 |
Пролог. Никогда! . Глава первая
|
|
|
|
РОБОТЕК
Вторжение Инвидов
Книга 18
Джек МакКинни.
ПРОЛОГ
Где-то далеко-далеко плакала Королева... Её дети были рассеяны, её Регент был пленником жажды крови и рабом мести, воюя со своим естеством.
Но осмелимся ли мы предположить, что сможем прочитать её мысли, даже теперь, идя по неизведанным нам дорогам, пытаясь войти в запертые перед нами ворота и башни, которых наши чувства не могут постичь сейчас и, возможно, никогда не смогут?
Однако это, должно быть, походило на ответ на молитву: планета, удивительно богатая Цветком, который был самой Жизнью, обильная таким невероятным питательным сокровищем, что её Сенсорная Туманность нашла её излучения через всю Галактику. Сине-белый мир, столь же далёкий от её родной Оптеры, как она сейчас сама была далека от своей мирной формы сознания.
И всё же Оптера была потеряна для неё и половины её детей. Оставленная на попечении того, кто предал свой вид, кто стал тем, с кем она сейчас боролась, так отчаянно желая уничтожить. Изо всех сил...
Пойманная в ловушку обликом, который носил тот, кто выманил от неё тайны Цветка... И чьи гигантские воины вернулись, чтобы завладеть планетой и очистить её от населения. Но… О, как она любила его! Достаточно было вызвать из самых своих глубин способность подражать ему. И позже возбудить в себе ненависть, неистовое желание уничтожения, достаточное для порождения враждебной природы и армии солдат, составивших конкуренцию его воинам – солдатам самого Зора!
И он был потерян для неё, убит теми самыми солдатами, которых сотворила её ненависть.
О, только бы избавиться от этих мрачных воспоминаний! – должно быть, кричало её древнее сердце. – Спастись из этой юдоли скорби! Гаруда, Сферис, Тироль... И Хэйдон-IV с его безплодными Цветами, так долго ждущими ласки Опылителей – искусственный мир-в-себе, который даже мои Инорганики не смеют подчинить.
|
|
|
Но она знала, что всё скоро останется позади. Она соберёт космический материал её расы и сделает скачок к тому миру, который обнаружила Сенсорная Туманность. И горе той форме жизни, которая населяет этот мир! Никто и ничто не помешает ей найти дом для её детей, дом для завершения их великого эволюционного процесса!
Новости об массовом исходе Инвидов от Хэйдона-IV распространились по Четвертому Сектору – к Сферис, Гаруде и прочим мирам, уже освобождённым от насекомоподобной орды. Мирам, выбранным судьбой почувствовать отдачу от попытки Зора сгладить жестокую шутку природы.
Тирольский учёный сделал попытку озеленить их теми самыми Цветами, которые ему приказали украсть с Оптеры, и чей поступок приговорил тепличную созерцательную разумную форму жизни к отчаянным поискам их питательной чаши Грааля. Но эксперименты Зора потерпели неудачу, потому что Цветок Жизни, как оказалось, был весьма разборчивым растением в том, где ему пустить корни – и несущий злокачественные последствия.
Происходя от Инвидов, как Инвиды происходили из него, Цветок звал из миров, выбранных Зором для засева, своих прежних садовников/хозяев. Воинственные до фанатизма, чьи вновь приобретённые инстинкты явились ответом на вероломство Мастеров Роботек, Инвиды отвечали на зов. Их армия машин и Иноргаников собиралась в Рои, чтобы сокрушать и владеть, и вместо предполагаемого Протокультурного рая основатель Роботехнологии получал планету, заселяемую существами, для которых его открытия имели роковое значение.
И теперь внезапно они ушли прочь, в новый поиск, который проведёт их через Ядро Галактики.
К Земле...
|
|
|
Известие об их отбытии достигло генерала Рика Хантера, находящегося во флоте Хранителей. Он стоял рядом с командирским креслом крепости, когда пришёл доклад. Худощавому и бледному ветерану безчисленных сражений, Рику было почти тридцать пять лет по Земному счёту, но из-за капризов гиперкосмических странствий, как он шутил, ему было от пятидесяти до двухсот пятидесяти.
Гигантская планета Фантома, бывшая когда-то родиной Зентрейди, заполняла обзорные иллюминаторы. Через передний иллюминатор Рик едва мог разглядеть маленькую населенную луну по имени Тироль, мрачную капельку на лике безплодного шара Фантомы. Как такой крохотный мир мог породить так много зла в Галактике? – спрашивал себя Рик.
Он оглянулся на Лису, которая напевала про себя, просматривая поток информации, проходящей через большой экран мостика. Свою жену. Они прошли вместе через огонь и воду за минувшие одиннадцать лет, хотя, было дело, порой ругались, особенно когда Рик решил присоединиться к Хранителям: Бэлдану, Тиэль, Кристе и остальным – и преследовать Инвидов.
«Кто мог бы подумать», – размышлял он, – «Что всё окажется так запущено? ». Экспедиция, чьей целью было установление мира, сама чуть не дошла до междоусобной войны. Эдвардс и его великие проекты Империи... В этом он был так похож на Регента Инвидов, так похож на Мастеров! Но теперь он остался в истории, и тот флот, строительство которого он продавил под предлогом полномасштабной войны против Инвидов, но намереваясь с помощью него завоевать Землю, будет использоваться по своему прямому назначению – в борьбе с Инвидами, когда Экспедиционный корпус достигнет планеты.
Оставались нерешённые проблемы с системой гиперпространственного свёртывания, разработанной Лангом и тирольцем Кайбелом. Чего-то в ней не хватало... Допустим, флот достигнет Земли. Ни от майора Карпентера, ни от Вольффа не было известий, и теперь Марсианская и Юпитерианская Ударные группировки, насчитывающие более двух тысяч «ТрансТеков», готовились к свёртыванию.
Рик медленно выдохнул, специально достаточно громко, чтобы Лиса его услышала. Она подняла голову и слегка понимающе улыбнулась ему. В любом случае, решил Рик, Земля должна будет оказаться в списке Инвидов. Но что там должно произойти, когда они нахлынут в таких количествах? Мысль бросила Рика в дрожь.
|
|
|
Земля станет полем финального сражения.
Казалось чудом, что Земля, разорённая Мастерами Роботек и их гигантскими воинами, Зентрейди, вообще сумела выжить. Смотрящему на планету из глубокого Космоса она по-прежнему казалось прекрасной, блестя синими океанами и меняющимися массами белых облаков, её серебряный спутник сверкал, как маяк в ночи. Но более пристальный взгляд открывал шрамы и обезображенный ландшафт, оставшийся после вторжений. Всё Северное полушарие представляло собой безплодную пустошь, из которой торчали, как уродливые деревья, ржавеющие остовы остатков злополучной армады Долзы. Все более-менее крупные города лежали грудами бетона, стекла и стали, и ветер заносил песком и пеплом кости их жителей. Широкие шоссе испещрили кратеры и разломы, изящные арочные мосты обрушились в пересохшие русла рек. Аэропорты, школы, больницы, спортивные комплексы, промышленные и жилые зоны... все они превратились в кучи щебня, безымянные братские могилы.
Пятнадцатилетний период мира был словно затишье перед бурей, которую принесли Мастера. Земля увидела возрождение некоторых вещей, которые в двадцатом столетии уже считались анахронизмом. Некоторые города восстановились, появились новые. Но Человечество теперь отличалось от себя того, что возводило архитектурные ансамбли из камня. Постапокалиптическое Человечество разделилось на феодальные враждующие племена, столь же подозрительные друг другу, как к звёздам, на которые устремляли взгляд, полный надежды, их предки. Возможно, как говорили некоторые, Земля переживала второй период катастрофы, словно помешавшись на самоубийственных путях бытия. Мастера тоже не избегли этого, и два народа схлестнулись в сражении, словно сговорившись взаимно уничтожить друг друга и проложить путь для тех, кто придёт после.
Те, кто всё ещё желают обвинить Протокультуру, прослеживают истоки до Зора, нового Прометея, чей дар Галактике оказался ящиком Пандоры, который Галактика с радостью распахнула. Похищенный и подавляемый, Цветок Жизни восстал. И не было никаких цепей, молекулярных или других, способных сдержать его мощь. И Зор, воскрешённый Старейшинами его расы для воплощения их тёмных замыслов, и который должен был стать тем, кто освободит Цветок из Матрицы, теперь уже рассматривался как часть уравнения Протокультуры. Равно как то, что освобождение должно будет вызвать Инвидов, которые завершат цикл.
|
|
|
Они пришли внезапно: рой монстров и машин вышли из свёртывания пространства-времени, созданного усилием воли их королевы, Регис. Они не собирались заявлять о себе, как делали прежние враги, и не задерживали своё продвижение, желая разобраться в силах Человечества, его слабостях, причудах и недостатках. Не было никакой потребности определять, имела ли или же не имела Земля того, что они искали: их Сенсорная Туманность уже сообщила им о присутствии Цветка, который нашёл подходящую почву и климат в сине-белом мире. Всё, что им требовалось, так это Опылители – отсутствующий элемент в уравнениях Мастеров Роботек.
В любом случае, Инвиды уже имели дело с Землянами, сражаясь против них на дюжине планет, включая саму Тироль. Но Люди, столь упорные на Хэйдоне-IV, Сферис и других мирах, на своей родной планете оказались жалким подобием своих собратьев из Экспедиции.
Менее чем за неделю Инвиды покорили планету, походя уничтожив орбитальный фабричный спутник – ироничный конец для Зентрейди, находящихся на борту – и прошлись всесокрушающей волной по городу за городом и, затратив минимум усилий, подавили сопротивление остатков Армии Южного Креста. Исчерпав Протокультуру, необходимую для питания их роботехнических военных машин, солдаты, которые так отважно боролись против Мастеров, были вынуждены возвратиться к немногим уцелевшим арсеналам ядерного оружия и обычных вооружений, которые не шли ни в какое сравнение с решающим огневым превосходством плазмы и аннигиляторов Инвидов.
Даже если бы у Южного Креста была Протокультура для их аэротанков и «ТрансТеков» «Альфа», то всё равно одной проблемы они не могли преодолеть: весь год, начиная со взаимного уничтожения Мастеров Роботек и команды Анатоля Леонарда, цивилизация неудержимо соскальзывала в беззаконие и варварство. Страны распались на города-государства и воевали друг с другом, люди быстро поднимались к вершинам власти только для того, чтобы ещё быстрее пасть перед лицом более сильной армии. Жадность и насилие правили бал, и рушилось то немногое, что оставалось от достоинства Северного полушария.
|
|
|
Хотя, тем не менее, некоторые города уцелели и остались относительно сильными, – Мэннатан, например (бывший Нью-Йорк) – и центры власти, переместились на юг, в частности, в Бразильский Бассейн (бывшая Зона Контроля Зентрейди), где проходил уверенный и устойчивый рост, начиная с возвращения КСК-1 на разорённую Землю и закладки Нью-Макросса и его близнеца, города Монумент.
В отличие от Зентрейди или повелителей Тироли, Мастеров Роботек, у Инвидов не было намерения уничтожать биосферу планеты или истреблять Человечество. Скорее наоборот: не только Цветок нашел на Земле благоприятные условия для роста, но и сами Инвиды. Регис на примере своего мужа во время кампании против Тироли и так называемых Хранителей узнала достаточно, чтобы признать насущную необходимость в развитии технологий. Времена блаженного спокойствия Оптеры миновали, но эксперимент необходимо продолжать до его логического завершения, и Земля отлично подходила для этой цели.
После оккупации и «обезвреживания» планеты Регис полагала, что большая часть дела сделана. Используя часть Людей для выращивания и сбора Цветов, она получила свободу для проведения своих экспериментов. Главный Улей, который получил название Рефлекторный Центр, должен был стать местом проведения Великой Работы, но малые Ульи скоро возникли по планете, чтобы поддерживать власть над Человеческими секторами её владений. Регис было безразлично, как живут люди – лишь бы только они не мешали её Великой Работе. Потом они станут ей просто не нужны.
Была, однако, одна вещь, которую она не приняла во внимание: воинов, с которыми её муж сражался на мирах, когда-то отобранных Зором для засева. Поработить мир она могла, но сделать его своим собственным?
Никогда!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Армада Роботек-кораблей, которую скопил T. Р. Эдвардс для планируемого вторжения и завоевания Земли, пригодилась несколькими годами спустя, когда генерал Хантер послал их против Инвидов. Добавляя иронии ситуации, необходимо упомянуть, что те военные корабли имели серьёзные конструктивно-проектные недостатки, которые прошли незамеченными во время их испытаний на Тироли. И можно предположить, что если бы Эдвардс всё же добился осуществления своего замысла, то вторжение потерпело бы неудачу. Судьба была не в состоянии дать Эдвардсу корону, которую он чувствовал себя вправе одеть, и аналогично была не в состоянии даровать Хантеру быструю победу, которую он чувствовал себя вправе требовать.
Селиг Кахлер. «Кампания на Тироли»
Флот военных Роботек-кораблей двигался в атакующем ордере над Луной, словно стая из нескольких видов хищных рыб, блестя металлом там, где далёкое Солнце касалось их корпусов и «плавников» из бронесплава. Каждый нёс в своей утробе не менее дюжины истребителей «ТрансТек»: обтекаемых трансформирующихся машин, чей класс постоянной развивался и совершенствовался уже более тридцати лет. И в каждом из них находился пилот, готовый умереть ради планеты, которой он никогда не видел. Война была первой в списке на повестке дня, но в тесном трюме одного из кораблей-носителей молодой человек думал о любви.
Двадцати стандартных лет от роду, с чисто выбритым лицом, он был красив собой, с длинными ногами, унаследованными от отца, и с большими глазами матери. Его иссиня-чёрные волосы были причёсаны прямо назад с высокого лба, кроме одной непослушной пряди, которая постоянно выбивалась вперёд, из-за которой его уши казались более выступающими, чем на самом деле. Он был одет в стандартную форму Экспедиционного корпуса – серые обтягивающие штаны, заправленные в берцы, и короткую безрукавку с декоративным воротником, одетую поверх тёмно-красного обтягивающего кителя. На рубашке молодого человека красовалась эмблема оперативно-тактической группы «Марс» РЭК, в просторечии называемой «Марсианский Корпус».
Его звали Скотт Бернард. Точнее, лейтенант Скотт Бернард, и он возвращался домой. Неприятные предчувствия относительно неизбежного грядущего сражения в данный момент усердно нагнетали давление в центры страсти его мозга. Счастливым обладателем эксклюзивных прав на его страсть была хорошенькая темноглазая девушка по имени Марлин, сантиметров на десять ниже самого Скотта, с кофейного цвета волосами и стройными ногами, смотрящимися ещё более потрясающе из-за короткой юбки униформы.
Скотт держал лицо Марлин в сложенных чашей ладонях и влюблено смотрел ей в глаза. Потом его руки скользнули по её плечам, он притянул её к себе и поцеловал в губы, заглушая рефлексивный протест, которому её более осторожная натура желала дать голос, и убеждая её ответить на поцелуй. Что она и сделала со стоном удовольствия, обняв его вокруг груди.
– Выходи за меня замуж, Марлин, – сказал он после того, как она, скромно упираясь, высвободилась из его объятий. Он словно со стороны услышал свои слова и чуть не захлопал себе в ладоши, что наконец-то набрался храбрости сказать ей. Ответ же Марлин был отдельной проблемой.
Её удивленное восклицание было её первым ответом: она точно так же не думала, что он наконец-то сделает ей предложение. Она отвернулась от него, спрятав лицо в восторженно дрожащих руках.
– Ну так как? – поднажал Скотт.
– Это… Это так неожиданно, – проговорила застенчиво она. А Скотт, слушавший не тон, а слова, словно получил оплеуху.
– Ты должен будешь сначала поговорить с моим папой, – продолжала Марлин тем же тоном, продолжая стоять к нему спиной. – И с мамой. – Когда она обернулась, Скотт жалко смотрел на неё.
– Но они ж вернулись на Тироль! – начал он. – Как они могут быть здесь, чтобы… – Тут он увидел её улыбку, и до него сразу дошло. Он знал её всю свою сознательную жизнь, но постоянно попадался на её розыгрыши.
Марлин лучилась улыбкой, счастливо блестя глазами. Но внезапный пронзительный вой сирен разрушил их счастье.
– Внимание, процесс выхода из свёрнутого пространства завершён, – проговорил голос по ГГС. – Всем командирам эскадрилий пройти на мостик для инструктажа и получения боевых заданий.
Губы Скотта сжались в тонкую линию, когда он посмотрел на неё снова.
– Ответь мне сейчас, Марлин. Ведь я могу не вернуться с вылета.
Мостик командирского корабля представлял собой тесный, сугубо утилитарный отсек, с двумя рабочими станциями, зажатыми между панорамным иллюминатором переднего обзора, и четырьмя меньшими пультами позади них. Не было того простора и «домашности», которой отличался мостик КСК-1. Здесь у каждого было своё строго определённое рабочее место, и служба прежде всего. Чтобы возникла спонтанная беседа, требовалось что-то наподобие впервые увиденной в иллюминатор Земли, и даже тогда некоторые комментарии оказались весьма неожиданными.
– Я так возбуждена, – говорила женщина-оператор, – Не могу дождаться увидеть, какой стала Земля за все эти годы.
Командующий Гарднер, сидящий на переднем рабочем месте из пары по правому борту, слушал разговоры и горько усмехался про себя. Он служил под началом Гловала во время Первой Войны Роботек, и продолжал службу с Хантером. Прожитые годы припорошили серебром его густые усы и волосы, но он сохранял юношеский задор и несокрушимую преданность, как и его молодая команда.
Голос принадлежал юной технику-оператору семнадцати лет, рождённой в глубоком Космосе подобно большинству её товарищей-сослуживцев. Гарднер на мгновение пожелал, чтобы он мог показать ей Землю сорок лет назад. Землю, изобилующую жизнью, дикую и замечательную, и блаженно не догадывающуюся о будущем, которое её ждёт...
– Какая с того разница? – спросил мужчина-оператор с соседней консоли. – По мне так просто очередная планета. Космические корабли – вот всё, что я знаю и всё, что я желаю знать.
– Разве тебе не интересно ступить на твой родной мир? Наши родители были рождены здесь. И их родители, и так вплоть до первопредков.
Гарднер мог почти слышать безразлично пожимание плечами второго пилота.
– Всего лишь ещё одна колония Инвидов, называйте как хотите. Эта планета голубая, и Сферис тоже. По мне отсюда никакой разницы.
– Говоришь как настоящий романтик.
Второй пилот фыркнул:
– Ты можешь с романтикой во взгляде смотреть на Инвидов, шарящихся вокруг старой фермы и ищущих Протокультуру?
Командующий Гарднер только приготовился достойно ответить, как коротко прошипел герметизатор двери мостика, и вошёл лейтенант Бернард.
– Группа «Альфа» готова к запуску, – доложил он.
Гарднер пробормотал «Хорошо», и поднялся с командирского кресла, подав знак одному из операторов включить систему ГГС судна.
– Большинство из вас знает, что я собираюсь говорить, – начал он. – Но для тех, кто не знает, скажу – это задание является всем, ради чего мы здесь. Около года назад мы узнали, что Сенсорная Туманность Инвидов определила местонахождение какого-то нового и, очевидно, чрезвычайно богатого источника Цветов Жизни. Источником этим оказалась сама Земля.
Инвиды быстро переместились, чтобы взять Цветы под контроль, с теми же самыми убийственными замашками, которые они демонстрировали нам на Сферис, Хэйдоне-IV и прочих мирах, о которых мне нет нужды вам напоминать. Но, тем не менее, я считаю необходимым напомнить вам, с чем нам придётся столкнуться на Земле. По всей вероятности, Инвиды уничтожили всё, что оставили от Вооружённых Сил Земли Мастера Роботек, но сейчас мы значительно превосходим эти остатки и качественно, и количественно.
Скотт заметил, что операторы мостика, устремив глаза и мрачные лица на Гарднера, молчаливо поддерживали слова командира. Марлин вошла на мостик посреди инструктажа, шёпотом пробормотала извинения и мышкой заняла своё рабочее место.
– Генерал Хантер доверил нам начать полномасштабную боевую операцию по вторжению и возвращению нашего родного мира, – продолжал Гарднер. – И я знаю, что могу рассчитывать на каждого из вас, и оправдать убеждение генерала, что мы заложим основу для второй волны. – Он склонил голову. – Бог да пощадит наши души.
Тишина, наступившая на мостике, была нарушена сводкой навигатора:
– Выходим на орбиту Земли через три минуты, господин командующий. Вывожу изображение на экран.
Все обернулись к центральному обзорному экрану. Орбитальные схемы сменились видом Земли. Все они видели множество фотографий и видеофильмов, но настоящий вид их Родины вызвал вдохновенный трепет в их душах.
– Красиво, – сказал кто-то. И по сравнению с Фантомой или Тиролью это было безспорно: белоснежные полюса, синие океаны и разноцветные массы суши, окружённые циркулирующими облаками.
Изображение на экране постоянно обновлялось, в то время как командирский звездолёт продолжал приближаться к планете.
– Земля мне напоминает… – проговорила Марлин, – Что-то забытое…
Командующий приказал начать сканирование поверхности, и через мгновение масштабная сеть высветила район, расположенный на одном из северных континентов. Поток данных с датчиков потёк сбоку экрана.
– Максимальное увеличение и цветовая гамма! – резко приказал Гарднер.
Марлин склонилась над своим пультом. Центральный монитор показывал мрачную красноватую структуру, не смягчённую приглашающим облачным покровом Земли. Она знала, что это такое, но всё же запросила компьютер сравнить поступающее изображение с аналогами в базе данных. Она ощущала на себе взгляд Скотта, глядевшего поверх высокой спинки её кресла.
– Вот оно, сэр, – немедленно сказала она, когда её экран замигал сообщением «СООТВЕТСТВИЕ НАЙДЕНО». – Центральный улей. Обозначение... Рефлекторный Центр, – Марлин читала список данных. – Обнаружены многочисленные энергетические сканирования и радарные излучения с... пока не опознано.
Гарднер коротко глянул в её сторону, вновь устремил внимание на главный экран.
– Дай мне визуальное изображение как можно скорее, – приказал он одному из операторов.
– Штурмовой транспорт, – одновременно сказала Марлин.
Ноздри Гарднера раздулись.
– Приготовиться к отражению атаки.
Операторы уже склонялись над пультами, раздавая команды и инструкции, мостик осветился множеством оживших экранов.
– Две минуты до контакта, – навигатор сообщал Гарднеру.
– Все отсеки готовы...
– Автопилот выключен... Корабельные экраны подняты...
Марлин пулёмётной очередью прощёлкала рядом выключателей.
– Связь установлена...
– Хорошо, – решительно проговорил Гарднер. – Боевая тревога всем «ТрансТекам».
– Одна минута, отсчёт пошёл, сэр.
Командующий посмотрел на Скотта.
– Теперь дело за вами, лейтенант. Мы должны пройти через их заслон и сбить все эти суда. – Скотт козырнул, и Гарднер ответил тем же. – Удачи, – добавил он.
– Вы можете рассчитывать на нас, господин командующий.
Марлин отвлеклась от своего пульта, ожидая, когда он пройдёт мимо. Когда он склонился, чтобы поцеловать её, она улыбнулась и удивила его, вложив имеющий форму сердца голографический медальон ему в руку.
– Возьми его с собой, – прошептала она, пока он рассматривал медальон. – Это мой способ пожелать тебе удачи.
Скотт поблагодарил и снова наклонился, чтобы всё ж таки поцеловать её. Повторно выпрямившись, он увидел широкие улыбки на лицах Гарднера и техников-операторов мостика. Он снова бодро козырнул и со всех ног помчался с мостика.
– До свидания, любовь моя, – фальцетом пропел оператор позади Марлин, едва только за Скоттом закрылась дверь. – Возьми же символ моей безсмертной любви!!!
Марлин извернулась в кресле и выглянула из-за спинки кресла. Марф и ещё один, отзывающийся на кличку Рыжий, потешались вовсю.
– Заткнитесь, балбесы, – буркнула она. Она понимала шутки – личное время на борту корабля было редкостью, и открытые демонстрации Скотта только подливали масла в огонь – но прямо сейчас она была не в настроении отшучиваться.
– В чем дело, Марлин? – откинувшись на спинке, сказал Рыжий через плечо. – Разве ты не знаешь, что от разлуки сердце только цветёт сильнее?
Она сжалась в кресле и спрятала лицо в рука:
– Я не знаю, как это будет… – ответила она со слезами в голосе.
– Не давай им добраться до себя, Марлин, – поддержал её один из её сторонников на станции передового обнаружения, в то время как Рыжий от души гоготал.
«Вернись ко мне, Скотт», – молила она. – «Я бы отдала свою жизнь, лишь бы спасти тебя».
Командирский корабль Гарднера был одним из многих транспортных кораблей флота, хрупких на вид, напоминающих лебедей в полете, с длинными сужающимися «шеями» и тонкими отведёнными назад «крыльями», под каждым из которых был прикреплен напоминающий товарный вагон транспортный модуль для «ТрансТеков».
Скотт, запакованный в светло-зелёный бронекостюм, в данный момент пристёгивал ремни безопасности в одном из «ТТ». Пятнадцать лет привнесли только незначительные изменения в броню и машины. Команда Роботек-инженеров Ланга в основном дорабатывала нейрошлемы, сенсорные перчатки и ботинки, так характерные для пилотов первого поколения «ТТ». Сама броня несколько усилилась вследствие того, что воинам третьего поколения так же часто приходилось участвовать в боях на поверхности, как и в Космосе, но в дизайне не было намёка на «рыцарские доспехи», так любимые коллегами Ланга из Армии Южного Креста.
– Маршевые и маневровые движки в полном порядке, сэр, – сказал Скотту техник, сидевший на корневом наплыве крыла, прежде чем закрыл колпак кабины. – Удачи и хорошей охоты.
Скотт показал оба больших пальца вверх, пока кабина герметизировалась.
– Спасибо, дружище, – сказал он по внешним динамикам. – Увидимся на Земле.
Сполохи зелёно-красных отсветов от экранов кабины отражались от тонированного забрала шлема Скотта, пока он одну за другой включал системы «ТТ».
– На связи лейтенант Бернард, командир двадцать первого Тактического истребительного крыла Марсианского Корпуса, – объявил он по общей частоте. – Все показатели в норме, готов к взлёту.
– Заслонка открыта, – передали ему из диспетчерской. – Можете взлетать, лейтенант.
Скотт запустил главную силовую установку, пока повсюду по транспорту открывались створки доков. Облака и тёмно-синие океаны Земли заполняли собой весь обзор. Зрелище вызывало ощущение головокружения, которое он никогда не испытывал прежде. Он с трудом мог осмыслить планету с таким большим количеством воды, водный мир, в котором было так мало суши... Скотт быстро оборвал цепь не относящихся к делу рассуждений.
– Ну, марсиане… – Сказал он по тактической частоте, – Покажем им, где раки зимуют!
Истребитель немного покачнулся, когда транспортёр начал перемещать самолёты к передовому доку. Скотт видел, как вокруг его машины сомкнулись суставчатые захваты, которые вынесут его из дока в Космос. Он сосредоточился на управлении, убеждая тело расслабиться и сливаясь мыслями и чувствами с кибернетическими системами самолёта. Через мгновение он почувствовал, как захват разжался, и его машина дрейфует прочь. Он включил двигатели, и истребитель устремился прочь от транспорта.
– Так, парни, слушайте сюда, – сказал Скотт лётчикам своей эскадрильи, занимающим места в построении и докладывающим о готовности. – Как только мы соединимся с главным формированием, я хочу, чтобы вы смотрели в оба и не убирали пальцев с гашеток. – Теперь околоземное пространство заполняло около двух тысяч «ТТ», медленно опускающихся в безмолвный мир. Скотт слышал, как командующий Гарднер говорит по командирской частоте:
– Все командирам эскадрилий держать широкое боевое построение. Быть готовыми к индивидуальному бою при первых признаках врага. Они не заставят себя долго ждать.
Маловероятно, что большинство мужчин и женщин, которые составляли Марсианский Корпус (название пришло от доктора Ланга, чтобы передать ощущение принадлежности к Земле и её мирам-колониям), понимали уникальность их положения: их вторжение представляло первое преднамеренное наступление Человечества против сил захватчиков. До этого момента Земля всегда оборонялась, нанося контрудары сначала по Зентрейди, потом по Мастерам с Тироли и, наконец, по Инвидам (неудачно). В этом смысле день станет памятным событием, если всё сложится так, как на то надеялись генерал Хантер и все остальные...
Скотт был одним из первых, кто увидел вражеское судно. Оно было ниже него на девять часов, торопливо всплывающее через атмосферу Земли. Боевой транспортёр Инвидов, один из их так называемых «устриц».
– Они здесь, – передал Скотт ведомым, одновременно сделав жест рукой. Имеющая форму раковины бронированная крепость раскрыла зев, показывая множество ячеек с машинами Инвидов. – Атакуем по моему сигналу.
Долей секунды спустя Инвиды пачками начали вылетать из ячеек и устремляться вверх. Крабообразные корпуса и клещеподобные конечности отливали золотисто-коричневым в ярком свете Солнца.
– Да, я думаю, что мы наблюдаем признаки враждебности, – пробормотал Скотт себе под нос, пока его эскадрилья снижалась, чтобы встретить врага на краю Космоса и атмосферы.
По команде Скотта пилоты двадцать первого истребительного выпустили облако ракет с тепловым наведением, которые понеслись в поднимающийся Рой. Короткие вакуумные взрывы расцветали шарами на сине-белом фоне Земли. «ТТ» продолжали безмолвный обстрел, выпуская новые и новые ракетные залпы маленьких краснохвостых демонов против орды, сокрушившей их мир. И безчисленные машины Инвидов вспыхивали и разлетались на части, но слишком мало, чтобы иметь значение. На место каждого сбитого вставало три уцелевших, и те, которые прорвались через линию огня, начали наносить ответные удары. Скотт знал, что в каждой из тех огромных двуногих машинных пародий на человеческую форму с массивными руками и головами, которые напоминали удлиненные морды, было живое существо.
В отличие от врагов Первой и Второй Войн Роботек, Инвиды полагались на число, а не на огневую мощь. Да, Зентрейди имели неисчерпаемые запасы ИБМ и армаду из пяти миллионов боевых кораблей, но и в этом случае война велась «классическим» образом. Что касается Мастеров, то они только подтверждали это правило, и с обеих сторон участвовало намного меньше машин, чем могли выставить сражающиеся стороны, но обладающих большей отдельной огневой мощью. В случае Инвидов, однако, Человечество столкнулось с менталитетом толпы, готовой разорвать всех, кто не они. И верные правилу, как армия муравьёв или рой пчёл-убийц, Инвиды имели жала.
Как знал Скотт и другие пилоты по опыту предшествующих столкновений, первый залп будет самым эффективным. Как только Инвиды разбивали свой рой, каждый отдельный Инвид становился невероятно манёвренной и очень трудной целью. Сближаясь для боя, Инвиды использовали два приёма – или обхватывали и разрывали врага на куски металлическими клещеобразными когтями, либо превращали в решето из Протокультурных орудийных систем. Скотт видел оба этих приёма, и старался держать истребитель вне их досягаемости.
«Транстеки» и «крабы» сошлись в Космосе, бойцы Марсианского Корпуса и машины Инвидов кружились в смертельной драке, маневрируя в верхних слоях стратосферы среди струй трассирующих снарядов, огненных комет ракет и потоков лазерных и плазменных лучей из корабельных излучателей. Скотт видел, как самолёт из его эскадрильи стальной коготь вспорол от кормы до носа, драгоценная атмосфера вышла из пробитой кабины, и пилот внутри скорчился, спасаясь от когтя. В другом участке ближнего космоса дрейфовало несколько «ТрансТеков», чьи пилоты катапультировались, когда их истребители попали в смертоносные объятья Инвидов.
Скотт понял, что настало время сменить тактику, и приказал, чтобы его эскадрилья трансформировалась в конфигурацию «Робовоин».
Мехаморфоза, или выбор конфигурации, всё ещё запускалась трёхпозиционным рычагом-переключателем параллельно с волевым усилием пилота, воспринимаемыми Протокультурными системами управления истребителями. Но там, где у первого поколения истребителей «ТрансТек» в мехаморфозе участвовали все элементы, то увеличенные двигатели и генераторы энергии мощно бронированных «Альф» (универсальных истребителей, приспособленных для космического и атмосферного боя, а так же способных наносить штурмовые удары по наземному противнику) оставались нетронутыми в ходе процесса. Передняя часть машины выдвинулась вперёд, руки развернулись из-под колпака кабины, в то время как обтекатель антенны РЛС вместе с кабиной развернулись на 180* за «спину», лазерная башенка со сканерами, используемая для обзора и обстрела нижней полусферы, теперь стала «головой» «Робовоина», а плазменное импульсное орудие, ранее закреплённое в подбрюшье, теперь удерживалось правой рукой машины на манер винтовки.
Трансформировавшись в такую конфигурацию, эскадрилья Скотта вновь атаковала Инвидов, полыхая синими микросолнцами двигателей на ночной стороне Земли.
Тем временем вторая волна «ТрансТеков» была выпущена из транспортов, чтобы перехватить второй Рой Инвидов, стремительно приближающихся из сектора «Дельта».
Малый тактический МФИ Скотта выдал координаты, вектор, размеры, массу и энерговооружённость второй «устрицы» ещё прежде, чем он увидел её. Он отдал приказ, и его эскадрилья собралась за ним и устремилась на рой. Вновь тепловые ракеты находили свои цели и посбивали множество Инвидов, и вновь в Космосе расцвели оранжевые адские цветы. Но, перестроившись, Инвиды бросились в бешеную контратаку. «Солдаты» прорвались через передовую и налетели на транспорты в самоубийственную атаку. Протонно-ионные лучи корабельных оборонительных орудий, словно инсектицид, прочёсывали их ряды, распыляя машину за машиной.
Эскадрилья Скотта перегруппировалась и начала преследовать любого Инвида, кто прорвался к звездолётам, очередями из «винтовок» корёжа «клешни» и дырявя щитки. И Скотт мог слышать предсмертные крики тех пилотов, кому не повезло, заглушающие какофонию командной и тактической частот. «ТТ» и Инвиды дрейфовали с поля боя, застыв в причудливых положениях, непристойных объятиях. Здесь Инвид с оплавленной дырой в голове скорчился, застряв клешнёй в кабине истребителя, очевидно, подловленный в тот момент, когда он сам торжествовал победу. Там, другой Инвид завязал бой один на один с «ТТ», обмениваясь с ним смертоносными выстрелами, на таком расстоянии кажущимися безобидными вспышками света.
Скотт, с выступившей на лбу испариной гнался за двумя Инвидами, направившимися к кораблю командующего Гарднера. Он слышал объятый страхом призыв Марлин о помощи за мгновение до того, как поймал одну из вражеских машин в прицельные скобки. Он выпустил короткую очередь, вонзив её противнику в «пах», и кровожадно ухмыльнулся, когда тот вспух облачком чёрно-красного дыма и огня. Второй Инвид, держа клешни наизготовку, устремился к обзорному иллюминатору мостика. Но выстрел Скотта разнёс его на куски прежде, чем тот смог приблизиться на опасное расстояние.
– Пришёл-увидел-победил, – похвалился Скотт перед Марлин. Инвидов гнали по всем фронтам.
– Хорошая работа, лейтенант, – поздравил его Гарднер, прежде, чем Марлин смогла сказать хоть слово. – Передай своим людям, чтобы начинали входить в атмосферу. Наши энергощиты серьёзно пострадали.
– Понял Вас, – ответил Скотт, в то же самое время махая плазменным орудием, по традиции
|
|
|
