Неравенство в доступе к образованию

Образование в современных странах — это очень широкие и высокоразвитые дифференцированные многоуровневые соци-льные системы (подсистемы общества) непрерывного совершен-гвования знаний и навыков членов общества, выполняющие важ­нейшую роль в социализации личности, ее подготовке к получе­нию того или иного социального статуса и выполнению соответ­ствующих ролей, в стабилизации, интеграции и совершенствова­нии общественных систем. Образованию принадлежит очень важ­ная роль в определении социального статуса личности, в воспро­изводстве и развитии социальной структуры общества, в поддер­жании социального порядка и стабильности, осуществлении со­циального контроля'.

 

¹ См.: Шубкин В.Н. Начало пути. — М., 1979.

¹ См.: Тадевосян Э.В. Социология: Учеб. пособие. — М., 1999. — С. 261 — 262.

Образование выступает фактором воспроизводства социально-профессиональной структуры общества. Кроме того, оно является каналом социальных перемещений и социальной мобильности. Чем более демократическим и открытым является общество, тем в большей степени образование работает как эффективный соци­альный «лифт». Оно позволяет человеку из низших страт в иерар­хической структуре общества достигнуть высокого социального статуса¹.

Судя по данным о социальном происхождении студентов (род занятий и профессия отцов), более половины из них в середине 90-х годов были выходцами из семей интеллигенции (инженеры, конструкторы, экономисты, финансисты, юристы, правоведы, военные, преподаватели, учителя, научные работники, творче­ские работники, врачи, бизнесмены, руководящие работники). В составе студентов увеличивается доля представителей быстро фор­мирующегося слоя предпринимателей, возрастает удельный вес выходцев из состава гуманитарной, научной и инженерно-техни­ческой интеллигенции. При сохранении тенденции в XXI в. 2/3 сту­дентов вузов будут рекрутироваться из семей интеллигенции². Та­ким образом, современный вуз нацелен в основном на «самовос­производство» класса интеллигенции.

Вуз, призванный готовить потенциальных работников интел­лектуального труда, прежде ориентировался на все слои обще­ства, сегодня это делается преимущественно из интеллигенции. Это называется деформацией профессионального отбора в вузы. По мнению специалистов, явный скос в сторону интеллигенции ве­дет к взаимной изоляции социальных классов и слоев, порождает у рабочих и служащих чувство социальной несправедливости, от­сутствия равенства шансов для вертикальной мобильности.

Таким образом, если при советской власти социальный состав студентов в целом совпадал с социальным составом населения, что позволяло вузу служить каналом вертикальной мобильности для всех слоев общества, то в 90-е годы он фактически замкнулся границами интеллигенции (табл. 12).

Однако неравенство касается не только высшего, но и средне­го образования. В серии исследований, проводившихся новоси­бирскими социологами под руководством В.Н.ШубкИна на про­тяжении 30-летнего периода, выяснились глобальные закономер­ности, характеризующие аккумулированный эффект социального неравенства в системе образования. Если в 1-й класс школы дети рабочих и крестьян и интеллигенции поступали примерно в той

¹ См.: Волков Ю.Г., Мостовая И.В. Социология в вопросах и ответах. — М.,
1999.-С. 346.

² См.: Шереги Ф.Э., Харнева В.Г., Сериков В.В. Социология образования: при­
кладной аспект. — М., 1997. — С. 36 — 37.

Таблица 12

Шансы на поступление в институт, в %

 

 

	60-е годы	80-е годы	90-е годы
Все выпускники
Поступавшие
Поступившие

Обозначения: 1 — дети руководителей и специалистов; 2 — дети служа­щих, рабочих и крестьян.

Источник: Аргументы и факты. — 2000. — № 21.

пропорции, в какой эти категории представлены в социальной структуре общества, то к моменту ее окончания доля детей послед­ней резко увеличивалась, а доля первых двух групп сокращалась. Еще больше обнаруженная тенденция проявлялась на уровне выс­шего образования: по существу, в университетах одни интелли­генты (преподаватели) обучали других (студенты). Если раньше, в 60-е годы, правительство дополнительными мерами как-то вы­равнивало пропорции обучающихся в соответствии с параметра­ми социальной структуры, то в середине 90-х годов на это не было уже ни средств, ни желания. Платное обучение в школе и вузе резко усилило социальную дифференциацию не только сре­ди взрослых, но и среди детей.

Так, согласно полученным данным, к 1994 г. по сравнению с 1962 г. доля детей руководителей возросла в 3,5 раза, а доля детей рабочих и крестьян сократилась в 2,5 раза¹. Последние отсеивались из школы не только по неуспеваемости, но и по финансовым причинам. Разбив респондентов на четыре группы (дети рабочих и крестьян, специалистов, служащих, руководителей) и сравнив ориентации старшеклассников, В.Н.Шубкин и Д.Л.Константи-новский установили: чем выше статус и уровень образования ро­дителей, тем более привлекательны для юношей и девушек про­фессии квалифицированного умственного труда; отчетливо про­слеживается тенденция к репродукции статуса родителей.

Обнаруженные тенденции, которые можно назвать «воронкой» социального неравенства в сфере образования, проявляются в различных фактах (рис. 16). Так, если в 1963 г. из 100 выпускников средних школ в вузы поступало 11 выходцев из рабочих и кресть­ян, то в 1983 г. их стало 9, а в 1993 г. — 5. Соответственно доля

¹ См.: Константиновский Д.Л. Молодежь в системе образования: динамика неравенства // Социологический журнал. — 1997. — № 3. — С. 92 — 123.

Поступившие в вуз из разных слоев общества

Доля детей Интеллигент

Рис. 16. «Воронка» социального неравенства в сфере образования

детей служащих с 1963 по 1993 г. возросла с 10 до 16, специалис­тов — с 14 до 18, руководителей — с 6 до 20'.

Вместе дети руководителей и специалистов заполнили 3/4 са­мых престижных вакансий в вузах — экономика и финансы, доля детей служащих — 13 %, а детей рабочих и крестьян еще меньше². В 90-е годы качественное среднее и высшее образование стано­вится все менее доступным для социальных низов. Плата за обуче­ние в московских коммерческих лицеях и вузах достигает 2 — 4 тыс. долл., в то время как средняя заработная плата москвича не до­стигает и 120 долл. Очевидно, что попасть в престижные вузы зна­чительно больше шансов имеет тот, чьи родители могут заплатить за учебу в привилегированной школе, за предварительную дову­зовскую подготовку, за обучение в вузе. В результате усиления со­циальной дифференциации дети — выходцы из низов вытесняют­ся в «дешевые» школы, происходит ухудшение их уровня образо­вания. Через школьное и вузовское сито проходят главным обра­зом дети из высших социальных слоев.

Предпринятое в 1972 г. обследование школьников и учащихся профтехучилищ одного и того же поколения по мере их продви­жения к выпускному классу в Нижнем Тагиле выявило, что оцен­ка успеваемости и отсев происходят, намеренно или нет, по со­циально-классовому признаку: после 8-го класса больше отчис­ляют детей рабочих, нежели детей специалистов и служащих с высшим образованием³. В 1973 г. аналогичные результаты дало об-

См.: Константиновский Д.Л. Молодежь в системе образования: динамика неравенства // Социологический журнал. — 1997. — № 3. — С 108

² См. там же. — С. 113.

³ См.: Филиппов Ф.Р. Всеобщее среднее образование в СССР: Социологиче­
ские проблемы. — М., 1976.

следование учащихся шести регионов страны, проведенное под руководством М.Н.Руткевича и Ф.Р.Филиппова. Обнаружилось неравномерное распределение учителей-выпускников универси­тетов и педагогических институтов между школами города и села, оседание значительной части выпускников наиболее крупных ву­зов в местах расположения этих учебных заведений, низкий уро­вень приживаемости выпускников крупных вузов в сельской мест­ности, особенно в восточных районах страны. Все это сказывалось на уровне подготовки школьников и в конечном счете способство­вало воспроизводству социальных различий в области образования¹. Исследования Ф.Р.Филиппова обнаружили нарастающую феми­низацию учительских кадров при неравном распределении юношей и девушек между различными формами среднего образования.

В 90-е годы в России начинает формироваться новый соци­альный институт — негосударственное высшее образование. Обуче­ние в негосударственных (коммерческих) вузах доступно сегодня в основном выходцам из семей предпринимателей, интеллиген­ции и служащих. Именно этот тип учебных заведений (а также привилегированные платные учебные группы и факультеты, преж­де всего юридические и экономические) становится источником новой российской элиты (получающей более качественное и пре­стижное образование).

Таким образом, в ходе эмпирических исследований, проведен­ных отечественными социологами в последние десятилетия, вы­яснилось, что социальное неравенство в доступе к среднему и высшему образованию увеличивается не только от одного исто­рического периода к другому, но и от одной ступени обучения к другой — от начальной к средней школе и от среднего образова­ния к высшему (рис. 17).

Образование

Высшее

Среднее

В российском обществе на протяжении последних 40 лет происходит увеличение неравенства в получении образования. Чем выше ступенька, тем труднее на нее попасть выходцам из низов

Начальное

1960-е 1970-1980-е 1990-е °^ДЫ

Рис. 17. Степень неравенства в доступе к образованию

¹ См.: Филиппов Ф.Р. Всеобщее среднее образование в СССР: Социологиче­ские проблемы. — М-, 1976. — С. 43, 82.

 

Возможно, что в России образование проходит тот историчес­кий путь, какой оно прошло в европейских странах, и прежде всего в Великобритании: от социального неравенства и стратифи­кации в начале XX в. к меритократической идеологии в середине столетия (предоставление равных возможностей всем на уровне среднего образования и неравного, по одаренности, на уровне высшего), а от нее к парентократической (от англ. рагепК — роди­тели) модели, в которой «образование ребенка во всевозрастаю­щей степени зависит от благосостояния и желаний родителей, нежели от его собственных способностей и усилий»¹.

Если сравнивать доступность высшего образования в разных странах и в разные исторические периоды, то напрашивается сле­дующий вывод: бывший СССР ориентировался скорее на эгали­тарную модель (равный доступ), свойственную США, а совре­менная Россия — на элитарную (неравный доступ), присущую Западной Европе. Странная закономерность, ибо весь мир дви­жется в обратном направлении. Вот лишь некоторые данные. Ста­тистика свидетельствует, что степень доступности университетов для молодежи (от 20 до 24 лет) в Европе и Америке различается. Во второй половине XX в. в европейских странах вначале только 5 % молодежи могли учиться в университетах. В 60-х годах — уже 15%, в 70-е годы в Швеции — 24%, во Франции — 17%, в 80-е годы в Швеции — 38%, в ФРГ и ГДР — 30%, в Англии — 19%, Польше— 18%, Албании —6%, в СССР — 21%, в США — 58%. Спрос на образование в объеме колледжа, измеряемый процен­том поступивших от числа лиц, окончивших среднюю школу, в США в 80-е годы ежегодно рос на 1 %, тогда как в 70-х годах — на 0,3%². Таким образом, в отличие от Европы, где создавалась пре­имущественно элитарная система высшего образования, в США с самого начала формировалась демократическая, общедоступная система: уже в 50-е годы университеты были открыты для 30%, а в 70—80-е годы — для 50—60% молодежи³. В Японии более 40% выпускников средних школ поступают в вузы, а количество сту­дентов превышает 2 млн⁴.

⇐ Предыдущая32333435363738394041Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: