Ведическая религия-reды 235 4 глава

То, что данный отрезок является слишком коротким и в общем может далеко не представлять состояния вещей во всей последовательности, обстоятельство, весьма важное для Рейхенбаха, для Карнапа не имеет значения. Данная гипотеза оценена при данных знаниях, и в этой ситуации эта оценка истинна. Она не нуждается еще в какой-то неквалифицирован­ной ставке. Т. о., как видим, в отличие от Рейхенбаха, В. л. Карнапа является двузначной, а вовсе не многозначной логи­кой. Недостатки системы В.л. Карнапа связаны с недостатками его семантики, в частности с неудовлетворительностью опре­деления логич. связи через понятие описания состояния, бедностью языка, не позволяющей формализовать сколько-нибудь значит, области знания. Кроме того, его С-функция дает очень малую (или равную нулю) степень подтверждения для всеобщих высказываний и, следовательно, для законов природы, что, конечно, не соответствует реальной практике науки. В последнее время значение В. л. возрастает в связи с развитием информационно-логич. машин, автоматич. пе­ревода.

Лит.: Аристотель, Аналитики первая и вторая, пер. с греч., [М.], 1952; Д ж е в о н с В. С, Основы науки, пер. с англ., СПБ, 1881; Колмогоров А. Н., Основные поня­тия теории вероятностей, пер. с нем., М., 1936; Лаплас, Опыт философии теории вероятностей, пер. с франц., М., 1908; Лейбниц, Новые опыты о человеческом разуме, пер. с нем., М.—Л., 1936; М и з е с Р., Вероятность и статистика, пер. с нем., М.—Л., 1930; П о й а Д., Математика и правдо­подобные рассуждения, пер. с англ., т. 1—2, М., 1957; П о-рецкий П.С, Сообщение об основаниях математической логики, в кн.: Собрание протоколов секции физико-математи­ческих наук об-ва естествоиспытателей при имп. Казанском университете, т. 1, Казань, 1883; Рассел В., Человеческое познание, его сфера и границы, пер. с англ., М., 1957; С м о-луховский М.,0 понятии случайности и о происхожде­нии законов вероятностей в физике, «Успехи физ. наук», 1927, т. 7, вып. 5; С т р ь ю к Д. Дж., К обоснованию теории вероятностей, [пер. с англ.], «Под знаменем марксизма»,

1934, № 2; X и н ч и н А. Я., Учение Мизеса о вероятностях и принципы физической статистики, «Успехи физ. наук», 1929, т. 9, вып. 2; В о о 1 е G., Studies in logic and probability, L., 1953; Carnap R., Logical foundations of probability, Chi., 1950; его же, Continuum of inductive methods, Chi., 1952; Hagstroem K. G., Les preludes antiques de la theorie de probabilite, Stockh. 1939; Greniewski H., Elementy logiki indukcji, Warsz., 1955: Jeffreys H., Theory of probability, Oxf., 1939; Kemeny J. G., Extension of methods of inductive logic, «Philosophical studies», Minneapolis (Minnesota), 1952, v. 3, № 3; Keynes J. M., Treatise on probability, 2 ed., L., 1952; К r i e s, Die Prinzipien der Wahrs-cheinlichkeitsrechnung. Eine logische Untersuchung, Tubingen, 1927; Leibniz, «De condicionibus» [Note V.: «Sur le,,de conditionibus"»], в кн.: Couturat, La Logique de Leibniz d'apres des documents inedits, P., 1901; Lukasiewicz J., Die logischen Grundlagen der Wahrscheinlichkeitsrechnung, Кг., 1913; R e i с h e n b а с h, The theory of probability, 2 ed., Los—Ang., 1949; RichterH., Zur Grundlegung der Wahrs-cheinlichkeitstheorie, «Math. Ann.», В., 1952, Bd 125, H. 2

Б. Пятницын. Москва.

ВЕРОЯТНОСТЬ — величина, характеризующая «степень возможности» нок-рого события, к-рое может как произойти, так и но произойти. Так, напр., выра­жение типа «весьма вероятно, что в ближайшие 10 лет люди высадятся на Лупе» означает, что говорящий высоко оценивает степень возможности указанного события. Здесь В. выступает как мера субъективной уверенности, определяемой имеющейся в распоряже­нии данного человека информацией (или, наоборот, отсутствием сведений о каких-то обстоятельствах, существенно влияющих на наступление или ненаступ­ление данного события), а также психологич. осо­бенностями человека, играющими важную роль при оценке им степени правдоподобия того или иного собы­тия. Именно такой смысл чаще всего имеют выражения «очень вероятно», «мало вероятно», «невероятно», встречающиеся в обыденной речи. Субъективный ха­рактер подобных высказываний очень затрудняет количественную оценку величины В. в этих случаях и делает невозможным построение на базе такого понятия В. строгой науч. теории, помогающей понять объективно существующие закономерности (подробнее об имеющихся в этом направлении попытках см. Ве­роятностная логика).

Иной характер имеет понятие математич. В., являю­щейся объективной характеристикой степени возмож­ности появления определенного события в каких-то заранее заданных условиях, к-рые могут повто­ряться неограниченное число раз. Последнее обстоя­тельство —возможность многократного воспроизведе­ния одних и тех же условий, допускающих осущест­вление события — существенно ограничивает круг яв­лений, к к-рым применимо понятие математич. В.; оно приводит к тому, что плодотворно это понятие может применяться лишь к массовым явлениям, случаю­щимся очень много раз.Примерами подобных массовых явлений могут служить: рождение ребенка опреде­ленного пола, появление Какой-то определенной буквы в обширном тексте, выпадение дождя, появление де­фектного изделия в любой массовой продукции и т. д. Большая роль понятия В. в физике и естествознании тесно связана с местом, к-рое занимает здесь изуче­ние таких обширных множеств сравнительно одно­родных объектов, как совокупность молекул (или ато­мов) нек-рого тела, совокупность звезд в данном скоп­лении (галактике) или совокупность галактик во Вселенной, совокупность особей определенного био-логич. вида или совокупность клеток нек-рого орга­низма.

Понятие математич. В. является объективной харак­теристикой связи данного события с данными опреде­ленными условиями; поэтому не имеет смысла гово­рить о В. данного события вообще, а лишь о В. дан­ного события в данных условиях. При этом далеко не всегда событие, связанное с нек-рыми допускаю­щими многократное воспроизведение условиями, име­ет определенную В.; так, напр., нельзя говорить о В.

ВЕРОЯТНОСТЬ 245

возникновения войны в определенном районе мира в 1ечение одного (безразлично какого) года. Дело втом, что условия, делающие возможным возникнове­ние рассматриваемого события, не должны быть слиш­ком широкими—они должны обеспечивать определен­ную однородность опытов (испытаний, наблюдений), заключающихся в регистрации выполнения пли невы­полнения интересующего нас события (такой однород­ностью, очевидно, не обладают данные многолетних наблюдений за взаимоотношениями нек-рой группы стране определяющими мирные или военные условия в данном районе). Т.о., предположение о существовании В. выделяет некоторый класс событий, весьма широкий и включающий большое число практически важных примеров, но вовсе не всеобъемлющий. При этом со­держательным понятие В. является лишь в тех слу­чаях, когда условия, о к-рых шла речь выше, не яв­ляются также и слишком узкими — такими,что на­ступление или ненаступление события определяется ими однозначно. Правда, чисто формально В. можно определить и тогда, когда фиксированные условия де­лают событие неизбежным или же полностью исклю­чают его (в первом из этих случаев В. события следу­ет считать равной единице, а во втором — равной ну­лю); однако в таких случаях наличие указанной В. является просто синонимом существования жесткой причинной связи условий с событием (условия — причина, событие — следствие), делающей наступ­ление (или ненаступление) события в данных услови­ях необходимым (иначе это выражают, говоря, что имеет место динамическая законо­мерность наступления или ненаступления со­бытия в данных условиях). Если же наступление или ненаступление события не определяется заданными условиями однозначно, то событие наз. случай­ным; т.о., понятие В. является содержательным лишь в применении к случайным событиям.

Осн. признаком существования В. какого-либо со­бытия в тех или иных условиях является сле­дующий факт: при многократном воспроизведении указанных условий частота осуществления данного события (т. е. отношение числа случаев, в к-рых собы­тие наступило, к общему числу всех наблюдений) об­ладает известной устойчивостью, т. е. имеет тенден­цию группироваться около нек-рого определенного числа р, лишь в крайне редких случаях отклоняясь от него сколько-нибудь значительно. Это число р и принимают в таком случае за численное значение В.: оно, естественно, характеризует «степень возможно­сти» события. Наличие количеств, меры В. позволяет сравнивать возможности наступления различных со­бытий и па этой базе построить содержательную математич. теорию вероятностей.

Закономерности, заключающиеся в том, что нек-рые события при тех или иных заданных условиях имеют В., наз. статистическими закономер­ностям и. Такие закономерности представляют собой своеобразную форму проявления причин­ной связи события с предшествующими ему усло­виями, более гибкую, чем та, которая приводит к возникновению динамич. закономерностей. При этом, однако, надо иметь в виду, что наложение очень боль­шого числа случайных обстоятельств, порождающих статистич. закономерности, в очень многих случаях приводит к результатам, практически не зависящим от случая, т. е. к закономерностям динамич. типа (точная математич. формулировка условий, при к-рых такое явление имеет место, составляет содержание-закона больших чисел теории В.). Этот факт имеет очень большое значение: исходя из него, совр. наука раскрыла статистич. характер многих законов, представлявшихся раньше чисто динамическими (до­статочно указать на объяснение динамич. законов

классич. термодинамики в рамках статистич. механики Больцмана—Гиббса и на получение классич. меха­ники в качестве предельного случая более точной кван­товой механики, в к-рой осн. роль играет понятие В.). Также и в др. разделах совр. естествознания (напр., в химии или биологии) понятие В. и статистиче­ские закономерности играют очень большую (и все возрастающую) роль. При всем том было бы непра­вильно считать, что статистич. закономерности пред­ставляют собой осн. форму причинной связи в объек­тивном мире; точнее было бы говорить о диалектич. единстве динамич. и статистич. закономерностей, проявляющемся в том, что динамич. закономерности во многих случаях возникают в результате наложения большого числа закономерностей статистич. типа, а статистич. закономерности, присущие массовым яв­лениям, зачастую имеют своей первопричиной опре­деленные динамич. закономерности, управляющие единичными явлениями (ср. также Единство и борьба противоположностей, Необходимость и случайность).

Связь понятия В. с частотой осуществления случай­ного события в длинной серии наблюдений иногда кла­дется в основу определения В. Наиболее последова­тельно эту т. зр. проводил нем. математик Р. Мизес. согласно к-рому В. случайного события А определяет­ся как предел, к к-рому стремится частота осуществ­ления А при неограниченном увеличении длины серии проводимых наблюдений. Однако подобное опреде­ление следует считать философски несостоятельным, поскольку В. здесь оказывается не объективной ха­рактеристикой самого события, а лишь величиной, опи­сывающей результат наших наблюдений над ним—точ­ка зрения, близкая к субъективно-идеалистич. концеп­ции Э. Маха. Математически это определение, апел­лирующее к недостаточно четкому понятию предела последовательности, члены к-рой определяются слу­чаем, также мало удовлетворительно. На самом деле следует считать, что определенные классы собы­тий, рассматриваемых при нек-рых строго фик­сированных условиях, обладают В. безотносительно к тому, производятся ли над ними к.-л. наблюдения или нет; частота же осуществления события в длинной серии наблюдений может служить для приближенной оценки численной величины В., причем точность (и надежность) этой оценки оказывается тем большей, чем больше производится наблюдений.

Наличие лишь приближенного метода определения величины В., к тому же требующего производства большого числа экспериментов, сильно затрудняет использование этого понятия. Поэтому весьма важ­ным является вопрос о том, нельзя ли хоть в нек-рых случаях точно определить величину В., по возмож­ности не производя длинной серии испытаний. Ока­зывается, что существует определенный класс слу­чайных явлений, для к-рых это можно сделать, ис­ходя из соображений симметрии. Рассмотрим, напр., опыт, состоящий в подкидывании монеты; случайными событиями, связанными с этим опытом, являются выпадение герба или цифры. Но ясно, что обе сторо­ны монеты (если только она не погнута) не различа­ются физич. свойствами, могущими играть роль в этом опыте; поэтому В. выпадения той и другой сто­роны монеты будут одинаковыми, т. е. будут равны % • Аналогично обстоит дело при бросании правильной (т. е. имеющей точно форму куба и сделанной из од­нородного материала) кости, при вытаскивании наугад карты из колоды и в ряде др. случаев. В этих случаях В. можно подсчитывать без всяких экспериментов с по­мощью следующего правила (носящего название «клас­сического определения В.»): при общем чис­ле равноправных исходов опыта, равном п, вероятность не к-р ого со­бытия А, определяемого исходом

246 ВЕРОЯТНОСТЬ

т опыта, равна отношению —, где т —число

я исходов, благоприятствующих этому событию. Так, напр., В. того, что карта, вытянутая наудачу из тща­тельно перемешанной колоды в 36 карт, окажется тузом, равна 4/36 = 1/9. Тот факт, что фигурирующее в классич..определении В. понятие равноправных исходов опыта имеет объективный характер, а не ха­рактеризует лишь субъективную уверенность в равно­ценности этих исходов, подтверждается тем обстоя­тельством, что во многих случаях подобную рав­ноправность можно строго обосновать, исходя из физич. законов с помощью т. наз. метода произволь­ных функций. Так, напр., если мы воспользуемся ур-ниями механики, то сможем (во всяком случае в принципе) подсчитать, на какую сторону упадет монета при тех или иных начальных условиях. При этом окажется, что если рассматривать подкидыва­ние монеты на достаточно большую высоту, то подсчи­танные таким образом В. выпадения герба и цифры при очень широких предположениях о В. начальных усло­вий (отсюда идет и название метода) будут одинаковы­ми — равными Уг (заметим, впрочем, что подобные под­счеты доведены до конца пока лишь для неск. частных задач). Этот метод произвольных функций весьма от­четливо выявляет физич. характер используемых при подсчетах В. свойств симметрии.

При всей важности классич. определения В. оно лишь в редких случаях оказывается применимым в задачах, возникающих в естествознании и технике. Иногда здесь удается помочь, распространив понятие равноправных исходов на нек-рые классы случайных событий, имеющих непрерывное множество возмож­ных исходов (т. н. задачи на вычисление геометри­ческой В.). Очень часто, однако, на практике при­ходится ограничиваться приближенной оценкой В., получаемой из ряда испытаний. При этом может по­казаться, что в таких случаях практические приме­нения понятия В. должны быть весьма ограниченными из-за необходимости обработки очень большого стати-стич. материала для получения любого числового зна­чения В. В действительности, однако, дело обстоит не совсем так. На помощь здесь приходит математич. теория В., позволяющая по вероятностям одних слу­чайных событий находить В. других случайных собы­тий, каким-либо образом связанных с первыми (значи­тельную роль при этом играют также дополнительные, физически обоснованные гипотезы о связи событий — напр., предположения в независимости). Поэтому на практике лишь В. нек-рых осн. событий надо определять непосредственно; все остальные В. уже чисто логич. путем выводятся из основных.

Надо еще только иметь в виду, что практич. исполь­зование статистич. закономерностей, проявляющихся в существовании В., является заметно более сложным, чем использование закономерностей динамич. типа.Ис­ключением являются лишь случаи, когда нек-рое собы­тие имеет В., очень близкую к единице (или, наоборот, очень близкую к нулю), т. е. является практически до­стоверным (или практически невозможным). Примене­ние статистич. закономерностей в практич. деятельно­сти человека в значит, степени идет по линии выявле­ния такого рода событий. Именно поэтому в теории В. очень большую роль играют предложения, позволяю­щие утверждать, что В. наступления того или иного случайного события А при определенных условиях будет очень близка к единице или нулю (упоминав­шийся уже выше закон больших чисел и др. предель­ные теоремы теории В., относящиеся к случайным событиям, связанным с большим числом различных случайных факторов).

Другим важным разделом теории В., получившим особое развитие в самое последнее время, является

т. наз. теория случайных процессов, изучающая эво­люцию во времени физич. и иных систем, находящихся под воздействием (постоянным или проявляющимся в отд. моменты времени) нек-рых случайных фак­торов. Примерами таких случайных процессов могут служить: процесс броуновского движения частиц, взвешенных в жидкости, турбулентное движение жидкости или газа, работа телефонной станции, свя­занная со случайными вызовами абонентов, работа атомного реактора, определяемая беспорядочно возни­кающими в нем ядерными реакциями и мн. др. Совр. наука выявила важные общие закономерности, относя­щиеся к процессам такого рода, и создала нек-рые общие методы, позволяющие их изучать и в извест­ной степени управлять их ходом.

Заметим, что для математич. теории В. вопрос о том, как именно были определены В. осн. событий, не играет роли. Содержание этой теории составляет совокупность правил, позволяющих по осн. В. находить В. др. событий, зависящих от основных, подобно тому, как предмет геометрии состоит из ряда правил, позволяющих вычислять нек-рые расстояния, углы, площади и т. д. по другим, исходным расстояниям или углам, предполагающимся известными (напр., длину гипотену­зы прямоугольного треугольника по известным длинам двух его катетов). В основу теории В. (как и в основу геометрии) можно положить определенную систему аксиом, указывающих основные правила составления В. сложных событий, к-рые уже не могут быть «доказаны?), т. е. выведены из других, более простых, правил (см. Аксиома). При этом существенными ока­зываются определенные «действия» над событиями, позволяю­щие переходить от одних событий к другим. Введение таких действий превращает множество событий в алгебраич. систе­му, к-рая оказывается совпадающей с булевской алгеброй (см. Алгебра логики), где булевским произведением двух событий А ж В является событие «и А и В», а булевской сум­мой тех же событий — событие «или А или В». Здесь В.— число р(А), сопоставляемое элементам булевской алгебры (событиям) А; это число обладает следующими свойствами: 0«Р(А)«1; Р(1) = 1, Р(0) = 0;

если А с-В, то Р(А)<Р(В); если АВ = 0, то Р(А + В) = Р(А) + + Р(.В).

Булевская алгебра, элементам к-рой приписывается чис­ло Р(,А), обладающее такими свойствами, наз. нормиро­ванной, а число Р(А) — нормой элемента А (простей­шим примером такой нормированной булевской алгебры яв­ляется классич. алгебра логики, в к-рой положено Р(И) = 1, Р(Л) = 0). Исходя отсюда, можно сказать, что теория В. изучает совокупности объектов, обра­зующие нормированную булевскую ал­гебру; эти объекты наз. событиями, а норма Р(А) события А наз. его В. Утверждение, выделенное разрядкой, уже со­держит в себе простейшее аксиоматич. построение теории В. (предложенное в 1917 сов. математиком С. Н. Бернштейном), превращающее эту теорию в раздел чистой математики.

В наст, время большое значение имеет др. вариант аксио­матич. построения теории В., в к-ром исходными объектами являются не все события, а только т. наз. элементарные собы­тия, из к-рых все события образуются по законам теории мно­жеств (см. Множеств теория). В. здесь рассматриваются как определенная мера подмножеств множества всех элемен­тарных событий; тем самым теория вероятностей сводится к теории меры, представляющей собой хорошо разработанный раздел общей теории множеств. Аксиомами в этом случае являются требования, чтобы В. обладала всеми свойствами меры. Такое аксиоматич. построение теории В. (предложен­ное в 1929 сов. математиком А. Н. Колмогоровым) принято сейчас в подавляющем большинстве изложений этой теории.

Зарождение математич. учения о В. относится к 17 в. и связано, в первую очередь, с именами франц. математиков П. Ферма и Б.Паскаля и голл. математика Х.Гюйгенса, иссле­довавших значит, число вопросов, связанных с азартными играми в кости и карты. В 18 в. и нач. 19 в.швейцарским ма­тематиком Я. Бернулли и франц. математиками А. Муавром, П. Лапласом и С.Пуассоном были доказаны простейшие формы закона больших чисел и предельных теорем теории В.; в рабо­тах этих ученых получило свою окончат, форму также и клас­сич. определение В., о к-ром говорилось выше. Первые значит, достижения в практич. применениях теории В. принадлежат нем. математику К. Ф. Гауссу. Во 2-й пол. 19 в. и нач. 20 в. осн. центром развития теории В. становится Россия, где в это время работали П. Л. Чебышев и его ученики А. А. Мар­ков и А. М. Ляпунов. В послереволюц. время СССР сохранил ведущее положение в развитии теории В., в первую очередь благодаря трудам С. Н. Бернштейна, А. Н. Колмогорова, А. Я. Хинчина и их учеников. Годы второй мировой войны и послевоен. годы характеризуются бурным ростом исследо­ваний по теории В. в большинстве стран мира. В этот период на базе теории В. развились новые науч. направления, имею­щие очень большое практич. значение (см. Информация, Операции).

ВЕРРИ — ВЕТТЕР 247

Лит.: Марков А. А., Исчисление вероятностей, 4 изд., М., 1924; БернштейнС. Н., Теория вероятностей, 4 изд., М.—Л., 1946; Гнеденко Б. В., Курс теории веро­ятностей, 2 изд., М.— Л., 1954; Феллер В., Введение в теорию вероятностей и ее положения, пер. с англ., М., 1952; Колмогоров А. Н., Основные понятия теории вероят­ностей, пер. с нем., М.—Л., 1936; Мизес Р., Вероятность и статистика, пер. с нем., М.—Л., 1930; Б о р е л ь Э., Слу­чай, пер. с франц., М., 1923; Колмогоров А. Н., Тео­рия вероятностей, в кн.: Математика, ее содержание, методы и значение, т. 2, М., 1956; Гнеденко Б. В. и Хин-чин А. Я., Элементарное введение в теорию вероятностей, 3 изд.. М.—Л., 1952; Я г лом А. М., Яг л ом И. М., Вероятность и информация, М., 1957; Хинчин А. Я., Метод произвольных функций и борьба против идеализма в теории вероятностей, в кн.: Философские вопросы современ­ной физики, М., 1952; М о н и н А. С, О двух формах выра­жения причинности, «Вопр. философии», 1959, № 4; Смир­нов Л. В., Категория вероятности, там же, 1958, № 12.

А. Яглом. Москва.

ВЕРРИ (Verri), Пьетро (12. XII. 1728—28. VI.1797)— итал. экономист и философ. Испытав влияние франц. революции, стал вождем либеральных группировок в Милане. В «Замечаниях о пытках» («Osservazioni sulla tortura», 1777),подобно своему другу и единомышленни­ку Беккариа, дал критику системы формальных доказа­тельств инквизиц. суда. В «Размышлениях о счастьи» («Meditazioni sulla felicita», 1763) противопоставлял дворянской праздности и роскоши трудолюбие как ис­точник благосостояния, с к-рым он отождествлял счастье. В работе «О природе наслаждения и горя» («Sull'indole del piacere e del dolore», [1774]) утверждал, что наслаждение является целью всей человеч. деятель­ности и отождествлял его с добром, а горе — со злом. В ряде экономич. сочинений В. требовал отмены всех ограничений торговли, ограждения ее от иностранной конкуренции и поддержки национальной промыш­ленности.

Соч.: Ореге filosofiche, P., 1784; Meditazioni sull'economia politica, [Milano, 1804]; Storia di Milano, v. 1—4, Milano, 1830.

Лит.: Bouvy E., Le comte Pietro Verri, ses idees et
on temps, [P.], 1889; Valeri N., Pietro Verri, Milano,
1937. H. Мазетти. Москва.

ВЕРСИЯ (позднелат. versio — оборот, от лат. verto— поворачиваю, превращаю)— один из вариантов сооб­щения об одном и том же факте или его истолкования; сообщение о факте, содержащее отклонения от к.-л. др. сообщения о том же факте, принимаемом за основ­ное. В текстологии говорят о различных В. чтения к.-л. текста, для к-рого по к.-л. причинам нет обще­принятого толкования, в литературоведении, напр., о В. былин. Различные В., относящиеся к к.-л. факту, часто возникают в случае, когда он наблюдался не­сколькими очевидцами, к-рые давали несовпадающие описания наблюдаемого. С такого рода В. имеет дело, напр., историч. наука, когда источники содержат противоречивые данные.

В., выдвигаемая с целью объяснения события, с т. зр. логики есть разновидность гипотезы. В отли­чие от гипотез, применяемых при открытии общих закономерностей, В. строятся для выяснения при­чин отд. событий. Такие В. обычно являются час­тями доказательств. Примером могут быть судеб. В., служащие открытию истины по уголовному делу. В судеб, доказательстве выдвижение и опроверже­ние версий имеет большое значение, особенно, если процесс доказывания приходится строить на осно­ве косв. улик.

Лит.: Строгович М. С, Материальная истина и
судебные доказательства в советском уголовном праве, М.,
1955 С т а р ч е н к о А. А., Логика в судебном исследова­
нии, М., 1958. Б. Бирюков. Москва.

ВЕСЕЛОВСКИЙ, Александр Николаевич [4 (16) февр. 1838—10(23) окт. 1906] — рус. бурж. литера­туровед, сторонник сравнительно-историч. метода ис­следования лит-ры. Проф. Петербургского ун-та (с 1872). Академик (с 1880). Автор фундаментальных работ по историй рус и славянских литератур («Сла­вянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные

легенды о Морольфе и Мерлине», 1872; «Южно-русские былины», 1881), по истории культуры и лит-ры зап.-европ. Возрождения («Боккаччьо, его среда и сверстники», т. 1—2, 1893—94, и др.). Методологич. интерес представляют труды по теории лит-ры — «Из введения в историческую поэтику» (1894), «Из истории эпитета» (1895), «Три главы исторической поэтики» (1899) и др.

В молодости В. увлекался Герценом, читал соч. Фейербаха, Чернышевского. Однако решающее влия­ние на формирование его филос. и эстетич.'воззрений оказал позитивизм (работы Бокля, Спенсера, Шерера и т. д.). В.— противник идеалистич. эстетики Шел­линга, Гегеля и др. Будучи позитивистом, В. не смог преодолеть идеализма; он рассматривал историю общества как постепенную культурную эволюцию, обусловленную воздействием многих факторов как материальных, так и духовных. Стремясь раскрыть закономерности литературного процесса, В. рассмат­ривал его как взаимодействие личного творчества и народно-поэтических традиций.

В. отрицал специфич. характер эстетики как филос. науки, отвергал постановку вопроса о прекрасном, трагическом и др. общих категориях эстетики. Эсте­тика у В. растворялась в истории культуры и «поэ­тике». Взгляд на поэзию как на «обществ, мысль в образно-поэтич. переживании и выражающих его формах»(В е с е л о в с к и й А. Н., Историческая поэ­тика, Л., 1940, с. 53) приводил В. к противопоставле­нию меняющегося обществ, содержания поэзии консер­вативной формы, к-рая представляет, в понимании В., набор сложившихся традиц. образов, схем, «бродячих сюжетов» и стилистич. приемов, передающихся по наследству от поколения к поколению. Придавая большую роль лит. заимствованиям, В. часто со­средоточивал свое внимание на формальном сходстве сюжетов и приемов иск-ва различных эпох, отвлекаясь от их историч. различия и нац. своеобразия.

Рассмотрение лит. направлений и стилей как выра­жения в образно-поэтич. форме культурно-психоло-гич. идеалов той или иной среды и эпохи, взгляд на них как на выражение «психологии» прошлых эпох, вне их классовой оценки и социального значения, при­водил В. и в особенности его школу к объективиз­му, эстетич. релятивизму, чуждому революц.-демо­кратия, и марксистской эстетике.

Соч.: Собр. соч., т. 1—6, 8, 16, М.—Л., 1908—38; Избр. статьи. Л., 1939.

Лит.: С и мо ни П. К., Библиографический список
учено-литературных трудов А. Н. Веселовского..., П., 1922;
Шишмарев В. Ф., Александр Веселовский и русская ли­
тература, Л., 1946. Г. Фридлендер. Ленинград.

ВЕТТЕР (Wetter), Густав (р. 4 мая 1911) — католич. историк философии, член ордена иезуитов. С 1943 — проф. истории рус. философии в Папском восточ­ном ин-те в Риме, неотомист, коренным образом извра­щающий суть советской философии. Находится в тес­ном идеология, контакте с австр. и западногерм. томи­стами из христианско-демократич. партии Аденауэра. Гл. соч. В.—«Диалектический материализм. Его исто­рия и система в Советском Союзе» («Der dialektische Materialismus. Seine Geschichte und sein System in der Sowjetunion», 1952, 4 изд., 1958). В. отождествляет диалектич. материализм с механистическим и даже вульгарным материализмом, утверждает, будто мате­риализм несовместим с диалектикой, и противопостав­ляет философские идеи молодого Маркса зрелому марксизму, а также ленинскому этапу в развитии марксизма. В. неоднократно выступал на философских конгрессах и съездах с докладами, враждебными диалектическому и историческому материализму. Соч.: Philosophic und Naturwissenschaft in der Sowjet­union, Hamb., [1958]; Der dialektische Materialismus und das Problem der Entstehung des Lebens. Zur Theorie von A. I. Opa-rin, Munch.—Salzburg—Koln, 1958.

248 ВЕХОВСТВО-ВЕЩЕСТВО

Лит.: Попов С. И., Против неотомистской фальси­фикации диалектического материализма, «Научн. докл. высшей школы. Философские науки», 1959,.№ 3; А р х и п-ц ев Ф- Т., Понятие материи и основной вопрос философии, «Вопр. философии», 1959, № 12; Klaus G., Jesuiten, Gott, Materie, [2 Aufl.J, В., 1958. И. Нарский- Москва.

⇐ Предыдущая52535455565758596061Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: