, следует отнести язык, этику, религию. Их изменения, трансформация и модерни­зация могут привести к деформации этнической культуры в це­лом, к деформации этнического самосознания. Например, с це­лью сохранения этнонациональной идентичности во Франции принят ряд указов в защиту французского языка, регламентирую­щих его употребление и ограничивающих, в частности, исполь­зование иностранных слов в публичной жизни.

Модернизация религиозной жизни, по мнению некоторых со­циологов, приводит сегодня к значительной десакрализации, де-христианизации западноевропейских стран, что непосредственно сказывается и на морально-нравственной культуре населения, в частности молодежи, на уровне этнонациональной идентичности. В таких традиционно католических странах, как, например, Ита­лия, уровень религиозности населения, по некоторым оценкам, упал до 20 %.

Проблемы культурной традиции, традиционализма относятся к числу самых сложных культурологических, этнологических, психологических проблем. В 80-х гг. XX в. благодаря дискуссии в журнале «Советская этнография» в отечественном обществозна-нии практически обрела легальный статус особая комплексная научная область — традициология. Обосновывая ее значение для понимания современной культуры, современных социокультур­ных процессов, один из известных отечественных культурологов Э. С. Маркарян утверждал, что «культурная традиция и сегодня продолжает оставаться универсальным механизмом, который бла­годаря селекции жизненного опыта, его аккумуляции и простран-

ственно-временной трансмиссии позволяет достигать необходи­мой для существования социальных организмов стабильности. Без действия этого механизма общественная жизнь людей просто не­мыслима...»¹.

На первой конференции, посвященной проблеме этнокультур­ной традиции в Ереване (1978), возобладало не узкое понимание традиции, предлагаемое некоторыми этнографами и сводящее ее к обычаям и обрядам, а широкая культурологическая трактовка этого понятия. Традиция определялась как механизм самосохра­нения, воспроизводства и регенерации этнической культуры как системы. Традиция включает в себя процесс и результаты стерео-типизации как сгусток социально-исторического опыта людей.

К наиболее подвижным компонентам этнической культуры, составляющим ее инновационную часть, относится сфера худо­жественного творчества. Если продолжает существовать этнос, то продолжается и его художественное культуротворчество, имея опору в фольклоре — народной художественной традиции, но вырабатывая новые образы, создавая новые произведения, от­ражающие этнический менталитет, современное этническое ми-роотношение. Вопрос в том, в какой мере в этом «новом» содер­жатся элементы традиционного, сохраняются ли ценностные основы этнической культуры. Влияние современной массовой культуры таково, что сегодня, например, даже в деятельности некоторых фольклорных коллективов наблюдается тенденция «эстрадизации», ухода от ценностей традиции, движение к чис­то потребительскому, «сувенирно-туристическому» отношению к фольклору, где он предстает в качестве экзотического продук­та купли-продажи.

Современные глобализационные процессы, затрагивающие все уровни, все сферы культуры — от языка до художественного твор­чества, оказывают деформирующее воздействие на этническую культуру. С одной стороны, глобализация, опирающаяся на со­временные информационные технологии, — процесс объектив­ный и необратимый. С другой — характер ее осуществления дол­жен корректироваться.

Вернемся к идее В. И. Вернадского о ноосфере (сфере разума). Применительно к культуре она означает признание того, что че­ловеческий разум играет всевозрастающую роль в биосфере, что дальнейшее развитие человечества, его культуры не может быть стихийным, оно должно сознательно управляться. Именно сти­хийность, неуправляемость ведет к экологической катастрофе, так как использование современных технологий нарушает сложивше­еся в результате этногенеза равновесие человечества с природной

¹ Маркарян Э. С. Узловые проблемы теории культурной традиции // Совет­ская этнография. — 1984. — № 3. — С. 87.

средой обитания и, таким образом, поражает природу не только вне, но и внутри человека. Сегодня промышленное освоение газо-и нефтеносных земель в Западной Сибири наносит серьезный удар по родовым исконным землям коренных малочисленных народов этого региона России (ненцев, хантов, манси, селькупов и др.). Разрушение ландшафта и лишение территорий традиционного при­родопользования становится вопросом выживания, существова­ния этих этносов.

Но сказанное в полной мере относится и к духовной сфере, культуре, в частности художественной. Современная социокуль­турная ситуация, в которой главную роль начинает играть ком­мерческая массовая культура, характеризуется, на наш взгляд, двумя тенденциями, оказывающими разрушительное воздействие на этническую культуру: гомогенизацией и визуализацией.

Гомогенизация (приведение к однородности, единообразию) означает отказ от культурного многообразия, нарастающее еди­нообразие в поведении, языке, творчестве. Причина этого — ком­мерческая рентабельность становящихся популярными и хорошо сбываемых вненациональных, универсальных культурных «про­дуктов», или артефактов (от одежды до поп-музыки). Например, поп-группы, поющие на английском языке, могут быть по-настоя­щему «раскручены» шоу-бизнесом и достичь высокой популярно­сти. Современная массовая культура формирует рационально-по­требительское отношение к жизни, к межличностному общению, к природе, к социуму, к собственной телесности.

Высокому уровню мифологизации и символизации, свойствен­ному традиционной этнической культуре, противостоят механи­стичность, бессмысленность, максимальная упрощенность мас­совых моделей культуры. Так, символической наполненности, оду­хотворенности традиционной танцевальной пластики здесь про­тивостоят танцы, основанные чаще всего на демонстрации физи­ческой ловкости, движения в которых механические, роботизи­рованные, лишенные смысла. В этом отношении нет различия между возникшим на гребне индустриализации советским «бале­том машин» 30-х гг. XX в. (где «телесно» изображалось действие всех деталей механизма) и, например, популярным брэйком.

Культ насилия и секса, насаждаемый коммерческой видеоин­дустрией, размывает прежде всего ценностные — нравственные и эстетические — основы этнической, унаследованной от предков культуры, выработавшей принципы устойчивого и гармоничного сосуществования в биосфере и имевшей собственное неповтори­мое лицо. При этом происходит нарушение главного механизма существования культуры — преемственности. Насаждаемый ком­мерческой индустрией культуры в современном обществе потре­бительский гедонизм, выдвигающий наслаждение, получение удо­вольствия в качестве главной ценности и смысла жизни (в ущерб

другим ее ценностям и смыслам) — также проявление тенденции гомогенизации, оказывающей на общество разрушительное воз­действие.

Визуализация также имеет в основе некое нарушение равнове­сия, гармонии в культуре. Использование видео- и компьютерной техники сказывается на равновесии звукового и визуального вос­приятия. Зрение обладает гораздо большей информоемкостью, чем слух, и поэтому визуальное восприятие оказывается в массовой культуре коммерчески более эффективно. Сегодня специалисты заговорили о нарастающей болезни, называемой видеотизмом, связанной с неумеренным потреблением экранной (видеотелеви­зионной и компьютерной) продукции. (Человек, проводящий до 15 часов в сутки перед экраном, получил ироничное наименова­ние «видеота».) Мышление визуальными образами более непо­средственно связано с логикой обыденного восприятия жизни, чем мышление образами звуковыми.

Музыка — временной вид искусства — гораздо позже простран­ственных видов (живописи, скульптуры) выработала собствен­ный язык — язык звуковых образов, основанный на временном развертывании музыкальной интонации. В европейской культуре вершинный момент развития музыкального языка, логики музы­кальной интонации обычно связывают с венской классической школой XVIII в. (И.Гайдн, В.Моцарт, Л.Бетховен). Развитое му­зыкальное мышление предполагает способность восприятия музы­кальной интонации в ее временном развертывании — в сопостав­лении разных «мигов звучания», требует особой работы памяти, развитую эмоционально-чувственную сферу личности.

Сегодня, по свидетельству специалистов в области музыкаль­ной социологии, наблюдается серьезное снижение массовой куль­туры музыкального восприятия. Человечество постепенно утрачи­вает выработанную веками специфическую культурную способ­ность мышления музыкальными образами. Значительную роль в этом играет именно визуализация, связанная с наступлением «видеокультуры», предлагающей более простые и доступные (и соответственно коммерчески более эффективные) средства вос­приятия. Наиболее полное воплощение тенденция визуализации получила в новом жанре — музыкальном видеоклипе, где акцент явно перенесен с музыкального на визуальное восприятие. Музы­кальное содержание в этом случае раскрывается в основном не музыкально-звуковыми средствами, а с помощью ярких визуаль­ных образов.

Следует подчеркнуть также и важную особенность языка поп-музыки: он построен не на протяженных, развертывающихся во времени интонациях (как в классической музыке), а на коротких, постоянно повторяющихся и легко воспринимаемых интонаци­онных формулах, обладающих к тому же высокой суггестивной

(внушающей) способностью. Разумеется, указанная особенность всегда была свойственна бытовой музыке, но сегодня она приоб­ретает благодаря техническим средствам и коммерческой поп-му­зыкальной индустрии подавляющее значение, вытесняя и заме­няя более сложные и глубокие формы музыкального восприятия, лишая человечество его важнейшего культурного достояния — способности музыкально-образного мышления.

В значительной мере указанной тенденции визуализации спо­собствует нарастающая метроритмическая гомогенизация — аб­солютное преобладание в музыкально-бытовой сфере, в поп-му­зыке двухдольности в ущерб иным метроритмическим формулам. (В этом смысле чрезвычайно показательно название статьи Е.На-деинского в одном из номеров журнала «Музыкальная жизнь» — «Ностальгия по третьей доле»). Всеподавляющая «эксплуатация» в поп-музыке двухдольности в сочетании с повторяемостью корот­ких, легко усваиваемых с помощью видеообразов интонационных формул обеспечивает ей высокую степень внушаемости и приво­дит к формированию «замкнутой слуховой настройки». Речь идет о формировании специфической настроенности слуха на узнава­емые и привычные звуковые паттерны (звуковые формулы), ко­торые служат характерными фильтрами, отсеивающими все иное, новое, непривычное и, разумеется, более сложное.

Именно так формируется «музыкальный фанатизм» — специфи­ческая «зацикленность» сознания на том или ином исполнителе или стиле, обеспечивающая музыкальной поп-индустрии много­тысячные аудитории, высокий коммерческий успех исполните­лей, которых удалось «раскрутить». Но именно так происходит и резкое ограничение музыкально-звуковой среды, снижение мас­совой музыкальной культуры, прекращение преемственности, де­вальвация в массовом сознании ценностей выработанной веками музыкальной традиции.

Еще одна особенность действия тенденций гомогенизации и визуализации связана с преобладанием в современном музыкаль­ном быту электронного музыкального инструментария, обладаю­щего высокими динамическими возможностями. Его принципи­альное отличие от инструментария акустического (вышедшего из народных инструментов) состоит в том, что между исполнителем и звуком есть электронный «посредник», обеспечивающий окрас­ку звука, звуковые оттенки. Электронный музыкальный инстру­ментарий выигрывает в громкостной динамике, скорости звуко-извлечения (например, электрогитара уступает гитаре акустичес­кой, классической), возможно, в самом главном — непосредствен­ности, эмоциональном разнообразии звука, которые достигаются благодаря непосредственному «телесному» контакту исполнителя с «материалом инструмента», индивидуально окрашивающему звук. Именно поэтому электронные звучания космичны, но более од-

нообразны, механичны, деиндивидуализированы. Сформирован­ная ими звуковая настройка современного слушателя, ориенти­рованного на музыкальную моду, делает труднодоступным и даже неприемлемым для восприятия как музыкальную классику, так и народную музыкальную традицию.

Мы подробно остановились на вопросах развития современно­го художественного (в частности, музыкального) сознания имен­но потому, что искусство, художественная деятельность играют особую роль в этнической культуре, обладают особыми возмож­ностями в выражении и сохранении ее ценностных духовных ос­нов. Мы вернемся к этому вопросу позже, касаясь народного ху­дожественного творчества — фольклора как средства этнопедаго-гики.

Современная массовая коммерческая культура оказывается се­годня альтернативой гуманистической культуре, ориентирован­ной на освоение человеком самого себя, раскрытие заложенных в нем огромных возможностей, всестороннее развитие личности, индивидуальности. И это альтернатива также этнической культу­ре, обеспечивающей прежде всего преемственность в этом про­цессе освоения, возможность опереться на уже достигнутое, вы­работанное опытом предков.

Поэтому одной из наиболее актуальных проблем современ­ной цивилизации оказывается проблема, которую можно назвать культурно-экологической. Речь идет о необходимости защиты, со­хранения и актуализации непреходящих, выработанных различ­ными народами и имеющих общечеловеческий смысл культур­ных ценностей, о защите, сохранении и актуализации этниче­ских культур — необходимой (а не устаревшей или «архаиче­ской», изжившей себя) части современной культуры. Одно из достижений современной цивилизации как раз и заключается в том, что она строится не на отрицании предшествующих этапов развития, культур (как это было в истории культуры до Нового времени), а на освоении, включении в современность культур­ного опыта.

Один из отечественных культурологов конца 20 —30-х гг. XX в. И.Иоффе выразил это в культурологической формуле: «Горизон­таль истории стала вертикалью современности», имея в виду то, что все исторически предшествующие культуры сегодня стано­вятся составляющими «вертикали современности», актуализиру­ются, входят в современную культуру, во многом определяя ее содержание. Особая сложность современного образования заклю­чается в выработке педагогической парадигмы освоения этой мно­госоставной и многоуровневой культурной вертикали, прежде всего в необходимости «сжатия» информации при сохранении ее кон­цептуального смысла, которое делает ее доступной и осваивае­мой на индивидуальном уровне. В массовой культуре вся эта мно-

гоуровневость подменяется одноуровневостью, одномерностью, ориентацией только на сегодняшнее, имеющее ореол модного, популярного, престижного.

В связи с этим протест против бездуховности, нравственно раз­вращающей и деиндивидуализирующей человека современной массовой коммерческой культуры лежит, по мнению некоторых исследователей, в основе конфликта исламской и христианской цивилизаций. Менее десакрализованная исламская пытается огра­дить молодежь от разрушающих ее нравственные, духовные устои продуктов «западной» (западноевропейской и американской) цивилизации. Вторая все более отходит от традиционных христи­анских ценностей, составляющих одну из основ этнических куль­тур европейских народов. Лидером здесь, безусловно, оказывается американская массовая культура, лишенная этнической почвы, изначально «интернациональная», основанная на причудливом конгломерате «осколков» этнических культур переселенцев, по­степенно утрачивающих связь со своей «прародиной», более ус­тойчивых, но быстро модифицирующихся культур негритянского населения и находящихся на периферии культурной жизни и со­знательно изолирующихся культур аборигенного индейского на­селения. Ставшая притчей во языцех, но совершенно реальная «американизация» культуры, все более раздражающая своим од­нообразием, по существу, означает удар по этническим традици­онным культурам, этническим ценностям, а в результате — по общечеловеческим нравственным, духовным основам культуры.

Национальная культура. Если этот термин рассматривать в эт­ническом смысле (нация как этнос на высокой стадии развития), то национальная культура оказывается синонимом этнической культуры, т.е. культуры, созданной определенной этнической общ­ностью, этносом. Если же национальное рассматривать как граж­данское, объединяющее в рамках единого (национального) госу­дарства разные или многие этносы, этнические группы, то речь идет о сложном, многосоставном целом, характеризующемся межэтническими культурными контактами и взаимодействиями. В этом смысле многосоставной оказывается и российская нацио­нальная культура. Признавая ценность культуры всех этносов, со­ставляющих российское общество и образующих своеобразную эт­нокультурную мозаику, нельзя не признать и особую роль рус­ской культуры, ее объединяющую, системообразующую роль в этом единстве. Отличающаяся открытостью русская культура в значительной степени способствовала формированию общенацио­нальной российской культуры, развитию культуры российских этносов, их продуктивному взаимодействию, взаимообогащению. Огромную роль в этом сыграли богатейшие возможности русского языка, ставшего языком межэтнического общения, способствовав­шего становлению интеллигенции, возникновению и развитию

собственной литературы у многих коренных народов Севера, Си­бири и Дальнего Востока. Велика роль русского языка также в сохранении и развитии единства культурно-образовательного про­странства России.

Таким образом, деятельность педагога в современной (полиэт-ничной или моноэтничной) образовательной среде должна стро­иться с учетом обусловленности образования этническими осо­бенностями культуры, современной социокультурной ситуации, как сложившимися в этногенезе, так и ставшими результатом межэтнических контактов и взаимодействий.

Вопросы и задания для самоконтроля

1. Каковы основные особенности понимания культуры, которое ут­вердилось в современной науке с возникновением культурологии как самостоятельной области научного знания?

2. В чем основные различия аксиологических и онтологических опре­делений культуры?

3. Назовите основные интегративные свойства культуры как системы.

4. Объясните, почему этничность может быть рассмотрена как одно из основных свойств культуры?

5. Сопоставьте понятия «культура», «культура личности», «культура общества».

6. Чем различаются понятия «культура этноса» и «этническая культу­ра»?

7. Как соотносятся «традиционная» и «инновационная» части этни­ческой культуры?

8. Объясните смысл «гомогенизации» и «визуализации» как тенден­ций развития совреме

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: