Голод в крестьянском менталитете

 

В крестьянском менталитете понятие голод занимает важнейшее место, поскольку для крестьянства проблема обеспечения средств к существова­нию всегда остается первостепенной проблемой. Принцип «главное вы­жить», обеспечить безопасное существование, избежать голода лежит в ос­нове хозяйственной деятельности любой крестьянской семьи, определяет ее мотивацию. Страх перед голодом, его трагические последствия влияют на различные стороны жизни традиционного крестьянского общества, опреде­ляют многие особенности его экономической, социальной и моральной ор­ганизации, формируют поведенческие стереотипы крестьян¹.

Для российского крестьянства пуюд был старинным и жестоким вра­гом. Источники указывают, что за период с 1024 по 1854 годы Россия пере­жила 130 неурожаев, приводивших к сильным голодовкам. В XIX веке ог­ромными по масштабам они были в 1833—1834, 1872—1873, 1891—1892 го­дах. В XX веке крестьянская Россия пережила сильнейшие голодовки в 1921-1922,1932-1933 годах².

Периодически повторяющиеся в России голодные годы обуславлива­лись причинами естественно-географического и общественно-политическо­го характера, действовавших, как правило, не изолированно, а в комплексе. В ходе их, в течение столетий формировался менталитет российского кре-. стьянства в отношении голода. Тезисно, не претендуя на категоричность и бесспорность, его можно охарактеризовать следующим образом.

1. Угроза неурожая была постоянным спутником российской деревни из-за неблагоприятных природно-климатических условий на территории исторического центра Российского государства и в черноземных его рай­онах. Они обусловили необычайно короткий цикл сельскохозяйственных работ (125—130 рабочих дней, с середины апреля до середины сентября по

 

См.: Современные концепции аграрного развития (Теоретический семинар). Обзор подготовлен Бабашкиным В. В. // Отечественная история. 1992. № 5. С. 5,7.

См.: Словцов. Историческое и статистическое обозрение неурожаев в России // Сбор­ник статистических сведений. СПб., 1858. С. 403, 404; Романович-Славатпинский А. В. Голода в России и меры правительства против них. Киев, 1892. С. 34; Першин П. Н. Аграрная револю­ция в России. Кн. 1. От реформы к революции. М., 1966. С. 53; Дружинин Н. М. Русская дерев­ня на переломе 1861—1880 гг. М., 1978. С. 131; Аргументы и факты. 1988. № 19; История СССР. 1990. № 5. С. 7-30; Независимая газета. 1992.16 апреля.

 

115

 

старому стилю. — В. К.) и потребовали от российского крестьянства огром­ного трудолюбия, которое отнюдь не гарантировало ему стабильных урожа­ев¹. В этих условиях крестьяне всеми силами стремились обеспечить устой­чивость своего хозяйства. С этой целью они изучали особенности погодных условий в местности своего проживания, пытались их прогнозировать. Горький опыт неурожайных лет отложился в крестьянском земледельче­ском календаре. В нем были запримечены почти каждый день в году и почти' каждый час в течение дня, объяснено появление каждого облака, дождя, сне­га, их свойства, вид. Использование земледельческого календаря позволяло проводить сельскохозяйственные работы, исходя из агроклиматических ус­ловий каждой конкретной местности. Это снижало вероятность неурожая и Шгабляло таким образом угрозу голода². Вплоть до создания колхозного строя крестьянская Россия пахала, сеяла и убирала хлеб, основываясь преж­де всего на земледельческом опыте предков.

2. Знание природных примет и трудолюбие не всегда могли оградить крестьянские посевы от недорода, поскольку силы природы все-же были не­подвластны крестьянину. Нередко засуха Иссушала его ниву, буквально по­литую потом, и крестьянские семьи оставались без хлеба. В крестьянском сознании сформировалось устойчивое представление о том, что могущество природы связано с божественной силой, от воли которой зависит — будет ли обильный урожай на полях, или на них падет засуха и обрушатся полчища саранчи и грызунов. «Прогневали Бога, видно за грехи наши» — говорили в русских деревнях во время засухи. «Господь захочет, так хлеб уродится и при поздней пахоте» — утверждали старожилы. Крестьянин обращался к Богу, сверхъестественным духам природы с просьбами об урожае, надеясь умилостивить их молитвами, заклинаниями, жертвоприношениями и таким образом избежать недорода и голода. Этому служили ставшие традицион­ными в жизни российской деревни аграрные праздники, календарные песни, заказные молебны о дожде во время засухи, обрядовые игрища и увеселе­ния³.

3. О голоде в крестьянском менталитете наиболее объективное пред­ставление дает устное народное творчество, народный фольклор — зеркало крестьянского менталитета. Народ сложил немало пословиц и поговорок о голоде. В крестьянском сознании голод ассоциируется с тяжелейшим потря­сением, рассматривается как одно из самых трагических событий в жизни

 

См.: подроб. Милое Л. В. Природно-климатический фактор и особенности российского исторического процесса // Вопросы истории. 1992. № 4—5. С. 37—53.

См.: Ключевский В. О. Сочинения. Т. 1. М, 1956. С. 311; Письма из деревни. Очерки о крестьянстве в России во второй половине XIX века. М, 1987. С. 490,491.

См.: Короленко В. Г. В голодный год. СПб., 1894. С. 204; Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. Л., 1963; Русский фольклор (Сост. и примеч. В. Аникина). М., 1985. С. 168, 174, 175, половины XIX века. С. 26,43,55,244,305,4^412.

116

 

человека. Ему придается мистическое значение: «Царь-голод», то есть, все­могущий и беспощадный. В то же время, в народных пословицах и поговор­ках нет панического страха перед голодом, скорее бесстрашие и лукавство: «Голод не тетка, заставит работать», «Голодной куме хлеб на уме», «Голод­ный праздник не считает». Народный фольклор досоветского периода рос­сийской истории связывает голод с бедностью крестьянства, ее широким распространением в дореволюционной России: «Работаешь в год — нечего класть в рот», «Ребята! Бери счеты — пойдем считать сколько нищеты». В народных пословицах и поговорках доказывается необходимость трудолю­бия, как главного средства обеспечения материального благополучия кре­стьянской семьи: «Наездом хлеба не напашешь», «Деньги водом, добрые лю­ди родом, а урожай хлеба годом», «Иглой да бороной деревня стоит»¹.

Автором данного доклада в 80 деревнях и 22 сельских районных цен­трах Пензенской, Оренбургской, Самарской, Саратовской и Волгоградской областей Российской Федерации с помощью специально составленной ан­кеты и магнитофонной записи было проинтервьюировано 617 свидетелей голода 1932—1933 годов в Поволжье и на Южном Урале. Собраны послови­цы, поговорки, частушки, слухи о голоде 1932—1933 годов и его причинах дали оценку этой трагической страницы в истории России, как-бы снизу, с народной точки зрения. В них запечатлены масштабы голода: «В тридцать третьем году всю поели лебеду. Руки, ноги опухали, умирали на ходу». Его наступление связывается с насильственным созданием в России колхозного строя: «Не боюся я морозу, не боюся холоду, а боюся я колхоза, уморят там с голоду». В народном фольклоре указывается на ответственность сталинско­го руководства бывшего СССР за искусственно организованный голодомор 1933 года в России: «Когда Ленин жил нас кормили. Когда Сталин посту­пил, нас голодом морили»².

4. Страх перед голодом и его трагические уроки были важнейшим моти­вом консолидации крестьян в рамках традиционной крестьянской поземель­ной общины. В течение столетий, в условиях налогового гнета государства, помещичьей кабалы, община обеспечивала минимальное приложение тру­довых сил своих членов, удерживала массу крестьянских хозяйств от быст­рого разорения. Бедняк и средний крестьянин могли существовать лишь ух-

 

См.: Пословицы и поговорки русского народа. Из сборника В. И. Даля. М., 1987. С. 576—579, 582, 622, 624, 627, 628; Русские пословицы и поговорки. (Под ред. В. П. Аникина). М., 1988. С. 65-66.

См.: Кондрашин В. В. Голод 1932—1933 годов в деревне Поволжья (по свидетельствам очевидцев) // Тезисы Всесоюзной научной конференции (28—29 ноября 1989 года) Пробле­мы устной истории в СССР. Киров, 1990. С. 22; Он же. Голод 1932—1933 годов в деревнях По­волжья (По воспоминаниям очевидцев) // Новые страницы истории Отечества. Пенза, 1992. С. 164-170.

117

 

ватившись за общину¹. Особенно очевидным это стало во второй половине XIX века, когда в результате развития рыночных отношений начался кризис натурально-потребительского, продовольственного крестьянского хозяйст­ва и, соответственно, усилилась угроза голода. Вовлечение подавляющего числа крестьянских хозяйств в рыночные отношения происходило под дав­лением обстоятельств: необходимости выплаты налогов, выкупных и аренд­ных платежей за землю, погашения банковских кредитов. Коммерциализа­ции сельскохозяйственного производства способствовало строительство же­лезных дорог. Чтобы заплатить налоги и всевозможные обязательные плате­жи крестьяне были вынуждены продавать хлеб в ущерб своим собственным интересам. По оценке специалистов в Европейской России в конце XIX века больше половины всех крестьянских хозяйств своей земледельческой дея­тельностью не могли заработать необходимых средств пропитания. В то же время они были вынуждены продавать урожай на рынке. Экспорт русского хлеба основывался на голодании миллионов крестьянских семей и справед­ливо назывался современниками «голодным экспортом»². В условиях мало­земелья, обострявшегося в связи с ростом численности крестьянского насе­ления, при сохранении архаичных орудий труда, все большего истощения почвы, вынужденного отчуждения хлеба на рынок, система коллективной безопасности в русской поземельной общине была пусть слабой, но все же гарантией для среднего и беднейшего крестьянина на случай голода. Так на­пример, система земельных переделов общинной земли при существовав­шем малоземелье позволяла распределять землю по качеству, чересполосно, а не сводить ее в одну полосу, в отруб. Это давало возможность обеспечить за каждым двором ежегодный средний урожай, так как в засушливый год участок, расположенный в низине, мог дать вполне сносный урожай, в то время как участки, сведенные в отруб, расположенные на пригорке, могли полностью выгореть³.

Моральная организация крестьянской общины гарантировала для ее членов систему взаимоподдержки в случае голода. Общественным мнением было освящено выживание слабейших в экономическом отношении кресть­янских семей. Во время голода члены общины сообща искали пути выхода

Зырянов П. Я. Крестьянская община Европейской России в 1907—1914 гг. М., 1992. С. 62.

См.: Влияние урожаев и хлебных цен на некоторые стороны русского народного хо­зяйства. (Под ред. проф. А. И. Чупрова и А. С. Посникова). Т. 1. СПб., 1897. С. 51, 52;Анфимов Л. М. Российская деревня в годы первой мировой войны (1914 — февраль 1917 г.). М., 1962. С. 79; Он же. Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России. 1881-1904 гг. М., 1984. С. 116; Китанина Т. М. Хлебная торговля России в 1875-1914 гг. (Очерки правительственной политики). Л., 1978. С. 2, 6.

Зырянов П. Н. Указ соч. С. 126,217.

118

 

из голодного кризиса (например, посылали на лучшиж лошадях за семенами, направляли ходоков в различные инстанции просить помощи и т. д.).

5. В истории Росши настргахение голода всегда было тяжелейшим по­трясением для крестмшсФва. Массовая смертность крестьян от голода и вы­званных им болезней, гибель скота подрывали сельскохозяйственное произ­водство, нередк© приводили к опустошению целых районов. При там, что крестьянские обществ© гаастояеео стремилось избежать голода, факт увели­чения чмсла неурожай®ыж^1Шюднъ1х лет в России в конце XIX — начале XX ееков (1891,1892,1897,1898,1901,1905,1906, 1907,1911, 1915 года), огром­ные масштабы голодовок (число голодающих крестьян исчислшжот милли­ардами — В. К.) свидетельствовали о серьезной опасности, шсависшей над крестьянством в данный период. Под влияние рыночных отношений проис­ходило разрушение крестъянсюго натурально-потребительского хозяйства, а следовательно — шел процесс раскрестьянивания крестьянства,- его унич­тожение как класса. Одновременно шел процесс изменения меттшижетш. российского крестьянства, которое постепенно осознавало нависшую над ним опасность. Подтверждением этого стало его массовое революционное движение в начале XX века, без которого крестьянская Россия прожила че­тыре пореформенных десятилетия. Неурожай 1901 года стал одним из ос­новных поводов крестьянских волнений 1902 года. В 1905 году крестьян­ские выступления происходили под требованиями земли и хлеба¹.

6. Угроза голода и сам факт его наступления вызывают массовое кре­стьянское движение лишь при определенных обстоятельствах². История Росси знает немало примеров, когда крестьяне безропотно переносили ужа­сы голода и не поддерживали революционные партии, пытавшиеся исполь­зовать фактор голода в своих революционных целях (голод 1872-1873 годов, «хождение в народ», голод 1891—1892 годов)³. Современники голода в Рос­сии 1891—1892, 1897—1898 годов отмечали примиренческое, фаталистиче­ское отношение крестьян к своему положению. «Хлеб в Божье воле», а не-

 

См.: Маслов П. Русская революция и народное хозяйство. СПб., 1906. С. 10; Он же. Крестьянское движение в России (Аграрный вопрос в России. Т. II). Издание второе. Книга Первая. М., 1923. С.103,104,110,111; Он же. Крестьянское движение в России в эпоху первой революции (Аграрный вопрос в России. Т.П. Кн. 2). Издание второе. М., 1924. С.8—10, 11, 21, 22,79.

См.: Энциклопедический словарь. Т. IX. Издатели Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон. СПб., 1893. С. 103; Данилова Л. В. Очерки по истории землевладения и хозяйства в Новгородской земле в XIV—XV вв. М., 1955. С. 21; Горский А. Д. Очерки экономического положения кресть­ян Северо-Восточной Руси XIV—XVbb. М., 1960. С. 429, 430; Пашутпо В. Т. Голодные годы в Древней Руси // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы 1962 г. Минск, 1964. С. 79; История СССР. С древнейших времен до Великой Октябрьской Социалистической рево­люции. Т. П. М., 1966. С. 230,231.

См.: Маслов П. Крестьянское движение в России (Аграрный вопрос в России. Т.Н.). Издание второе. Книга Первая. С. 5.

119

 

урожай и голод «Бог наводит на каждую страну по грехам ея» — говорили в голодающих деревнях¹.В начале XX века ситуация резко изменилась. В Рос­сии началась аграрно-крестьянская революция. Огромным по масштабам го­лодовкам 1921—1922,1932—1933 годов предшествовали массовые крестьян­ские выступления².

Страх перед голодом и сам его факт лишь тогда становятся мощным ка­тализатором крестьянского движения, когда ставятся под угрозу коренные интересы крестьянства, возникает опасность его существованию как класса. Такая ситуация сложилась в российской деревне к началу XX века. Обни­щание крестьянства в пореформенный период вследствие непомерных госу­дарственных платежей, резкое увеличение в конце 90-х годов XIX века арендных цен на землю, в условиях малоземелья и аграрного перенаселения деревни, поставили основную массу крестьян перед реальной угрозой разо­рения, пауперизации и голода. Защитной реакцией крестьянства вполне за­кономерно и стало массовое революционное движение³.В годы Октябрь­ской революции, гражданской войны и сплошной коллективизации кресть­янство также всеми доступными средствами и методами активно боролось с государством за свои коренные интересы, так как продовольственная раз­верстка, насильственное насаждение коммун и колхозов, раскулачивание подрывали основы крестьянского хозяйства, обрекали деревню на голод. Эта борьба завершилась не в пользу крестьянства. Голод 1932—1933 годов стал переломным моментом в тысячелетней истории крестьянской России. Искусственно организованный, в угоду форсированным темпам индустри­альной модернизации страны, он нанес смертельный удар крестьянству, по­сле которого его «возрождение» как класса стало уже вряд ли возможно.

7. Хроническое недоедание в пореформенный период миллионов кре­стьян, периодически повторяющиеся и увеличивающиеся по масштабам го­лодовки способствовали формированию у беднейшей, пауперизирующейся части крестьянского населения России идеологии, основанной на уравни­тельных, коммунистически-социалистических принципах. В их осуществле­нии она увидела для себя путь избавления от нищеты и^голода. Именно по­этому часть крестьянства, в основном из беднейших слоев, оказалась готова

 

См.: Романович-Славатинский А. В. Указ. соч. С. 41, 42; Толстой Л. Н. Голод. М., 1906. С. 52; Путешествие в прошлое. Самарский край глазами современников. Сост. Заваль-ский А. Н. и Рыбалко Ю.Е. Самара, 1991. С. 150.

См., напр.: Гражданская война в Поволжье. Казань, 1974. С. 297; Документы свиде­тельствуют: Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации, 1927—1932 гг. Под ред. В. П. Данилова, Н. А. Ивницкого. М, 1989. С. 23,32,36,37,491-493.

Маслов 77. Русская революция и народное хозяйство. С. 7, 10; Он же. Крестьянское движение в России // Аграрный вопрос в России. Т.Н. Издание второе. Книга Первая. С. 16— 18, 20—22, 42—43, 112, 132; Он же. Крестьянское движение в России в эпоху первой револю­ции // Аграрный вопрос в России. Т. И. Книга 2. С. 8—10,22,35.

 

119

 

к восприятию идеологии большевизма и стала социальной базой социали­стической революции в деревне¹.

8. Опыт многих поколений сформировал в крестьянском менталитете поведенческие стереотипы во время голода. Они не всегда гуманны* но глу­боко рациональны, так как направлены на выживание, сохранение наиболее дееспособных членов семьи, способных к продолжению хозяйственной дея­тельности.

Во время наступления голода трудоспособные мужчины покидали го­лодающие семьи и уходили на поиски заработков и продовольствия в рай­оны, не пораженные голодом. Спешно распродавались скот и имущество для получения средств на покупку хлеба. В последнюю очередь продавались дойная корова — главная надежда семьи во время голода и рабочая лошадь. Женщины, старики и дети занимались нищенством. Оставшиеся в голодаю­щей деревне члены крестьянской семьи использовали в пищу различные суррогаты, рецепты приготовления которых передавались из поколения в поколение. В пищу употреблялось и мясо павших животных. Для прокорма рабочей лошади и коровы нередко разбирались соломенные крыши кресть­янских изб. Родственники старались помогать друг другу.

Наиболее отчаявшиеся и смелые крестьяне начинали заниматься во­ровством продуктов и скота у своих соседей и в других селах. В годы на­сильственной коллективизации перед угрозой голода и в условиях уже на­чавшегося колхозники активно воровали зерно с колхозных полей и из кол­хозных амбаров. В доколхозной деревне воровство сурово осуждалось обще­ственным мнением общины. Пойманных с поличным воров нередко забива­ли до смерти всем миром. В колхозной деревне воровство колхозного зерна в условиях голода общественным мнением рядовых колхозников и едино­личников не осуждалось, поскольку государство в ходе хлебозаготовок гра­било их хуже любого вора.

В крестьянских семьях во время голода в первую очередь умирали от истощения старики и малые дети. Нередко их переставали кормить, чтобы сохранить пищу для старших детей и взрослых членов семьи (детей запира­ли в чуланах, амбарах и не кормили, старики иногда сами уходили из семьи умирать. — В. К). В крестьянской семье больше страдали от голода дети же­ны от первого брака, нелюбимые члены семьи, которых кормили меньше, или вовсе переставали кормить. Вместе с тем, матери всеми силами стреми­лись спасти своих детей от голода и смерти и лишь в исключительных об­стоятельствах шли на изложенные выше суровые меры. В большинстве же случаев они стремились использовать все средства, чтобы сохранить жизнь

 

См.: Сорокин П. А. Голод и идеология общества // Экономический Вестник XI Отдела Русского Технического Общества. 1922. № 4—5. С. 3—6.

121

 

своим детям. Например, специально не открвшшш в избе целый день став­ни, чтобы обмануть голодных детей. Мол ночь и поэтому рано кушать.

Вести¹ с началом полевых работ все сколько-нибудь способные дер­жаться на ногах взрослые члены семьи и подростки выходили в поле, чтобы заложить основу будущего урожая. «Помирать собирайся, а хлеб сей» — го­ворили в голодающих русских деревнях¹.

9. Сложившимся в течение многих столетий стереотипом поведения российского крестьянства во время голода является ожидание помощи со стороны государства и действия, направленные на ее получение.

В голодные годы крестьяне всегда обращались к представителям госу­дарственной власти на местах с просьбами об оказании помощи. Типичной картиной во время голода и в досоветский и советский периоды российской истории были группы крестьян, как правило женщины, старики и дети, со­биравшиеся у волостных правлений, сельских Советов и райисполкомов, просящие хлеба. На сельских сходах составлялись приговоры, в которых от имени общества в вышестоящие органы государственной власти направля­лись просьбы об оказании помощи. Грамотные крестьяне от себя лично и по поручению общества писали письма, в которых просили государственных чиновников и руководителей государства о помощи. Крестьяне с благодар­ностью относились к деятельности во время голода российской обществен­ности, всех добрых людей, помогавшим им в лихую голодную годину. На­пример, в Поволжье и на Южном Урале старожилы до сих пор с благодарно­стью вспоминают благотворительную деятельность в их деревнях во время голода 1921—1922 годов так называемой «АРА» (Американской админист­рации помощи Г. Гувера. — В. К). В то же время голод 1932—1933 годов ос­тался в их памяти как голод, во время которого государство фактически бро­сило их на произвол судьбы. Хлеб, предназначенный на пропитание кресть­янских семей, в ходе принудительных хлебозаготовок был изъят из колхо­зов и единоличных хозяйств и вывезен заграницу. «Дранку, барду, кукурузу Советскому Союзу, а рожь, пшеницу отправили... заграницу» — вспоминали очевидцы голода 1932—1933 годов в поволжских и южноуральских дерев­нях. Они вспоминали также как в их деревнях пойманных с горстью зерна

 

См.: Труды Саратовской ученой Архивной комиссии. Выпуск XXV. 1909. С. 249—250; Короленко В. Г. Указ. соч. С.50, 59, 93, 133; Тарновский Е. Н. Влияние хлебный цен и урожаев на движение преступлений против собственности в России // Журнал Министерства юсти­ции. 1898. № 8. СПб.; 1898. С. 75—106; Толстой Л. Н. Указ. соч. С. 7,18; Крестьянское хозяйст­во во время революции. М., 1923. С. 55; Лавров 77. Л. Избранные сочинения на социально—по­литические темы в восьми томах. Т. 3. М, 1934. С. 190-193, 196-198, 202, 206, 207; Алексеев М. Н. Драчуны. М., 1982. С. 263—317; Письма из деревни. Очерки о крестьянстве в России второй половины XIX века. С. 206; Правда. 1988. 16 сентября;. Кондрашин В. В. Голод 1932— 1933 гг. в деревне Поволжья (по свидетельствам очешшщт). С. 35—38; Крестьянская правда. 1992.21 апреля.

122

 

голодающих крестьян безжалостно осуждали по сталинскому закону «о пя­ти колосках» (Закон об охране социалистической собственности от 7 авгу­ста 1932 года. — В. К.). «Вон он, вон он задержался. Вон он, вон он побежал. Десять лет ему дадите, колоски он собирал» — родилась поговорка (частуш­ка), запечатлевшая в народном сознании этот трагический факт в истории российской деревни.

Источники указывают, что государственная поддержка российских кре­стьян во время голода всегда запаздывала по срокам и была недостаточной по размерам для избежания голодной смертности в деревне. Государство предоставляло зерновые ссуды крестьянам не безвозмездно, а в долг. Целью государственной поддержки крестьян во время голода было стремление не допустить полного развала сельского хозяйства, возможного в случае срыва посевной компании в голодающей деревне. Государство стремилось оття­нуть предоставление помощи крестьянам до начала посевных работ. По­мощь оказывалась уже умирающей деревне, хотя о масштабах предстоящего бедствия государственные чиновники информировались заранее.¹

10. В народной памяти голодные годы оставляют незабываемый след. Например, в поволжских и южноуральских деревнях старожилы до сих пор хорошо помнят все пережитые ими в советское время голодовки (1921— 1922,1932-1933,1946-1947 годов).

 

См.: Центр хранения новейшей документации Волгоградской области. Ф. 18. Оп. 1, Д. 19.. Л. 27; Ф. 10474. Оп. 1. Д. 333. Л. 96; Лавров П. Л. Указ. соч. С. 160-162, 167, 169, 190-192,193,196.

 

123

 

Л. Н. Вдовина

(Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова)

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: