Оценка объема невозвратных ссуд в странах Азии и Японии 1 страница

УДК 338. 124. 4(1-662) ББК 65. 9-97 С 65

Перевод с английского — С. К. Умрихиной, М. 3. Штернгарца.

С 65 Сорос Дж.

Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опас­ности. Пер. с англ. - М.: ИНФРА-М, 1999. - XXVI, 262 с.

ISBN 1-891620-27-4 (англ. )

ISBN 5-16-000002-х (русск. )

 

Имя Джорджа Сороса - выдающегося предпринимателя и филантропа говорит само за себя. Доктор Honoris Causa, крупный исследователь финан­совых рынков и автор теории рефлексивности, Джордж Сорос почувствовал острую необходимость развить идем, изложенные в книге «Алхимия финан­сов», и сообщить миру о результатах своих новых теоретических поисков -предстоящем распаде мировой системы капитализма и угрозе, нависшей над открытым обществом. В августе 1998 года Джордж Сорос стремился спасти мировую финансовую систему от разрушительной волны, возникшей в резуль­тате Азиатского кризиса и докатившейся до России. Он вел дневник. Прочи­тав книгу, а в ней отрывки из дневника, мы увидим хорошо знакомые драма­тические события этого периода глазами их активного участника. Джордж Со­рос предпринимал гигантские усилия к тому, чтобы спасти еще не захвачен­ные финансовым кризисом страны, в том числе и Россию...

Для всех, кого интересуют проблемы экономики, - политических деятелей и их советников, специалистов исследовательских институтов и аналитических ведомств, руководителей финансовых институтов и специалистов по финан­совым рынкам.

УДК 338. 124. 4(1-662) ББК 65. 9-97

 

ISBN 1-891620-27-4 (англ. ) ISBN 5-16-000002-х (русск. )

Copyright © 1998 by George Soros © Перевод на русский язык и издание «Издательский Дом ИНФРА-М», 1999. © Photo by Sergei Guneyev/Time Magazine.

Права на издание книги были получены по соглашению с Perseus Books Group и Литературным агентством Мэтлок.

 

Благодарности

 

Несколько человек проявили большую заинтересованность и оказали мне огромную помощь в работе над рукописью. Анатоль Калецкий выступил в роли моего фактического редакто­ра, оказав мне помощь в организации и придании большей доступности материала; Роман Фридман помогал в разработ­ке концепции; Леон Ботстайн поднял многие интересные во­просы, по которым у нас состоялись живые дискуссии; Энто­ни Джидденс предоставил свои комментарии по нескольким вариантам рукописи; Билл Ньютон-Смит прояснил для меня ряд философских проблем; по настоянию Джона Грея я пере­читал труд Карла Поланьи " Великое преобразование" (Great Transformation).

Также необходимо упомянуть сделавших ценные коммента­рии Роберта Каттнера, Джона Саймона, Джеффри Фридмана, Марка Маллока-Брауна, Арминио Фрага, Тома Глесснера, Ари Найера, Даниеля Канемана, Байрона Виена и Ричарда Медли. Приношу извинения тем, кого я забыл здесь упомянуть.

Книга не могла быть так молниеносно быстро напечатана без неустанной помощи моего секретаря Ивонны Шир. Хоти­те верьте, хотите нет, я впервые связался с моим издателем Питером Осносом 22 сентября 1998 года, а первые книги бы­ли отправлены 18 ноября 1998 года. Джеф Шандлер работал сверхурочно в качестве моего постоянного редактора. Сни­маю шляпу перед Питером и его коллективом, а также выра­жаю большую благодарность Крису Далю, рекомендовавшему мне его.

 

Содержание

 

Благодарности. 2

Содержание. 2

Предисловие. 4

Вступление. 6

ЧАСТЬ 1. СТРУКТУРА КОНЦЕПЦИИ.. 10

1. ОШИБОЧНОСТЬ И РЕФЛЕКСИВНОСТЬ. 10

Мышление и реальность. 11

Теория рефлексивности. 11

Неопределенность. 12

Рефлексивность в истории идей. 13

Рефлексивная концепция истины.. 14

Интерактивное представление реальности. 14

Два варианта ошибочности. 15

Радикальная ошибочность. 16

Личный постскриптум.. 17

2. Критический подход к экономической науке.. 18

Рефлексивность в общественных явлениях. 19

Рефлексивность и ученые, занимающиеся общественными науками. 19

Критический анализ экономической теории. 21

Проблема ценностей. 23

3. РЕФЛЕКСИВНОСТЬ НА ФИНАНСОВЫХ РЫНКАХ.. 25

4. РЕФЛЕКСИВНОСТЬ В ИСТОРИИ.. 45

Цикл подъем - спад деловой активности. 55

Структура концепции. 69

Режимы.. 78

Идеальные режимы.. 83

Открытое общество. 88

Разграничительные линии. 96

Вопрос ценностей. 104

Общество, построенное на сделках. 112

Два вида ценностей. 123

Фундаментальные принципы.. 129

Практическая целесообразность. 136

Ненадежное среднее состояние. 146

5. ОТКРЫТОЕ ОБЩЕСТВО.. 157

Открытое общество как идеал. 160

Относительность универсальных идей. 167

Просвещение. 175

Нравственная философия. 188

«Обремененная личность». 196

Принципы открытого общества. 204

ЧАСТЬ II. НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ В ИСТОРИИ.. 216

6. СИСТЕМА МИРОВОГО КАПИТАЛИЗМА.. 226

Абстрактная империя. 235

Неполный режим.. 245

Капитализм versus демократии. 257

Роль денег. 270

Кредит как источник нестабильности. 283

Асимметрия, нестабильность и сплоченность. 296

Будущее мировой капиталистической системы.. 310

Цикл подъем - спад. 317

Рыночный фундаментализм.. 322

Триумф капитализма. 331

7. МИРОВОЙ ФИНАНСОВЫЙ КРИЗИС.. 353

Азиатский кризис. 356

Конец «азиатской модели». 368

Нестабильность международных финансов. 379

Роль Международного валютного фонда. 408

Краткий обзор. 418

Россия. 430

Эксперимент в режиме реального времени. 440

Предвидя будущее. 553

8. КАК ПРЕДОТВРАТИТЬ КРАХ.. 575

Чрезвычайные меры.. 583

Долговременные реформы.. 594

Валютные режимы.. 610

Производные инструменты, свопы и спреды.. 621

Хеджевые фонды.. 636

Контроль за движением капитала. 642

9. НАВСТРЕЧУ ОТКРЫТОМУ ОБЩЕСТВУ.. 656

Отличие рыночных ценностей от социальных. 661

Представительная демократия. 676

Возврат к подлинным ценностям.. 697

10. МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНТЕКСТ. 718

Геополитический реализм.. 723

Отсутствие мирового порядка. 730

Предупреждение кризисов. 740

Открытое общество как общая ценность. 750

11. ПЕРСПЕКТИВЫ ОТКРЫТОГО ОБЩЕСТВА.. 760

Европейский союз. 766

США.. 776

ООН.. 786

Программы для США.. 797

ОБ АВТОРЕ.. 815

 

Предисловие

Первоначальной целью написания книги было разъяснение фи­лософии, которой я руководствовался всю свою жизнь. Я стал из­вестен как преуспевающий финансист, а позднее и филантроп. Иногда я чувствовал себя гигантским желудком, поглощающим деньги с одного конца и проталкивающим их к другому концу, но на самом деле между двумя этими этапами было много умственной и эмоциональной работы. Концепции, сформированные в студен­ческие годы, задолго до того, как я стал заниматься финансовыми рынками, определяли как мою финансовую, так и филантропиче­скую деятельность.

На меня оказал огромное влияние Карл Поппер, доктор наук, чья книга «Открытое общество и его враги» (Open Society and It's Enemies) объяснила смысл нацистского и коммунистического ре­жимов, силу которых я испытал на себе еще подростком в Венгрии. Оба режима имели общую черту: они претендовали на знание выс­шей истины и навязывали миру свои представления силой. Поппер предложил другую форму общественной организации — форму, при­знающую, что никто не имеет доступа к высшей истине. Наше по­нимание мира, в котором мы живем, — несовершенно по своей су­ти, а совершенное общество — в принципе недосягаемо. Мы дол­жны довольствоваться тем лучшим, что мы можем иметь. Однако несовершенное общество может постоянно совершенствоваться. Поппер назвал такое общество открытым. Тоталитарные режимы были врагами такого общества.

Меня увлекли идеи Поппера о критическом мышлении и науч­ном методе. Но я воспринял его идеи критически и позднее разо­шелся с ним по одному важному вопросу. Поппер утверждает, что одни и те же методы и критерии не могут применяться как к есте­ственным, так и к общественным наукам. Меня же поразило нео­быкновенно важное различие: в общественных науках мышление является частью предмета самой науки, в то время как естествен­ные науки рассматривают явления, происходящие независимо от того, что думает любой субъект о предмете. В силу этого к естественным наукам, в отличие от общественных, применима модель научного метода Поппера.

Я разработал концепцию рефлексивности: механизм двусторон­ней обратной связи между мышлением и реальностью. В то время я изучал экономическую науку, и рефлексивность не вписывалась в экономическую теорию, оперировавшую тогда концепцией, заим­ствованной из Ньютоновской физики, а именно концепцией рав­новесия.

Концепция рефлексивности оказалась очень полезной, когда я начал заниматься финансами. В 1979 г., когда я заработал больше денег, чем мне было необходимо, я создал фонд, названный «Отры­тое общество». Я решил тогда, что его целью должно стать оказа­ние помощи открытым обществам в том, чтобы они стали более жизнеспособными и могли сформировать внутри себя критический способ мышления. Через данный Фонд я был тесно вовлечен в про­цесс дезинтеграции советского общества.

Отчасти в результате этого опыта, а также частично на основа­нии своего опыта и знаний капиталистической системы я пришел к заключению, что концептуальные рамки, в которых я работал до этого, стали уже тесными. Я попытался изменить формулировку концепции открытого общества. По определению Поппера, откры­тому обществу противостояли закрытые общества, основанные на тоталитарных идеологиях, однако недавние события научили меня тому, что угроза открытому обществу может также исходить из дру­гого источника: отсутствия общественного согласия и отсутствия правильного руководства.

Я изложил свои взгляды в статье «Капиталистическая угроза», опубликованной в февральском номере The Atlantic Monthly. Данная книга, к написанию которой я приступил вскоре после публикации статьи, замышлялась как более развернутое и тщательное изложе­ние этих идей. В моих предыдущих книгах я излагал эту концепцию в приложениях или в связи со своими личными воспоминаниями. Теперь же я решил, что ей необходимо уделить особое внимание. Мне всегда очень хотелось понять мир, в котором я живу. Верно это или нет, но я почувствовал, что добился определенного прогресса, и мне захотелось поделиться своими достижениями.

Однако первоначальный план этой книги был нарушен всемир­ным финансовым кризисом, который начался в Таиланде в июле 1997 г. Я изучал недостатки мировой капиталистической системы, но делал это не спеша. Я был хорошо осведомлен о событиях Ази­атского кризиса, моя компания по управлению финансами по су­ществу предсказала кризис за шесть месяцев до его наступления, но я не имел понятия о серьезности его последствий. Я объяснял, почему система мирового капитализма была не достаточно надеж­ной, но вплоть до «черного» августа 1998 г. в России я не осознавал, что эта система фактически разваливалась. Неожиданно моя книга приобрела новый актуальный смысл. В ней я изложил концепции, в рамках которых можно было бы понять причины быстро развив­шегося мирового финансового кризиса. Я решил тогда, как можно скорее сдать книгу в набор.

Мое представление о финансовой ситуации было кратко изложе­но в выступлении в Конгрессе США 15 сентября 1998 г., где я, в частности, сказал:

«Система мирового капитализма, которой мы обязаны нео­быкновенным процветанием нашей страны в последнее деся­тилетие, трещит по швам. Сегодняшний спад на фондовых рынках США является всего лишь симптомом, к тому же за­поздалым, говорящим о более глубоких проблемах, поражаю­щих мировую экономику. Некоторые фондовые рынки Азии испытали более серьезные спады, чем крах на Уолл-стрит в 1929 г., кроме того, их национальные валюты упали до незна­чительной доли их стоимости в тот период, когда они были привязаны к американскому доллару. За финансовым крахом в Азии последовал экономический крах. В Индонезии, на­пример, исчезли все предшествующие завоевания уровня жиз­ни, которых удалось добиться за 30-летний период правления Сухарто. Остались современные здания, фабрики, инфраст­руктура, но осталось и население, ранее занимавшееся сель­ским хозяйством. В настоящее время Россия пережила пол­ный финансовый крах. Этот крах представляет собой пои­стине ужасное зрелище, он будет иметь неисчислимые чело­веческие и политические последствия. Эта инфекция рас­пространилась также и на Латинскую Америку».

Прискорбно, если мы будем оставаться самодовольными, думая, что большинство проблем происходят вне наших национальных границ. Мы все являемся частью системы мирового капитализма, которая характеризуется не только свободой торговли, но и — что гораздо важнее — свободным движением капитала. Система создает благоприятные условия для движения капитала и ведет к быстрому росту мировых финансовых рынков. Ее можно представить в виде гигантского круговорота, всасывающего капитал в финансовые рынки и институты в центре и перекачивающего капитал на перифе­рию - либо непосредственно - с помощью кредитов и инвестици­онных портфелей, либо косвенно - через многонациональные ком­пании.

Вплоть до кризиса в Таиланде в июле 1997 г. центр активно всасывал и перекачивал деньги, росли масштабы и значимость фи­нансовых рынков, а страны на периферии могли получать вполне достаточно капитала — для этого им надо было только открыть свои рынки. Наблюдался быстрый подъем деловой активности во всем мире, на его фоне особенно активно росли развивающиеся рынки. В 1994 г. был момент, когда более половины всех поступ­лений во взаимные фонды США направлялись в фонды развива­ющихся рынков.

Азиатский кризис изменил направление движения капитала. Ка­питал начал уходить с периферии. Сначала изменение направле­ния потока принесло выгоду финансовым рынкам в центре. Эконо­мика США была на грани перегрева, и Федеральная резервная си­стема рассматривала вопрос о повышении учетной ставки. Азиат­ский кризис сделал увеличение ставки весьма нежелательным, и снова фондовый рынок воспрянул. Экономика оказалась в очень выгодной ситуации: дешевый импорт сдерживал внутренние инфля­ционные давления, а фондовый рынок взлетел на новую высоту. Активность в центре давала основания для надежд, что периферия тоже может оправиться; и действительно, с февраля по апрель 1998 г. большинство азиатских рынков восстановили примерно по­ловину своих потерь. Это был классический пример рынка с пони­жающейся конъюнктурой.

Затем наступил момент, когда бедственное положение на пери­ферии не могло быть выгодным для центра. Я полагаю, что мы достигли этого момента во время краха в России. У меня есть три причины так думать.

Одна из них заключается в том, что кризис в России вскрыл определенные недостатки в международной банковской системе, ко­торыми ранее пренебрегали. Помимо риска потенциальных убыт­ков, отраженного в собственных балансовых отчетах, банки зани­маются покупкой иностранной валюты в обмен на национальную с последующим ее выкупом, форвардными операциями и операция­ми с производными ценными бумагами на межбанковском рынке, т. е. между собой - и с клиентами. Эти операции не отражаются в балансовых отчетах банков. Они постоянно соотносятся с состоя­нием рынка, и любая разница между себестоимостью и рыночной стоимостью компенсируется переводом наличных средств. Это, как предполагается, должно свести на нет риск невыполнения финан­совых обязательств по кредитам, или дефолта. Масштабы рынков свопа, форвардных и производных ценных бумаг — огромные, а мар­жа - крайне незначительная, т. е. суммы, с которыми совершаются операции, во много раз превышают капитал, реально используе­мый в коммерческой деятельности. Операции образуют цепочку со многими посредниками, и каждый посредник имеет обязательства перед своими партнерами, не зная того, кто еще вовлечен. Риск операций с конкретными партнерами ограничен путем установле­ния кредитных линий.

Эта сложная система пережила сильное потрясение после развала российской банковской системы. Российские банки отказались вы­полнять свои финансовые обязательства, но у западных банков оста­лись обязательства перед их собственными клиентами. Не было найдено никаких путей зачета обязательств одного банка против обя­зательств другого банка. Многие страховые фонды понесли такие большие потери, что их были вынуждены ликвидировать. Разницы между ценами продажи и предложения были нарушены, и многие профессионалы, занимающиеся арбитражными операциями с раз­личными производными ценными бумагами, также понесли значи­тельные убытки. Схожая ситуация возникла вскоре после того, как Малайзия закрыла свои финансовые рынки для иностранцев, а руководящие денежно-кредитные учреждения Сингапура в сотруд­ничестве с другими центральными банками предприняли немедлен­ные ответные действия. Была определена нетто-позиция по неопла­ченным контрактам, убытки были поделены. Удалось избежать по­тенциального обвала всей системы.

Эти события заставили большинство участников рынка ограни­чить риск потенциальных убытков. Банки лихорадочно пытались ограничить риск потенциальных убытков, уменьшить внешнее фи­нансирование и свои риски. Упал курс банковских ценных бумаг. Начали формироваться уже мировые кредитные проблемы. Эти про­блемы уже сегодня ограничивают поток средств на периферию, но они также начали затруднять доступность кредитов и для нацио­нальных экономик. Например, уже закрылся рынок высокодоход­ных, но высокорисковых «бросовых» облигаций.

Это подводит меня ко второму моменту. Трудности, переживае­мые на периферии мировой финансовой системы, столь велики, что некоторые страны стали выходить из мировой системы капита­лизма или просто оказываются выброшенными на обочине. Сначала Индонезия, а потом и Россия пережили почти полный крах, но то, что произошло в Малайзии и, в меньшей степени, в Гонконге, в некотором смысле еще более угрожающее событие. Крах в Индо­незии и в России не был преднамеренным, но Малайзия сделала свой выбор сознательно. Ей удалось нанести значительный урон иностранным инвесторам, чтобы получить временное облегчение, если и не для экономики страны в целом, то для ее руководителей. Облегчение заключается в возможности снизить процентные став­ки и оживить фондовый рынок путем изоляции страны от внешне­го мира. Такое облегчение может быть только временным, по­скольку границы ненадежны и деньги будут продолжать покидать страну незаконными способами; последствия будут катастрофиче­скими для экономики, но местные капиталисты, имеющие связи с режимом, смогут спасти свои предприятия, если сам режим не бу­дет сметен. Меры, предпринятые Малайзией, нанесут удар по дру­гим странам, которые пытаются оставить свои рынки открытыми, поскольку эти меры приведут к утечке капитала В этом смысле Малайзия встала на путь политики «нищего соседа». Если это сде­лает рынок Малайзии более привлекательным по сравнению с рын­ком ее соседей, то у такой политики найдутся последователи, что еще больше затруднит попытки других стран поддерживать откры­тость своих рынков.

Третий основной фактор, способствующий дезинтеграции си­стемы мирового капитализма, заключается в очевидной неспособ­ности руководящих международных кредитно-денежных институ­тов удержать систему от распада. Очевидно, что программы Меж­дународного валютного фонда (МВФ) не работают, кроме того, у Фонда закончились средства. Реакция руководителей стран «Боль­шой семерки» на кризис в России была прискорбно неадекватной, а потеря контроля над ситуацией просто приводила в ужас. В этом отношении финансовые рынки отличаются рядом особенностей: они не терпят никакого государственного вмешательства, но глу­боко в сердце они лелеют надежду, что если условия серьезно ухуд­шатся, то власти все-таки вмешаются. Эта вера сегодня была поко­леблена.

Все три фактора усиливают отток капитала с периферии в центр. Первоначальный шок, вызванный крахом в России, пройдет, но на­пряженность на периферии останется. Отток капитала затронул те­перь и Бразилию, если Бразилию постигнет та же участь, то в опас­ности окажется и Аргентина. Показатели прогнозов мирового эко­номического роста постоянно снижаются, и я предполагаю, что они будут отрицательными и в дальнейшем. Если и когда спад затронет американскую экономику, мы, возможно, еще меньше захотим по­лучать импорт, который необходим для поддержания обратного по­тока капитала, и развал мировой финансовой системы, возможно, будет сопровождаться развалом всей системы международной сво­бодной торговли.

Такой ход событий может быть предотвращен только вмешатель­ством руководящих международных финансовых органов. Перспек­тивы пока остаются туманными, поскольку правительствам стран «Большой семерки» только что не удалось вмешаться в события в России, но последствия этой неудачи должны послужить предупреж­дением. Существует острая необходимость еще раз переосмыслить и реформировать систему мирового капитализма. Как показал при­мер России, чем дольше существуют проблемы, тем более трудно­разрешимыми они становятся.

Переосмысление должно начаться с признания того факта, что финансовые рынки по своей сути нестабильны. Система мирового капитализма основана на убеждении, что если мы предоставим фи­нансовые рынки самим себе, то они будут стремиться к естествен­ному равновесию. Предполагается, что они будут двигаться подо­бно маятнику: т. е. они могут быть выведены из состояния равнове­сия под действием внешних сил, так называемых исходящих извне шоковых воздействий, но они будут стремиться вернуться в поло­жение равновесия. Это утверждение оказалось ложным. Финансо­вые рынки склонны к эксцессам, и если быстрая смена подъема и спада деловой активности выходит за определенные границы, то равновесие уже никогда не вернется к прежнему уровню. Вместо маятникообразного движения в последнее время финансовые рын­ки действовали как брошенный камень, разрушая экономику од­ной страны за другой.

Сейчас идет много разговоров о внедрении дисциплины на рын­ках, но если введение дисциплины на рынках означает введение нестабильности, то какой уровень нестабильности общество может принять? Дисциплина на рынках должна быть дополнена еще од­ним видом дисциплины — поддержание стабильности на финансо­вых рынках должно стать целью государственной политики. Это именно тот общий принцип, который мне бы хотелось теперь пред­ложить.

Несмотря на господствующую веру в свободные рынки, этот принцип был уже принят и осуществлен в национальном масштабе. В США действуют Федеральная резервная система и другие руководящие кредитно-финансовые органы, задачей которых является предотвращение распада внутренних финансовых рынков и, если это понадобится, исполнение роли кредитора, к которому обраща­ются в самом крайнем случае. Я уверен, что эти органы способны выполнить возлагаемые на них задачи. Но, к сожалению, у нас нет адекватных руководящих кредитно-финансовых органов на между­народной арене. У нас есть институты, созданные в соответствии с решениями, достигнутыми в Бреттон-Вудсе - Международный ва­лютный фонд и Всемирный банк, которые героически пытались приспособиться к быстро меняющимся условиям. Необходимо при­знать, что программы Международного валютного фонда оказыва­ются неэффективными в период мирового финансового кризиса; поэтому необходимо пересмотреть функции и методы их работы. Я полагаю, что, возможно, придется создать дополнительные инсти­туты. В начале этого года я предложил создать Международную кор­порацию для страхования кредитов, но в то время было еще не со­всем понятно, что обратное движение капитала станет такой серь­езной проблемой, и мое предложение не нашло поддержки. Я ду­маю, что сейчас пришло время для его осуществления. Нам также необходимо установить определенный международный надзор над на­циональными контролирующими органами. Кроме того, нам всем необходимо переосмыслить механизмы работы международной бан­ковской системы, а также функционирования рынков свопа и про­изводных ценных бумаг.

Книга состоит из двух частей. Первая часть содержит основные идеи и концепцию. Я не буду даже пытаться кратко излагать эту часть здесь, но в наше время ключевых слов концепцию можно пред­ставить тремя ключевыми терминами: ошибочность, рефлексивность и открытое общество. Эта часть содержит критический обзор об­щественных наук в целом и экономической науки в частности. Я рассматриваю финансовые рынки с точки зрения рефлексивно­сти, а не равновесия, и пытаюсь развить теорию рефлексивности для истории, рассматривая финансовые рынки как лабораторию, где можно испытать правильность этой теории.

Во второй части я делаю попытку применить концепции и идеи, описанные в первой, к текущему моменту истории. Хотя финансовый кризис принимает угрожающие размеры, что и понятно, дается еще более глубокий анализ ситуации. Я рассматриваю несоответствие меж­ду мировой экономикой и ее общественной организацией, которая по-прежнему остается в основном национальной по своему характеру и масштабам. Я исследую неравноправные отношения между цент­ром и периферией, а также неравный подход к должникам и кредито­рам. Я рассматриваю нездоровую замену подлинно человеческих цен­ностей - денежными. Я подхожу к мировому капитализму как к неза­вершенной и искаженной форме открытого общества.

Определив основные черты системы мирового капитализма в гла­ве б, я пытаюсь в главе 7 предсказать будущее мирового капитализ­ма в плане быстрой смены фазы подъема деловой активности -фазой спада. Глава 8 содержит некоторые практические предложе­ния по предотвращению финансовой дезинтеграции системы ми­рового капитализма. В главе 9 я обсуждаю перспективы менее ис­каженной и более полной формы открытого общества, в главе 11 изложен ряд практических шагов, которые могут быть предприня­ты для создания такой формы общества.

Я задумывал эту книгу как четкое изложение моей философии. Однако в результате вмешательства истории получилась книга, ко­торую я считаю настоятельно необходимой, необходимой именно сейчас.

 

Вступление

Эта книга представляет собой попытку изложить основы миро­вого открытого общества. Мы живем в системе мировой экономи­ки, но политическая организация нашего мирового сообщества яв­ляется прискорбно неадекватной. Мы лишены возможности сохра­нять мир и противодействовать эксцессам финансовых рынков. Без осуществления контроля над этими процессами мировая экономи­ка потерпит крах.

Мировая экономика характеризуется не только свободной тор­говлей товарами и услугами, но также еще более свободным движе­нием капитала. Процентные ставки, обменные курсы и котировки ценных бумаг в различных странах тесным образом связаны между собой, мировые финансовые рынки оказывают огромное влияние на экономические условия. Учитывая решающую роль, которую ми­ровой финансовый рынок играет в судьбах отдельных стран, стоит поговорить о системе мирового капитализма.

Финансовый капитал оказывается в привилегированном поло­жении. Капитал более мобилен, чем другие факторы производства, а финансовый капитал — еще более мобилен, чем прямые инвести­ции. Финансовый капитал движется туда, где он получает наи­большие выгоды; поскольку он является предвестником процвета­ния, независимые страны борются за его привлечение. Благодаря этим преимуществам капитал аккумулируется в финансовых инсти­тутах и многонациональных компаниях, ценные бумаги которых продаются на биржах; а посредником в этом процессе являются фи­нансовые рынки.

Развитие мирового сообщества отстает от развития мировой эко­номики. Основной единицей политической и общественной жизни по-прежнему остается государство. Международное право и между­народные институты, в такой форме, в которой они существуют сегодня, еще не достаточно сильны, чтобы предотвратить войну или крупномасштабные нарушения прав человека в отдельных странах. Не уделяется должного внимания решению экологических проблем. Мировые финансовые рынки находятся в основном вне контроля национальных или международных органов.

Я утверждаю, что текущее положение дел является нездоровым и непрочным. Финансовые рынки по своей сути являются неста­бильными, кроме того, существуют общественные потребности, ко­торые не могут быть удовлетворены путем предоставления полной свободы рыночным силам. К сожалению, эти недостатки не при­знаются. Вместо этого существует широко распространенное убеж­дение в том, что рынки являются саморегулирующимися, а миро­вая экономика может процветать без вмешательства мирового со­общества. Утверждается, что общественный интерес удовлетворя­ется наилучшим образом путем предоставления всем возможности удовлетворять собственные интересы, а попытки защитить общест­венный интерес путем принятия коллективных решений нарушают рыночный механизм. В XIX веке эта идея называлась «свободным предпринимательством» (внедрялась доктрина невмешательства го­сударства в экономику), возможно, в наши дни это уже не такое удачное название, поскольку оно происходит от французских слов laissez faire. Большинство людей, верящих в чудеса рынка и досто­инства неограниченной конкуренции, не говорят по-французски. Я нашел более подходящее название этой идее — «рыночный фундаментализм» (market fundamentalism).

Именно рыночный фундаментализм сделал систему мирового ка­питализма ненадежной. Однако такое положение дел возникло срав­нительно недавно. В конце второй мировой войны международное движение капитала было ограничено, в соответствии с решениями, принятыми в Бреттон-Вудсе, были созданы международные инсти­туты с целью облегчения торговли в условиях отсутствия движения капитала. Ограничения были сняты постепенно, и только когда при­мерно в 1980 г. к власти пришли Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган, рыночный фундаментализм стал господствующей идеологией. Именно рыночный фундаментализм предоставил финансовому ка­питалу управляющее и руководящее место в мировой экономике.

12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: