"Разум" 3 страница

" Но, - скажет возражающий, - я признаю, что это было бы так, если бы тела, в которых производятся эти незаметные изменения, были свободны и одиноки в бесконечной пустоте, но я не знаю, может ли быть совсем иначе, когда незаметное изменение производится в теле, которое находится среди бесчисленных другие и подвержены бесконечному беспорядку среди них ". Ответ: Случай один и тот же, независимо от того, находятся ли тела одни в пустоте или в системе других тел. Ибо влияние этого незаметного изменения продолжается столь же неуклонно вечно, на протяжении всех его различные взаимообмены и столкновения с другими телами, как это было бы, если бы оно было одно в бесконечной пустоте; так что со временем частица материи, которая должна быть на этой стороне Вселенной, могла бы оказаться на другой. Существование и движение каждого атома оказывает большее или меньшее влияние на движение всех других тел во Вселенной, больших или малых, что наиболее очевидно из законов гравитации и движения. Изменение в большей или меньшей степени в отношении движения происходит на каждой неподвижной звезде и на всех ее планетах, первичных и вторичных. Пусть изменение, произведенное в неподвижных звездах, никогда не будет таким маленьким, но со временем оно произведет бесконечное изменение по сравнению с тем, что было бы в противном случае. Пусть, например, предполагается, что неподвижные звезды прежде находились в совершенном покое; пусть теперь все они будут приведены в движение, и это движение никогда не будет таким малым. И все же, продолжаясь вечно, куда он понесет эти самые огромные тела с их системами? Пусть будет внесено небольшое изменение в движение планет, либо замедление, либо ускорение. Со временем это приведет к разнице во многие миллионы оборотов; и насколько велика будет разница в плавающих телах Вселенной?

Корол. Этим мы можем ответить на более трудный вопрос, а именно: если материальное существование является только ментальным, тогда наши тела и органы являются только идеями; и тогда в каком смысле верно, что ум получает идеи через органы чувств, учитывая, что сами органы чувств существуют только в возражаешь?

Ответ: Поскольку наши органы сами по себе являются идеями, связь, которую наши идеи имеют с таким-то и таким-то образом наших органов, есть не что иное, как Божье установление, согласно которому некоторые из наших идей должны быть связаны с другими в соответствии с таким установленным законом и порядком, так что некоторые идеи должны вытекать из других как их собственные. причина. Но как это может быть, учитывая, что идеи чаще всего возникают из органов, когда мы не имеем представления о способе работы наших органов или о том, как к ним применяются внешние объекты? Я отвечаю: наши органы и движения в них и к ним существуют так, как было объяснено выше.

Платон [и] его подземная пещера, так хорошо известная и так элегантно описанная им, [где он] предполагает, что люди привязаны спиной к Свету, помещены на большом расстоянии от них, так что они также не могли повернуть к нему головы и, следовательно, не могли видеть ничего, кроме тени (определенных Субстанций позади них) исходили из него, и эти тени они считали единственными Субстанциями и Реальностями, и когда они слышали звуки, издаваемые теми Телами, которые находились между Светом и ними, или их отраженное Эхо, они приписывали их тем теням, которые они видели. [Я говорю, ] все это описание состояния тех Людей, которые считают Тело единственной Реальной и существенной вещью в Мире и делают все, что в нем делается; и поэтому часто приписывают Чувство, Разум и Понимание только Крови и Мозгам в нас.

У Кадворта Интеллектуальная система. ⁹

[41]. Как в природе существует великая основа для тех абстрактных идей, которые мы называем универсалиями, так и в общих обстоятельствах и потребностях человечества, а также в постоянном порядке вещей есть великая основа для такого связывания простых модусов вместе с составляющими такие смешанные модусы. ¹ Это вытекает из соглашения языков, поскольку язык в значительной степени состоит из названий смешанных модусов, и мы обнаруживаем, что почти все эти имена на одном языке имеют имена, которые соответствуют им на других языках. Один и тот же смешанный способ имеет название, данное ему большинством народов; отсюда видно, что большинство жителей земли согласились объединить одни и те же простые способы в смешанные и таким же образом. У образованных и образованных людей их действительно гораздо больше, чем у других, и в этом главным образом заключается то, что языки не соответствуют друг другу.

[42]. Совпадение или сходство сложных идей в основном состоит в их точной идентичности по отношению к некоторой третьей идее некоторых простых элементов, из которых они составлены. Но если есть какое-то сходство или согласие между самими простыми идеями, оно не может состоять в тождестве третьей идеи, которая принадлежит обеим; потому что идеи просты, и если вы берете что-то, что принадлежит им, вы берете все. Следовательно, никакое согласие между простыми идеями не может быть сведено к тождеству, если только это не тождество отношений.

Но, по-видимому, существует другое непогрешимое согласие между простыми идеями: так, некоторые цвета больше похожи один на другой, чем другие, между которыми все же существует очень явное различие; так же и между звуками, запахами, вкусами и другими ощущениями. И что это за общее согласие всех этих идей, которые мы называем цветами, благодаря которому мы сразу знаем, что это название принадлежит им? Конечно, все цвета имеют соглашение друг с другом, которое сильно отличается от любого соглашения, которое могут иметь с ними звуки. Итак, есть ли какое-то общее согласие со всеми звуками, которое вкусы не могут иметь ни к одному звуку. Нельзя сказать, что согласие заключается только в том, что все эти простые идеи приходят на слух, так что их согласие состоит только в том, какое отношение они имеют к этому органу. Ибо, если бы это было так, что мы жили в мире и никогда не узнали, как мы получили эти идеи, которые мы называем звуками, и никогда не думали и не рассматривали что-либо об этом, и услышали бы какой-нибудь новый простой звук, я думаю, никто не усомнился бы, но мы должны немедленно почувствовать согласие с другими идеями, которые раньше приходили в этом смысле, хотя мы не знали, каким путем пришла одна из них, и должны немедленно назовите это звуком и скажите, что мы слышали странный шум. И если бы у нас никогда не было такого ощущения, как головная боль, и если бы оно у нас было, я не думаю, что мы назвали бы это новым звуком; ибо было бы столь явное расхождение между этими простыми идеями, иного рода, чем то, что простые идеи имеют друг с другом.

Я думал о том, не заключается ли соответствие цветов в их связи с идеей пространства, и не может ли цвет вообще быть определен как " та идея, которая заполняет пространство". Но я убежден, что помимо этого существует соглашение другого рода, и тем более потому, что нельзя думать о таком общем отношении по отношению к различным звукам. Вероятно, что это согласие может быть сведено к тождеству: если мы проследим за этими идеями до их оригинала в их органах, сходные ощущения могут быть вызваны сходными движениями в животных духах. ² Здесь сходство воспринимается так же, как гармония в простом цвете. Но если мы рассматриваем идеи абсолютно, этого не может быть.

Корол. Следовательно, все универсалии не могут быть составлены из идей, абстрагированных от частностей, поскольку цвет и звук являются такими же универсалиями, как человек или лошадь. Но идея цвета или звука в целом не может быть составлена из идей, абстрагированных от конкретных цветов или звуков, поскольку от простых идей ничего нельзя абстрагировать. ³ Но эти универсалии формируются таким образом: разум воспринимает, что некоторые из его идей согласуются таким образом, который сильно отличается от всех других его идей. Поэтому ум полон решимости расположить эти идеи вместе в своих мыслях; и все новые идеи, которые он получает с подобным согласием, он естественно и привычно и сразу же помещает в один и тот же ранг и порядок и называет их одним и тем же именем; и по природе, решимости и привычке ума, идея одного возбуждает идею других. ⁴

[43]. Многие из наших универсальных идей не являются произвольными. Объединение идей в роды и виды состоит не только в том, чтобы называть их одним и тем же именем, но и в таком их объединении, что рассмотрение одной из них естественно возбуждает идею других. Но объединение идей не всегда произвольно, а неизбежно вытекает из природы души, которая такова, что мышление об одной вещи, о самой себе, да, против нашей воли, возбуждает мысль о других подобных вещах. Таким образом, если человек, чужой на Земле, должен увидеть и поговорите с человеком, и долгое время спустя вы встретитесь с другим человеком и поговорите с ним, соглашение немедленно возбудит идею этого другого человека, и эти две идеи будут вместе в его уме до поры до времени, да, вопреки ему. Поэтому, если бы он увидел третье, а затем обнаружил множество, в его уме естественным образом, без его совета или замысла, сформировалась бы родовая или универсальная идея. Поэтому я не могу сомневаться, но если бы человек родился слепым, и у него открылись бы глаза, и перед его глазами немедленно поместили бы синий, а затем красный, затем зеленый, затем желтый, я не сомневаюсь, что они сразу же пришли бы к одной общей идее. Они были бы объединены в его сознании без его обдумывания.

Корол. Таким образом, Бог не только распределил вещи по видам, очевидно проявив, своим установлением такого согласия в вещах, что он создал такие-то и такие-то особенности, чтобы они были вместе в уме, но и создав душу такой природы, что те особенности, которые он таким образом привел к согласию, неизбежно находятся вместе в уме. разум, один естественно возбуждает и включает в себя другие.

[44]. [Дуайт не представляет статью под номером 44. Возможно, первоначально он дал этот номер отрывку о различии между людьми и животными, который он приложил в качестве отдельного добавления к № 59, ниже, стр. 374-75. Для обсуждения см. Выше, стр. 315. ]

[45]. Совершенство. 1. Когда мы говорили о совершенстве в телах, мы были вынуждены позаимствовать слово " согласие" у духовных вещей. Но превосходство в духах и среди духов - это, в своем первичном и собственном смысле, согласие бытия с бытием. Нет другого надлежащего согласия, кроме согласия разумов, даже их воли; что, когда речь идет о разумах по отношению к разумам, это любовь, а когда о разумах по отношению к другим вещам, это выбор. Поэтому вся первичная и изначальная красота или совершенство, которые есть среди умов, - это любовь, и в нее может быть превращено все, что есть среди них.

2. Когда мы говорили о внешнем превосходстве, мы сказали, что согласие бытия на бытие должно обязательно быть приемлемым для воспринимающего бытия. Но теперь, когда мы говорим о духовных вещах, мы можем изменить фразу и сказать, что любовь разума к разуму должна быть приятной для созерцающего разума; и любовь существа к бытию в целом должна быть приятной для воспринимающего ее существа, потому что сама по себе является причастностью бытия в целом.

3. Что касается пропорции этой любви: к большим духам больше, а к меньшим - меньше. Это прекрасно, поскольку является проявлением любви к духу или существу в целом. И отсутствие этой пропорции - это уродство, потому что это проявление дефекта такой любви. Это показывает, что любят не бытие в целом, а что-то другое, когда любовь не пропорциональна обширности и совершенству бытия.

4. Видя, что Бог так ясно открыл себя нам, а другие умы созданы по его образу и подобию и являются его эманациями, мы можем судить о превосходстве других умов по тому, что является его, ⁵ то, что мы показали, и есть любовь. Его бесконечная красота - это его бесконечная взаимная любовь к самому себе. Итак, Бог - это первичное и изначальное существо, первое и последнее, образец всего сущего, и он обладает суммой всех совершенств. Поэтому мы, несомненно, можем заключить, что все, что является совершенством духов, может быть преобразовано в то, что является совершенством Бога, которое есть любовь.

5. Существует несколько степеней уродства, или неприятности несогласия с бытием. Один - это когда есть только простое несогласие с бытием; это неприятно для бытия, ибо только восприятие бытия есть собственно бытие. Еще более неприятным является несогласие с очень превосходным существом или, как мы объяснили, с существом, которое в высокой степени соглашается с бытием; потому что такое существо благодаря такому согласию становится больше, и несогласие с таким существом включает также несогласие с тем, с чем оно соглашается, что является другие существа или бытие вообще. Другое уродство, более отвратительное, чем простое несогласие с бытием, заключается в том, что существо может не соглашаться или не соглашаться с существом, которое соглашается со своим бытием. Это проявление большего несогласия с бытием, чем обычно, ибо воспринимающее существо знает, что для бытия естественно соглашаться с тем, что с ним согласуется, как мы показали. Поэтому он проявляет чрезвычайное несогласие с тем, что согласие с самим собой не вызовет его согласия. Уродство, по той же причине, еще больше, если есть несогласие с согласным бытием. В бытии есть такие противоречия и сотрясения, которые обязательно должны вызывать сотрясение и ужас в восприятии бытия.

6. Несогласие с такими существами, если такова их неизменная природа, является проявлением согласия с бытием в целом; ибо согласие с бытием - это несогласие с тем, что расходится с бытием.

7. А потому всякая добродетель, которая есть превосходство разума, сводится к любви к бытию. И ничто не является добродетельным или прекрасным в духе иначе, как потому, что это упражнение, или плод, или проявление этой любви; и ничто не является греховным или искаженным в духе, кроме как потому, что это является недостатком или противоречит им.

8. Когда мы говорим о бытии в целом, можно понять, что мы [говорим] о Божественном Существе, ибо оно есть бесконечное существо. Поэтому все остальные обязательно должны рассматриваться как ничто. Что касается тел, мы показали в другом месте, что они не имеют собственного собственного бытия; а что касается духов, они являются сообщениями великого изначального Духа. И, несомненно, в метафизической строгости и уместности он есть, как никто другой. Он также бесконечно превосходен, и все совершенство и красота происходят от него точно так же, как все сущее и все другие совершенства, строго говоря, являются лишь тенью его. ⁶ Поэтому мы переходим к тому, чтобы показать, как все духовное совершенство преобразуется в любовь.

9. Что касается Божьего превосходства, то очевидно, что оно заключается в любви к самому себе. Ибо он был столь же совершенен до того, как сотворил вселенную, как и сейчас. Но если превосходство духов заключается в их расположении и действиях, то Бог не мог быть превосходным никаким другим способом в то время, ибо все его усилия были направлены на самого себя. Но он проявляет себя по отношению к самому себе не иначе, как в бесконечной любви и наслаждении собой, во взаимной любви Отца и Сына. Это создает третий, личный Святой Дух или святость Бога, который является его бесконечной красотой, и это бесконечное согласие Бога на бытие в целом. И его любовь к творению - это его превосходство, или общение с самим собой, его самодовольство в них, в зависимости от того, насколько они более или менее причастны совершенству и красоте; то есть святости, которая состоит в любви; то есть, в зависимости от того, насколько он более или менее передает своего Святого Духа.

10. Что касается того превосходства, к которому причастны сотворенные духи, что все это должно быть преобразовано в любовь, никто не усомнится в том, что знает, какова сумма десяти заповедей; или верит тому, что говорит Апостол, что любовь есть исполнение закона; или что Христос говорит, что на этих во-вторых, любя Бога и нашего ближнего, повесьте весь закон и пророков. Это учение часто повторяется в Новом Завете. Нам говорят, что цель заповеди - любовь, что любить - значит исполнять царский закон, и что весь закон исполняется в этом одном слове - любовь.

11. Я не знаю никаких трудностей, на которых стоило бы настаивать, кроме тех, которые касаются духовного совершенства справедливости; но уже было сказано достаточно, чтобы разрешить их. Хотя несправедливость - величайшее из всех уродств, все же справедливость не иначе превосходна, как потому, что она является проявлением, плодом и проявлением любви разума или согласия с бытием; и несправедливость не искажается никак иначе, как потому, что она является высшей степенью противоположности. Несправедливость заключается не в том, чтобы проявлять себя по отношению к какому-либо существу так, как оно того заслуживает, или поступать вопреки тому, чего оно заслуживает, совершая добро или зло, или в актах согласия или несогласия. Есть два способа заслужить наше согласие и соответствующие действия (заслуживая что-либо, мы должны понимать, что этого требует природа бытия): экстенсивностью и совершенством и согласием с этим конкретным существом. Причину уродства несоразмерности нашего согласия и его применения можно увидеть в параграфах 3 и 5. Что касается красоты мстительного правосудия, см. параграф 6. ⁷

12. Богу свойственно то, что он имеет красоту внутри себя, состоящую в согласии существа со своим собственным существом или в любви к себе в его собственном Святом Духе; тогда как превосходство других заключается в любви к другим, в любви к Богу и в общении его Духа.

13. Мы будем в опасности, когда будем размышлять об этой любви Бога к самому себе как о том, в чем состоит его бесконечное совершенство и красота, о каком-то сплаве с сладостью нашего взгляда, проявляющемся с чем-то вроде аспекта и оттенка того, что мы называем себялюбием. Но мы должны учитывать, что эта любовь включает в себя, или, скорее, является тем же самым, что и любовь ко всему, поскольку все они являются сообщениями о нем самом. Так что мы должны понимать божественное совершенство как бесконечную всеобщую любовь, которая охватывает все пропорционально, с совершенной чистотой и сладостью; да, она включает в себя истинную любовь ко всем созданиям, ибо это его дух, или, что то же самое, его любовь. И если мы обратим внимание, когда мы находимся в наилучшем состоянии, размышляя о божественном совершенстве, наша идея о том спокойствии и мире, которые, кажется, распространяются и распространяются по всей земле и вселенной, естественным образом растворяется в идее всеобщей любви и восторга, распространяющихся повсюду.

14. Совесть - это то чувство, которое разум имеет в отношении этого согласия: это чувство состоит в согласии воспринимающего существа с таким общим согласием, то есть таких воспринимающих существ, которые способны к такому общему восприятию, чтобы иметь какое-либо представление о бытии вообще, и несогласии его ума к инакомыслию от бытия в целом. Мы уже говорили, что для воспринимающего бытия естественно, чтобы бытие соглашалось с бытием, и наоборот, неприятно. Поэтому, если каким-либо образом особая и сдержанная любовь преодолевает это общее согласие, основа этого согласия, все же остающаяся в природе, снова проявляет себя, так что возникает противоречие одного согласия другому. И поскольку для каждого существа естественно иметь согласие бытия с ним, ум, после того как он таким образом проявил акт несогласия с бытием в целом, чувствует, что бытие в целом не согласно с ним, что для него наиболее неприятно. И поскольку он осознает несогласие с универсальным существом и несогласие этого существа с ним, где бы он ни был, он видит то, что вызывает ужас; и, склоняя или делая то, что противоречит его естественной склонности как воспринимающего существа, он обязательно должен вызывать беспокойство, поскольку этой естественной склонности противоречит: и это беспокойство совести. ⁸ И хотя расположение духа изменилось, воспоминание о том, что он делал это в прошлом, и мысль о том, что он все еще связан с ним самим, вызывают у него беспокойство. Идея такого инакомыслия где бы то ни было, как мы показали, отвратительна, но представление о его существовании само по себе вызывает беспокойство и беспокойство. Но когда нет ощущения какого-либо такого несогласия с бытием в целом, нет никакого противоречия естественной склонности воспринимать бытие. И когда он размышляет, у него возникает ощущение, что бытие в целом не расходится с ним, и тогда наступает покой совести. Хотя у него есть воспоминание о прошлых разногласиях с природой, все же, если каким-либо образом возможно, когда у него есть идея о ней, представить ее как не принадлежащую ему, он имеет тот же мир. И если у него есть чувство не только того, что он не возражает, но и того, что он согласен с бытием в целом, или природой, и действует соответственно, у него есть чувство, что природа в целом соглашается с ним. У него есть не только покой, но и радость ума, где бы он ни был. Очевидно, что все это подкрепляется знанием Бога, Его установлением относительно нас и светом Евангелия.

[46]. [Дуайт не представляет статью под номером 46. Возможно, первоначально он присвоил этот номер отрывку, который он представляет как № 45, раздел 14 " По совести" выше. Для обсуждения см. раздел с. 315, 319. ]

[47]. Основой наиболее значительных видов или видов, в которых вещи ранжируются, является порядок мира, продуманное распределение Бога и природы. Когда мы, распределяя вещи, отличаемся от этого замысла, мы не знаем истинной сути вещей. Если бы мир был создан без какого-либо порядка, замысла или красоты, действительно, все виды были бы просто произвольными. Есть определенное множество вещей, которые Бог сделал очень удивительно согласованными в чем-то, либо в отношении их внешнего вида, способа действия, эффектов, которые они производят или которые другие вещи производят на них, способа их производства, или Божьего распоряжения относительно них, или некоторых особых постоянных обстоятельств, которые они находятся внутри. Таким образом, бриллианты совпадают по форме, кусочки золота в том, что они будут растворены ⁹ в aqua regia, магниты в бесчисленных странных эффектах, которые они производят, многие растения в специфических эффектах, которые они производят на тела животных, люди в том, что они останутся после этой жизни. То внутреннее соответствие, которое является основой согласия в этих вещах, и есть истинная сущность вещи. Например, то расположение частей или что бы это ни было в веществе магнита, из которого возникает вертикальность полюсов и его влияние на другие магниты и железо, является реальной сущностью магнита, которая нам неизвестна.

[48]. Определение. Это не всегда правильное определение, которое больше всего помогает нам понять значение слова, но такое, которое дало бы любому человеку самое ясное представление о значении слова, если бы он никогда не был каким-либо образом знаком с тем, что обозначается этим словом. Например, если бы я должен был объяснить значение слова " движение" тому, кто видел движение предметов, но не был знаком с этим словом, возможно, я должен был бы сказать: " Движение - это перемещение предмета из одного места в другое. " Но если бы я должен был объяснить это тому, кто никогда не видел, чтобы что-то двигалось (если это возможно), я бы сказал: " Движение - это последовательное существование тела во всех непосредственно смежных частях любого расстояния, не продолжаясь ни в какой момент времени". ¹

[49]. Разумно предположить, что простое восприятие бытия приемлемо для восприятия бытия, так же как и согласие бытия на бытие. Если бы абсолютное бытие не было приемлемо для воспринимающего бытия, противоречие бытия бытию не было бы неприятным. Следовательно, в уме есть склонность воспринимать то, что есть, или желание истины. Упражнение этого расположения души в высокой степени есть страсть восхищения. Когда ум видит очень необычный объект, возникает удовольствие от нового восприятия с возбуждением желания узнать о нем больше, например, о причинах, способе производства и тому подобном, а также беспокойство, возникающее из-за того, что он так скрыт. Они составляют ту эмоцию, которая называется восхищением.

[50]. [Дуайт не представляет статью под номером 50. Нет никаких намеков на то, какому отрывку, если таковой вообще был, он мог изначально присвоить этот номер. ]

[51]. Вряд ли уместно говорить, что зависимость идей ощущения от органов тела есть только зависимость одних наших идей от других, ибо органы нашего тела не являются нашими идеями в собственном смысле. Хотя их существование является только ментальным, все же нет необходимости в том, чтобы они действительно существовали в наших умах, но они существуют ментально таким же образом, как было объяснено (см. № 34). ² Зависимость наших идей от органов - это зависимость наших идей от наших тел, ментально существующих, как там объяснено. И если будет задан вопрос, с какой целью этот способ возбуждения идей, я отвечу, с точно такой же целью, какую можно предположить, если наши органы действительно существуют в том виде, вульгарно понимаемом, что касается любого способа получения выгоды или цели, которые могут быть упомянуты.

IT ³ вообще не соответствует действительности и не выражает того, что мы хотели бы сказать, что " тела не существуют без разума". Ибо схема не позволит предположить, что разум настроен на какое-либо место таким образом, чтобы сделать это правильным. Ибо само место ментально, а " внутри" и " снаружи" - это просто ментальные концепции. Поэтому такой способ выражения приведет нас к тысяче трудностей и недоумений. Но когда я говорю: " материальная вселенная существует только в разуме", я имею в виду, что ее существование абсолютно зависит от концепции разума и не существует, как духи, чье существование не заключается в концепции других разумов и не зависит от нее. Мы должны быть чрезвычайно осторожны, чтобы не запутаться в этих [словах] простым воображением. Именно отсюда я ожидаю наибольшего противодействия. ⁴ Я полагаю, вам покажется смешным, что материальный мир существует только в душе человека, заключенной в его черепе. Но мы должны снова вспомнить, какого рода существование имеют голова и мозг. Душа, в некотором смысле, находится в мозгу; и поэтому, в некотором смысле, видимый мир существует вне ума, поскольку он, безусловно, в самом прямом смысле существует вне мозга.

[52]. [Дуайт не представляет статью под номером 52. Возможно, он дал этот номер отрывку, который он добавляет к № 51 выше, стр. 368-69. Для обсуждения см. Выше, стр. 315. ]

[53]. Сенсация. Наши чувства, когда они здоровы и находятся в обычных обстоятельствах, ни в чем не подвержены ошибкам; то есть мы подразумеваем наш опыт под нашими чувствами. Если мы имеем в виду что-то другое, то ни ошибочность, ни уверенность никоим образом не принадлежат чувствам. Наши чувства также не уверены ни в чем вообще, каким-либо иным способом, кроме как путем постоянного восприятия нашими чувствами. То есть, когда наши чувства создают такие или такие представления, мы постоянно ощущаем, что вещи сами по себе являются такими или такими. Итак, когда что-то появляется таким образом, я считаю, что оно должно быть по крайней мере в двух прутьях от земли, по крайней мере, в два фута шириной. Но я знаю только по постоянному опыту, что вещь, которая создает такое представление, так далека и так велика. И поэтому мои чувства столь же надежны во всем, когда у меня есть равные возможности и возможности для переживания. И говорят, что наши чувства обманывают нас в некоторых вещах, потому что наша ситуация не позволяет нам судить, или наши обстоятельства не приводят нас к этому, и поэтому мы склонны судить по нашему опыту в других и разных случаях. Таким образом, наши чувства заставляют нас думать, что луна находится среди облаков, потому что мы мы не можем пробовать это так быстро, легко и часто, как мы делаем расстояние от вещей, которые ближе. Но чувства астронома, который наблюдает параллакс Луны, не обманывают его, а приводят его к истине; хотя идея расстояния до Луны никогда не будет использоваться так быстро и естественно в каждом случае из-за утомительности и редкости испытания; и есть не так много способов испытания, не так много отличий во внешнем виде Луны от того, что было бы у меньшего предмета среди облаков, как в более близких вещах. Я помню, когда я был так молод, я видел две вещи в одном и том же здании, одна из которых была в два раза дальше, чем другая, но, видя одну над другой, я думал, что они были на одинаковом расстоянии, одна прямо над другой. Мои чувства тогда были обманчивы в этом, хотя они делали те же представления, что и сейчас; и все же теперь они не обманчивы. Разница лишь в опыте. Действительно, в некоторых вещах наши чувства не имеют никакого значения в представлении, где есть разница в вещах; но в тех вещах, которые наш опыт с помощью наших чувств приведет нас к тому, что мы вообще не будем судить, и поэтому они [не будут] ⁵ обманывать. Мы находимся в опасности быть обманутыми нашими чувствами, судя о внешнем виде по нашему опыту в разных вещах, или судя там, где у нас не было опыта ⁶ тому подобное.

[54]. Рассуждения. Мы интуитивно знаем о нашем собственном существовании и существовании всего, что мы осознаем в наших собственных умах. Но все наши рассуждения относительно реального существования зависят от того естественного, неизбежного и неизменного расположения ума, когда он видит, что что-то начинает существовать, с уверенностью заключить, что у этого есть причина; или если он видит, что что-то существует очень упорядоченным, регулярным и точным образом, сделать вывод, что какая-то конструкция регулировала и утилизировала его. ⁷ Мы знаем, что то, что начинает существовать, должно само себя создавать, подразумевает противоречие. Ибо мы интуитивно видим, что идеи, которые вызывает такое выражение, противоречивы, и что все, что должно возникать вообще без какой-либо причины, само по себе или что-либо еще, - это то, что разум, делай, что хочешь, навсегда откажется принимать, но будет постоянно отвергать. Поэтому, когда мы видим, как что-то начинает существовать, мы интуитивно знаем, что у этого есть причина, а не путем рассуждений или каких-либо аргументов. Это врожденный принцип, в том смысле, что душа рождается с ним, необходимая фатальная склонность так поступать в каждом случае.

⇐ Предыдущая31323334353637383940Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: