Шумер, Аккад, Вавилон и Ассирия 3 глава

Характерны в этой связи следующие предписания Авесты: «Рождение сыновей такой же благословенный дар, как и царство пли блаженство на небесах» (Ясна, X—65), «Женатый человек сто­ит выше неженатого; тот, кто имеет домашний очаг, стоит выше человека, не имеющего такового; тот, кто имеет детей, стоит выше того, кто их не имеет» (Вендидат, IV, 47, 138—141).

Законом Мазды установлен 15-летний брачный возраст» Фар-гард XIV, регламентирующий систему наказаний за убийство выдры, предоставляет в качестве одной из возможностей искупления вины выдачу виновным своей сестры или дочери замуж за маздаиста при условии, что она должна иметь хорошую репутацию, серьги в ка­честве приданого, быть без телесных недостатков и чтобы ей было больше пятнадцати лет (XIV, 65—67).

«Вендидат» допускает кровосмешение; лицам, соблюдающим этот закон, маздаизм выражает свою благосклонность. Вместе с тем Закон предписывает супружескую верность и карает за ее наруше­ния, запрещает разводы. Согласно «Авесте», нечестивые женатые мужчины и женщины не способны иметь детей. Добрые духи на­лагают на них бездетность (Ясна, XI, 3). Браки заключались? согласия родителей, а при отсутствии таковых с согласия братьев и сестер, а затем и опекунов. Положение женщины в семье и об­ществе определялось ее благонравным выполнением своих семейных обязанностей, благочестием.

О почитании женщин свидетельствует то, что в «Яштах» приво­дятся женские имена, увековеченные за мудрость, ум, святость. Они цитировались в публичных выступлениях наряду с Заратуштрой и др.

Источники полагают, что в период «Авесты» женщина в доме была равноправна с мужем. Везде в «Авесте» имена мужа и жены упоминаются вместе. Обязанности женщины не сводились только к экономическим функциям в домашнем хозяйстве, но имели важное.шачение для морального и духовного прогресса всего народа Авес­ты. Об этом свидетельствует ее активная борьба против зла, про-

паганда ею моральной п духовной культуры, религиозного культа.

Значение «Авесты» неоценимо не только как исторического памятника. Известно, что зороастризм получил широкое распростра­нение во многих странах — от Индии и Афганистана до Греции, от Вавилонии до Азербайджана и Армении включительно.

Зороастризм оказал огромное влияние на развитие политической мысли как Востока, так и Запада. Исследователи «Авесты» отмеча­ют ее влияние на Демокрита (по вопросу о трех принципах мора­ли), обучавшегося индийской науке. С учением Заратуштры был знаком Платон, который первым из греческих авторов упоминает о нем, Аристотель и ряд других античных авторов. Авеста являлась предметом изучения Гегеля, который также испытал ее определен­ное влияние⁷⁶.

⁷⁶ См. подробней: Маковельский А. О. Авеста, с. 10, 97—99; Очерки по исто­рии, с. 18—20.

Глава II. ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ПРАВОВАЯ МЫСЛЬ ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

Ряд исследователей придерживаются мнения, что в области поли­тической мысли древняя Индия не достигла таких высот, как в философии и религии, что страны Востока так и не сумели осво­бодить политику от теологии и метафизики и не достигли уровня европейцев, являющихся будто бы единственным в истории «поли­тическим народом» \ Такое положение объясняется сосредоточен­ностью индийского ума на философских проблемах бытия, не спо­собствующей созданию систематических, рационалистических тео­рий общества и государства².

Эти соображения, подоплекой которых нередко служит европо­центризм, далеки от истины, хотя можно понять, как они возникли.

Политические идеи древней Индии менее известны, как в этой стране, так и в особенности за ее пределами, чем ее религиозно-философские учения. И в этом нет ничего удивительного. Религия и философия трактуют вечные проблемы, всегда представляющие интерес, и в особенности в Индии, обнаружившей уникальную пре­емственность и непрерывность развития, в результате чего древ­нейшие религиозные и философские системы по-прежнему остаются частью национального сознания. Политическая мысль теснее свя­зана с породившим ее временем, реальными социальными и поли­тическими условиями и потребностями и по мере их существенного

¹ Dunning W. A. A History of Political Theories: Ancient and Medieval, p. XIX— XX.

² Varma V. P. Studies in Hindu Political Thought and its Metaphysical Founda­tion. Delhi, 1974, p. 61.

изменения утрачивает жизненную силу, превращается в историче­ский памятник.

Тесная связь политической мысли с религией характерна для всего древнего мира и средневековья. Индия не представляла в этом отношении исключения. Европейцы стали решительно освобождать­ся в своих политических концепциях от теологии лишь в эпоху Возрождения. Древним мыслителям свойствен универсализм. Они стремились осознать смысл и строение мира целиком, а проблемы политической жизни представлялись им частью этой сложнейшей задачи. Отсюда в Индии, как и в других странах, древнейшие па­мятники религиозной мысли являются одновременно первыми источниками политических идей и сохраняют значение в качестве принципиальной основы любых суждений об организации общества. Тем не менее это не помешало выделению в Индии наряду с за-коноведческими трактатами, комментирующими священные источ­ники, особой ветви политической мысли, носящей по преимуществу светский характер и сводящейся к искусству управления.

В противовес нигилистическим оценкам ряда западных авторов,некоторые индийские исследователи склонны преувеличивать действительно крупный вклад своей страны в историю политиче­ской мысли и уникальность концепций, возникших в Индии, в пер­вую очередь их духовный, гуманистический характер.

Что Индии принадлежит почетное место в истории политиче­ской мысли, не подлежит сомнению. Оно обусловлено хотя бы тем, что Индия дала миру одну из наиболее развитых и древнейших цивилизаций, а ее богатейшие литературные источники, передавав­шиеся первоначально в устной форме, дают возможность проник­нуть в сознание людей, живших по меньшей мере за 3000 лет до нас. Но объективная оценка вклада Индии в мировую политиче­скую мысль возможна лишь при соблюдении двух условий: соотне­сении идей с породившей их эпохой и сравнении индийской мысли с мыслью других народов. Однако и в этих параметрах роль индий­ских мыслителей в мировой истории политических идей велика и специфична. В огромной мере она обусловлена особенностями исто­рического развития Индии, своеобразием форм, в которых в ней проявлялись всеобщие закономерности. История древней и средне­вековой Индии, знавшая множество войн, завоеваний, междоусо­биц, переселений народов и смен царских династий, вместе с тем отличалась необычной постепенностью и преемственностью в разви­тии социально-политических институтов, стойкостью основ социаль­ного и политического быта, отсутствием столь резких рубежей, каким было, например, падение Римской империи. Дж. Неру отме­чал, что «нигде, кроме Индии и Китая, не было подлинной непре­рывности цивилизации»³. В Индии, говорил он в 1963 г., еще не наступил окончательно разрыв с древним периодом⁴. Эта непрерыв­ность цивилизации на протяжении тысячелетий или известная ее

³ Неру Дж. Взгляд на всемирную историю. М., 1975, т. 1, с. 52.

⁴ Jawaharlal Nehrus speeches. Delhi, 1968, vol. 5, p. 153.

застойность (не получившая еще в научной литературе исчерпы­вающего объяснения, но безусловно связанная, как отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс⁵, с замкнутостью сельской общины и но-коящемся на этой социально-экономической основе восточным дес­потизмом, затрудняющими капиталистическое накопление) в истории индийской политической мысли отразилась в явлении, которое ис­следователи определяют го как удивительную преемственность ос­новных принципов⁶, непрерывность и повторяемость \ то как кон­серватизм и схоластику политической теории после Каутильп⁸. Высказывается суждение, что наиболее творческий период в раз­витии индийской политической мысли, как в Китае и Греции, про­шел до наступления на Западе христианской эры ⁹. Эти обстоятель­ства имели двоякие последствия. С одной стороны, они донесли до нас в хорошо сохранившейся и разработанной, живой форме многие принципы и концепции, свойственные в большей или меньшей мере всем древним народам. С другой стороны, сохранность и живость этих традиций позволяет уяснить некоторые особенности полити­ческой мысли и политического развития современной Индии и Востока в целом.

***

История политической мысли древней Индии охватывает примерно полтора тысячелетия до VI или VII в. и. э., когда, по мнению со­ветских индологов, в стране наступил период господства феодальных отношений¹⁰. Названный рубеж, совпадающий с традиционным оп­ределением начала средневековья во всемирной истории, весьма условен, в особенности применительно к политической мысли Ин­дии, которая и несколько веков спустя все еще питалась представ­лениями, унаследованными от глубокой старины.

Эти полтора тысячелетия были эпохой разложения родового строя и возникновения первых государств. В Индии, как и в дру­гих странах, названные процессы отличались постепенностью, от­сутствием четких граней между качественно различными явлениями и длительным сохранением патриархальных иллюзий.

Еще в третьем тысячелетии до н. э. на территории Индии сло­жилась высокоразвитая Хараппская цивилизация, закат которой на­ступил при не выясненных до сих пор обстоятельствах в середине второго тысячелетия до н. э. Однако идеи людей этой эпохи оста­ются для нас тайной из-за неразгаданности их письменности и об-

⁵ См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 9, с. 134—136.

^е Ghoshal U. N. A History of Indian Political Ideas. Oxford Univ. Press, 1959, p. 529.

⁷ Saietore B. A. Ancient Indian Political Thought and Institutions. L, 1963 p 3

⁸ Yarma V. P. Op. cit., p. 271.

⁹ Brown D. M. The White Umbrella: Indian Political Thought from Manu to Gandhi. Los Angeles, 1953, p. 12.

¹⁰ Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Древняя Индия. М., 1969, с. 560; Антоно­ва К. А., Бонгард-Левин Г. М., Котовский Г. Г. История Ипдии. М., 1979, с. 124-125, 166, 168 и др.

щей скудости источников. Лишь от следующего этапа истории Ин­дии, начало которого хронологически почти совпадает с гибелью хараппской культуры, до нас дошло через сотни поколений бога­тейшее наследие религиозно-философского плана, позволяющее су­дить о политической истории и политических идеях. Этот этап свя­зан с приходом в Индию ариев и по имени древнейших письменных памятников (веды) получил название ведийского.

Ведийское общество находилось на родо-племенной стадии раз­вития. Индия той поры представляла собой арену напряженной борьбы арийских племен с «дасью» (видимо, местным населением) и между собой. Крупных сколько-нибудь стабильных объединений и территориальной экспансии в больших масштабах не наблюда­лось. Племя являлось основной ячейкой и принципом организации. В его рамках не было четкой дифференциации между управленче-скими и культовыми функциями. Социальное единство племени по­степенно подтачивалось. Рабство в ведийской Индии носило пат­риархальный характер и не получило особого распространения. Но имущественное неравенство имело место и к концу ведийского пе-риода нарастало. До нас дошли некоторые сведения о концентрации в руках отдельных членов общины значительного количества скота, о возникновении споров из-за пользования землей 11.

Наслоение социальной дифференциации на родо-племенную ор­ганизацию и сложные отношения ариев с покоренными местными народами привело к формированию сословно-кастового строя, кото-рый Веды объявили изначальным, установленным богом институ­том. Многочисленные замкнутые касты (джати) со строгой эндо-гамностью и четко определенным родом занятий распределялись по четырем сословиям (варнам): священнослужител ей (б рахман ов),. воинов (кшатриев), земледельцев (вайшиев) и сл уг__(шудр). Господствующее положение занимали варны брахманов и кшатриев, поделившие между собой духовную и светскую власть. Религиоз­но-философская система ведийского периода отстаивала их интере­сы, была детищем варны священнослужителей и получила назва­ние брахманизма.

В области управления делами общества процесс превращения родо-племенного общества в классовое сказался в постепенном воз­вышении племенного вождя, превращении его в царя и расширении царской власти в ущерб традиционному самоуправлению. Постоян­ные межплеменные распри активизировали эти тенденции. Царская власть из выборной превратилась в наследственную, ослабевала ее зависимость от разного рода собраний старейшин пли всего племе­ни (сабха, самити, видатха, паришад — различия между ними и пх компетенция остаются неясными).

Ведийская эпоха закончилась к середине первого тысячелетия до н. э. О наступлении качественно нового этапа позволяет судить возникновение крупных территориальных объединений, находнвших-

¹¹ См.: Бонгард Левин Г. М. Индия в древности.—В кн.: Антонова К. А., Бон­гард-Левин Г. М, Котовский Г. Г. История Индии. М., 1979, с. 35—37.

ся под единой властью (монархий и республик). По свидетельствам раннебуддийских источников в VI в. до н. э. в Северной Индии существовало 16 «великих стран» (махаджанапад) ¹². Соперничество между ними привело к возвышению государства Магадхи, апогей могущества которого приходится на годы правления династии Мау-рьев (IV—III вв. до н. э.), в особенности царя Ашоки, завершивше­го создание империи Маурьев, впервые объединившей почти всю территорию Индии.

Власть Маурьев оказалась недолговечной. На смену им пришли династии Шунгов и Канвов, а затем в так называемый Кушано-гуптскпй период — империи Кушан (II в. до н. э.— III в. н. э.) и Гуитов (IV—VI в. н. э.). Последняя пала под натиском вторг­шихся из Средней Азии гуннов — эфталитов. Периоды империй сменялись периодами политической раздробленности.

В магадхо-маурийский и кушано-гуптский периоды социаль­ная дифференциация и имущественное неравенство усиливаются. Частное землевладение приобретает все больший размах, несмотря па торможение этого процесса общиной и государством. Участились случаи купли-продажи земли и ее пожалования частным лицам. При этом царь передавал временным владельцам некоторые права по управлению, наделяя их таким образом властью над всеми на­селяющими эту землю людьми. Широкое развитие получает аренда.

Определение классового характера общества, сложившегося в Индии во второй половине первого тысячелетия до н. э.— первой половине первого тысячелетия н. э., связано с серьезными трудно­стями. Это обусловено тем, что в то время Индия не знала ни рабовладения, ни феодализма в чистом виде как сложившихся спо­собов производства, определявших всю систему общественных от­ношений. Рабство в первые века н. э. обнаруживает тенденции к вырождению. Получает большое распространение отпуск рабов на волю, принимаются меры, препятствующие превращению времен­ных рабов в пожизненных, регламентируются обязанности рабовла­дельцев ¹³. В противовес этому наблюдается экспансия зависимости феодального типа. Однако отношения эксплуатации крестьянского труда, складывавшиеся в Индии, существенно отличались от евро­пейского феодализма. Меру сходства и различия этих явлений удач­но определил Дж. Неру, отметив, что в Индии не было такой фео­дальной системы, как в Европе, «но у нас было нечто подобное» ¹⁴. Особенности индийского социально-экономического уклада заключа­лись в отсутствии крепостного права и манориального хозяйства, преобладании государственной собственности на землю, сохранении крестьянской общины, ограниченном применении неоплачиваемого труда (в основном на строительстве крепостей и ирригационных сооружений). Рента с крестьян взыскивалась в форме налога на землю. Право сбора налога с определенной территории передава-

¹² См.: Там же, с. 55..

¹³ См.: Там же. с 124

¹⁴ Неру Дж. Указ. соч. т. 1, с. 2i8.

лось правителем своим приолиженным, которые тем самым стано­вились землевладельцами. Пожалования и титулы, как правило, по наследству не передавались¹⁵.

Формирование крупных государств сопровождалось изживанием родо-племенной организации и идеологии. Происходила ассимиля­ция арийских племен, их поглощение местным населением, взаимо­проникновение и обогащение культур. В религиозно-философском плане эти тенденции нашли выражение в еретических, антибрах-мапских течениях, возникших в VII—VI вв. до н. э. (шраманские доктрины, буддизм, джайнизм), в значительной мере в становлении местных (доарийских) культов вишнуизма и шиваизма, а затем, уже после распада империи Маурьев, и в формировании мировоз­зрения индуизма, ставшего на два тысячелетия духовной основой индийской цивилизации.

1. Периодизация ¹⁶ истории и источники политической и правовой мысли

Предыстория политической мысли. Ведийский период 1500—600 гг. до н. э. Первыми источниками зарождающейся политической мысли в Индии, как и в других странах, явились священные тексты. По­мимо немногочисленных и мало разработанных политических идей в них были заложены религиозно-философские и этические основы политической мысли, сохранявшиеся и в последующие века, когда она более или менее выделилась в качестве самостоятельной об­ласти знания. Источники этого периода получили в Индии название «шрути», т. е. услышанное через божественное откровение. В про­тивоположность шрути более поздняя литература, носящая более узкий и специальный характер (трактаты по отдельным комплек­сам вопросов, в частности, законоведческие), именуется «смрити», т. е. запомненное, приписываемое конкретным лицам. В первом слу­чае речь идет о «священном знании», ниспосланном богом, во вто­ром — о суждениях мудрых людей.

Всю историю политической мысли древней Индии отличает не­ясность хронологии источников, большая часть которых передава­лась длительное время из поколения в поколение в устной форме. Это прежде всего относится к наиболее раннему и основополагаю­щему источнику — ведам. Веды представляют собой собрания рели­гиозных и ритуальных текстов (самхиты) различного содержания и назначения. Таких сборников четыре: «Ригведа» (собрание гимнов), «Самаведа» (собрание песнопений), «Яджурведа» (собрание жерт­венных формул) и «Атхарваведа» (собрание заговоров, заклинаний).

¹⁵ Антонова К.. 1 Индия в средние века.— В кп: Антонова К. А., Бонгард-Ле-впп Г. М., Котовскпй Г. Г. История Индии, с. 166—167.

¹⁶ Для организации материала мы пользуемся в основном периодизацией, предложенной индийским исследователем У. Н. Гхошалом в книге «Исто­рия индийских; политических пдей».

Для истории политических идей особый интерес имеют две самхи-ты — «Ригведа», представляющая собой первый дошедший до нас памятник индийской литературы и первое выражение мировоззре­ния ведийской эпохи, и «Атхарваведа».

Наиболее распространенная датировка «Ригведы» — конец вто­рого тысячелетия до н. э." «Атхарваведа» сложилась несколько ве­ков спустя¹⁸. (Речь идет о формировании состава сборников при­мерно в том виде, в каком они дошли до наших дней, а не о возникновении отдельных их частей, бесспорно отражающих более раннюю эпоху жизни арийских племен в Индии).

Четыре самхиты, и в особенности первая и самая древняя из них — «Ригведа», послужили основой для последующей ведийской литературы, представленной тремя жанрами: брахманы (коммента­рии к текстам самхит), араньяки (беседы уединившихся в лесах мудрецов со своими учениками) и упанишады — религиозно-фило­софские трактаты. Последние венчают развитие индийской мысли древнейшего периода и свидетельствуют о большом пути, пройден­ном ею от первых самхит.

Упанишады отличаются глубоко философским, а не ритуальным подходом к проблемам бытия. Как подчеркивает индийский иссле­дователь Д. Чаттопадхьяя, в них намечается переход от многопла­нового пантеона «Ригведы» к безличному космическому абсолюту — Брахману^1Э. Упанишады переносили акцент в религии древних индийцев с внешней, церемониальной стороны на внутреннюю, они осуждали обрядность, в особенности жертвоприношения, и призыва­ли к размышлению и интеллектуальным поискам.

В ведийский период складываются принципы, определившие раз­витие политической мысли древней Индии. Их исходным пунктом является обожествление миропорядка и представлений о нем. Дог­ма о божественном создании общественного строя становится осно­вой взглядов на духовную и светскую власть, отношения между ними, возникновение власти в обществе, долг правителя и поддан­ных. В то же время сами эти идеи также объявляются божествен­ным откровением.

С «Ригведы» берет начало концепция всемогущего космического, или божественного, закона — риты, которому одинаково подвластны и боги и люди. Один из старейших и влиятельнейших богов ведий­ского пантеона — Варуна со своим спутником Митрой обеспечивал выполнение требований риты с помощью закона (дхармы). Впослед­ствии этот принцип видоизменяется в связи с перемещением центра тяжести в религии с почитания внешних сил на нравственные проб­лемы. Этот процесс проявляется уже в «Упанишадах», где перво­степенное значение придается самосознанию, нравственной жизни

¹⁷ Рпгведа: Избр гпмны. М.. 1972. Вступительная статья Т. Я. Елизаренковой, с 14—15; Боигсрд-Левин Г. М. Индия в древности, с. 48

¹⁸ Атхарчлведа: Избр. гимны. М., 1977. Вступительная статья Т. Я. Елизарен­ковоц, с 0 '

" Бонгард-Лсвин Г. М. Древнеиндийская цивилизация: Философия. Наука Ре--тпгия. М. 1980, с 41.

человека. Поэтому дхарма все в большей степени понимается как моральный долг, добродетель. В связи с этим в индийских религиоз­ных системах, пришедших на смену брахманизму, «место риты за­нимает... „закон кармы", утверждающий зависимость каждого суще­ства от совершенных ранее поступков» ²⁰. Но идея высшей справед­ливости п высшего порядка, обеспечиваемых божественной силой и стоящих над свободой волн и сознанием человека, остается незыб­лемой.

В социально-политическом плане эти представления выразились в концепциях господства божественного закона (риты, враты, дхар-мана) и обычая (дхармы, дхармана), которыми проникнуты «Ригве­да» и «Атхарваведа», хотя они и не приобрели еще завершенной формы²¹.

К ведам восходят и укоренившиеся в индийской мысли и прак­тике положения о божественном установлении сословно-кастового строя. Индия ведийского периода, как она предстает в гимнах «Ригведы», была стратифицированным обществом со стремлением к обладанию скотом, зерном и другими богатствами, с острыми со­циальными и политическими конфликтами²². Отражением социаль­ной дифференциации и борьбы явилась теория божественного созда­ния четырех сословий (варн), впервые высказанная в гимне о Пуруше в последней книге «Ригведы» (X. 90) ²³, воспроизведенная в «Атхарваведе» и во многих последующих источниках и получив­шая полное развитие в «Яджурведе» и брахманах.

В «Ригведе» впервые возникает представление о духовной (брах-ма) и светской, царской (кшатра) власти, опирающееся на сослов-но-кастовый строй и распределение функций между ваннами. Как правило, обе эти власти в ведийских источниках упоминаются вме­сте. Теория двух властей и соотношения между ними разрабатывает­ся позже.

Ведийские источники останавливаются на вопросе о происхожде­нии кшатры, предлагая два решения: божественное создание прави­теля п его избрание людьми. Но в обоих случаях предполагается божественное покровительство и известная близость носителей кшат­ры к небожителям. В «Яджурведе» и брахманах выдвигается мысль об обязанностях правителей перед подданными.

Наряду с принципами, легшими в основу последующего разви­тия политической мысли, ведийские источники представляют инте­рес отразившимися в них чертами эпохи перехода от родо-шгемен-ного строя к государственности. Так, избрание царя пли случаи изгнания правителя предстают не как теоретическая гипотеза, а как хорошо известная практика (АВ III, 4; III, 3) ²⁴. Ведийские гим­ны говорят о постоянном соперничестве и жестокой борьбе между племенами и их правителями (АВ IV, 22) ²³.

²⁰ Там же, с. 40.

²¹ Ghoshal U. N Op. cit. p. 19.

²² Varma V. P. Op cit. p 277.

²³ Ригведа., с. 260.

²⁴ Атхарваведа: Избр гимны, с. 231.

²⁵ Там же, с. 234.

Предмаурийский период 600—325 гг. до н. э. Это был этап роста и интенсивного развития политической мысли, стимулировавшейся переходом от родо-племенной жизни к государственности.

Ведийские традиции систематизируются в дхармасутрах, дающих детализированную картину сословно-кастового строя. Они относятся к литературе «смрити». Хотя этот источник ставился ниже вдохнов­ленных богами «шрути», благодаря обилию специального материала он всегда занимал господствующее место в древнеиндийской юрис­пруденции. Дхармасутры представляли собой универсальный кодекс поведения _для всего индийского общества ох высших до низших его элементов, причем как в частной, семейной, так и в социальной жизни. Как отмечает У. Н. Гхошал, новшеством этих сочинений было то, что в них впервые речь идет о должном поведении (дхарме²⁶) для каждой из четырех вари и четырех ашрамов, т. е. этапов жизни человека, предписанных религиозными правилами, а также впервые дается разработанная и обогащенная в сравнении с ведийским периодом система наказаний, гарантирующих соблюде­ние дхармы ". Усложнение административной деятельности привело к первым попыткам сформулировать требования к царям и должно­стным лицам. Некоторые ученые, преувеличивая значение этих попыток, склонны рассматривать их как зарождение «теории управ­ления» ²⁸. Вопросы межгосударственных отношений в этих источ­никах еще не ставились.

Дхамасутры создавались в период с VI (или VII) по III в. до н. э. и позже. На их основе впоследствии возникли родственные им лдхагжашастры. Слово это переводится иногда как наука о справед­ливости, праведности. Важнейшими принято считать дхармасутры Гаутамы, Баудхаяны, Васиштхи и Апастамбы.

В предмаурийский период наряду с работами по священному праву возникает новая область знания — действительный зародыш политической науки или науки управления. Появляются сочинения, специально посвященные технологии осуществления власти, разра­ботке правил поведения для царей, способов приобретения и сохра­нения владений. Эти произведения назывались по-разному — данда-нити, артхашастра, нитишастра, раджашастра, раджанити, раджад-харма, но все они рассматривали примерно одинаковый круг вопросов. Они дошли до нас лишь в отрывках, приводимых в более поздних работах, прежде всего в «Артхашастре» Каутильи. Индий­ская традиция возводила появление'этого жанра к глубокой древно­сти. Даже сейчас встречаются попытки восстановить хронологию предшественников Каутильи едва ли не с 2000 г. до н. э., исходя из приводимых им же имен²⁹. Стремление опереться на авторитет давности вообще характерно для индийской литературы, и к ссыл­кам такого рода следует относиться критически. Вероятно, с пол­ным основанием о предшественниках Каутильи в жанре артхашаст-

²⁶ Это понятие подробнее объясняется нпже

²⁷ Ghoshal U. N. Ой. cit, p 43

²⁸ Ibid, р. 55.

²⁹ Saletore В. A. Op. cit., p. 33, 45—46.

ры можно говорить лишь применительно к предмауриискому периоду.

Реконструируя содержание ранних артхашастр на основе текста Каутильи, индийские исследователи отмечают, что для них харак-терны сильные материалистические тенденции при определении целей человеческой жизни, относительное освобождение сферы по­литики от моральных соображений, индуктивный, в известной мере эмпирический подход к предмету исследования в отличие от право­вых трактатов, все выводящих из священного писания. В ранних артхашастрах возникают представления о политическом объедине­нии или политической организации (раджья) и ее семи составных частях, о стадиях ее развития (прогресс, равновесие, упадок), об отношениях между различными политическими объединениями, о так называемой мандале или системе государств (зачатки теории внешней политики).

Брахманские авторы политических и юридических сочинений зорко оберегали ведийские традиции и сдерживали проявления свободомыслия.

Однако, несмотря на усилия брахманских идеологов, отличитель­ной чертой предмаурийского этапа стало нарушение единства, кото­рым была отмечена политическая мысль ведийского периода. Еще в VII—VI вв., в так называемую «эпоху шраманских доктрин», свободомыслящие религиозные учителя бросили вызов брахманизму в том, что касалось системы варн и племенной раздробленности³¹. В VI в. в среде, благоприятствующей появлению еретических уче­ний, формируются два мощных течения, имевших множество после­дователей и серьезно поколебавших монополию брахманизма на общественное сознание. Это были буддизм и джайнизм.

Bозникновение буддизма легенды связывают с деятельностью Сиддхартхи Гаутамы (5БЗ—483 гг. до н. э.), прозванного «буддой», т. е. «достигшим просветления», «познавшим истину». За два-три столетия это движение широко распространилось, а в эпоху Маурьев получило официальную поддержку императорской власти. До нас не дошли памятники буддийской мысли поры ее зарождения. Древней­шие из сохранившихся священных текстов буддизма, так называе­мый «пали йский канон» написан на языке пали, советские исследо­ватели ³² относят к периоду между 80-ми годами V в. и серединой III в. до н. э.³³ В палийских текстах «Трипитака» (Три корзины, Сутта|, Виная и Абхидхамма) с точки зрения политической мысли представляет интерес «Сутта», в особенности сборник «Дигха Ни-кая», содержащий поразительный по глубине и оригинальности рассказ о происхождении общества и власти. В последнюю, пятую часть «Суттапитаки» входит сборник легенд о существованиях Буд­ды — «Джатаки». Согласно преданиям, он был доставлен в Шрн

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: