Тема 5. Страны и регионы в условиях глобализации

1. Третий мир в условиях глобализации. Глобализация неравномерно воздействует на страны и ре­гионы мира. Выгоды от нее получают преимущественно развитые стра­ны, относящиеся к так называемому «золотому миллиарду». В середине 1990-х гг. в них проживало 20% населения Земли, на долю которого приходилось в 61 раз больше богатств, чем на долю беднейших 20% населения планеты (82,7 к 1,4%). Поэтому наряду с протестом про­тив глобализации в постиндустриальных государствах Запада, нака­пливается еще более мощный потенциал протеста в странах, не по­павших в «золотой миллиард».

Современная глобальная капиталистическая мир-система, согласно концепции И. Валлерстайна, включает три типа государств: разви­тые государства «ядра», наименее развитые государства «периферии» и занимающие промежуточное положение «полупериферийные» го­сударства, к числу которых относится и современная Россия.

Периферийные государства являются объектами или даже «жертва­ми», а не субъектами глобализации. Сейчас одновременно проявляются две разнонаправленные тенденции: 1) сни­жение зависимости Запада от периферии; 2) накопление и обостре­ние экономических и социальных проблем на периферии и полупери­ферии, для разрешения которых у стран этой части мира нет ресурсов.

Взаимообусловленные процессы глобализации и регионализации приводят, прежде всего к дальнейшему обострению противоречий по оси Север-Юг. Складывающаяся система мировой экономики приводит к одностороннему обогащению государств, транснациональ­ных корпорации и других игроков, представляющих благополучные регионы Европы и Северной Америки, в то время как «южная пери­ферия» — страны и народы бывшего третьего мира - все более от­стает от их уровня развития, превращаясь в заложницу глобальной системы. Не везде это вызывает лишь молчаливый протест.

События 11 сентября 2001 г. в США показали, что в мире появилась еще одна линия конфронтации, которая приобре­тает глобальные масштабы: государства - члены мирового сообщества против глобальных террористических сетей. Положение осложняется тем, что международные террористические структуры оказываются тесно связанными с политическими радикалами в отдельных стра­нах и с мировыми преступными объединениями, которые, в свою оче­редь, процветают на почве массовой бедности и отчуждения.

Ярко выражен транснациональный характер современного терро­ризма. Эта его черта является прямой производной глобализации как таковой. Не только терроризм, но и социальные конфликты, финан­совые и торговые отношения, культурные и образовательные кон­такты все чаще пересекают государственные границы без контроля, а порой и без ведома правительств этих государств.

С точки зрения И. Валлерстайна, преодоление этих противоречий в рамках капиталистической мир-экономики невозможно без ее разру­шения. Преобладание свободного рынка квалифицированного труда в центре и несвободного рынка менее квалифицированного труда на периферии - это фундаментальная характеристика капиталистиче­ской мир-экономики, поскольку неравенство и неравномерность раз­вития входящих в нее элементов являются важнейшим условием ее функционирования и основой для системной интеграции. Возникают и новые труднопреодолимые противоречия. Так, постиндустриаль­ный мир, использующий новейшие информационные технологии, не нуждается в больших объемах рабочей силы. В то же время полу­периферийные страны располагают ею в избытке. Отсюда вытекает острое противоречие между двумя целями — вхождения в постинду­стриальный мир и обеспечения занятости населения.

Наложение и взаимоусиление проблем и противоречий, порож­денных эффектом одновременности процессов модернизации, нацие-строительства и глобализации, превращают большинство стран пери­ферии и полупериферии мира, живущих в иных «часовых поясах», чем страны промышленно развитого Запада, в экономиче­ских и политических аутсайдеров. Осуществление цели «догоняющей» модернизации - «догнать и перегнать Запад», - не только пробле­матично, но и порождает когнитивный диссонанс и массовую фруст­рацию, преодолеть которые проще всего с помощью формирования образа врага в национальной, цивилизационной и/или конфессио­нальной «упаковке», поскольку социальные общности держатся вместе при наличии внешних угроз и/или консолидирующей идеологии. При­чин такой проблематичности несколько: под прессингом глобальной экономической рационализации растет неэффективность государства; усиливается всеобщая финансовая зависимость; резко сокращаются ресурсы для осуществления государственной социальной и эконо­мической политики, препятствующей прогрессирующему социаль­ному расслоению; усиливается воздействие навязываемых СМИ за­падных потребительских стандартов, недостижимых для населения большинства стран, но вызывающих «революцию растущих ожиданий», и др. Поэтому истинная опасность для мира исходит сего­дня не только от исламского фундаментализма, но и от догма­тических и экстремистских попыток использовать религию (какой бы она ни была) или этническую принадлежность для оправдания соб­ственной исключительности и применения насилия в отношении дру­гих

Важным фактором возрождения этнического национализма ста­ло также окончание холодной войны. Сегодня уже очевидно, что гео­политическое противостояние двух сверхдержав - США и СССР - определяло содержание многих конфликтов в странах третьего мира. С устранением этого глобального внешнеполитического фактора на первый план вышла этническая составляющая конфликтов в госу­дарствах мировой периферии.

Известный политолог Д. Снайдер обращает внимание на еще одну зависимость: практически всегда рост массового национализма бы­вает обусловлен ростом демократии и расширением свободы слова и прессы. Незрелость и неэффективность институтов демократии, неиз­бежные на начальном ее этапе, создают благоприятные предпо­сылки для подъема национализма.

Национализм предлагает свой путь спасения, поскольку берет­ся компенсировать издержки «процесса освобождения», порожденно­го модернизацией и глобализацией. При этом ни один из порожден­ных национализмами конфликтов не был, по мнению Д. Снайдера, логическим следствием длительной культурной вражды или воен­ной необходимости. Они возникали как результат использования на­ционалистических лозунгов политическими элитами, для того чтобы получить массовую поддержку на начальном этапе демократизации, когда институты, регулирующие политическое участие, находились еще в зачаточном состоянии.

Символичен практический вывод Снайдера: вместо того чтобы неосмотрительно подталкивать «сомнительные страны» к скорейше­му внедрению атрибутов «электоральной демократии» и «свободы прессы», международному сообществу следует проводить более осто­рожную и опосредованную политику, преследуя прежде всего долго­срочные цели - создание социально-экономических условий либерализации и институциональных предпосылок гражданской демократии, что отодвигает мечту о глобальной демократизации и «конце исто­рии» в далекое будущее.

Антизападный мятеж в третьем мире все чаще направляется так­же против секулярного национального государства, которое, в конце концов, осталось чуждым институтом для большинства незападных культур. В Азии и Африке за «фасадом» заимствованных и слабых полити­ческих институтов и национальных символов зачастую скрывается традиционный мир племен и народностей, который не смогло транс­формировать квазинациональное государство. Лидеры таких стран действуют в соответствии с западными принципами только в отношениях с западными же государствами, от которых ждут экономической или военной помощи, а при реше­нии внутренних проблем опираются на традиционные стандарты и стереотипы поведения.

В период национально-освободительной борьбы страны третьего мира ставили своей целью получение статуса национальных государств и принятие их в международное сообщество в качестве суверенных и полноправных членов. В начале III тысячелетия появились сомнения относительно того, будет ли существовать и в наступившем столетии международный порядок, созданный по западным стандартам. Страны Юга, не выдерживающие прессинга нового глобального экономиче­ского порядка, деградируют, коррумпируются и разрушаются, фактически оказываясь во власти кланово-мафиозных и этноцентричных сил.

Некоторые современные исламские авторы, приверженцы идео­логии панарабизма, представляющие группу ближневосточных нефтедобывающих стран, также не принимают существующий миропорядок, который возник в результате западной колонизации. Их негодование подпитывается несправедливым ха­рактером экономической глобализации и навязыванием западных культурных стандартов, в чем они видят угрозу для ислама и му­сульманской культуры. Поэтому они отрицают секулярное нацио­нальное государство и требуют вернуться к идее халифата - «ислам­ского идеального государства». Отсюда рост политического влияния исламского фундаментализма, который тотально отвергает западную модель политического развития.

Государства Азии и Африки, прежде всего мусульманские, пере­живают сегодня процесс этнизации. Этническая и конфессиональная солидарность приходит в мире ислама на смену национально-государственной идентич­ности, заимствованной у бывших стран-метрополий. Глобализация в формах, навязываемых Западом, воспринимается в этих регионах мира как угроза дальнейшему существованию, ее пытаются преодо­леть призывая вернуться к традиционным формам общности - религиозной и этнической. Тем самым, с одной стороны, обостряются этнические различия между локальными культурами, а с другой — обостряется цивилизационный конфликт между ислам­скими странами и Западом. Примеры Сомали, Ирака, Ирана, Судана и Афганистана наглядно доказывают правоту данного утверждения. При этом агрессивная энергия этнополитической и фундаменталист­ской мобилизации может быть направлена против:

-поддающихся идентификации меньшинств, проживающих среди большинства;

-соседних этнотерриториальных образований с целью пересмотра границ;

- имперского центра или главенствующей национальной группы;

- соседних народов или стран, принадлежащих к другой цивилизации или конфессии;

- Соединенных Штатов Америки и Запада в целом, олицетворяющих глобализацию.

2. Глобализация и проблемы современной России. Самый глубокий кризис, связанный с глобализа­цией, возник не на периферии, а на полупериферии, которую пред­ставляют сегодня и страны постсоветского пространства. Россия явно не вписалась в новые общемировые процессы, обесценившие боль­шинство прежних достижений, которые были предметом гордости советского народа. Результатом стал затяжной и труднопреодолимый социальный и цивилизационный кризис.

Наша страна вынуждена одновременно решать задачи вчерашнего, сегодняшнего и завтрашнего дня. Процессы глобализации накладыва­ются на процессы государственного и национального строительства, попадая «в резонанс», что приводит к взаимоусилению противоре­чий и кризисов, неизбежно их сопровождающих. Об этом свидетельст­вуют острые этнополитические конфликты, неудачи в экономических и политических преобразованиях, отчуждение общества от государ­ства, одновременная актуализация проблемы «национального само­определения» и сохранения государственной целостности, болезненное внимание к проблемам национальной идентичности и государствен­ного суверенитета и др.

Кроме внутренних институционально-структурных преобразова­ний, связанных с изменением базовых институтов в экономике, по­литике, социальной сфере и культуре, российская политическая элита должна искать адекватные ответы на вопросы, связанные с включе­нием России в глобальные процессы. Наряду с большей открытостью страны и вхождением ее в различные международные политические и экономические организации, причем зачастую на правах младшего партнера, многие сферы жизни оказываются втяну­тыми в трудно контролируемые, а по некоторым параметрам и совсем неконтролируемые российскими правительственными и неправитель­ственными структурами процессы.

Роль элиты как институализирующего, стабилизирующего и ин­тегрирующего фактора в этой ситуации чрезвычайно противоречива, а стоящие перед ней задачи – чрезвычайно сложны. С одной стороны, необходимо создать эффективную национальную рыночную экономику, с другой - «от­крыть» ее и включить в глобальный рынок, в рамках которого домини­руют другие экономические акторы. С одной стороны, нужно сохра­нить территориальную целостность страны, с другой - этому проти­востоит фрагментация российского пространства, дробление его на совокупность «островов модернизации» и деградирующую перифе­рию, что происходит, в том числе и под воздействием процесса гло­бализации. С одной стороны, звучат декларации о необходимости «за­действовать в управлении страной основные интеллектуальные си­лы общества» для вхождения России в новое «информационное об­щество», с другой — обнаруживается неспособность государственно­го руководства, политической, экономической и интеллектуальной элиты страны дать адекватные ответы на вызовы постиндустриаль­ного глобализирующегося мира.

Пока же для России характерны все основные признаки зависимого экономического развития: преобладание в экспорте сырья, растущее иностранное владение промышлен­ностью и застой в сельском хозяйстве. На добыче и разведке полез­ных ископаемых в России занято около 2 млн. человек, производится же не менее 25% ВВП, обеспечивается около 50% валютной выручки от внешней торговли. Население России — 3% от мирового населе­ния; она занимает 12,5% территории суши в мире, имеет 22% миро­вых лесных ресурсов, 20% мировых ресурсов пресной воды, 30% пло­щади мировых шельфов, однако это богатство используется очень нерационально. Доля России в мировой экономике за последние 30-40 лет сократилась с 6-7 до 2,6%.

Причины усиливающейся интеллектуальной маргинализации Рос­сии в ситуации динамичного повышения спроса на знания и научно-творческие кадры связаны не с научно-промышленной отсталостью страны, а с неготовностью политических элит, крупных компаний и органов государственного управления к рациональному взаимодей­ствию с субъектами интеллектуальной экономики и эффективному применению импортируемых информационных технологий, с запаз­дыванием в осуществлении «революции управления» на всех уровнях. Пока можно констатировать, что Россия на элитарном уровне явно не готова к превращению из объекта глобализации в ее субъект.

В этой ситуации почти неизбежно возникает искушение самоизо­ляции, опоры на собственные силы и возвращения к традиционным испытанным имперским структурам и методам управления. Возрождение имперской идентичности - это еще и по­пытка остановить процессы национального строитель­ства, запущенные в национальных республиках Российской Федера­ции.

Именно так и выглядит современный российский политический процесс, построенный исключительно на внутриэлитных и межэлит­ных взаимодействиях при полной отчужденности народа от политики.

3. Перспективы глобализации. Сегодня капиталистическая мир-экономика достигла в своем разви­тии той точки, с которой начнется, по мнению Валлерстайна и неко­торых других исследователей, неизбежная гибель капитализма как глобальной системы. Большая часть причин связана с издержками «последней стадии» эволюции этой мир-системы, т. е. с глобализаци­ей как процессом всепланетного торжества капитализма. Среди при­чин, ограничивающих дальнейшие возможности ускоренного накоп­ления капитала, называют такие: необратимое исчерпание ресурсов дешевой рабочей силы (сельского населения); долгосрочная тенденция к росту доли оплаты труда в стоимости продукции, ставшая результа­том постепенной демократизации политических режимов, и соответ­ственно увеличение политического влияния представителей наемно­го труда, - тенденция, ведущая к предельному уменьшению нормы прибыли, что усугубляется обострением экологических проблем и издержек, поскольку в глобальном мире остается все меньше мест, где можно «бесплатно» сбрасывать токсичные отходы капи­талистического затратного производства и др.

«Сегодняшняя форма существования капитализма, по иронии предвиденная К. Марксом и Ф. Энгельсом, выдвигает в качестве основ­ной дилеммы противоречие между эффективностью и справедливо­стью, — отмечает С. Хоффман. - Специализация и интеграция фирм делают возможным увеличение совокупного капитала, но логика чис­того капитализма не поощряет социальную справедливость. Экономическая глобализация, таким образом, стала причиной неравенства между странами и внутри самих стран, а забота о международной конкурентоспособности ограничивает возможности государств и дру­гих участников международной политики заниматься этой пробле­мой». Если и не соглашаться с взглядом И. Валлерстайна на современный этап глобализации как последнюю «летальную» ста­дию капиталистической мир-системы, то невозможно отрицать неизбежность радикальных перемен мирового масштаба в не столь отдаленном будущем. И. Валлерстайн с позиций мир-системного подхода дал такой прогноз развития капиталистиче­ской мир-системы, сформулировав три основных сценария:

- «неофеодализм» — формирование автаркичных регионов с местными иерархиями; поддержание достаточно высокого уровня тех­нологий для элиты;

- «демократическая диктатура» - мир делится на две «касты»: 20% богатых с более или менее справедливым распределением благ, а остальных держат под жестким контролем (Валлерстайн считает этот вариант менее вероятным; его аргумент: где взять диктато­ра среди демократов?);

- «децентрализованный и справедливый мир» — установление его
связано с появлением децентрализованных механизмов перераспределения накопленных богатств, которые потребуют реально ограничить потребление и расходы (вариант, требующий перехода от капиталистической к социалистической мир-системе).

В то же время, согласно представлениям Р. Робертсона, потенци­альные последствия глобализации могут быть представлены в виде четырех возможных сценариев развития мира.

Первый сценарий предполагает формирование «всемирной деревни», где каждый житель с помощью новейших СМК может стать очевидцем собы­тий мировой важности или происшествий в дальних странах и где существует общепланетарный консенсус в вопросах, касающихся основополагающих ценностей и идей.

Второй сценарий - мондиалистский — предполагает унификацию национальных государств под эгидой некого «мирового прави­тельства».

Согласно третьему сценарию, в недалеком будущем мир станет
представлять собой мозаику взаимно открытых суверенных на­циональных государств, включенных в процесс интенсивного эко­номического, политического и культурного обмена.

Согласно четвертому сценарию, мир может превратиться в мозаику закрытых ограниченных сообществ, равноправных и уни­кальных в своей институциональной и культурной упорядочен­ности или иерархических с одним ведущим сообществом. Этот последний сценарий все больше привлекает внимание исследова­телей.

Ряд авторов вы­деляют базовые сценарии глобализации, которые на стадии глобальной неопределенности могут реализовываться одновременно в различных зонах планеты.

Глобализация - вестернизация, культурная ассимиляция запад­ной цивилизацией оставшихся немодернизированных территорий и становление глобальной цивилизации с единой куль­турой: ценности либерализма и универсализма доминируют, тон задают глобальные рынки и глобальные финансово-экономические институты типа ВБ, ВТО, МВФ и т. п., призванные регулировать конкурентные отношения между корпоративными игроками, в чис­ло которых попадают и национальные государства, и межгосударст­венные образования - федерации, конфедерации, и иные региональ­ные союзы.

Фундамент данного неолиберального сценария глобализации из­ложен Ф. Фукуямой в его концепции «конца истории», означающего общемировую «победу либеральных ценностей». Торжест­во либеральных и демократических ценностей центральной цивилиза­ции ведет к формированию глобальной цивилизации на основе базо­вых и универсальных норм Запада с их терпимостью и открытостью к другим «невраждебным» культурам. Сложившийся «треугольник сил» (Северная Америка - Европейское сообщество - Юго-Восточная Азия) должен поддерживать динамическое равновесие в глобальном мире, где главным регулятором выступает глобальный рынок. «Боль­шая восьмерка» наряду с ВТО, ВБ, МВФ, институтами ООН играет роль органа глобального управления. Дальнейшее развитие и прак­тическую реализацию этот сценарий получил в виде доктрины, неформально принятой ведущими капиталистическими странами и по­следовательно проводимой в жизнь ВБ и МВФ. Речь идет о так на­зываемом Вашингтонском консенсусе 1992 г., принципы которого таковы:

- либерализация торговли;

- финансовая либерализация;

- приватизация;

- дерегулирование;

- устранение барьеров для прямых иностранных инвестиций;

- обеспечение прав собственности;

- унифицированные и конкурентные курсы обмена валют;

- сокращение государственных расходов (финансовая дисциплина);

- переключение государственных расходов на первоочередные нуж­ды

здравоохранения, образования и развития инфраструктуры;

- налоговая реформа, направленная на расширение налоговой ба­зы, уменьшение предельных ставок налогообложения и установ­ление менее прогрессивной шкалы налогообложения;

- «социальные сети безопасности».

- гибкость рынков труда, предполагающая децентрализацию тру­довых отношений на основе сворачивания той нормативно-пра­вовой базы, которая обеспечивает защиту интересов наемных ра­ботников и является одной из основ социального государства.

Последовательное проведение соответствующих социально-эко­номических реформ в странах Латинской Америки, например, дало катастрофический социально-экономический результат и привело к падению власти неолибералов и установлению левых режимов во многих значимых странах региона

К тому же, практика применения неолиберальных прин­ципов дерегулирования национальных экономик в 1980-1990-е гг. на­глядно продемонстрировала, что методы структурного регулирова­ния и шоковой терапии не могут защитить от серьезных кризисов - национальных и международных.

«Интеграция и раздробленность, глобализация и территориализация — это взаимодополняющие про­цессы. Точнее, это две стороны одного процесса: процесса перерас­пределения суверенитета, власти и свободы действий в мировом мас­штабе, катализатором (но ни в коей мере не причиной) которого стал радикальный скачок в развитии технологий, связанных со скоростью. Совпадение и переплетение синтеза и раздробления, интеграции и распада отнюдь не случайно, и изменить эту ситуацию уже невоз­можно», - считает известный британский исследователь 3. Бауман. Культурная поляризация вряд ли позволит сложиться глобальной человеческой цивилизации в многополярном или, воз­можно, биполярном мире (противостояние Север - Юг; христианской и мусульманской цивилизаций; конфуцианско-социалистического и ка­питалистического миров). Этот сценарий наиболее полно и последо­вательно изложен в известной концепции «столкновения цивилиза­ций» С. Хантингтона. Согласно ей, тенденция к глобализации мира заменяется контртенденцией разлома глобальной цивилизации в ре­зультате конфронтации цивилизационных «очагов» в борьбе за вы­живание этносов, в первую очередь западно-христианского с ислам­ским и, возможно, с буддистско-конфуцианским.

Сценарий «локализации» предполагает консолидацию этнических и цивилизационных образований на основе фундаменталистских идео­логий, проводящих политику культурной изоляции как мягкой формы социальной и культурной нетерпимости. Это сделает невоз­можным формирование глобальной цивилизации, так как в эконо­мике будут доминировать тенденции восстановления традиционных (автаркических) способов ведения хозяйства, в том числе и под фла­гом защиты окружающей среды и необходимости экономии природ­ных ресурсов. В сфере культуры возобладает тенденция изоляции, обусловленная стремлением к самосохранению различных культурных ареалов с их системами ценностей.

В связи со сценариями фрагмеграции и локализации на первый план выходит вопрос о возможности формирования и природе по­тенциальных мировых суперрегионов. Некоторые оптимистически на­строенные аналитики полагают, что таким образом закладываются основы нового политического устройства мира. По их мнению, су­перрегионы движутся в направлении интегрий — наднациональных политических объединений со своей валютой, моделями экономиче­ского регулирования, правовыми институтами, структурами управле­ния, системами безопасности. Поэтому в перспективе можно говорить если не о государственных, то о квазигосударственных образованиях.

Сценарий «глокализации» (термин предложен руководителем японской корпорации «Сони» Акио Морита, который уверен, что век доминирования национального государства подходит к концу) пред­полагает сочетание процессов модернизации локальных культур с до­стижениями формирующейся глобальной мультикультурной циви­лизации, что происходит в результате «культурной гибридизации», т. е. конструктивного сотрудничества и взаимообогащения культур в рамках культурных регионов. Регулировать развитие глобальной цивилизации должны институты глобального гражданского общества (прообразы их - разнообразные междуна­родные неправительственные организации). Локализации, по Валлерстайну, соответствует сценарий «децентрализованного и справедливого мира». Критически настроенные ученые выражают серь­езную обеспокоенность в связи с усилившимся нарушением связи «между все более глобализованными, экстерриториальными элитами и остальным населением, "локализация" которого постоянно усили­вается. В ситуации «глобальной неопределенности», характерной для современности, нашли выражение все четыре метатенденции и пока не исключена возможность для осуществления любого из вышеназванных сценариев.

Литература: 10, 11, 12, 18, 23, 24, 25, 40, 42, 47, 48, 70

Контрольные вопросы:

1. Почему глобализация в целом оказывает негативное влияние на страны третьего мира?

2. Каково воздействие глобализации на современную Россию?

3. Перечислите основные сценарии глобализации и дайте их краткую характеристику.

4. Что такое Вашингтонский консенсус?

 

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: