И крестьянская ментальность

 

Серьезная аграрная реформа должна представлять собой стройную, сложную систему экономических, юридических, организационных, техноло­гических, идеологических и других мер, которые базируются на цельной концепции общественного и хозяйственного преобразования, приспособле­ны к существующему в стране сельскому хозяйству и предполагают опреде­ленный вариант его развития. Причем то, что предлагается реформаторами, должно быть адекватно тому состоянию экономики, тому состоянию умона­строений, котррйе преобладают в крестьянском обществе.

С этой^гочки зрения, аграрная реформа, так, как она была объявлена в Россиихв конце 1991 года известным указом Президента и Постановлением Правительства, на самом деле реформой считаться не может, хотя за ней и бйша определенная идеологическая конструкция, основанная на представ­лении о том, что в XX в. в истории России произошло жестокое насилие, ко­гда крестьянство было принудительно коллективизировано, загнано в кол­хозы, и, если сейчас вдруг объявить о роспуске колхозов, то крестьяне разде­лят большие хозяйства, возьмут отдельные земельные паи и начнут зани­маться индивидуальным производством. Предполагались, правда, и возмож­ные варианты в плане существования бригад, производственных коллекти­вов. Отсюда — идея нижегородского эксперимента, который потом с легкой руки Правительства был объявлен моделью для всей России.

Идея того, что если снять все оковы, то Россия снова свернет на путь интенсивной капитализации производства, оказалась с самого начала сом­нительной. И то, что реформа в деревне не пошла, что происходит разруше­ние сельского хозяйства, это лучшее подтверждение неправильности этой идеологической установки.

И указ о деколлективизации, и указ об объявлении частной собственно­сти на землю благополучно провалились. Первый указ, который предпола-гал-интенсивное разделение колхозов, был выполнен формально. Коллек­тивные хозяйства просто сменили вывеску. Второй указ о том, что земля

348

 

становится товаром, опять же, дальше реализации этого права для отдель­ных новых буржуа в разной форме не пошел. Те меры, которые были пред­ложены для осуществления реформы, тоже внимания не заслуживают, по­скольку сельское хозяйство по-прежнему и финансировалось и обеспечива­лось ресурсами по остаточному принципу. Как неоднократно бывало в на­шей истории, за счет сельского хозяйства пытались решать какие-то иные проблемы. Вот несколько общих характеристик, на фоне которых можно по­пытаться порассуждать о менталитете современного крестьянина.

Если исходить из того, что в широком смысле аграрная реформа долж­на решить проблему модернизации сельского хозяйства, то следует конста­тировать, что реформаторы не задались даже вопросом о том, чтобы найти какие-либо адекватные способы реформирования деревни, чтобы в самой деревне были найдены модели, которые были бы восприняты крестьянами, как те, которые действительно помогают выйти из тяжелейшего кризиса. Проблемы крестьянского сознания для реформаторов не существует. Есть исходные модели, которые нужно внедрить.

Эта изначальная экспансионистская установка не гуманна и не демо­кратична, в особенности — по отношению к целому общественному классу. Если учитывать общий исторический контекст, то в России в течение XX века происходила масса модернизаций в сельском хозяйстве. Была аграрная реформа Столыпина, были установки, с которыми большевики пришли к власти в октябре 1917 года, на смену которым весной 1918 года пришел во­енный коммунизм. Была новая экономическая политика, коллективизация, маленковские реформы, хрущевские реформы, брежневские реформы, гор­бачевские реформы. Часто эти реформы шли с противоположным знаком: все — из колхоза, все — в колхоз, все опять из колхоза.

В течение жизни даже одного поколения крестьяне слышали от власти прямо противоположные команды. И если не создаются общие экономичес­кие условия для перестройки сельского хозяйства, то как в такой ситуации можно попытаться еще раз нечто просто объявить? Это легкомыслие рефор­маторов является загадочным феноменом, более загадочным, чем сознание крестьянства.

Для того, чтобы пояснить, почему же крестьянство не идет на предлага­емую современными реформаторами модернизацию, я расскажу подробнее о так называемой нижегородской модели.

Международная финансовая корпорация предложила определенную модель преобразования, на что последовала реакция высшего руководства России и инициатива нижегородского губернатора. Были избраны 6 хо­зяйств, руководители которых съездили в Америку, посмотрели, как хорошо налажено сельское хозяйство, и приехали с установкой проводить у себя аукцион.

349

 

Что такое аукцион? Все члены хозяйства условно делят всю землю на земельные паи, все имущество на имущественные паи, дальше они должны объединиться каким-то образом, выйти на аукцион и бороться за $Щ чтобы приобрести максимальное количество⁷земли и техники.

В том единственном из 4-х хозяйств, где аукцион прошел честно (в ос­тальных крестьяне заранее между собой договорились о том, как они будут вести себя на аукционе), некто из неработающих в колхозе раздобыл деньги, пришел на аукцион, предварительно скупив земельные паи большого числа пенсионеров, и получил 300 с лишним га пашен. Он еще купил технику и те­плые гаражи. В результате этого аукциона интенсивное хозяйство, где на 3 тыс. га было 3 тыс. голов молочного стада, лишилось 600 га пашни, 20 % тех­ники, теплых гаражей. Реформаторы говорили — все нормально, нужно ид­ти дальше, разделить пруды, газ, электроэнергию, дорогу, все должны знать свои границы. И вот тогда все будут, зная свою территорию, интенсивно ра­ботать. Тогда начнется настоящее сельское хозяйство. Были противники этого варианта. Например, ремонтники, их 60 человек в совхозе, говорили: как же мы разобьемся по отделениям, у отделений нет денег, чтобы ремон­тировать технику, и вообще нам выделили землю, которая нам вроде бы не нужна. Растениеводы просят отдать им земельные паи, но не имеют денег на ремонт техники.

В конце концов ремонтники отдали землю соседнему заводу, который там насадил картошку и стал платить ремонтникам зарплату. Вот таким об­разом пошло реформирование в этом совхозе.

В другом совхозе, о котором я говорил, был предварительный сговор крестьян и там все прошло очень гладко. На этот аукцион попал премьер Черномырдин, который распорядился, чтобы эта модель пошла по всей Рос­сии. Дело было в феврале, сегодня июнь, модель вроде никуда не пошла. По­чему? Видимо, дело в сознании крестьян, в котором ярких красок и опти­мизма сейчас не наблюдается. Ничего хорошего люди из прошлого для себя не вынесли и ничего светлого в будущем они для себя пока не видят.

Эти люди постоянно наблюдают разрушение производительных сил, разрушение средств производства, разрушение природы, которая их окру­жает. Для того, чтобы нормально вести сельское хозяйство и, скажем, повы­шать плодородие почвы, нужны определенные инвестиции, техника, ее об­новление, соблюдение технологий. А теперь сравним это с тем, что село по­лучает. Оно получает ноль. Техника последние три года не обновляется, удобрения не вносятся, гербициды практически не используются, техноло­гические циклы полностью не выполняются, ни техники, ни горюче-смазоч­ных материалов в достаточном количестве нет.

Люди делают свою работу по инерции, зная, что большая часть их труда напрасна. В этой ситуации, наблюдая постоянное разрушение производи-

350

 

тельных сил, сознание крестьянина, соответственно, ничего оптимистичес­кого для себя не наблюдает.

Эти люди живут там, где родились. И у них есть дети, у которых нет нормального образования, нормального медицинского обслуживания, мас­сы других вещей, которые есть у других людей. Эти люди работают от зари до зари вначале в общественном секторе, потом у себя в хозяйстве, чтобы прокормить семью. Что бы мы на месте этих людей посоветовали своим де­тям? То же, что они: уезжайте отсюда поскорее, ищите другой доли. Вот это они и делают. И если ранее в сознании крестьянина преобладали те ориента­ции, которые способствовали укреплению крестьянской семьи, которые бы­ли основой семейного воспитания, культурных ценностей, то сегодня этого, как правило, нет.

Крестьянство всегда было носителем определенных культурных ценно­стей, прежде всего по своему положению на границе между социумом и при­родой, которое определяло их двойственную ориентацию. Это особое поло­жение формировало особый тип поведения, определенную культуру и ду­ховную составляющую их сознания. Сегодня они видят, что бережно обра­щаться с природой они не могут, усвоить и транслировать далее ту систему культурных ценностей, на которой выросли они, они тоже не могут не толь­ко по тому, что нет обновления производительных сил деревни, но еще и по­тому, что меняется система ценностей, система отношений. Это сейчас раз­рушается, идет активная экспансия новых «ценностей».

Когда разговариваешь с крестьянами, то слышишь: вот нам сейчас все время говорят — выгода, выгода, выгода. Что крестьянин должен в этой си­туации делать? Он должен интенсивнее работать, должен заботиться в пер­вую очередь, чтобы получил выгоду лично он. Значит, рано или поздно пе­ред ним встает вопрос, что его выгода, чтобы быть больше, должна вступить в противоречие с его взаимоотношениями с крестьянским сообществом, с партнерами, с друзьями, с кем угодно. Он не хочет этого, но его к этому тол­кают. Так уничтожается крестьянский мир.

Можно говорить о том, что вообще развитие, процесс эволюции — это всегда дивергенция, расширение, это разнообразие, эволюция видов. Если идет сужение — это регресс. Это общебиологические законы. Но сейчас по­чему-то решено, что если будут уничтожаться те, которые чем-то отличают­ся, которые не исповедует общепринятые, насаждаемые сегодня ценности, то это-то и будет прогресс. Теперь посмотрим на эту ситуацию с точки зре­ния крестьянского сообщества. Если поставить цель во что бы то ни стало сделать сельское производство эффективным, тогда нужно забыть о той сис­теме ценностей, которая там существует. Но ради чего? Ради того, чтобы становилось больше, больше, больше. А другие вещи, которые уничтожают­ся при этом? Чем жить человеку после того, как он заканчивает свой трудо­вой день — это становится неважным.

351

Эти вещи крестьянами не принимаются. Они живут по-другому. И они не хотят эту систему просто так сломать. Главная проблема, стоящая перед людьми, которые думают о том, что нужно заниматься реформами в сель­ском хозяйстве, это — проблема поиска адекватности реформ не только со­стоянию экономики, но и тому состоянию сознания, которое существует в данном конкретном регионе на данный исторический период. Нет одного сельского хозяйства в России. Это не только производство. Это образ жиз­ни, это образ мышления. Если рассматривать все это только с точки зрения экономики, тогда все остальное нужно уничтожить. Например, мощное эли­тарное сельское хозяйство Крыма было создано в начале 1960-х годов. 50 % сельскохозяйственного производства в Крыму на орошаемой пашне. Это мощные хозяйства со средним числом работников от 800 до 1000 человек, гиганты по российским масштабам. Мощная система переработки и инфра­структура были созданы большим государством для того, чтобы обеспечи­вать 10 миллионов курортников и ряд областей Украины и России. Если взять российскую радикальную модель и предложить ее в Крыму, то уни­кальная система будет разрушена. Нет системы, которая позволила бы сей­час цивилизованным образом ввести частную собственность. Нет традиции, нет желания людей работать индивидуально, нет ресурсного обеспечения. Нужно изменить то положение, при котором земля передается государством в пользование, на определенный статус. Когда государство предлагало кре­стьянину ресурсы и забирало продукт, тогда можно было его называть поль­зователем. Но сейчас оно этого не делает. Земля должна иметь цену и пере­даваться хозяйствам в долгосрочную аренду с высокой ценой. В этой ситуа­ции хозяйства сразу начинают считать, на сколько пашни, сельхозугодий у них хватает средств и ресурсов. Часть земли они сбрасывают и отдают госу­дарству, которое это землю может сдать в аренду другим собственникам, хо­зяевам. Создается ипотечный банк, который берет в залог не землю, она го­сударственная, а право долгосрочной аренды и имеет право передавать его любому другому арендатору, если хозяйство не вернуло кредит.

На определенном этапе сами производители поставят вопросы о том, что должна быть частная собственность на землю, и тогда это нужно сде­лать. Но эта инициатива должна исходить от них. Это значит, что они дорос­ли до этой степени понимания своей хозяйственной ситуации и желают ра­ботать в таких условиях.

352

К. С. Леонард

 

⇐ Предыдущая15161718192021222324Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: