Спектакли под открытым небом 6 глава

Шестое: при рассмотрении особенностей игрищ, обрядовых и других действ, в которых народ делился на исполнителей и зрите­лей, совершенно четко видишь, что, начиная с принятия христи­анства и до XVII века такое разделение, как правило, происходило в гех случаях, когда на определенном замкнутом пространстве шло действие, в основе которого лежала либо инсценировка како­го-нибудь события, либо какой-нибудь сюжет, разыгрываемый, как правило, большой группой исполнителей. Форма таких действ и выразительные средства, которые использовались в них, близ­кие, если не сказать, в чем-то повторяющие западноевропейские мистерии, и явились предтечей современных массовых театрали­зованных представлений. Именно последние являются сегодня основным видом современного Нетрадиционного театра.

И седьмое: если считать — а это так — что языческие ритуаль­ные и обрядовые действа были истоками Нетрадиционного те­атра, то появившиеся элементы театрализации в песнях, хорово­дах и игрищах, сыгравшие свою роль в общем развитии культуры Древней Руси IX—XII веков, когда вырос и окреп прогрессивный для того времени феодальный строй и Киевская Русь явилась ос­новой государственности и культуры; когда высокого подъема до­стигли древнерусское изобразительное искусство (иконопись), архитектура (Софийский собор в Киеве, Новгородский храм), древнерусская литература (Слово о полку Игореве), и которое ис­торики считают временем зарождения Театра в обычном понима­нии этого слова, дают право считать это время и временем зарож­дения Нетрадиционного театра.

РУССКИЙ НЕТРАДИЦИОННЫЙ ТЕАТР. XVI-XVII БЕКА

Народная драма

Большинство историков, исследуя пути становления русского театра, считают, что возникшая на рубеже XVI—XVII веков — вре­мени, когда начавшийся новый период русской истории принес коренные изменения не только в экономической, но и обществен­ной жизни Руси, когда начался мощный подъем национального самосознания, — вышедшая из игрищ народная драма имела все признаки зарождавшегося профессионального театра.

Действительно, народная драма была принципиально важ­ным шагом на пути к профессиональному театру, который дальше пролегал через церковно-школьный театр, при/шорный театр и т.д. к театру Федора Волкова.

В то же время если внимательно рассмотреть драматургию на­родной драмы, те же «Лодку» и «О царе Максимилиане и непокор­ном сыне его Адольфе»¹", их содержание, состав действующих лиц, слабая разработка сценария, по существу являющегося объе­динением ряда самостоятельных сценок, связанных между собой не столько сюжетным ходом, сколько общностью темы, широкое использование метафоры и те немногие отрывочные свидетель­ства об исполнителях и о том, как они (эти действующие лица) во­площались, я имею все основания утверждать, что по своему по­строению, законам народная драма, принципиально отличающая­ся от праздников, в не меньшей степени была предтечей совре­менных массовых театрализованных представлений.""

Таким образом, можно говорить, что разделение театрального искусства на Руси на традиционный и на то, что сегодня я называю Нетрадиционным театром, началось где-то на пороге XVII века. Далее, уже в начале XVIII века, традиционный театр с появлением драматургии, созданной профессиональными писателями А.П. Су­мароковым (1717-1777 гг.), М.М. Херасковым (1733-1807 гг.), Я.Б. Княжниным (1742—1791) не без влияния западного театра, его драматургии, заезжих трупп, все крепче и крепче становился на ноги, в то время как Нетрадиционный театр практически долто оставался на прежних позициях. Этому по крайней мере есть две причины. Первая: возрождение, расцвет Нетрадиционного театра, как правило, всегда был связан с общественными и революцион­ными катаклизмами. Доказательством тому служат и те пышные петровские Ассамблеи, и празднества в годы царствования Екате­рины II, и расцвет Нетрадиционного театра во времена Француз­ской революции 1789 года. А в XX веке расцвет массовых праздни­ков и театрализованных представлений приходится на первые годы после революции 1917 г., и массовые театрализованные пред­ставления после Великой Отечественной войны 1941 — 1945 годов. Существенным отличием театра Нетрадиционного, в частно­сти его праздников и особенно массовых театрализованных пред­ставлений, от театра традиционного определялось тем, что уже тогда авторами их сценариев, их драматургии за редким исключе­нием были не профессиональные драматурги, а их режиссеры-по­становщики, поскольку первичным замыслом драматургии праз­дников и массовых представлений являлся, и до сих пор является режиссерский замысел. Эта особенность четко проявилась, уже в XVIII веке в постановках Ф. Волкова. Она существует и сегодня. И это есть вторая причина рождения двух видов театра.¹¹¹

РУССКИЙ НЕТРАДИЦИОННЫЙ ТЕАТР Б XVII-XVIII БЕКАХ

Дальнейшее развитие Нетрадиционного театра России напря­мую связано с изменениями, происходившими в государстве в конце XVII и особенно в XVIII веке.

XVIII столетие для России вообще знаменательно многими событиями. Нельзя забывать, что конец XVII и первая четверть XVIII века прежде всего связаны с великими преобразованиями Петра I (1689—1725). Государственная власть стала проникать во все области русской жизни.

Как мы знаем, вообще эпоха Петра I отмечена глубочайшими переменами в жизни страны. Рубеж XVII—XVIII веков знамено­вался коренным переустройством государственной власти. Руши­лись устои старозаветного быта, сопровождавшиеся изменениями в психологии людей. Указы Петра I заставляли жить по-новому не только бояр, купцов, но и простых людей. Было заложено основа­ние светского образования, принят гражданский шрифт, открыва­лись школы для всех сословий, введено новое летосчисление и ка­лендарь; выходили первые газеты. Рост национального самосоз­нания нашел свое отражение и в литературе того времени. Бурное развитие промышленности, появление новых городов привели не только к заметному отличию быта городов и деревень, к оживле­нию торговли (во многом связанного с притоком иноземных купцов), но и вообще к наплыву иностранцев, в том числе и бродячих актеров, невольно привнесших, прежде всего в городские зрели­ща, европейское «ярмарочное искусство». В то же время переме­щение праздников в города не могло не сказаться на характере го­родских праздников. Прежде всего перестает ощущаться магиче­ская сторона действий и слов, в праздниках разрушаются его важ­ные черты «крестьянского праздника», такие, как его строгая ре­гламентация и обрядность. Более того, в восприятии людей уходят из памяти исконные мотивировки, заложенные еще во времена язычества. Словом, решительно ломается патриархальный быт.

Все это вызывало ожесточенное сопротивление церкви. Доста­точно вспомнить всю историю с царевичем Алексеем. В борьбе с всесилием церкви Петр был так же решителен, как и во всем дру­гом. Он отменил патриаршество, создал Синод. Церковь, которая была оплотом старой идеологии, стала зависимой от государства. Все это, разумеется, привело к появлению в России значительного числа высокообразованных людей, чьи духовные устремления вы­разились прежде всего в литературе и искусстве, в том числе и в ис­кусстве зрелищном. Несомненно, что именно под воздействием за­падной культуры не могли не начать рушиться художественные ка­ноны русского Средневековья. В изобразительном искусстве, архи­тектуре побеждает светское, реалистическое начало. Огромное зна­чение имело строительство Петербурга. Распространение в начале XVIII века архитектуры барокко (В.В. Растрелли) во второй полови­не этого же века сменяется развивающейся архитектурой русского классицизма (В.И. Баженов, М.Ф. Казаков), расцветает портретная живопись. В 1756 году в Петербурге создается первый русский госу­дарственный театр во главе с А.П. Сумароковым и Ф.Г. Волковым. Все это наложило, не могло не наложить, свой отпечаток как на придворные, так и на традиционные народные зрелища.

Триумфы и маскарады-шествия

Для популяризации своих преобразований Петр настойчиво искал и внедрял новые формы и методы пропаганды. Понимая всю действенную силу публичных зрелищ, он широко практиковал самые различные «потехи». Значительное место занимали торжественные шествия со специально сооруженными для них триумфальными воротами (с символами, эмблемами и лозунга­ми), пародийные обряды, иллюминации и, конечно, уличные «маскарады»¹'² — театрализованные шествия, в которых широко использовались старинные народные обычаи масленичного ря­жения. Полагаю, что вернее называть такие театрализованные представления-шествия маскарадами-шествиями, и в этом не бу­дет ошибки.

По дошедшим до нас источникам можно с большой долей до­стоверности предположить, что начало таким торжественно-весе­лым празднествам положило «триумфование» в Москве во время Масленицы в мае 1697 года по случаю взятия Лзова. И не только предположить, но и представить себе.

Шествие началось утром, Процессия двигалась из села Всех-святского к Кремлю. Впереди везли поставленные на сани военно-морские суда. На огромном 88-пушечном корабле, который тяну­ли 16 лошадей, в окружении генералов и офицеров ехал одетый в костюм флотского капитана царь. За этим кораблем «плыла» гон­дола, в которой в костюме «пасторальной крестьянки» находилась царица. Ее окружали дамы и кавалеры в аравийских костюмах. За гондолой царицы в эпизоде «неугомонная обитель» на множестве саней в маскарадных костюмах, изображавших лебедей, журавлей, лисиц, медведей и огненных змей, крича, танцуя, играя на различ­ных инструментах, двигались шуты. Замыкала процессию запря­женная «сиренами» колесница, на которой восседал бог морей Нептун с непременным атрибутом — трезубцем в руках. Появление процессии в Кремле было встречено пушечным салютом и фейер­верком. Именно во время этого праздничного шествия (больше придворного, чем демократического) впервые на Красном пруду была устроена «огненная потеха».

Известно так же, что после взятия крепости Ниеншанц и ос­нования Петербурга в 1703 году, когда Петр вернулся в Москву, ему устроили торжественную встречу, соорудив по этому случаю на пути к Кремлю несколько триумфальных ворот, декорированных аллегорическими картинами. Такие же триумфальные ворота были воздвигнуты и в 1704 году во время торжества по случаю окончательного освобождения Ижорской земли.

Сооружение триумфальных ворот с изображением на них ал­легорических фигур имело глубокий смысл. «...Си есть граждан­ская похвала труждающимся о целости отечества своего», — писал в своем теоретическом труде, с обоснованием необходимости алле­горических изображений на триумфальных воротах префект мо­сковской Академии Иосиф Туробойский. — Поэтому, — продолжал он, — хвалебные диалогические действа... мы исполняем на осо­бом, определенном к тому месте на открытых, доступных для наро­да местах при помощи сооружаемых торжественных врат, украша­емых картинами из светской истории, восхваляем его царское пре-светлое величество и его сподвижников»¹¹'.

В сентябре 1714 года,¹³⁴ в честь первой в истории русского флота крупной морской победы над шведским флотом в сражении под Гангутом, в Петербурге состоялось торжественное празднова­ние этого неординарного события. Под гром корабельных и бере­говых пушек по Неве перед тысячами стоящих на берегу горожан проплывали 10 захваченных в плен шведских кораблей, а впереди на колеснице плыли Нептун и торжественно трубящая Победа. Это, как бы мы теперь сказали, массовое действо продолжалось четыре дня. И каждый вечер набережные и центральные улицы Петербурга озарялись тысячами огней иллюминации.

Неудивительно, что и полтавская победа на посвященном ей в 1721 году празднестве тоже получила отражение в аллегорических картинах. Известно также, что к этому дню академические поэты¹³⁵ сочиняли хвалебные оды, а на воротах близ Славяно-Греко-Латин­ской Академии ее педагоги разместили множество эмблем с соот­ветствующими надписями. На этом же празднике ученики этой же Академии, выйдя в белоснежных одеждах с венками на головах навстречу торжественной процессии, исполняли канты.

В конце 1721 — 1722 годов в Петербурге, а затем и в Москве, широко отмечалось получение Петром I титула императора и под­писание Ништадтского мира. Сначала празднества происходили в Петербурге. «Сентября 10-го, пишет Н. Полевой, — народный ма­скарад, где особенно казался забавным народу Бахус, окруженный пляшущими сатирами, петухами, журавлями и медведями. Сен­тября 17-го увеселяли народ травлею льва с медведем; 28-го было гуляние в Летнем саду.. Народу объявлены были милости — про­щены преступники, сложены недоимки и штрафы. Жареные бы­ки, груды калачей и фонтаны пива и вина были выставлены на площади для народного пиршества»'^. В январе 1722 года праз­дники продолжились в Москве. «Народ особенно изумлялся фло­ту, ездившему по московским улицам: впереди поезда ехала раззо­лоченная галера, где сидели император, генералы, министры, по­слы; раззолоченными веслами гребли богато одетые гребцы. Затем следовал фрегат с мачтами и пушками; матросы производили ко­манду, пушки палили салюты... День заключился великолепным фейерверком и катанием в санях»¹¹⁷.

Вообще же. уличные маскарады-шествия, а по сути, как я уже отмечал, театрализованные шествия ряженых, начавшиеся в цар­ствование Петра I, были, пожалуй, одним из самых распростра-ненных и ярких зрелищ XVIII века. Кроме того, известно, что в 1723 и в 1724 годах в Петербурге и Москве состоялись огромные масленичные «маскарады» с участием Петра I.

Хотя маскарадные шествия проводились по разным поводам и в разных условиях: то на улицах и площадях городов (пешие, ездо­вые), то на водной глади рек (водные), — схема их построения практически была неизменной. Доходящее числом до тысячи ко­личество основных участников разбивалось на несколько темати­ческих групп. В первых рядах каждой из них шли мужчины, за ни­ми женщины. При этом во всех группах выделялась главная фигу­ра. Все остальные составляли ее свиту. Примечательно, что во всех маскарадах-шествиях действовали одни и те же персонажи. В каж­дом маскараде можно было увидеть как мифологические фигуры Нептуна, Бахуса, сатиров и другие, так и исторические (скажем, римского полководца Сципиона Африканского)¹³** и фигуры этно­графические: китайцев, индейцев, татар, турков и т.д. Участников этих маскарадов-шествий можно было увидеть и в костюмах матросов, солдат, рудокопов или каких-либо животных и птиц. При этом каждый участник, какой бы он ни изображал персонаж, обя­зан был на всем протяжении процессии вести себя соответственно своей роли.

Все это маскарадное представление-шествие: корабли, гондо­лы, лодки, открытые кареты, в которых восседали главные участ­ники действа и которые тянули десятки лошадей, свиней, собак и даже медведей, в окружении турок, негров, китайцев, японцев и других ряженых, с шумом, гиканьем, криком, под непрерывно звучащую то торжественную, то разухабистую музыку медленно двигалось по улицам города. Однажды для участия в одном из та­ких маскарадов была построена точная копия линейного корабля «Фредемакер» с пушками, каютами, со всеми парусами.

Фейерверки

Обычно маскарады-шествия заканчивались фейерверками, и народными гуляниями. Вообще, в петровские времена многие праз­дники, в том числе и придворные, заканчивались фейерверком.

Мало кто задумывается над тем, где лежат истоки современ­ных русских фейерверков. Многие полагают, что традиции их устраивать пришли к нам из Китая или из Европы. На самом деле это не так. «Огненные потехи», «огненные игрища» существуют в России испокон веку. У древних славян многие обряды были свя­заны с огнем, в частности, с поклонением Перуну. Еще в языче­ские времена было известно, что сухой плаун (трава) обладает свойством мгновенно и ярко вспыхивать. Другое дело, что вошли они в обиход праздничных действ, или, как бы мы теперь сказали «в моду», в XVI—XVII веках. Уже при Иване Грозном в стрелецком полку была введена должность «порохового заведующего», в чьи обязанности помимо военных входило также изготовление и за­пуск фейерверков. Чаще всего «огненные шрища» можно было увидеть во время рождественских праздников. По свидетельству историков, в годы царствования Алексея Михайловича во время придворных гуляний и игрищ использовались и «летающие по­тешные огни», и «зажигательные стрелы», и «огненные колеса».

По тем же источникам мы можем судить, что уже к концу XVII ве­ка фейерверки на Руси получили широкое распространение. Ду­маю, что причиной этого было увлечение фейерверками самого Петра I. Для фейерверков, которые порой длились более трех ча­сов, изготавливались специальные машины, строились огромные декорации. Причем деятельное участие в подготовке «огненных потех», не жалея для их устройства денег, принимал сам царь. Де­ло было еще в том, что Петр понимал, какой огромной силой воз­действия на широчайший круг зрителей обладают эти зрелищные действа. Так, 1 января 1712 года в Петербурге по случаю подписа­ния русс ко-турецко го мира был устроен грандиозный фейерверк. На Неве заранее (на набережной против меншиковского дворца) были воздвигнуты: триумфальные ворота, арки, транспаранты и сооружены различные установки для «фейерверочной игры», фейерверочного представления. (Часть из этих установок разме­щалась на плотах, установленных посредине реки.) Вечером, ког­да чуть темнело, начиналось огненное представление. Сначала в небе зажигались Северная звезда и Полумесяц как символы, охра­няющие Северную столицу. Потом возникала морская крепость, на одном из транспарантов которой появлялась надпись: «Бог, ук­репи камень сей». Собравшиеся понимали, что возникшая кре­пость и есть Санкт-Петербург. В одной из картин (а одна картина непрерывно сменялась другой), когда в воздухе появлялся плыву­щий на всех парусах, прибывающий в гавань корабль, над ним вспыхивала надпись: «На счастливое шествие сему». Во время это­го фейерверочного представления можно было увидеть возникав­шие одни за другими огненные фигуры, и рисунки, и надписи, прославлявшие могущество государства российского. Понятно, что запечатлевший это событие современник заканчивает свои за­писки словами: «Значит сие, какую благость впред государству чрез сие привлечет».

Грандиозным фейерверком закончилось и празднество в Пе­тербурге в день провозглашения Петра I императором всея Руси. В этот день в небе над Петербургом возник «храм Януса, освещен­ный 20 000 разноцветных огней. Два огромных воина приблизились ко храму, затворили дверь его и подали друг другу руки. Гром тысяч пушек грянул в сию минуту; несколько тысяч ракет взлете­ло в воздух, и от сего такой огонь сочинялся, что казалось, Нева загорелась. На шите явилось изображение правды с надпи-сью:«Всегда победит!» На другом щите видны были входящий в пристань корабль и слова: «Конец дело венчает»¹¹⁴.

Не менее значительным было фейерверочное представление, данное в Санкт-Петербурге и 1762 году по поводу окончания вой­ны с Пруссией, в недолгое царствование Петра III.

«Был он (фейерверк. -) самый огромный и стоящий мно­го тысяч. Главнейшие его фитильные щиты воздвигнуты были на берегу Васильевского острова... Впереди, против сих щитов, поде­ланы были другие движущиеся колоссальные фигуры, изображаю­щие Пруссию и Россию, которые, будучи сдвигаемы и загорев­шись, сходились издалека вместе и, схватившись над жертвенни­ком руками, означали перемирие. Не успело сего произойтить, как произросло вдруг на сем месте пальмовое дерево, горевшее на­ипрекраснейшим зеленым огнем. А вслед за сим выросли тут же и многие другие такие же деревья и составили властно как амфите­атр кругом сего места. След за сим вспыхнул и загорелся вдруг большой щит и когда, по прошествии первого дыма, представил­ся огромный и великолепный Янусов храм с галереями по обоим сторонам и двумя портиками... горящий разными и прекрасными фитильными огнями... Потом более часу сряду продолжавшихся верховых и низменных огней и много различных фигур, соста­вляющихся из оных. Какое множество горело тут разного рода на­ипрекраснейших колес огненных и фонтанов, и других тому по­добных штук! Какое множество выпущено было верховых ракет и луст-кугелей! Какое множество бураков с швермерами и звездами, и какое множество разных водяных фигур, горевших на Неве... и производивших разные звуки и шумы... Были и другие щиты, по­строенные на больших ладьях, приводимые по воде и устанавли­ваемые... на место сгоревших. Один из них был прорезной и соста­вленный из искр несметного множества швермеров и колес, горевших позади его, а другой, из так называемых свечек и белого огня...»¹⁴⁰ Продолжалось это зрелище «несколько часов сряду».

Я не случайно позволил себе почти целиком процитировать описание одного из свидетелей этого фейерверка. Ибо оно дает возможность реально представить, не только какими были фейер­верочные представления второй половине XVIII века, их содержа­ние, но и понять, как такие зрелища выстраивались.

Следует сказать, что и в дальнейшем фейерверочные действа стали неотъемлемой частью больших праздников, в том числе и на Новый год, и в дни Рождества и на Масленицу.

Дальнейшее развитие фейерверка (фейерверочного искусства) было связано прежде всего с открытиями в области химических наук¹-¹¹ и в технике. Пик развития этого вида Нетрадиционного те­атра в России, пожалуй, приходится на первую половину XIX века. «Новые фейерверочные составы, дающие чистое, яркое цветное пламя, и сделанные на их основе контурные свечи... с успехом за­менили громоздкие фитильные щиты и декорации с тусклым цвет­ным огнем фитилей. Постепенно фитильные щиты и декорации вышли из употребления. Огонь контурных свечей, яркий и чистый, позволял создавать впечатляющий зрелищный эффект и при отно­сительно небольших фигурах и декорациях»'⁴².

В начале XX века вместо пышных, грандиозных широкое рас­пространение получили небольшие фейерверочные представле­ния, зрелищность которых достигалась за счет новых фейервероч­ных составов. В принципе продолжая традиции русского фейерве­рочного искусства, такими же небольшими фейерверочными пред­ставлениями были фейерверки, которые проводились в 1918 году и в последующие годы, вплоть до 1943 года, когда был проведен в Москве первый салют в ознаменование освобождения городов Ор­ла и Белгорода. Но это уже были многократные запуски, которые проводились одновременно с залпами из орудий. 354 раза гремели над Москвой салюты в честь побед Красной Армии, 354 раза взви­вались в небо огни фейерверков. И конечно, самым величествен­ным был салют 9 мая 1945 года в День Победы. После войны это стало традицией — праздничные фейерверки и салюты стали проводиться в дни общегосударственных праздников. В то же время, начиная с 50-х годов, разными по масштабу фейерверочными представлениями стали заканчиваться различные праздники, фе­стивали, значительные для жизни страны юбилеи и т.п.

Как мы видим, эти «огненные» представления, так же как и маскарады-шествия (я не случайно употребляю слово «предста­вление», поскольку они, несомненно, были представлениями), стали следующим шагом на пути развития Нетрадиционного те­атра в России, в частности, театрализованных массовых предста­влений. Ведь они, эти маскарады-шествия и «огненные» пред­ставления, имели и завязку, и развитие действия, и кульмина­цию, и развязку, а значит, определенный, заранее продуманный сюжет и наверняка свой достаточно разработанный сценарий. То есть то, что является основным видом драматургии любого мас­сового театрализованного представления и других форм Нетра­диционного театра.

Дворцовые представления

После смерти Петра I и до воцарения на престол Екатерины II Россия, как мы знаем, переживала не самые лучшие годы своей ис­тории. Интриги, дворцовые перевороты, аресты, ссылки (ссылка Меньшикова (1727), арест и ссылка Бирона (1740), арест Анны Леопольдовны (1741) и т.д.). Достаточно сказать, что за три десят­ка лет российский престол видел семерых правителей и прави­тельниц. В то же время именно эти годы отмечены огромными свершениями в науке, географии, искусстве: экспедиции Витаса Беринга; открытие Аляски; Ладожского канала; Шляхетского ка­детского корпуса; взятие Очакова; создание географического ат­ласа России; утверждение Регламента Академии наук и худо­жеств; открытие в Москве первого русского университета; указ об учреждении русского театра; открытие при университете библио­теки и типографии; первый открытый спектакль в Петербурге и многое другое.

Конечно, маскарады, театрализованные шествия представле­ния в эти три десятилетия уже не занимали такого места, как при Петре. И все же они не прекратили свое существование. Они сох­ранились, но, правда, в гораздо меньшем количестве, и главное -изменились их цель и стиль. И это весьма важно. Собственно, это были пышные преувеличенно-торжественные дворцовые зрели­ща. О том, что это было так, свидетельствуют даже названия этих действ. Вот, например: «Торжественное представление, которое при праздновании высокого дня рождения Ее Императорского Величества Великия Государыни Елисаветы Петровны Самодер­жицы Всероссийския и проч., и проч., и проч. 18 декабря 1741 в Санкт-Петербурге показано было»¹⁴'. Представление открывалось подобострастной одой во славу здесь же сидящей на троне Елиза­веты. По ходу действия лицо императрицы сравнивалось с солнцем, а сама она — с богиней. Не менее пышными и раболеп­ными были и другие придворные представления. Скажем, «Торже­ственный праздник о благополучном заключении мира между его величеством императором Петром III и его величеством Фридери-ком Третьим, королем прусским перед новым Зимним домом на Неве реке июня 1762 года». Примечательно, что «всенародное по­читание» царствующей персоны выражалось народом, принуди­тельно стоящим на коленях все время, пока разыгрывалось до­вольно долгое придворпо-угодливое действо.

И здесь очень важно отметить, что при всех политических и пропагандистских задачах петровских маскарадов-шествий, ма­скарадов¹⁴⁴, ассамблей и других массовых действ, направленных на воспитание в народе патриотических чувств, гордости за свою ро­дину, все они практически во всем в характере их решений, постро­ении, в постановочных приемах, в использовании выразительных средств — исходили из народных традиций, обычаев, обрядов и т.д, в то время как в последующие годы придворные действа ставили своей целью прославлять власть предержащую. При этом их глав­ной заботой стало не воспитание подлинного патриотизма, про­славление могущества русского государства, а выражение устрои­телями своих верноподданнических чувства. Поэтому, естествен­но, они не столько использовали народные традиции и обычаи, сколько придворные церемонии, заимствуя их у Западной Европы.

Но при всем этом в петровских, а затем и в придворных мас­совых представлениях, действах была одна особенность, для меня, исследующего в этой главе историю русского Нетрадиционного театра, пожалуй, первостепенная. Все они, без сомнения, создава­лись какой-то пока безымянной, скорее всего профессиональной группой постановщиков: режиссером, автором сценария, худож­ником и т. д.

Но вот во второй половине XVIII века в одном из самых зна­чительных произведений того времени «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. 1738-1795», автор подробно описывает народное массовое дей­ство по случаю коронации в 1763 году Екатерины II — «Торже­ствующая Минерва». Именно из этого описания можно не только впервые установить имя автора¹⁴⁵ этого массового действа, но и представить себе особенности данного представления, а значит, и особенности работы автора и режиссера-постановщика этого грандиозного театрализованного шествия-действа.

Чем же была характерна эта работа первого на Руси известно­го нам профессионала-режиссера массового представления — ве­ликого русского актера и режиссера Федора Волкова?

Позволю себе полностью процитировать, что об этом праз­днике пишет Болотов.

«Как зрелище сие было совсем повое, необыкновенное и ни­когда, не только в России, но и нигде небывалое...¹⁴'' Новой нашей императрице¹⁴' угодно было позабавить себя и всю московскую пу­блику сим необыкновенным и сколько, с одной стороны, велико­лепным, столько, с другой стороны, весьма незамысловатым и крайне приятным и забавным зрелищем. Маскарад сей имел соб­ственною целию своею осмеяние всех обыкновеннейших между людьми пороков, а особливо мздоимных судей, игроков, мотов, пьяниц и распутных, и торжество над ними наук и добродетели: почему и назван он был «торжествующею Минервой. И процессия была превеликая и предлинная: везены были многие и разного ро­да колесницы и повозки, отчасти на огромных санях, отчасти на колесах, с сидящими на них многими и разным образом одетыми и что-нибудь особое представляющими людьми, и поющими при­личные и для каждого предмета нарочно сочиненные сатириче­ские песни. Перед каждою такою раскрашенною, распешренною и раззолоченною повозкою, везомою множеством лошадей, шли особые хоры, где разного рода музыкантов, где разнообразно на­ряженных людей, поющих громогласно другие веселые и забавные особого рода стихотворения; а инде шли преогромные исполины, а инде удивительные карлы. И все сие распоряжено было так хо­рошо, украшено так великолепно и богато, и все песни и стихо­творения петы были такими приятными голосами, что не инако, как крайним удовольствием на все то смотреть было можно.

Как шествие всей этой удивительной процессии простиралось из Немецкой слободы по многим большим улицам, то стечение народа, желавшего сие видеть, было превеликое. Все те улицы, по которым имела она свое шествие, напичканы были бесчисленным множеством людей всякого рода; и не только все окны домов на­полнены были зрителями благородными, но и все промежутки между оными установлены были многими тысячами людей, стояв­ших на сделанных нарочно для того подле домов и заборов подмо­стках. Словом, вся Москва обратилась и собралась на край оной, где простиралось сие маскарадное шествие. И все так оным прель­стились, что долгое время не могли сие забавное зрелище поза­быть; а песни и голоса оных так всем полюбились, что долгое вре­мя и несколько лет сряду увеселялся ими народ. Заставливая вновь их петь фабричных, которые употреблены были в помянутые хоры и научены песням оным»^|4\

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: