Военно-политические аспекты международной безопасности.

В последние десятилетия самую большую угрозу всеобщему миру и безопасности на глобальном уровне представляло оружие массового поражения, в первую очередь ядерное. Хотя с окончанием холодной войны вероятность крупномасштабной ядерной войны резко снизилась, опасность исходит из самого факта существования такого оружия. Одним из механизмов обеспечения ядерной безопасности является существующий режим нераспространения ядерного оружия. Он зафиксирован в Договоре о нераспространении ядерного ору­жия (ДНЯО) 1968 г. Нормы договора обязывают:

- государства, обладающие ядерным оружием, не передавать кому
бы то ни было ядерное оружие и контроль над ним; не помогать, не поощрять и не по­буждать какое-либо государство, не обладающее ядерным оружием, к приобретению ядерного оружия или контроля над ним;

- государства, не обладающие ядерным оружием, не принимать от кого либо ядерного оружия и контроля над ним; не производить и не приобретать каким-либо иным способом ядерное оружие;

- неядерные государства, желающие использовать ядерную энергию в мирных целях, осуществляют это под контролем МАГАТЭ, которая может проводить инспекции и требовать отчеты от государств по использованию расщепля­ющих материалов.

В настоящий момент в мире сложилась следующая ситуация с рас­пространением ядерного оружия. Все государства можно разделить на пять групп в зависимости от обладания ими ядерным оружием, наличия или отсутствия экономических и технологических возможностей для его производства и участия или неучастия в ДНЯО.

В первую группу входят пять официально признанных ядерных государств, являющихся постоянными членами Совета Безопасности ООН. Это США, Российская Федерация, КНР, Вели­кобритания и Франция. Из них наибольшим ядерным потенциалом обладают Соединенные Штаты и Россия. К концу 1990-х гг. у США было 7250 стратеги­ческих ядерных боеголовок, Российская Федерация располагала 6200 ядерными боеголовками стратегического характера. У этих государств имеются разнообразные средства доставки ядерного оружия: межконтинентальные баллистические ракеты наземного и морского базирования, крыла­тые ракеты и т. д. КНР в середине 1990-х гг. располагала 435 ядерными боеголовками. Экономические и технологические возможности Китая позволяют ему в ближайшие двадцать лет увеличить ядерный боезапас еще примерно на тысячу единиц, что существенно изменит стратегический баланс в мире. Великобритания и Франция име­ют относительно небольшой запас ядерного оружия: у Франции — 450 ядерных боеголовок, у Великобритании — 185. Эти госу­дарства не стремятся наращивать свой стратегический потенциал, но и не намереваются его сокращать, мотивируя такую по­зицию незначительными размерами своих ядерных арсеналов по срав­нению с российскими или американскими.

Наличие ядерного оружия у официально признанных ядерных государств сегодня не вызывает в мире особых опасений. Проблемы заключаются в наличии больших запасов ядерного оружия у США и РФ, а также в том, что Франция и КНР не участвуют в ДНЯО, хотя добровольно соблюдают нормы режима нераспространения.

Во вторую группу входят Израиль, Пакистан и Индия. Израиль обладает ядерным оружием по крайней мере с 1970 г., в настоящее время у него имеется около 200 ядерных боеголовок и средства их доставки дальностью до 1000 км. Израиль придерживается следующих прин­ципов: не испытывать ядерного оружия, не отрицать и не подтверждать его наличия. После того как Индия и Пакистан в 1998 г. почти одновременно провели ядерные испытания, стало ясно, что эти госу­дарства де-факто вошли в число обладателей данного вида оружия. Опасность, которую представляют государства второй группы, заклю­чается в том, что они не участвуют в ДНЯО, имеют неопределенный статус по отношению к ядерному оружию, тем самым в целом расша­тывают режим нераспространения такого вида оружия.

Специалисты считают, что наибольшая опасность в перспективе может исходить от третьей группы - так называемых пороговых го­сударств. В разное время в эту группу включали Алжир, Ливию, Иран, Ирак, Северную и Южную Корею и ряд других госу­дарств. В последнее время ситуация изменилась. Некоторые страны, например, Южная Корея, Алжир, Ливия, отказались от планов разра­ботки и производства ядерного оружия. Иран, Ирак и КНДР прези­дент США Дж. Буш-младший обозначил как «ось зла» и основную угрозу для стабильности и безопасности современного мира. Поэтому Соединенные Штаты оказывают давление на эти государства, не оста­навливаясь даже перед применением силы в обход международных норм и правил. Однако такой подход таит серьезную опасность, поскольку может подтолкнуть государства «оси зла» и некоторые другие к интенсификации усилий по созданию оружия массового по­ражения. Кроме этого необоснованные и непродуманные меры на­сильственного характера могут повлечь за собой совершенно непред­виденные последствия.

Так, вторжение США в Ирак было мотивировано якобы наличием у режима Саддама Хусейна оружия массового поражения и его нежеланием добровольно сотрудничать с международ­ными инспекторами. Доказательств наличия оружия массового поражения аме­риканцы здесь не нашли, и не представили даже за годы оккупации. В то же время ситуация в Ираке и вокруг него остается неурегулированной и является источником уже другой опасности - опасности исламского экстремизма и терроризма.

Относящиеся сегодня к четвертой группе Алжир, Аргентина, Бра­зилия ранее активно вели ядерные исследования и подошли вплот­ную к созданию ядерных боезапасов, но отказались от подобных пла­нов и присоединились к ДНЯО как безъядерные государства. К этой же группе относятся бывшие советские республики: Белорус­сия, Казахстан и Украина. В первые годы после распада СССР на их территории сохранялись стратегические ядерные силы, перешедшие под юрисдикцию Российской Федерации. С выводом ядерных сил на российскую территорию эти государства приобрели статус безъ­ядерных и в этом качестве участвуют в ДНЯО. Особое место в чет­вертой группе принадлежит Южно-Африканской Республике. В го­ды режима апартеида в ЮАР, так же как и в Израиле, было создано ядерное оружие, хотя этот факт не признавался. После отказа от апар­теида и создания нерасового правительства ядерное оружие было уничтожено и ЮАР стала участницей режима нерас­пространения как неядерное государство.

Большинство стран мира не входят ни в одну из вышеназванных групп, они не имеют ни возможности, ни намерений создавать ядер­ное оружие. Однако нет гарантии, что при изменении международ­ной обстановки в отдельных регионах или в мире в целом положение в сфере ядерных вооружений не изменится.

Как и предсказывал в свое время Г. Моргентау, ядерные сверх­державы в соответствии с логикой гонки вооружений накопили ядер­ного оружия гораздо больше, чем его нужно для достижения любых мыслимых военных целей. Когда стало ясно, что дальнейшее попол­нение ядерных арсеналов иррационально, США и СССР приступили к переговорам по вопросам установления контроля над вооружения­ми и разоружения. Еще в годы холодной войны в этом направлении удалось достичь определенных успехов. В соответствии с Договором о ликвидации ракет средней и малой дальности от 1987 г. к 1990 г. были полностью ликвидированы эти два вида вооружений. Договоры об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1 и ОСВ-2) и договоры о дальнейшем сокращении и ограничении стра­тегических наступательных вооружений (СНВ-1 и СНВ-2) преду­сматривали существенное сокращение ядерных арсеналов обеих сверх­держав

Большое значение для обеспечения безопасности в годы холод­ной войны имел заключенный в 1972 г. между СССР и США Дого­вор об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО). Он огра­ничивал возможности создания двумя государствами таких средств, гарантирующих полную защиту от ядерной атаки другой стороны, что сохраняло механизм сдерживания, основанный на взаимном устрашении. После окончания холодной войны в США стали раздаваться голоса в пользу пересмотра ряда прежних договоренно­стей как устаревших в новых условиях. В частности, был поставлен вопрос о судьбе договора по ПРО. В связи с появлением угрозы со стороны «стран-изгоев» (Иран, КНДР и т. д.) были оглашены планы создания так называемых нестратегических систем противоракетной обороны, способных перехватывать единичные ракеты с ядер­ными боеголовками. Однако создание таких систем было невозмож­но без нарушения положений Договора 1972 г. Для администрации США создание нестратегических противоракетных систем стало од­ной из приоритетных целей, и было принято решение об односто­роннем выходе из договора по ПРО, а в 2007 г. объявлены планы строительства противоракетных объектов в Польше и Чехии.

Следует учитывать, что развертывание американских противоракетных систем может побудить Китай к наращиванию стратегических ядерных сил, что, в свою очередь, вызовет цепную реакцию других государств. Все это будет иметь очевидные негативные последствия для стабильности и безопасности и на региональном, и на глобальном уровне.

В мае 2002 г. президентами России и США был подписан Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (ДСНП), а в июне 2003 г., он вступил в силу. В со­ответствии с этим договором Россия и США обязались на взаимной основе сократить к 31 декабря 2012 г. количество имеющихся у них стратегических ядерных боезарядов примерно в 3 раза, с в 6 тыс. единиц, до 1700-2200. Если Договор СНВ-1 и не вступивший в силу Договор СНВ-2 предусматривали конкретные «потолки» по триаде ядерных вооружений (наземные МБР, баллистические ракеты подводных лодок и стратегические бомбардировщики), то ДСПН предоставляет сторонам гиб­кость: они теперь вольны сами определять состав и структуру своих стратегических сил.

Кроме ядерного к оружию массового поражения относится хими­ческое и бактериологическое. С одной стороны, эти виды оружия обладают меньшими поражающими характеристиками, чем ядерное. С другой стороны, они проще, дешевле и доступнее. Эти виды ору­жия находятся под полным запретом. С 1972 г. действует Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бакте­риологического (биологического) и токсического оружия и об их унич­тожении. С 1997 г. в отно­шении химического оружия действует тот же режим запрета, что и по отношению к бактериологическому. В то же время контроль за безусловным выполнением всеми государствами обязательств, принятых на себя в области химического и бактерио­логического разоружения, остается актуальной политической пробле­мой.

Обеспечение международной безопасности связано не только с кон­тролем за оружием массового поражения, но и с ограничением и со­кращением обычных вооружений и вооруженных сил. Дальше всего в этом направлении продвинулись страны европейского континен­та. Во 2-й половине XX в. военное противостояние двух сверхдержав и возглавлявшихся ими блоков в первую очередь осуществлялось на европейском континенте и затрагивало его интересы. Долгое время сохранялась опасность возникновения в самом центре Европы крупномасштабного вооруженного конфликта. Взаимное недоверие и напря­женность между государствами были чреваты случайным обострением опасных конфликтных ситуаций. Такое положением стало меняться после проведения в 1975 г. Совещания по безопасности и сотрудни­честву в Европе в городе Хельсинки. После Хельсинского совещания были разработаны и постепенно осуществлялись меры по установле­нию доверия, которые помогли несколько снизить уровень военной опасности.

Параллельно начался процесс подготовки соглашений по всеобъ­емлющему сокращению обычных вооруженных сил и вооружений на европейском континенте. Переговоры были затяжными и лишь в 1990 г. в Вене был подписан Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Он предусматривал значительное сокращение численности сухопутных войск, уменьше­ние количества танков, бронированных машин, артиллерийских си­стем, самолетов и вертолетов у всех участников. Вводились так на­зываемые фланговые ограничения на юге и севере Европы. Договор исходил из наличия двух противостоящих друг другу военных бло­ков - НАТО и Варшавского договора. В связи с этим квоты на со­кращение войск и военной техники исчислялись па основе блокового принципа. Но уже в момент подписания договора ситуация начала меняться. Организация Варшавского договора стала распадаться и уже через год формально прекратила свое существование. Затем раз­валился Советский Союз, а его бывшие восточноевропейские союзни­ки выразили желание присоединиться к Североатлантическому пакту.

Расширение НАТО наряду с другими геополитическими измене­ниями заставило по-новому рассматривать вопрос о военной безопас­ности России в европейском регионе. Договор об обычных воору­женных силах в прежнем виде уже не соответствовал российским интересам в области национальной безопасности. Например, флан­говые ограничения в значительной степени коснулись Ленинград­ского и Северо-Кавказского военных округов, которые в новых усло­виях стали приграничными. Кроме того, Северо-Кавказский округ расположен в зоне повышенной конфликтности, что требует доста­точных сил и средств для противодействия любым угрозам, включая угрозу терроризма. Поэтому по инициативе Российской Федерации с начала 1990-х гг. развернулась работа по адаптации ДОВСЕ к но­вым условиям. Прежде всего, речь шла о снятии фланговых ограничений. В соответствии с решениями, принятыми в 1996 и в 1999 гг., площадь так называемой фланговой зоны на территории России была значи­тельно сокращена, а допускаемое количество вооружений и техники в этой зоне увеличено. За Россией закреплено право в случае необхо­димости увеличивать военную группировку в южных районах, т. е. в районах повышенной опасности.

19 ноября 1999 г. в Стамбуле было подписано Соглашение об адап­тации ДОВСЕ. Главным отличием нового варианта договора являет­ся отказ от блокового принципа. Для территории каждого отдельного государства предусмотрен количественный потолок войск и техни­ки, что должно быть препятствием к созданию мощных группировок на каком-либо стратегическом направлении, а также к наращиванию военной мощи отдельных государств. Новый вариант договора учиты­вает факт расширения НАТО, поэтому суммарный военный потенци­ал блока подлежит сокращению, в то время как российский потенциал остается на прежнем уровне. Хотя адаптированный ДОВСЕ не лишен недо­статков, он отвечает интересам всех его участников, включая и Рос­сийскую Федерацию.

Но практическая реализация достигнутых соглашений столкнулась с рядом трудностей. В связи с новой волной расширения НАТО в 2004 г. встал вопрос о Латвии, Литве, Эстонии и Словении, ко­торые не были участниками договора, и поэтому их присоединение к Североатлантическому альянсу создает опасность появле­ния «серых зон», где концентрируются войска и техника, не подле­жащие учету по ДОВСЕ. К тому же страны НАТО не ратифицировали адаптированный договор. Это заставило российское руководство объявить в 2007 г. мораторий на соблюдение его условий.

Европейский опыт снижения уровня военного противостояния пока не находит широкого применения в других регионах мира. По­жалуй, единственным исключениям является соглашение между Рос­сией, Китаем и бывшими советскими среднеазиатскими республика­ми об отводе и сокращении войск и военной техники, размещенной вдоль границы между КНР и бывшим СССР.

3. Проблемы противодействия терроризму в современном мире. Современный терроризм принято определять как использова­ние насилия для достижения политических целей путем при­нуждения государственных органов, международных и национальных организаций, государственных и общественных деятелей, отдельных граждан или их групп к совершению тех или иных действий в пользу террористов, для того чтобы избежать реализации последними угроз по отношению к определенным лицам или группам, объектам жизне­обеспечения общества, источникам повышенной опасности для лю­дей или окружающей среды.

На рубеже XX и XXI вв. проблемы терроризма и противодейст­вия ему стали важны как для отдельных государств, так и для мирового сообщества в целом. Это объясняется масштаба­ми и характером террористических акций последнего времени. Если на рубеже XIX и XX вв. террористы действовали методом индивиду­ального террора, убивая политических и государственных деятелей, то объектами атак современных террористов все чаще становятся никак не защищенные мирные люди. Террористы прош­лого нередко стремились найти этические оправдания своим действи­ям и направляли их только против тех, на ком, с их точки зрения, лежала ответственность за существующее положение вещей. Совре­менные террористы гораздо чаще демонстрируют цинизм, воинству­ющую аморальность и готовность пренебрегать жизнью людей.

Меняется техническая оснащенность терроризма: только за последнее десяти­летие террористы использовали газ, боевые отравляющие вещества и даже самолеты с захваченными пассажирами, и, как считают спе­циалисты - это только первые признаки технологической революции в деятельности террористов. Возможно создание портативных ядер­ных устройств небольшой мощности, пригодных для террористиче­ских целей. Сегодня действия тер­рористов могут привести к огромным разрушениям, массовой гибе­ли людей, экологическим катастрофам и в случае использования са­мых обычных средств. Это может случиться, если объектами террора станут химические заводы, атомные электростанции или другие сложные и опасные технические объекты. Объектами «компь­ютерного терроризма» могут быть информационные коммуникации.

Кроме гибели людей и разрушения материальных ценностей, тер­роризм может иметь и иные негативные последствия, например, экономические потери, в тех регионах, где высока угроза терроризма.

Хотя большинство террористов ставят перед собой политические цели, вдохновляются идеологическими доктринами, националистиче­скими и религиозными чувствами, терроризм отделен от обыкновенной уголовной преступно­сти тонкой и весьма зыбкой чертой. Например, чеченские сепаратисты всегда использовали захват заложников с целью получения выкупа, но не забывали при этом говорить о «борьбе за свободу». Наркобизнес часто яв­ляется источником финансирования террористических организаций. Можно констатировать, что терроризм и уголовная преступность - сегодня взаимосвязанные явления.

Поскольку первичными объектами террористических действий часто оказываются государственные деятели или учреждения, а вто­ричные объекты — общественные отношения — целиком находятся в сфере деятельности государства, терроризм представляет потенци­альную угрозу любой государственной власти независимо от юриди­ческой формы и политико-идеологического содержания. Не случай­но уголовные законодательства отдельных стран и международное право относят терроризм к разряду наиболее опасных преступлений.

За последние десятилетия для борьбы с терроризмом создана зна­чительная юридическая база в виде многочисленных международ­ных конвенций. В этих нормативных актах предусмотрены взаим­ные обязательства государств в деле противодействия различным видам и формам террористической деятельности. Среди них можно отметить: Токийскую конвенцию 1963 г., Гаагскую конвенцию 1970 г., Монре­альскую конвенцию 1971 г ., направленные на борьбу с преступле­ниями террористов на воздушном транспорте; Нью-Йоркскую кон­венцию 1979 г. о борьбе с захватом заложников; Венскую конвенцию 1980 г., Монреальскую конвенцию 1991 г. о маркировке пластиче­ских взрывчатых веществ.

В некоторых регионах существуют собственные нормативные ак­ты антитеррористического характера. Так, в 1977 г. под эгидой Совета Европы была принята Европейская конвенция по борьбе с террориз­мом. Страны СНГ заключили между собой Договор о сотрудничест­ве в борьбе с терроризмом. В 2000 г. была принята межгосударствен­ная Программа сотрудничества по борьбе с терроризмом и другими проявлениями экстремизма, образован Антитеррористический центр СНГ.

Однако, как свидетельствуют примеры из истории международ­ных отношений, далеко не всегда имело место добросовестное со­трудничество государств в борьбе с терроризмом. Поскольку не всегда легко отличить сепаратизм от национально-освободитель­ного движения или установить четкую пропорцию между теми или иными политическими целями и допустимыми средствами их дости­жения, то создается почва для двойных стандартов при оценке терро­ристической по форме и содержанию деятельности.

В полной мере этот двойной стандарт применялся в годы холод­ной войны, когда противоборствующие сверхдержавы стремились к достижению своих глобальных целей, не слишком стесняясь в сред­ствах. Когда было необходимо, в пропагандистских целях противо­положная сторона обвинялась в поддержке и спонсировании терро­ризма. В начале 1980-х гг. так поступала администрация президента США Рональда Рейгана, которая провозгласила одной из целей сво­ей международной политики «борьбу с международным террориз­мом», причисляя к нему левые, ориентированные на Советский Союз и его союзников, политические движения в странах третьего мира. При этом сами США помогали тем силам и движениям, которые при­бегали к террористическим по форме и содержанию способам вооруженной борьбы, если это отвечало их собственным интересам и целям. Американская помощь в большом объеме предоставлялась вооружен­ной антиправительственной оппозиции в Афганистане. Интересно от­метить, что из числа участников джихада против советского военно­го присутствия в Афганистане вышел и нынешний «террорист № 1» Усама бен Ладен.

Безусловно, после 11 сентября 2001 г. ситуация в мире по вопро­сам борьбы с терроризмом изменилась. Сентябрь­ские террористические акции в Нью-Йорке для теории и практики международных отношений имели серьезные последствия. До недав­него времени понятие «международный терроризм» больше подчер­кивало потенциальную опасность такого явления, чем обозначало реальный фактор международных отношений. Послед­ние события показали, что в мировой политике произошли качест­венные сдвиги.

Еще в начале 70-х гг. XX в. многие исследователи отмечали появ­ление и возрастание роли негосударственных акторов международ­ных отношений при одновременном относительном снижении роли отдельных суверенных национальных государств. Сторонники неоли­беральных взглядов обращали внимание на позитивный, с их точки зрения, характер подобных процессов. Между тем сегодня выявилась их негативная сторона. Благодаря техническому прогрессу, развитию средств коммуникации неправительственные международные организации террористического толка, например, «Аль-Каида», получили невиданные ранее возможности. Эти организации в новых условиях способны бросить вызов даже самым сильным в экономи­ческом и военном отношении государствам, создать прямую угрозу для их безопасности. Государства же, оказались сла­бо подготовленными к новым вызовам и уязвимыми по отношению к опасности, исходящей от противников, обладающих значительно меньшими ресурсами.

Литература: 18, 21, 31, 32, 409, 42, 47, 57,63, 68

Контрольные вопросы:

1. Чем отличаются современные подходы к пониманию безопасности от традиционных?

2. Назовите основные принципы режима нераспространения ядерного оружия.

3. Что такое пороговые государства, какие государства к ним относятся?

4. Какие договоры были заключены в области сокращения ядерного оружия?

5. В чем опасность современного терроризма?

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: