Тема 9. Российско-американские отношения на рубеже XX-XXI вв.

1. Основные тенденции развития российско-американских отношений после окончания холодной войны. После окончания холодной войны и распада СССР российско-американские отношения прошли ряд этапов и претерпели существенные изменения.

В начале 90-х гг. XX в. как у российской, так и у американской элиты не было недостатка в завышенных ожиданиях относительно «светлых» перспектив российско-американских отношений. В Рос­сийской Федерации ждали, что Америка по достоинству оценит те потери и жертвы, на которые пошла Россия во имя «свободы и демо­кратии», и не только прольет «золотой дождь» экономической помо­щи новой России, но и обеспечит ей достойное место в западном со­обществе «цивилизованных народов».

После распада Советского Союза, венчавшего победоносное для Запада окончание холодной войны, Америка укрепилась в уверенно­сти, что ей предначертана судьбой роль единоличного мирового лидера.Морально роль гегемона оправдывалась не только необходимо­стью реализовать свои национальные интересы в исключительно благоприятных для этого условиях, но и, возможно, искренней уве­ренностью, что они в полной мере совпадают с интересами всего меж­дународного сообщества, а также тем, что США несли в значительной мере бремя расходов и ответственности, всегда сопутствующее лидерству. В то же время в Соединенных Штатах столь же нереали­стично полагали, что Россия буквально по мановению волшебной палочки обретет динамичную рыночную экономику и стабильную демократическую политическую систему без серьезной помощи извне, а главное, будет всегда и во всем следовать в кильватере американской внешней политики.

Колебания внешней политики России 2-й половины 1990-х гг.: «разворот над Атлантикой» самолета главы российского правитель­ства Е. М. Примакова, «бросок на Приштину» российских десантни­ков, протесты против однополярного мира и расширения НАТО на Восток, звучавшие из Москвы, и др. игнорировались, поскольку воспринимались в США как проявления ностальгии по былому со­ветскому имперскому величию и только укрепляли уверенность в на­ступлении PaxAmericana.В США Россию стали воспринимать как «государство-обузу», не­способное самостоятельно решать собственные проблемы, предпочи­тающее ходить по миру с протянутой рукой и шантажирующее Запад с помощью своего ядерного потенциала, а русских - как представи­телей мафии, создающих дополнительные проблемы для стран «сво­бодного мира».

В России же Америка быстро превратилась из «примера для под­ражания» в «источник всех бед»: ее считали виновной в намеренном развале российской экономики, особенно высо­котехнологичных отраслей, скупке за бесценок национальных богатств и государственных секретов, утечке российского интеллекта и как следствие - полной утрате Россией ее былого международного ста­туса.

На рубеже нового тысячелетия представители американской по­литической элиты были настроены в отношении России очень скеп­тически. Так, например, советник президента США по национальной безопасности Кондолиза Райс по­сле вступления в должность в 2000 г. заявила: «Я полагаю, Россия будет все больше сближаться с арабскими странами, включая Иран. В конце концов такая политика приведет ее к отказу вносить свой вклад в усилия по сохранению мира... Я искренне считаю, что Россия представляет опасность для Запада вообще и для наших европей­ских союзников в частности».

В своей оценке перспектив российско-американских отношений К. Райс была не одинока. На основе серии интервью в марте-апреле 2001 г. с «теми, кто отвечает или скоро будет отвечать за формулиро­вание российской политики США», американская исследовательница С. Уолландер пришла к следующему заключению о подходах администрации Дж.Буша -младшего к этому вопросу: «Базовое представление, на кото­ром строится политика США, состоит в том, что Россия слаба и в те­чение достаточно долгого времени будет оставаться таковой... В от­личие от стран Центральной и Восточной Европы, которые избрали своим приоритетом интеграцию в западные институты и готовы не­сти издержки в кратко- и среднесрочном плане ради достижения этой долгосрочной цели, Россия избегала принятия тяжелых решений и не достигла особого прогресса... Россия бо­лее не является ни основной угрозой американским интересам, ни ин­струментом для осуществления этих интересов во всех случаях».

Не менее осторожно оценивали перспективы российско-американ­ских отношений и в российском руководстве после прихода к власти В. В. Путина. Так, в Концепции внешней политики Российской Фе­дерации, утвержденной Президентом РФ 28 июня 2000 г., говорилось о значительных трудностях последнего времени в отношениях с США, наличии серьезных, в ряде случаев- принци­пиальных, разногласий. Характерно, что в 1999-2000 гг. и в Вашинг­тоне, и в Москве тщательно избегали термина «партнерство» приме­нительно к российско-американским отношениям.

События 11 сентября 2001 г. ознаменовали крутой поворот в российско- американских отношениях. Уже через несколько часов после терро­ристических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне президент РФ пер­вым из мировых лидеров дозвонился до президента США Дж. Буша. Российский руководитель не только выразил самое глубокое сочувствие американскому народу, но и со­общил о прекращении учений российских стратегических сил, по­скольку вооруженные силы США были приведены после терактов в состояние высшей боевой готовности и нельзя было исключить воз­можность ошибки или просчета.

За декларациями последовали и дела. США и Россия стали веду­щими участниками антитеррористической коалиции, созданной по­сле 11 сентября 2001 г. Следует отметить, что руководство США до этой трагической даты рассматривало российские призывы к борьбе с международным терроризмом как попытку придать легитимность войне в Чечне или как способ вовлечения Америки в борьбу с исла­мом в интересах России. В результате неверной расстановки приоритетов был нанесен ущерб отношениям с Россией, произошло непредвиденное охлаждение отношений с Китаем. Как следствие Америке труднее было заручиться их содействием в борьбе с терроризмом в период, предшествовавший 11сентября 2001 года.

Трагические события 11 сентября 2001 г. заставили Вашингтон по-новому расставить приоритеты в российско-американских отноше­ниях. Важнейшим направлением двустороннего сотрудничества стало взаимодействие в рамках антитеррористической коалиции. При этом выяснилось, что Россия является гораздо более ценным для Америки партнером в рамках коалиции, чем подавляющее большинство стран - членов НАТО. В ходе операции «Несокрушимая свобода» Россия предоставила Соединенным Штатам разведывательную информацию о террористических группировках, выделила воздушные коридоры для американской авиации, расширила военно-техническое сотруд­ничество с Северным альянсом. Сотрудничество двух стран на начальном этапе деятельности ан­титеррористической коалиции было успешным и про­дуктивным. США смогли нанести серьезный удар по группировке «Аль-Каида», ответственной за террористические акты в Нью-Йорке и Вашингтоне; Россия же после краха режима талибов была избавле­на от необходимости вести борьбу с исламским экстремизмом на два фронта - на Северном Кавказе и в Средней Азии. После этого последовало значи­тельное улучшение отношений между Россией и США, а также дру­гими странами Запада.

Новый стиль российско-американского отношений позволил Мо­скве и Вашингтону заключить Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов, предусматривающий трехкратное сокращение их стратегических боезарядов в течение ближайших десяти лет. Сближение России с Западом и его лидером - США создало условия для учреждения Совета Рос­сия - НАТО, который должен стать, как это говорится в Декларации глав государств и правительств стран - членов НАТО и РФ от 28 мая 2002 г., механизмом для консультаций, выработки консенсуса, сотруд­ничества, совместных решений и совместных действий России и го­сударств — членов НАТО по широкому спектру вопросов безопас­ности в Евро-Атлантическом регионе.

За прошедшее после сентября 2001 г. время было высказано не­мало предположений о временном и случайном характере тех перемен, которые произошли в российско-американских отношениях. Сейчас еще рано судить об этом. К числу бесспорных достижений в развитии двусторонних отно­шений следует отнести то, что Москве и Вашингтону удалось присту­пить к демонтажу тех колоссальных стратегических ядерных арсена­лов, которые были созданы обеими сверхдержавами для реализации стратегии победы в мировой термоядерной войне. Впервые с начала ядерного века началось реальное сокращение общего количества стра­тегических ядерных боеголовок сторон.

Впрочем, многие американские политики и эксперты, близкие к консервативному крылу республи­канской партии скептически относятся к международ­ному сотрудничеству в деле ограничения и сокращения вооружений. По их мнению, с окончанием холодной войны время традиционного контроля над вооружениями истекло и в нынешних условиях Соеди­ненные Штаты не должны быть ограничены нормами международного права в своей военно-технической политике. В кругах, близких к американской администрации, весьма популярны рассуждения о том, что складывавшийся на протяжении последних десятилетий режим контроля над вооружениями устарел и его-де надо заменить на систе­му односторонних шагов, осуществляемых в интересах США в сфере разоружения.

Именно такие подходы возобладали в Вашингтоне после прихода к власти Дж. Буша в 2000 г. Серьезный ущерб сложившемуся на про­тяжении последних десятилетий механизму контроля над стратеги­ческими вооружениями был нанесен после решения президента США в ноябре 2001 г. о выходе из Договора по ПРО. Не способствует кон­структивному диалогу между двумя странами по проблемам разору­жения и незаинтересованность новой американской администрации в ратификации Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных ис­пытаний, а также в создании механизма глобального контроля за за­прещением биологического оружия.

В то же время не только перед Москвой и Вашингтоном, но и перед всеми ядерными державами стоит ряд сложных проблем, связанных с ликвидацией оружия массового поражения (ОМП) и предотвраще­нием его распространения, которые невозможно решить в односторон­нем порядке. События 11 сентября 2001 г. со всей остротой поставили вопрос о переоценке ядерного измерения международной безопасно­сти. Сдерживающее свойство ядерного оружия, частично оправдавшее себя в межгосударственных отношениях в эпоху советско-американ­ского ядерного паритета, сегодня теряет эффективность против таких угроз всеобщей безопасности, как международный терроризм или в качестве средства «принуждения к миру» участников внутригосу­дарственных конфликтов, которых в мире становится все больше. Возрастающая вероятность захвата или приобретения террориста­ми оружия массового уничтожения, особенно тактических ядерных боезарядов, выдвигает на передний план задачу нераспространения ОМП. Решение этой задачи невозможно без достижения согласия и качественно нового уровня сотрудничества в первую очередь между ядерными державами.

В этом контексте особенно остро встает вопрос о надежном хране­нии и демонтаже тактических ядерных боеприпасов. Никаких много­сторонних и двусторонних режимов контроля над этим видом ядер­ного оружия в настоящее время нет. Остается только гадать, в каких условиях в США и России хранятся переведенные на централизо­ванное хранение тактические боеголовки, а также оружейные уран и плутоний, извлеченные из демонтированных стратегических боеголо­вок.

На протяжении последнего десятилетия сторонам удалось суще­ственно расширить проблематику диалога по военно-политическим вопросам, дополнив ее за счет обсуждения возможного сотрудниче­ства в создании перспективных систем ПРО, а также взаимодейст­вия в деле ликвидации советских арсеналов оружия массового унич­тожения (ОМУ) и средств его доставки. Еще в 1992 г. Москва предложила совместно разрабатывать, а за­тем создать и совместно эксплуатировать глобальную систему защиты от ракетного оружия. Восемь лет спустя российская сторона возоб­новила это предложение. В этой связи следует отметить, что администрация Клинтона неоднократно выражала заинтересованность в сотрудничестве с Россией в области разработ­ки тактической и стратегической ПРО.

Однако администрация Дж. Буша сделала иной выбор, и в 2002 г. США в одностороннем порядке вышли из договора 1972 г. об ограничении систем ПРО. Принятое же в 2007 г. (опять-таки – одностороннее) решение о размещении элементов американской ПРО в Польше и Чехии, вероятно, ставит крест на возможностях договориться по данной проблеме.

На протяжении последнего десятилетия особое значение приоб­рела и такая совершенно новая область российско-американских от­ношений, как сотрудничество двух стран в деле обеспечения без­опасности, демонтажа и хранения снимаемых с вооружения ядерных боеприпасов, а также утилизации извлекаемых из них ядерных мате­риалов. Американская сторона финансировала это сотрудничество в рам­ках программы Нанна—Лугара. Общие ассигнования США для всех стран СНГ составили за время осуществления этой программы (начиная с 1992 г.) около 7 млрд. долл. В настоящее вре­мя ежегодные ассигнования на программу помощи новым независи­мым государствам достигли порядка миллиарда долларов. В результате совместных усилий США и РФ в Россию было воз­вращено из стран СНГ для безопасного демонтажа 1700 ядерных боеголовок; уничтожено более 400 ракетных шахт; ликвидировано более чем 1400 стратегических ядерных носителей (снятых с вооружения со­ветских баллистических ракет, крылатых ракет, подводных лодок и бомбардировщиков); переработано 150 тонн оружейного урана; уничтожено 30 тыс. тонн жидкого ракетного топлива. Важнейшим направлением сотрудничества двух стран в рамках программы Нанна—Лугара является строительство при финансовом и техническом содействии Пентагона хранилища для плутониевых сердечников, из­влеченных из демонтированных ядерных боезарядов, на производст­венном объединении «Маяк», а также переоборудование российских реакторов, производящих оружейный плутоний.

Произошли заметные позитивные перемены в торгово-экономи­ческих и научно-технических связях двух стран, причем как количе­ственного, так и качественного характера. На протяжении 1990-х гг. товарооборот между РФ и США увеличился в несколько раз, превы­сив по итогам 2002 г. 11 млрд. долл. Тем самым США заняли место среди крупнейших торговых партнеров России. По данным 2001 г., США являются крупнейшим иностранным инвестором в российскую экономику. Общий объем американских капиталовложений составил примерно 7 млрд. долл. При этом в отличие от ситуации в двусторон­них торгово-экономических связях до 1991 г. Россия имеет устойчи­вое положительное сальдо торгового баланса с Америкой, которое составило в 2000 г. около 2 млрд. долл. Изменилась и структура рос­сийско-американской торговли: теперь во взаимном товарообороте преобладают не сельскохозяйст­венные товары из США, а машины, оборудование, продукция черной и цветной металлургии, химической и атомной промышленности. Од­нако Россия, прежде всего интересует США как крупнейший произво­дитель и экспортер углеводородов (нефть и газ) в мире, предоставляю­щий Америке возможность диверсифицировать и наращивать запасы неближневосточных энергоносителей или энергоносителей, которые производятся не входящими в ОПЕК странами.

Торгово-экономические связи между двумя странами не приобре­ли пока того же значения, что и их взаимоотношения в военно-поли­тической сфере. Тем не менее, Москва и Вашингтон не могут игнори­ровать эти связи или приносить их в жертву «большой политике». Более того, обе стороны стали признавать экономическое сотрудни­чество основой дальнейшего продвижения к конструктивным и взаи­мовыгодным отношениям. В данной связи следует обратить внимание на то обстоятельство, что в последние годы целый ряд базовых отраслей российской эко­номики, а также некоторые сектора ВПК, определяющие научно-тех­нический прогресс в Российской Федерации (аэрокосмическая про­мышленность, атомная энергетика), вышли на американский рынок. Определенных успехов достигло и научно-техническое сотрудниче­ство двух стран: достаточно упомянуть такие перспективные научно-технические проекты, как «Морской запуск», Международная кос­мическая станция и др. Многие американские компании, такие как «Локхид», «Боинг», «Ин­тел», «Ай-би-эм», вложили достаточно большие средства в высоко­технологический сектор российской экономики. Есть перспективы в развитии двустороннего сотрудничества в нефтепереработке, авто­мобилестроении и др.

Однако масштабы российско-американского торгово-экономиче­ского и научно-технического сотрудничества все еще далеко отстают от потенциальных возможностей обеих стран и не всегда являются взаимовыгодными (поскольку наиболее серьезные инвестиции вкла­дываются исключительно в нефте- и газодобывающую отрасли). Как сказал президент американо-российского делового совета Ю. Лоусон, страны с таким потенциалом, как США и Россия, должны иметь в 3-4 раза больший объем двусторонней торговли. Успех этого сотрудни­чества будет зависеть и от готовности Москвы и Вашингтона ликви­дировать стоящие на его пути препоны внеэкономического характера. «Если американские официальные лица хотят, чтобы Москва серьезно относилась к обязательствам США, президенту Бушу нужно в первую очередь решать проблему ограничений, предусмотренных поправкой Джексона—Вэника, — отмечается в докладе Комиссии по националь­ным интересам США в отношении России (2003 г.). Российские официальные лица заявляют, что эта поправка отрицательно влияет на политические отношения между обеими странами и на атмосферу двусторонних экономических переговоров. Администрации Клинтона и Буша-младшего неоднократно обещали России сделать решитель­ные шаги в этом направлении, однако никаких мер принято не было. Фактически США по-прежнему пытаются использовать поправку Джексона—Вэника как рычаг в переговорах с Россией по другим проблемам. То, что уже было обещано, не следует увязывать с други­ми вопросами».

Кроме того, американским партнерам придется привыкнуть к тому, что в отличие от 1990-х гг. Российская Федерация не нуждается больше в экономической помощи со стороны Запада. Официальный Вашингтон неоднократно использовал этот рычаг на протяжении про­шедшего десятилетия для того, чтобы добиться политических уступок от российской стороны. Сегодня Россия заинтересована во взаимо­выгодной торговле и инвестициях, в решении проблемы советского долга, во вступлении в ВТО и признании рыночного характера рос­сийской экономики. Очевидно, что американской политической и де­ловой элите придется адаптироваться к этим переменам в формате двустороннего взаимовыгодного диалога по экономическим пробле­мам.

2. Итоги и перспективы российско-американских отношений. За последние годы в российско-американских отношениях нача­ла утверждаться модель партнерства. Партнерство означает, что РФ и США строят свои отношения исходя не из идеологических установок (как в годы холодной войны), а из своих национальных интересов. В случае если их интересы совпадают, никакие идейные расхождения более не помешают взаимовыгодному сотрудничеству двух стран (борьба с терроризмом, нераспространение, торговля, тех­нологические обмены). В тех же областях, где позиции двух держав расходятся, они действуют в соответствии со своими национальны­ми интересами, а не с пожеланиями партнера (расширение НАТО, войны против Югославии и Ирака, поставки оружия Китаю и т. д.). Вряд ли можно говорить о создании системы равноправного парт­нерства в ситуации, когда внешнеполитическая стратегия США преду­сматривает в перспективе «решительное, но вместе с тем реалистичное и разумное применение силы, при котором соблюдение американ­ских интересов и защита американских ценностей сочетались бы с открытым осознанием собственного мирового превосходства». По мнению американских партнеров, нереалистично ожидать сим­метрии во взаимоотношениях, которые больше не являются симмет­ричными. Однако партнерству нет разумной альтернативы, оно - наи­более устойчивая модель двусторонних отношений.

Российско-американские отношения стали более сбалан­сированными. Период значительной односторонней зависимости Рос­сии от американской помощи и поддержки уходит в прошлое, теперь уже США нуждаются в российском содействии и в борьбе с терро­ризмом, и в предотвращении распространения оружия массового по­ражения, и в урегулировании ряда локальных конфликтов.

Угроза распространения оружия массового поражения и средств его доставки превраща­ется в серьезнейший вызов международной стабильности и безопас­ности. Очевидно, что без самого тесного российско-американского взаимодействия в деле предотвращения распространения такого ору­жия решить эту задачу не удастся. Так как США и Россия располага­ют крупнейшими военно-промышленными комплексами в мире, они несут за нераспространение оружия массового поражения особую от­ветственность.

Нельзя недооценивать масштаб тех проблем, с которыми сталки­вается взаимодействие двух стран в деле нераспространения оружия массового поражения. Сохраняются серьезные разногласия между США и РФ по вопросу о последствиях для нераспространения рос­сийского военно-технического сотрудничества с третьими странами, прежде всего с Ираном. Иран, впрочем, не единственная страна, во­енно-экономическое сотрудничество России с которой за последние десять лет вызывало озабоченность в Соединенных Штатах. Так, на­мерение России продать Индии криогенные двигатели и технологию их производства также вызывали с американской стороны обвине­ния в нарушении режима нераспространения ракетных технологий. Кроме того, американская сторона высказывала свои возражения по поводу продаж российских вооружений Китаю, Сирии и Кипру. И это недовольство не ограничивалось лишь заявле­ниями американских должностных лиц; против некоторых россий­ских компаний, фирм и институтов были введены американские дис­криминационные меры и экономические санкции. В российском военно-промышленном комплексе с раздражением воспринимают подобные заявления и действия Ва­шингтона, усматривая в них попытки потеснить российских конку­рентов на международных рынках двойных технологий.

Вероятно, правы те специалисты-международники, ко­торые считают временным сближение Российской Федерации и Со­единенных Штатов на почве борьбы с международным терроризмом. Достаточно было России занять твердую самостоятельную позицию по вопросу войны в Ираке, чтобы началось российско-американское «охлаждение».

Несомненно, что международный терроризм будет и впредь пред­ставлять серьезнейшую угрозу международной безопасности, в том числе и для РФ, и для США. Однако, после свержения талибов в Афганистане, США отказались ввести санкции против этой страны за наркоторговлю, посчитав, что это противоречит американским интересам. Между тем после победы над режимом талибов производство наркотиков в Аф­ганистане, направляемых, прежде всего в Россию и Европу, выросло в десятки раз. Однако видимость стабильности в этой стране, бази­рующаяся на хрупком согласии с тамошними «полевыми команди­рами» (а сегодня - ведущими наркопроизводителями) для Вашингтона важнее, чем проблемы наркотраффика в Россию и Европу. Не слу­чайно в выступлении перед участниками Международного конгрес­са информационных агентств в сентябре 2004 г. президент В. Путин высказал озабоченность и недовольство деятельностью американо-британских оккупационных сил в Афганистане. Тем временем в США все чаще высказывается озабоченность по поводу сохранения демо­кратических институтов в России.

Многие американские специалисты в области междуна­родных отношений, в частности, уже упоминавшийся 3. Бжезинский, негативно относятся к перспективам партнерства с Россией на ев­роазиатском континенте и в постсоветской Центральной Азии.

Успех российско-американского сотрудничества в деле укрепле­ния стабильности и безопасности в Евразии во многом будет зависеть от того, в какой мере официальный Вашингтон проявит готовность рассматривать такие ведущие страны региона, как Россия, Китай и Индия, в качестве равноправных стратегических партнеров. До сих пор в своей региональной политике в Евразии американская элита исходит из того, что системы безопасности в этом регионе должны строиться на основе расширяющегося на Восток Североатлантиче­ского альянса, где России в лучшем случае уготована роль младшего партнера с совещательным голосом. Между тем у России (как, впро­чем, и у КНР и у Индии) имеются свои интересы безопасности и свои представления о том, каким образом они должны быть защище­ны, и великие державы Евразии не готовы поступаться своими инте­ресами безопасности для того, чтобы угодить глобальным амбициям США.

Пока же Соединенные Штаты в своей международной политике по-прежнему придерживаются двойных стандартов: с одной сторо­ны, единолично определяют страны, представляющие угрозу миру и национальным интересам США, и без мандата Совета Безопасности ООН осуществляют интервенцию против Ирака; с другой - не хотят признавать вполне законное право России на формирование систе­мы безопасности на постсоветском пространстве. Как пишет тот же 3. Бжезинский: «Москва уже поддалась искушению использовать ны­нешнюю озабоченность Америки беспорядками в Ираке, разногласия­ми с Европой и нарастающим напряжением в отношениях с Ираном и снова стала оказывать давление на Грузию и Азербайджан, требуя от них отказаться от стремления присоединиться к евроатлантическому сообществу. Кремль наращивает усилия по недопущению любого продолжительного военного и политического присутствия США в Цен­тральной Азии, что может затруднить Соединенным Штатам задачу привлечения центральноазиатских государств к более обширной ре­гиональной деятельности по противоборству с исламским фундамен­тализмом в Афганистане и Пакистане. В этом случае мусульманский экстремизм вроде того, что проповедовала организация "Талибан", может возродиться в масштабе всего региона».

Пример применения США двойных стандартов приводится и в докладе Комиссии по национальным интересам США в отношении России. По мнению авторов доклада, одной из ошибок администра­ции Дж. Буша-младшего является «чрезмерная поддержка Государ­ственным департаментом многосторонней региональной организации ГУУАМ, в которую входят Грузия, Украина, Узбекистан, Азербай­джан и Молдавия. Даже тогда, когда Белый дом стремится наладить стратегическое партнерство с Москвой, Госдепартамент убеждает не­довольных членов ГУУАМ (изначально объединение было создано для противодействия России) не покидать эту организацию, и пре­доставляет ей существенную финансовую помощь. Одно дело - под­держивать стремление правительств стран - членов ГУУАМ создать региональную организацию, и совсем другое- вынуждать некоторые правительства оставаться участниками этой организации, которая, по их мнению, не служит интересам их стран. Такая тактика неиз­бежно вызывает раздражение российских официальных лиц и застав­ляет их беспокоиться по поводу намерений США относительно стран бывших республик Советского Союза; в то же время она практиче­ски ничего не дает Соединенным Штатам взамен».

Следует, впрочем, отметить, что в 2005 г. Узбекистан перестал сотрудничать с ГУУАМ и вернулся в Организацию договора коллективной безопасности, где главенствует Россия. Он также входит в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС), лидерами которой являются КНР и Россия.

Кроме уже названных факторов, явно не способствующих дальнейшей гармонизации российско-американских отношений, появились новые. Решение руководства США о размещении в Польше и Чехии элементов «ограниченной системы ПРО» в лучшем случае порождает недоумение и создает новые проблемы. В общем, по состоянию на начало 2008 г., в российско-американских отношениях вопросов больше чем ответов.

Литература: 8, 9, 13, 17, 18, 29, 40, 42, 63, 69

Контрольные вопросы:

1. Каким изменениям в российско-американских отношениях привело окончание холодной войны?

2. Назовите основные этапы в развитии российско-американских отношений в 1990-х гг.

3. Как повлияли на российско-американские связи события 11 сентября 2001 г?

4. Каковы основные проблемы российско-американских торгово-экономических отношений?

5.Каковы перспективы российско-американских отношений?

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: