Вместо феста

27. 10. 2019.

Презентация книги " лекции о русской литературе" знаменитого нашего шестидесятника, скончавшегося 10 лет назад Василия Павловича Аксёнова прошла не в " Дом-музее В. П. Аксёнова", как мог бы ожидать неискушённый в послеаксёновских баталиях наследников культурный казанский интеллигент, а совсем даже в центре " Смена", что как раз, в свою очередь, было неудивительно для тех, кто в курсе.

Ибо представлял книгу - один из наследников, Александр Змеул, племянник жены. Которого и на нынешней презентации вопросом из зала вынудили произнести, что он считает, что известный и проходящий в Казани " Аксёнов-фест" не имеет прямого и настоящего отношение к имени Василия Павловича, а имеет дело к расходованию бюджетных средств с использованием имени Аксёнова.

Это тяжёлый и грустный конфликт. Можно почитать об основных его действующих лицах в публикациях 2016-2017 годов. Почти во всех казанских публикациях - личность Змеула демонизируется. Между тем, нужно сказать: Александр Александрович - действительно много делает для популяризации творчества В. П. Аксёнова. Они сотрудничают с Домом Русского Зарубежья. Они работают с архивами, и издают всё новые книги писателя.

Ни одна из них, после разгоревшегося конфликта, конечно, не была представлена в Казани... и ведь ещё надо сказать: вот позиция А. А. Змеула - " Я, в отличие от издательства " Эксмо", которые, понятно, деньги зарабатывают, не против того, чтобы наши книги бесплатно скачивали, я - за то, чтобы их читали... ".

И с Б. Месеррером они работают, художником, вдовцом Беллы Ахмадуллиной, который в 2016 выступал против позиции А. А. Змеула по " Аксёнов-фесту", давал комментарий об этом и сам в фестивале участвовал. Но вот однако же - вместе с командой А. Змеула они издали переписку В. Аксёнова и Б. Ахмадуллиной, он приглашал Александра и ознакомиться со своим архивом - " вот у кого архив в полном порядке, и каждая бумажка на месте, так это у Бориса Месеррера, не то, что у Аксёнова, который вообще довольно небрежно относился к своим бумагам".

Ну и даже, можно сказать, что наладил он более менее отношения с Ириной Аксёновой, директором казанского дома-музея, непосредственно к фестивалю имеющей мало отношения (в роли организатора выступает главный редактор журнала " Октябрь" Ирина Барметова, она-то и является главным антагонистом А. Змеула). Даже проводил Александр в музее презентацию своего интернет-проекта " островаксёнов", а вот книги В. П. Аксёнова там презентовать не хочет.

Мы бы могли все тактично промолчать, но один вопрос из зала во время презентации в " Смене" - заставил всех снова высказываться. Трудно ожидать, что А. Змеул, человек самодостаточный, скоро изменит свою позицию, после таких вот комментариев в свой адрес от друзей Аксёнова - каждый год приезжающих на фестиваль писателей А. Кабакова и Е. Попова, данных ими " Бизнес-онлайну", и вышедших там в 2017 году в материале под броским названием: " Человек, который выдает себя за племянника Аксенова, – самозванец! "

Кабаков: " Александр Змеул - безвестный литератор, пытающийся попасть в литературу человек" (приводим цитату в именительном падеже).

Попов: " Слышал о каком-то человеке, который выдает себя за племянника Аксенова, но таковым не является. Все, что связано с аксеновским фестивалем, который проводится уже 11 лет и начинался при самом Аксенове, делается в полном согласии с законом Российской Федерации. Нужно ли приглашать родственников писателей на подобные мероприятия? Ваш вопрос не имеет отношения к проводимому аксеновскому фестивалю. Родственник у него остался только один — это его сын. Других людей я не знаю. Есть правопреемники, тут не должно быть слова «родственники». Человек, который выдает себя за племянника Аксенова, — самозванец! Фестиваль имеет огромное значение для памяти Аксенова, моего близкого старшего друга, и для города Казани, и для Татарстана в целом. Туда приезжают замечательные знаменитые люди, которые выступают в рамках этого фестиваля. Создан сад Аксенова, дом. Ко всему этому не имеют отношения посторонние люди. Память Аксенова соблюдена и соблюдается. А какие-то там Змеулы — я даже таких людей мало знаю. Это типичная история, когда человек пытается вмешаться в дело и схватить кусок. Он не имеет практически никакого отношения к Аксенову, кроме того что является юридическим лицом... Даже не он, а его мать! "

Александр Змеул - как я уже говорил, человек самодостаточный. Вот что можно прочитать о нём в одной из аннотаций: " имеет степень кандидата исторических наук. В качестве автора сотрудничал с ведущими профессиональными и общественно-политическими изданиями России — «Проект Россия», «РБК», «Время новостей», «Московские новости», вел авторскую программу на радио «СИТИ FM». Главный редактор интернет-издания archspeech. com, ранее развивал интернет-проекты Архсовета Москвы, Союза московских архитекторов и др. Также является директором агентства The Changes. "

И как раз сейчас - он занимается отнюдь не Аксёновым в первую очередь, а новой архитектурной книгой о метро. Но и Аксёновым тоже. И много уже издали, и презентация в " Смене" хорошо прошла, и спасибо, организаторам, что, несмотря на весь этот сложившийся неприятный контекст, они привезли эту книгу в Казань и презентовали её здесь. И я, конечно, со временем, точно куплю её, для историка журналистики ХХ века она даёт очень хороший материал, более того, в интернете уже выложен электронный вариант книги, можно читать!

Или когда, например, А. Змеул комментирует другое издание, книгу переписки В. П. Аксёнова, и там - все письма В. Аксёнова даны в подлиннике, а, например, ответы Иосифа Бродского в пересказе, ибо наследники и правообладатели запретили публикацию писем. И после этого понимаешь, что Александр-то - как наследник и правообладатель В. П. Аксёнова - не самый плохой.

Может, потому именно, что презентация в " Смене" прошла хорошо, и на ней мы даже слышали аудиозапись живого голоса Василия Павловича, тех самых лекций, а ещё фрагмент художественного фильма, где писатель сыграл роль, - может именно то, что хорошо ведь было, спровоцировало вопрос: " Почему не в доме Аксёнова... "

Как обращаться с наследием, как хранить его? Тяжёлый вопрос... вот фестиваль, несколько лет назад мне казалось, что он выдыхается, а последние два - мне снова понравились, да и аксёновского духа в нём, кажется, поприбавилось, и Макаревич вон вернулся... но по-прежнему, для меня самая слабая его часть, это Кабаков, Попов, да и к Барметовой у меня отношение очень сложное, но она действительно, отвечает и за всё хорошее, и за всё плохое на фестивале. Сам фестиваль, имя которому дал сам Василий Павлович ещё при жизни - принёс много хорошего, но и недостатки у него есть, и мы говорили об этом...

Или вот тоже о наследии. Нынешнее время - сериалов, нетфликсовских и прочих, сериалы начинают походить на большую литературу. По Аксёнову наши телевизионные госканалы сняли аж два сериала - " Московскую сагу" и " Таинственную страсть", совершенно картонные, на мой, и кстати, А. Змеула, взгляд, убожеские, которые, однако, привлекли к писателю новых читателей в России... Но достоин же он лучшего сериала, настоящего! И где-то в американском архиве лежит собственноручно им написанный на английском языке и неопубликованный сценарий " Московской саги", совсем другой, чем тот, по которому был снят фильм...

Вообще - сам Аксёнов, такой лёгкий, свободный, стиляга, не трясущийся над своими архивами - так спорит, самой своей личностью над этими тяжеловесными дрязгами, развернувшимися вокруг его наследства.

Я приведу кусок лекции, который мы услышали в аудиоверсии, голосом Аксёнова, он есть в бесплатном ознакомительном фрагменте книги, выложенном в интернете:

" Вспоминается мне осенний день пятьдесят пятого года в Ленинграде, я был студентом мединститута и шел через Неву по Дворцовому мосту; был чудный осенний день ленинградский, летели тучи, ветер был… И вокруг какие-то бежали люди из университета и в университет, видимо, большинство из них сбежало с лекций и шло смотреть появившиеся в кинотеатрах фильмы типа «Рим, 11 часов», «Под небом Сицилии» и так далее – тогда очень моден был итальянский неореализм. И вот я шел и вдруг увидел справа, то есть ближе к морю на Неве, что-то огромное, какой-то гигантский корабль совершенно необычных очертаний. Обычно на Неве не стояло таких кораблей больших. И за ним еще четыре маленьких корабля. Они стояли все на якорях, на бочках, и на них развевались британские флаги. Это эскадра Royal Navy пришла в Ленинград с дружеским визитом.

Это было совершенно уму непостижимо, еще вчера, еще в позапрошлом и даже в прошлом году мы этих людей считали своими заклятыми врагами! И вдруг стоят эти корабли, которые пришли к нам с дружеским визитом. И город заполнился british sailors. Это был совершенно невероятный… опыт, люди были в таком возбуждении, не могли понять, что происходит. Видимо, КГБ и милиция ленинградская пришли в полный конфуз, они не знали, что делать. Я помню прекрасно, как шли с этого авианосца «Триумф» (а в советском флоте тогда еще не было таких огромных кораблей) лодки, полные матросов, они ехали гулять по городу. Набережная была полна девчонок ленинградских, они визжали от нетерпения, чтобы захватить этих моряков. И когда матросы выходили на берег, девчонки просто их расхватывали, и матросы исчезали, понимаете? (Смех. )

Это было поразительно, потому что эти девчонки-то выросли при Сталине, они боялись писать в анкетах, что у них кто-то был на оккупированной территории, это считалось преступлением, уже на тебя клало пятно. А тут вдруг в полном, немыслимом, жутком восторге матросов расхватывали и куда-то их утаскивали, и я так думаю, что немало нелегальных англичан родилось после этого в Ленинграде (смеется). Сейчас, наверное, этим нелегальным англичанам, которые даже не подозревают, что они англичане, по двадцать пять лет, даже больше... "

 

2020.

Вместо феста

вечером в Доме Аксёнова состоялся вечер Максима и Виктора, где они были в качестве поэтов и никаком другом. Их поэтический вечер не входил в официальный релиз форума (двухдневного всероссийского форума «Родная книга» - А. Б., 2021), его просто организовали заодно их друзья, в связи с приездом Амелина и Куллэ в наш город.

Оба они далеко не в первый раз в нашем городе. Но последние их визиты сюда в прежние разы связаны были с участием в известном " Аксёнов-фесте". И вот их появление в Аксёновском доме можно было бы назвать таким " эхом " Аксёнов-феста", которого нынче не состоялось по причине ковида.

И Виктор Кулле - седопатлатый добродушный дядька в жилетке, а под ней - кофте с разноцветными линейками - радостно раскинул руки: " Наконец-то я здесь! " Он вспоминал, как хорошо ему было в Казани, и именно в Доме Аксёнова, на фестивале имени его " хозяина" Василия Павловича.

А Максим Амелин, читая позже стихи из китайского цикла - вспомнил, как они с Аксёновым оказались впервые вместе в Китае, на Великой стене было холодно, Амелин был не предусмотрителен, а Аксёнов, наоборот, запасливый, и он одолжил Максиму свою вторую курту, и именно в этой Аксёновской куртке Амелин потом и сфотографировался на Великой Китайской стене.

В общем, на этом мероприятии - речь не шла уже о разных национальных литературах (разве что о Китае Амелину пришлось говорить, представляя свой цикл), в воздухе возникла атмосфера Аксёновского фестиваля, которого нынче в Казани нет, а тут - как-то все сразу и поняли, и согласились, что нам его не хватало, и как здорово, что эту фестивальность удаётся вернуть хоть на этот час!

Получился добродушный как Куллэ и очень неформальный вечер поэзии двух столичных авторов. Максима мы слушали в Казани уже не первый, и не второй раз, но никогда от него не устаёшь, он специалист и переводчик, кроме всего прочего, античной поэзии, может оттого по жанру это напоминало какие-то весёлые посиделки древних философов, какого-нибудь там Сократа, или Платона, который, конечно же, нам друг, но истина... и далее по тексту.

Отдельными произведениями смотрелись не только стихи, но и его вступительные слова к ним. Чего стоило одно только его прекрасное рассуждение на тему того, что в русской поэзии мало используют уменьшительно-ласкательные суффиксы, в отличие от других народов. Но у Ломоносова есть одна ода, посвящённая царю Иоанну Антоновичу, который, как известно, стал императором во младенческом возрасте... И там, в этой оде у Ломоносова есть такие слова:

" Лишь только перстик ваш погнется,
Народ бесчислен вдруг сберется,
Готов идти куда велит"...

И вот только представьте эту картину с погнутым " перстиком"... эти строчки Амелин сделал своим эпирафом к стихотворению, посвящённому императорскому трону, ставшему игрушкой-экспонатом для туристов-китайцев: они переодевают своих пухляшей в " императорские" костюмчики, и фотографируют в таком виде, а дети потом отказываются часто разоблачаться из императоров обратно в мальчики. И вот тут-то уменьшительные суффиксы у Амелина отлично работают, пока этого малютку только переодевают в царские одежды, а потом - он превращается как бы в ДРАКОНА (помните мультик? а то слова " дракон" в стихе Амелина нет, это я сейчас подставил в качестве аналогии, понятной для тех, кто смотрел мультик, где две летучие мышки говорят, глядя на мальчика: " Надо же, такой маленький, а уже дракон)...

И перед этим стихотворением, шёл у Амелина большой рассказ, начиная с китайских имперторов, потом с Иоанна Антоновича, и Амелин в этот момент был этаким Сократом, а мы - в белых одеяниях возлежали на мраморных лавках, и перед нами были вазы с виноградом... И так повторялось примерно каждый стих.

А Куллэ - был такой пьяный и нежный мудрец (" пьяный" - метафора, Виктор Альфредович был трезв и совершенно мил и интеллигентен)... читал стихи свои, энергичные и философские, человечьи...

... и всё ж опора ремеслу
Не клянчить милости у Бога,
а просто петь ему хвалу...

бриллиантом ширпотреба стала бывшая звезда.

в тебе камлает кровь остякская,
как у раскосых древних баб...

Этот вечер просто был хорош и радостен, незамысловат и прекрасен, как мы соскучились по таким вечерам.

1.

 

Когда я зарулил на " Аксёнов-фест" мне достался вечер памяти Кабакова.

" Зарулил" - ибо именно так выходит: не успеваю ни черта на всё. Много разного происходит одновременно, включая работу и личную жизнь. И графики мои нынче позволят на фестиваль разве что " заруливать". Хорошо если окажусь ещё хотя бы на каком-нибудь мероприятии. Когда-то о литературно-джазовом " Аксёнов-фесте" я писал подробные отчёты, вострил свои копья, и потом сам же ломал их, о сколько было сломано тут копий!

Нынешний фестиваль - проходящий в Казани с 2007 (и на все я ходил, в прошлом году только его не было, из-за ковида) мною воспринимается почти буднично, рутинно, и не хочется уже ничего ломать. Жаль, правда, что я попал именно на вечер памяти Кабакова, а не на какое-нибудь новое имя, нового гостя, привезённого на фест.

Цинично, конечно, так говорить, но я уже сказал. Да и вообще Александра Абрамовича Кабакова - этого одного из символов казанского аксёновского фестиваля, не пропускавшего при жизни ни единого разу сего достославного нашего мероприятия - я не любил. Ну не любил и всё тут. Раздражал он меня, иногда сильно, иногда так себе... И вот поди ж ты: зарулил на вечер памяти.

Это я не " с доблестью", не бравируя или любуясь собою прекрасным говорю, что он меня раздражал. Напротив, очень жаль, что я не полюбил, например, Кабакова - умного, эрудированного, элегантного человека. Сам он про себя говорил: " с гордостью ношу звание мракобеса", и да, многие его высказывания о современном искусстве или о политике - казались мне форменным мракобесием. Я им возражал или даже высмеивал в своих постах о прежних " Аксёнов-фестах", ломал, как говорится, копья. Но время это уже прошло. Сейчас вон лежат они - ненужные обломки...

Я почему-то, скажем, всегда помнил, что Василий Павлович Аксёнов не пригласил своего друга писателя Кабакова в ставший впоследствии знаменитым альманах " Метрополь" (в отличие, например, от поэта Кублановского, которого на тот момент Аксёнов едва знал)... не пригласил его, а лишь ходил вместе с Кабаковым на джазовые концерты...

Я не правильно расставил акценты (как это я сейчас понимаю), я для себя тогда делал акцент на слове " не пригласил", а можно было бы сделать его, например, на джазе! Ведь вот Аксёнов - не совпадая с Кабаковым политически, дружил с ним, совпал эстетически, разглядел джазовую красоту этого человека и полюбил. " Энергия любви делает невероятные вещи" - сказал как-то А. Кабаков на одном из казанских фестивальных выступлений. Это было в Аксёновском сквере за кинотеатром " Мир". Кабаков тогда говорил под музыкальное сопровождение от классного казанского саксофониста Юрия Щербакова, моего также хорошего приятеля. Нам показали нынче это видео.

Меня эти слова про " энергию любви" от Кабакова, этого, по выражению его ближайшего друга, писателя Евгения Попова - " огромнейшего брезгливого человека" - удивили и несколько пристыдили. У меня-то этой энергии любви не хватило вот, по отношению к нему точно. Ну да, я и не подписывался всех любить, но всё-таки жаль...

Евгений Попов и говорил больше всего на вечере памяти Кабакова. Некоторые вещи были неожиданными: например, о том, как они впервые сошлись - Попов почему-то шёл в церковь, и вдруг вырос Кабаков: " Ну, давай вместе пойдём"... " Так ты же вроде того - еврей! "... " Да, я еврей, но я - православный человек"!

Или, скажем, о Кабакове-журналисте, вообще акцент на журналистику неожиданный, который меня, конечно, заинтересовал: " Он был замечательный писатель и... как это ни странно... замечательный журналист". И потом много о том, как проявил себя Кабаков на этом поприще. При жизни Кабакова-писателя о его журналистских достижениях здесь не особо говорили (был у него комплекс Довлатова - журналиста-писателя, мечтавшего быть именно писателем, но работавшего журналистом). Выученик Кабакова по газете " Коммерсант" - ещё один нелюбимый мной персонаж: спецкор этого издания и член кремлёвского путинского пула Андрей Колесников. Были, впрочем, годы, когда я давал колесниковские тексты на разбор студентам.

Именно Колесников, по словам Попова, помог в конце жизни устроить Кабакова в приличную богадельню. До этого он лежал в какой-то жуткой дыре в Подмосковье, где вместе с ним в палате лежали и бредили какие-то отставные гебешники. У Кабакова был паркинсон, он не мог почти уже двигаться, но сохранял ясный ум... Мы ещё в Казани видели его на начальных стадиях этой болезни, да ещё ведь он выпивал и приходил этот прежде всегдашний модник и стиляга на встречи последних в его жизни фестов - шатаясь, со свисающей вниз головой и тело его было похоже всё - на широкоплечий пиджак слишком большого размера... один раз он даже упал... и было тогда уже страшно смотреть на это...

И вот в самом уже конце - он оказался в другой богадельне, поприличнее... Попов там его навещал. " Я с ним разговаривал как со здоровым и нормальным человеком... с большим использованием ненормативной лексики. Рассказывал ему все новости". Кабаков смотрел телевизор и слушал джаз. Предавался Философии. Смотрел в окно, на строящийся дом и думал о том, что никогда уже ему не увидеть этого дома достроенным... и в общем, значит, не всё ли равно, что они там внизу всё копошатся, эти строители...

Кабаков уже не мог нормально двигаться, держать голову, ему придумали какой-то кран, возили на коляске, раздражавшей его, потому что он так и не научился ею нормально пользоваться... И вот в таком-то состоянии, в апогее этого своего паркинсона Кабаков в богадельне читал другим пациентам-колясочникам лекцию о джазе!

Какая потрясающая, кинематографическая картина!

Энергия любви и джазовая красота Кабакова, которую разглядел в нём Аксёнов ещё давным давно, и которую мне прежде застило... Мне всегда Кабаков казался участником литературной составляющей фестиваля, а лучше бы я увидел его джазовым, ибо тут - любовь!

И вот паркинсонный Кабаков читает в богадельне лекцию о джазе... он же там придумал ещё анекдот: едут в поезде больной альцгеймером и больной паркинсоном (другое, очень передающее смысл и понятное название этой болезни - дрожательный паралич). Как известно, А-больные всё забывают, а П-больные не могут стоять на ногах. И вот первый (альцгеймер) спрашивает: " Куда мы едем? " А Паркинсон ему: " Да дело-то не в этом... а в том, как выходить будем! ".

Это умирание Кабакова, о котором рассказывал нам преимущественно Евгений Попов - было великим, потрясающим умиранием большого человека и писателя... а он-то так хотел быть писателем, и даже жить как большой писатель: когда роман " Невозвращенец" и после работа в " Коммерсанте" принесли ему большие деньги, он купил себе большой дом в Подмосковье и машину-мерседес с водителем! Да, и я бы так хотел: для работы спокойный дом и машину с водителем. мои мещанские мечты такие же! А потом деньги кончились, с работ повыперли, и до Москвы уже приходилось добираться на маршрутках... Попов смешно рассказывал, говорил о каких-то вещах в Кабакове, которые легко можно принять за недостатки в нём, особенно таким как я, имевшем к нему всяческие политические копья и зубы... Но Попов-то Кабакова любил и любит! И для него все эти недостатки друга - только лишь милые индивидуальные чёрточки и ничего плохого не значат! И хорошо, что мы их узнавали именно из уст любящего друга Попова, пропущенными через " энергию любви"...

Так вот, хотел быть большим писателем, дом купил как у писателя, водителя с машиной... писал, самое главное. Талантливо, но прежнего успеха не имел уже. " Невозвращенца" -то аж на 30 языков перевели! Казалось: высшая лига, вот она!.. Но блин - " выперли"! Это словечко Попов несколько раз произнёс. О последующей (после " Невозвращенца" ) литературе Кабакова на вечере памяти сделал неплохой дайджест молодой писатель Булат Ханов, выведший как-то меня в роли одного мелко-отрицательного персонажа в своём романе " Гнев".

И вот, казалось мне, более всего Кабаков вырос до облика великого писателя не в своём доме и не в мерседесе с водителем, а в богадельне, во время лекции о джазе, которую он, дрожащий паралитик, но навсегда стиляга и аристократ духа (пусть человек всегда будет тем, кем он себя ощущает! ) читал таким же как он старикам-колясочникам...

Незадолго до кончины он разговаривал с Ириной Барметовой, редактором журнала " Октябрь", организатором и бессменным ведущим " Аксёнов-феста"...
- Знаешь, о чём я сейчас больше всего жалею?
Что не могу надеть свой пиджак!

2.

Если бы я делал журнал или там телепередачу, видеоблог, подкаст о подростках, то на той неделе у меня было бы навалом материала.

Во-первых, прошёл театральный фестиваль детских коллективов " Поколение NEXT", а во-вторых - литературно=музыкальный " Аксёнов-фест", который в этом году неожиданно был посвящён детской литературе и весь был такой немножечко " детско-подростковый".

Важно, что здесь не только эстетика, красота слога (для литературы) или актёрской игры (для театров), но прежде всего - это был честный разговор о юных людях или в связи с ними, об их проблемах (а иногда и наших общих - детей и взрослых), о детском " фокусе" во взгляде на мир.

Я жалею, что не был, не смог физически, на всех спектаклях театрального фестиваля, но был по меньшей мере на одном выдающемся - тюменской театральной мастерской " ТЕМА", он вообще посвящён был теме детей, переживших или переживающих развод родителей... и в общем, тому, как это всё выглядит глазами детей и в ту же минуту (моменты ссоры), и через год (когда, положим, приходится разъезжаться, и оставаться то ли с папой, то ли с мамой, а то ли и вовсе с бабушкой), и когда разведённая мама, к примеру, собирает тебя в школу или проверяет уроки - как это выглядит? Или когда формально - тебе уже 17, и ты уже типа почти взрослый, и наверное, считается, что психологических травм у тебя почти не осталось...

Я вот сейчас - в эту минуту - мечусь: о чём бы вам рассказывать: о театральном фестивале, конкретно - об этом вот спектакле, или об Аксёновском: странные рифмы случились! И с одной стороны - хочется эту " рифму", совпадение тем двух фестивалей обозначить в одном тексте, с другой - каждое событие заслуживает отдельного большого текста. И зачем я сам себе велел писать про свои важные впечатления? Пишу вот теперь, а официальная работа стоит...

Я и не знал, например, что Аксёнов писал детские повести. Спасибо фесту, он выпятил эту сторону его творчества, и не случайно! Но можно и уточнить: темой фестиваля стала такая " детско-взрослость", но блин, это тоже надо отдельно пояснять, что значит этот термин, в каком смысле я его употребил здесь? Пока что тогда остановлюсь говорить об Аксёновском фестивале, буду развивать эту мысль в отдельном очерке. Здесь просто упомянул, чтобы и вы увидели это тематическое пересечение с тюменским спектаклем. И жаль, конечно, что зрители казанские не могут одновременно побывать на двух сразу мероприятиях, и сопоставить смыслы.

Ну а мы-то, журналисты на что тогда? Да фиг знает, я вот уверен, что больше вряд ли кто-то и сопоставит из братьев-журналистов, кроме меня, все ходят по релизам на мероприятия, и каждое мероприятие для них - одно. Вряд ли уж кто-то, кроме меня будет искать тут какие-то рифмы... Ну а я-то тогда на что?... Ну пишу вот. Но пишу только здесь, на странице у себя, даже не в СМИ. Наверное, почти бесполезно... Очень такой подростковый вопрос это: " а я-то на что? "... Молодые люди таким вопросом себе - как бы ищут своё место в этой жизни, в мире. А мне уже, на пятом десятке стыдновато вроде бы и задавать такое, выглядит актёрским заламыванием рук и кокетством неприличным, и опять это делает меня лёгкой мишенью для сарказма комментаторов, и опять, де - начал с фестивалей, а завернул на себя... что-то подростковое просто осталось во мне до сих пор, но думаю, со стороны - это выглядит подчас дурацко...

Формально ведь - ты уже взрослый, и считается, что таких вопросов у тебя не осталось и не должно было остаться. И всё у тебя нормально. Тебе ведь уже не 17 лет, а пятый десяток, как никак...

 

3.

Каждый раз на " Аксёнов-фесте-2021" меня преследовало одно чувство, один мотив, иногда неясный, иногда каким-то намёком туманным... я даже не знаю, смогу ли я его описать в этом посте.

Я уже проговорился, что нынче фестиваль был посвящён детству и детской литературе. Ну вот детство писателя Аксёнова это что? Это - сын " врагов народа", родители в ГУЛАГах сидят...

а дальше давайте ТЭГами:
- свою детскую повесть Аксёнов публикует в детском " Костре", а не в молодёжной, почти взрослой " Юности", как раньше, потому что там его уже практически перестают печатать.
- фактически из-за прежней публикации в " Юности" повести Аксёнова " Затоваренная бочкотара" редактор журнала В. Катаев, метивший на пост главреда " Литературной газеты", не получит это место.
- " Затоваренную бочкотару" советские критики признают " эталоном зловредного и пагубного модернизма".
- Уход Аксёнова в детские повести - не вынужденный ли? не результат ли вытеснения его из " взрослой" журнальной печати?
- главный персонаж опубликованной в " Костре" аксёновской повести 1969 года " Мой дедушка - памятник" - Гена Стратофонтов, пионер и отличник. Попадает в волшебную страну " Большие Эмпиреи".
- В позднем романе Аксёнова " Редкие земли" - " пионер и активист" превратится в сумрачного и умного Гену Стратова. Его прототипом стал Михаил Ходорковский

(*о чём сообщили нам на дневном четверговом мероприятии фестиваля, но благоразумно умолчали на торжественном мероприятии в " Пирамиде" - т. е. на закрытии фестиваля, когда представляли нам этого персонажа сразу в двух ипостасях: ребёнком-Стратофонтовым и повзрослевшим умным и малоразговорчивым, мрачным Стратовым; там сказали, что таких людей как Стратов - Аксёнов тоже называл " Редкие земли", а вообще-то это геологический термин о полезных ископаемых, что Аксёнов возлагает большую надежду на таких людей как Стратов, видит в них будущее России... конечно, если бы в этом контексте всплыла на официальном торжестве фамилия Ходорковского - был бы скандал).

- Стратов в романе " Редкие Земли", говорит, что " Стратофонтов - пионер и активист" - это миф. Что всё один миф и неправда.

- в 1921 году большевик Деев везёт поезд голодных детей (в повести Гузель Яхиной " Поезд на Самарканд" ). Автор(ка) считает этого большевика одновременно и спасителем этих детей и губителем. Деев - власть. Дети - дети. Или уже не дети?
- Ильгиз Зайни, татарский драматург, режиссёр: " В татарской литературе в 1920-е было написано порядка 10-ка произведений о голоде в Поволжье, и все они заканчивались тем, что родители - ели своих детей".
- Анастасия Строкина, современный переводчик андерсеновской " Дюймовочки" рассказала, что всё время недоумевала: почему они все - крот, жаба - так хотели жениться на " Дюймовочке", ведь она же - особенно по русским переводам так выходило: всего лишь крохотная девочка, ей же рано жениться, сколько же ей лет?
- В датском языке это слово, которым говорится о " Дюймовочке" - означает одновременно и " девочку" и " девушку". И тогда Строкина придумала - в свой перевод она вставила слово " барышня"...

И вот - сквозной герой: этот то ли ребёнок, то ли взрослый (" дюймовочка" ); то ли рано повзрослевший ребёнок (голодный беспризорник); то ли взрослый, о котором мы слишком хорошо помним, каким он был ребёнком (Стратов-Стратофонтов). Или даже не одушевлённо: повесть для детей, но одновременно и для взрослых. Это всё он, " сквозной герой" для этого фестиваля. Макаревич живой - чем не тот же сквозной герой? Бывший мальчик из " Машины времени" - ныне - джентльмен из " эпохи большой нелюбви" (случайно ли именно с одноимённой песни он начал свой концерт). И даже у музыкального лауреата премии аксёновского фестиваля " Звёздный билет" - у группы " Необарды" - одна из песен про то, а что ты сейчас, повзрослев, сказал бы тому юному парню, который - помнишь как мечтал тогда? И в куплетах пересказываются его юные свободные мечты.

А рядом с ним, сквозным героем, " власть" - то кроты и жабы, то этот большевик, то вообще образ власти - инфернальной, сильной и тупой. (из словаря: инферна́ льный - демонический, адский, дьявольский.
«Жесткая пирамидальная структура большинства тоталитарных сект является инфернальной пародией на нормальный для христианской Церкви принцип»)...

И вот - этот сильно повзрослевший ребёнок, или этот взрослый, но слишком помнящий своё детское мироощущение. И в оппозиции: эта власть: иногда тупая и прямо глупая, не всегда знающая что ей делать (как тот большевик Деев, когда состав поезда застревает в пустыне), но всегда действующая правом силы - силы крота в " Дюймовочке"....

Вот такой ребёнок - и вот такая власть. И будто они стоят друг напротив друга и не могут справиться друг с другом, и не могут избавиться один от другого, и будто ещё: судят один другого.

Получая премию " Звёздный билет" писательница, авторка Екатерина Некрасова сказала, что ощущает себя частью большого революционного движения в литературе, именно женщины, по её мнению, сейчас главные эксперементаторки и главные переоткрывательницы Родины (вот так сказала, со всеми феминитивами, обязательными для неё).

И вот да, пока те двое застыли и стоят - то женщины, и девушки, и девочки (Дюймовочка - первая в мировой литературе " девочка-с-пальчик" ) действуют, и их путь очевиден. Случайно ли, что второй доминантой " Аксёнов-феста" является женская тема? По-моему, это очень, особенно в этом году, но и раньше (когда, например, Алиса Ганиева приезжала)... сейчас Аксёнов-фест - это очень про-феминистский фестиваль! Но об этом я хочу с оказией написать отдельно.

На мероприятиях с Екатериной Некрасовой (лауреатом) на фесте я не был, но заочно познакомился с нею весной, на театральном фестивале " Действующие лица" в Набережных Челнах, где видел детский спектакль " Сестромам" по её повести.

Я тогда написал в рецензии: " У прозы Евгении Некрасовой - два главных литературных влияния или ориентира: Алексей Михайлович Ремизов и Андрей Платонович Платонов. Ремизов, с языком переливчатым, похожим на заговоры, соединением сказки и современности в нерасторжимое в текстах, и там у него могут действовать одновременно какие-нибудь купчики и мещане, и равно - птица Сирин. И у Некрасовой также. Она и признаётся, что не может о современности говорить без подключения фольклорно-сказового иномирия... " <... >

Но Платонов - второй важнейший для Некрасовой автор, и конечно, его прямое упоминание может иметь смысл ключа. Критик Елена Погорелая замечает: " Язык «Сестромама»—язык «оборотный», изломанный, обнажающий изуродованную сущность явлений: в этом Некрасова безусловно наследует не только А.   Ремизову, но и А.   Платонову, ретранслировавшему советские идеологические эксперименты с сознанием через писательский эксперимент с языком".

А вот как сама Некрасова о Платонове: " Недавно прошла конференция, посвященная 120-летию Андрея Платонова, где я выступала на тему телесности в его текстах. Вот эта истина, что женщина имеет право на свое тело, а вовсе не ее партнер, муж, семья, государство и т. д. - мы только-только об этом заговорили, а Платонов об этом писал еще в туркменских своих текстах, да вообще-то и в «Счастливой Москве» есть, на мой взгляд, феминистский посыл. Это просто общегуманистическая идея, что любой человек имеет право сам распоряжаться своим телом. Платонов опередил все тренды. Причем сделано всё это языком абсолютно не нафталиновым, несмотря на отсылки к советскому новоязу и крестьянской речи. Его язык настолько уникален и самобытен, что звучит как язык будущего. У него тексты как отдельные тела. Тела с душами, которые ходят по земле. Я воспринимаю тексты Платонова как отдельные бессмертные вполне себе живые существа и считаю его главным автором, главным ангелом русской литературы, который до сих пор не понят, не прочитан".

Имя " Платонов" не звучало на " Аксёнов-фесте", но когда в голове моей рождалась эта оппозиция: взросло-ребёнок - глупо-сильная власть, то неизбежно в голове всплывало: " ПЛАТОНОВ", тот, который буквально в произведениях воплощал мысль Достоевского о недопустимости постройки самого прекрасного здания, если в его основании заложена " слезинка ребенка"...

Я и не знал, как же мне сюда, в мой отзыв об " Аксёнов-фесте", вставить Платонова, пока не перечитал свои же старые записи о Некрасовой, и тут всё сошлось! А о феминизме и фестивале, может, ещё поговорим, если силы и время найду.

Вообще, такой в нынешнее время - выпирающий из среды фестиваль, то тебе феминизм, то вовсе - Ходорковский... Но вполне соответствующий духу Василия Павловича Аксёнова: " Я всегда знал про себя, что я не советский человек" - говаривал он. Интересно, что " старики", державшие фестиваль и его тон первые несколько лет (за что я его и критиковал тогда) - теперь, действительно, в значительной степени отдали его молодым, не пожилые джентльмены (всё ещё присутствующие на " Аксёнов-фесте" ), а именно молодёжь определяет её лицо. И это правильно, по-моему.

4.

Отдельным рифом на фестивале " Аксёнов-фест" стала дискуссия на тему Голода в Поволжье 1921 года и способов его показа в Искусстве. Нынче 100 лет той страшной трагедии, и меня радует, что именно благодаря деятелям искусства, писателям, театрам - эта дата оказалась не замолченной, не забытой в публичном пространстве.

Если, например, ввести сейчас в поисковых агрегаторах в

⇐ Предыдущая234567891011

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: