Страсть к лишению девственности

 

501 Виды страсти, рассматриваемые в нижеследующих четырех главах, — это не просто страсть к прелюбодеянию, а нечто более тяжкое, ибо эти виды происходят от прелюбодеяния и завладева­ют человеком, когда оно теряет для него свою привлекатель­ность, и это в равной мере справедливо в отношении страсти к лишению девственности, которая рассматривается в этой главе первой, страсти к разнообразию и страсти к соблазнению невин­ных, рассматриваемых следом. Что же касается собственно стра­сти к лишению девственности, то для того, чтобы предоставить ясное доказательство ее преступности, она будет рассмотрена в следующей последовательности:

(1) Состояние девственницы или невинной женщины до и после замужества.

(2) Девственность есть венец целомудрия и упование су­пружеской любви.

(3) Лишение девственности, не имеющее целью супруже­ство, есть преступное деяние грабителя.

(4) После смерти участь тех, кто утвердился в страсти к лишению девственности как не несущей в себе зло греха, крайне тяжела.

Ниже следует объяснение высказанных здесь положений.

502 (1) Состояние девственницы или невинной женщины до и после замужества. О состоянии девственницы до того, как она познала свойства супружеской жизни, мне поведали жены в ду­ховном мире, которые покинули земной мир в младенческом воз­расте и выросли на небесах. Они сказали мне, что, достигнув брачного возраста, возлюбили супружескую жизнь, наблюдая за супругами, но лишь настолько, чтобы их можно было называть женами и чтобы они могли иметь дружеские и доверительные от­ношения с одним мужчиной; а также для того, чтобы избавиться от зависимости в своем доме и стать самостоятельными. Они ска­зали, что судили о супружестве только по блаженству взаимной дружбы и доверия, а вовсе не по наслаждениям обжигающей страсти. Однако же после брачной ночи их девственность пере­шла в новое состояние, о котором девственницы прежде ничего не знали. Они сказали далее, что это такое состояние, при кото­ром все в телесной жизни девственницы, от первого до послед­него переживания, как бы распространяется вширь для того, что­бы вместить дары мужа и присоединить их к собственной жизни, дабы женщина могла стать его любовью и женой; что это состо­яние началось с момента утраты невинности и с тех пор пламя любви в них горело единственно для мужа; что они ощущали это в себе как постижение небесных наслаждений и, поскольку это состояние открыли им мужья, оно было от мужей и-мужья были в них, так что жены уже не могли любить никого другого.

Из этого описания раскрывается состояние девственниц на Небе до и после замужества. Не секрет, что таково же состояние девственниц и жен на земле, когда они впервые сочетаются бра­ком. Кто из девственниц может знать это новое состояние, поку­да оно ей не открылось? Расспросите и узнаете. Иначе обстоит де­ло с теми, кто до замужества возбуждается от рассказов о нем.

(2) Девственность есть венец целомудрия и упование су­пружеской любви. Девственность зовется вершиной супружеской любви, потому что она венчает собою целомудрие супружества и также является знаком целомудрия. Поэтому во время свадеб­ной церемонии невеста носит на голове венец. Это есть также знак святости супружества, ибо после заключения брака невеста отдает и посвящает всю себя жениху и мужу, а ее муж в свою оче­редь отдает всего себя невесте, а теперь и жене. Девственность зовется также упованием супружеской любви, поскольку она есть часть брачного договора, который предопределяет, что любовь соединит супругов в одну плоть. Более того, до брака мужчина смотрит на девственность невесты как на венец ее целомудрия, упование супружеской любви и благоуханный цветок, который ис­точает наслаждения любви. Из этого и из сказанного прежде ясно, что после утраты девственности девственница становится же­ной, а если не женой, то блудницей. Ибо ее новое состояние есть состояние любви к мужу, а если не к мужу, то это блуд.

504 (3) Лишение девственности, не имеющее целью супруже­ство, есть преступное деяние грабителя. Некоторые прелю­бодеи горят вожделением лишать невинности молодых девушек. Девственницы же вовлекаются в такие деяния уговорами их попе­чительниц, подарками от мужчин и обещаниями жениться. До­бившись своего, прелюбодеи бросают обманутую девушку и ищут новых девственниц. Добавьте к этому, что они получают удоволь­ствие не от прошлых жертв, а всегда от новых. И эта страсть в них усиливается настолько, что становится главным наслаждением плоти. К этому они прибавляют еще и преступление, ибо посред­ством разных уловок понуждают девственниц, которые собира­ются выйти замуж или только что сделали это, отдать им первые плоды замужества. Так они оскверняют брак. Более того, я слы­шал, что, когда обжигающая похоть вместе с мужской силой -в них слабеет, они находят удовольствие в том, чтобы похвалять­ся числом соблазненных девственниц, как если бы те были золо­тым руном, похищенным Ясоном.

Сие бесстыдное и растленное поведение, которое может на­чаться по достижении мужской зрелости и впоследствии под­тверждается похвальбой, остается в человеке и после смерти. Природа таких бесстыдных поступков видна из сказанного выше, а именно из того, что девственность есть венец целомудрия и упование грядущей супружеской любви, а также того, что дев­ственница вверяет свою душу и жизнь тому, кому отдает свою не­винность. На ней же основываются дружба и доверие в супруже­стве. Но после того, как двери супружеской любви оказались взломанными, женщина, лишившаяся невинности через такого мужчину, теряет скромность и становится блудницей, и причи­ной тому является ограбивший ее человек. Если, совершив свои издевательства над целомудрием, такие грабители задумываются о собственной женитьбе, они не помышляют ни о чем другом, как о девственности будущей жены, а, добравшись до нее, проника­ются отвращением к супружескому ложу и даже более того — на­чинают ненавидеть всех женщин, кроме молодых девушек. По­скольку они разрушают браки и ненавидят женский пол и тем самым являются духовными грабителями, совершенно понятно, что Божий гнев непременно падет на их головы.

505 (4) После смерти участь тех, кто утвердился в страсти к лишению девственности как не несущей в себе зло греха, крайне тяжела. Участь их такова: после того как завершится пер­вый период пребывания в мире духов — период нравственности и скромности, ибо они находятся в обществе ангельских духов, — их ведут от внешнего к внутреннему, то есть к похотям, которым они были подвержены в мире. Их заставляют вернуться к похотям, чтобы можно было видеть, какова их степень, и если степень их незначительна, они могут превозмочь их и устыдиться. Но те, кто был подвержен злостным похотям настолько, что ставил наслаж­дения от них превыше всего и гордился своим грабительством как великим подвигом, не испытывают страданий от того, что их на­правляют к злу. Они остаются такими, как велит их воля. Тотчас после этого они отправляются бродяжничать и спрашивают, где находятся публичные дома, и, когда им указывают их, немедленно отправляются туда. Эти публичные дома располагаются по краям ада. Но когда они встречают там только продажных женщин, они уходят оттуда и спрашивают, где можно встретить девственниц. Тогда их отводят к блудницам, которые силою своих чар способ­ны принять облик неописуемых красавиц и застенчивых юных де­вушек и иметь вид девственниц. К этим блудницам у них появляет­ся такая же жгучая страсть, как и в земной жизни. Поэтому они тут же пытаются сговориться с ними; но когда они уже готовы насла­диться новым объектом своей похоти, чары, ниспосланные с Неба, рассеиваются, и «девственницы» являются им в своем подлинном облике — уродливыми и внушающими ужас. Тем не менее они вы­нуждены быть с ними в близости некоторое время. Такие блудни­цы именуются сиренами.

Если такие люди сами не испытывают страданий от того, что их ввергают в безумную страстъ'через такие наваждения, их броса­ют в ад, расположенный на границе юга и запада, ниже ада ковар­ных блудниц, и они пребывают там в обществе своих единомыш­ленников. Мне было дано видеть их в этом аду, и мне сказали, что многие из его обитателей — люди благородного происхождения, и притом состоятельные. Но за дурное поведение в земном мире у них была отнята память об их благородном звании и богатстве, а взамен внушено убеждение в том, что в жизни они были пре­зренными рабами, недостойными каких бы то ни было почестей. Самим себе они кажутся людьми, но те, кому дозволено глядеть на них со стороны, видят их обезьянами со свирепой и устрашающей внешностью. У них втянуты животы, так что они ходят, согнув­шись вперед, и кажется, что они вот-вот упадут. От них исходит дурной запах. Они ненавидят плотскую любовь и отворачиваются от женщин, ибо более не испытывают желания. Так они выглядят вблизи, рассматриваемые же издали они кажутся домашними пса­ми из тех, которых держат для развлечения, и в речи их слышит­ся что-то похожее на лай.

 

Глава

XXIII

СТРАСТЬ К РАЗНООБРАЗИЮ

506 Под страстью к разнообразию не имеется в виду блудливость, рассмотренная выше. Эта последняя, хотя и являет собой нена­сытное желание обладать многими, не несет в себе страсть к раз­нообразию за исключением тех случаев, когда переходит свои границы и предающийся блуду считает соблазненных им женщин и похваляется этим. Эта идея как раз и отличает рассматриваемый здесь вид страсти. Но природа этой страсти может быть вполне уяснена, лишь если ее рассматривать в определенной последова­тельности. Эта последовательность такова:

(1) Страсть к разнообразию означает страсть блуда в со­стоянии невменяемости.

(2) Эта страсть есть любовь к половым сношениям и од­новременно отвращение к ним.

(3) Эта страсть полностью уничтожает супружескую любовь.

(4) Удел этих людей после смерти жалок, ибо глубинная сущность жизни осталась ими непознанной.

Далее следует объяснение вышесказанного.

507 (1) Страсть к разнообразию означает страсть блуда в со­стоянии невменяемости. Эта страсть внедряется в людей, ко­торые в молодости презрели узы благопристойности и притом не имели недостатка в распутных женщинах, особенно если в то время у них были средства на содержание таких женщин. Они ус­ваивают и укореняют эту страсть в себе, лелея в себе бесстыдные мысли касательно любви и женского пола и убеждая себя в том, что прелюбодеяния не являются злом и тем более грехом.

Эта страсть усиливается в них по мере ее роста, так что в кон­це концов их охватывает вожделение ко всем женщинам на све­те, и они хотят обладать ими бессчетно, и каждый день — новой. Так эта страсть вырывается за пределы обычной любви к проти­воположному полу, заложенной в каждом человеке, и за преде­лы любви к одной женщине, каковая и есть супружеская любовь, и перемещается во внешнее пространство сердца — как наслаж­дение любви, отделенное от этих видов любви и все же происте­кающее из них. По этой причине она сосредотачивается на по­верхности кожи и притом до такой степени, что даже после того, как сила ее проходит, она продолжает пребывать в осязании.

Такие люди вообще не помышляют о зле прелюбодеяния. Как следствие, они думают о женщинах как об одной всеобщей блуд­нице, а о супружестве — как совместном блуде. Так они смешива­ют моральное с аморальным и в результате теряют рассудок.

Отсюда ясно, что имеется в виду под страстью к разнообра­зию, а именно: это распутная страсть, которую мужчина испыты­вает в состоянии невменяемости.

508 (2) Эта страсть есть любовь к половым сношениям и од­новременно отвращение к ним. Она предполагает любовь к про­тивоположному полу потому, что противоположный пол предо­ставляет разнообразие, и она предполагает отвращение к нему, поскольку, едва подобный человек отведает какую-либо женщину, он гонит ее прочь и пускается в охоту за другими. Эта непристойная страсть пылает ради другой женщины, но, едва ее жар спадает, он охладевает и к другой; и эта холодность внушает ему отвращение. То, что такая страсть предполагает любовь к противоположному полу и одновременно отвращение к нему, можно пояснить приме­ром. Представьте, что эти мужчины стоят перед двумя группами женщин: слева от них находятся те, кого они уже познали, а спра­ва — те, кого они еще не познали. Разве не будут они смотреть на первых с отвращением, а на вторых с любовью? Даже если при этом обе группы будут состоять из прекрасных женщин.

509 (3) Эта страсть полностью уничтожает супружескую лю­бовь. Так происходит потому, что такая страсть совершенно про­тивоположна супружеской любви, противоположна настолько, что не только раздирает супружескую любовь на части, но и, можно сказать, обращает ее в пыль, разрушая до самых основ. Ибо су­пружеская любовь есть любовь к одной женщине, тогда как сия страсть не продолжается с одной женщиной, но по прошествии часа или дня настолько же к ней охлаждается, насколько прежде была горяча. Более того, поскольку эта холодность таит в себе от­вращение, всякая попытка заставить мужчину быть вместе с этой именно женщиной и хранить ей верность вызовет его необуздан­ное раздражение. Вот так эта страсть пожирает супружескую лю­бовь настолько, что от этой любви ничего не остается.

Отсюда можно видеть, что эта страсть убийственна для супру­жеской любви, а поскольку супружеская любовь составляет глубо­чайшую основу жизни человека, она убийственна и для самой жиз­ни. Можно видеть также, что вследствие постепенного сужения и закупоривания внутреннего пространства разума эта страсть в конце концов целиком перемещается на кожу и тем самым ста­новится совершенно поверхностной, хотя она не отнимает спо­собности к пониманию и рассудочному мышлению.

510 (4) Удел этих людей после смерти жалок, ибо глубинная сущность жизни осталась ими непознанной. Достоинство жизни каждого человека зависит от его любви в супружестве, ибо тогда его жизнь соединяется с жизнью супруги, и это делает их союз достойным. Но поскольку в людях, описанных здесь, не остается ни грана супружеской любви и, следовательно, ни грана глубинной сущности жизни, после смерти их ожидает жалкая участь. После того как они проведут некоторое время, со­храняя внешнее обличье прежней жизни, говоря разумно и дер­жась учтиво, они вводятся в свои внутренние качества и тем са­мым — в ту же страсть и ее наслаждения и притом в той же мере, как и в земной жизни. Ибо каждый после смерти входит в такое жизненное состояние, какое уготовил себе прежде, с тем чтобы его можно было вывести из него, ибо никто не может быть вызво­лен из его зла, если прежде сам не навлек его на себя. В против­ном случае зло присутствовало бы в скрытом виде и заражало внутренние начала ума и, подобно чуме, распространяясь вокруг, в конце концов вырвалось бы наружу и разрушило также и внеш­ние начала ума, которым принадлежит тело.

Для достижения этой цели к их услугам открываются публич­ные дома, которые находятся по краям ада, где они находят распутных женщин, с коими имеют возможность удовлетворять свою страсть к разнообразию. Но им разрешено под страхом на­казания встречаться только с одной блудницей в день.

Когда, изучив их досконально, устанавливают, что страсть укоренилась в них так глубоко, что они не могут от нее отстра­ниться, их отводят в особое место, которое находится прямо над уготованным для них адом. Тут они являются себе в таком виде, точно они вот-вот упадут на землю без чувств, окружающим же они представляются падающими с перевернутым лицом, и так они погружаются в ад, к себе подобным.

Мне было дано видеть их там и говорить с ними. Сами себе они предстают в человеческом облике, и такой облик дан им для того, чтобы не пугать их товарищей в аду. Однако на расстоянии они предстают с белыми лицами, состоящими, как кажется, из одной кожи, поскольку в них нет никакой духовной жизни, которая зави­сит от заложенных в каждом супружеских влечений. Их речь суха, безжизненна и уныла. Когда голодны, они громко рыдают, и в их рыданиях слышится какой-то особенный протяжный звук. Их одежды разодраны, и они натягивают свои панталоны по самую грудь, потому что лишены чресел, а колени у них растут прямо из нижнего края живота. Причина этого заключается в том, что чрес­ла в мужчине соответствуют супружеской любви, которая в таких людях отсутствует. Мне было сказано, что они ненавидят противо­положный пол по причине своего мужского бессилия. Тем не ме­нее они все еще могут осмысленно говорить друг с другом о разных предметах, словно руководствуясь разумом, но, поскольку они сле­дуют только кожным ощущениям, их суждения основаны на за­блуждениях чувств. Этот ад находится на западной стороне, ближе к северу. Издалека те же самые люди кажутся вовсе и не людьми, но и не чудовищами, а частицами замерзшего желатина. Следует знать, что это происходит с теми, кто принял в себя страсть на­столько, что в нем погибло всякое влечение к супружеству.

 

Глава

XXIV-

СТРАСТЬ К НАСИЛИЮ

 

511 Под страстью к насилию не имеется в виду страсть к лишению девственности. Страсть к лишению девственности есть насилие над невинностью девственниц, но не над самими девственница­ми, когда это свершается с их согласия. Страсть же к насилию, о которой здесь идет речь, отступает перед лицом согласия, но усиливается отказом. Она есть побуждение подвергнуть наси­лию любую женщину, будь она девственница, вдова или жена. Та­кие люди подобны разбойникам и пиратам, которые радуются за­хваченному или награбленному товару, но не тому, что подарено или приобретено законным путем. Они также подобны злодеям, которые питают пристрастие ко всему незаконному и запретному и презирают то, что законно и разрешено. Эти насильники жен­щин совершенно не выносят согласия и возбуждаются только от сопротивления; и если они замечают, что сопротивление в дейст­вительности идет не изнутри, жар их страсти, подобно огню, за­ливаемому водой, тотчас угасает.

Известно, что некоторые жены не подчиняются безвольно требованиям мужей в том, что касается внешних выражений люб­ви, но осторожность побуждает их выказывать некоторое сопро­тивление, как если бы над ними совершалось насилие, дабы уст­ранить в муже всякую холодность, вырастающую из обыденности отношений, которая является следствием безусловной доступно­сти жены, а также холодности, проистекающей из представле­ния о женах как о распутных женщинах.

Эта видимость сопротивления, однако, даже если она прояв­ляется, все же не порождает эту страсть, а лишь приготовляет к ней. Причина появления такой страсти заключается в том, что супружеская, а равным образом и распутная любовь с течением времени теряют свежесть, и тогда мужчины, желая вновь ожи­вить себя, хотят зажечь в себе огонь желаний через ожесточен­ное сопротивление женщины.

Так начинается эта страсть, а затем она растет и вырывается за все пределы любви к противоположному полу и отстраняется от них, так что из любви распутной, плотской и телесной она стано­вится любовью, так сказать, хрящевой, въевшейся в тело до самых костей. А потом от надкостницы, которая тоже обладает необы­чайно острой чувственностью, она становится поистине всепожи­рающей.

Тем не менее эта страсть редка, ибо она случается только с те­ми, кто уже состоял в браке, а впоследствии имел распутные свя­зи, пока они не вошли в обыкновение.

Помимо этой природной причины данная страсть имеет так­же причину духовную, о которой будет сказано ниже.

512 Участь таких людей после смерти такова. По собственной воле эти насильники женщин отделяются от мужчин, которые обузда­ли свою любовь к противоположному полу, а тем более от тех, кто обладает супружеской любовью. Тем самым они отделяют се­бя от Неба. Засим их отсылают к очень коварным блудницам, ко­торые умеют не только словами, но и превосходным подражани­ем предстать перед другими в образе воплощенного целомудрия. Эти блудницы безошибочно примечают, кто из мужчин захвачен такой страстью. В присутствии мужчин они говорят о целомудрии и его достоинствах. Когда же насильник женщин приближается и дотрагивается до них, они будто взрываются от гнева и убегают, точно пораженные ужасом, в комнату, где есть диван или кровать и, слегка прикрыв за собой дверь, ложатся. Так женщина вызывает в насильнике неудержимое желание распахнуть дверь, вбежать и наброситься на нее. Когда же он так поступает, она сопротивля­ется, защищаясь руками, ногтями царапая ему лицо, разрывая на нем одежды и громко призывая на помощь других таких же блуд­ниц, будто своих служанок, и, распахнув окно, кричит: «Вор! Раз­бойник! Убийца!» Когда насильник уже готов изнасиловать ее, она стонет и рыдает; после же насилия лежит без движения, завывая и выкрикивая: «Какое скотство!» В этот момент она угрожает ему, говоря, что если он не выплатит за насилие большую компенса­цию, она его разорит. И пока они участвуют в этом непристойном спектакле, издали они выглядят как пара кошек, которые дерутся, носятся и воют перед случкой.

После нескольких таких низменных столкновений насильни­ков отправляют в пещеру, где их заставляют делать тяжелую ра­боту. Но поскольку от них исходит болезнетворный запах по при­чине того, что они рассеяли в себе супружеские наклонности, которые являются драгоценным сокровищем человеческой жиз­ни, их высылают на западную окраину. На расстоянии они выгля­дят совершенно высохшими, будто состоят из одних костей, по­крытых кожей, тогда как издали имеют облик пантер.

Когда мне было дано разглядеть их ближе, я с удивлением увидел, что некоторые из них держат в руках книги и читают. Мне сказали, что так получается оттого, что в мире они делали разные заявления о духовных предметах Церкви, но осквернили их прелюбодейством и притом в крайней степени, и таково было соответствие их страсти нарушению духовного супружества.

Надобно знать, однако, что мужчины, подпавшие под власть этой страсти, редки. А некоторые женщины, поскольку им не по­добает торговать любовью, действительно временами оказывают сопротивление, и их видимый отпор в самом деле возбуждающе действует на мужчин, однако же сие происходит вовсе не из стра­сти подвергнуться насилию.

 

Глава

XXV

⇐ Предыдущая13141516171819202122Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: